Fandomswap

      Счастье. Умиротворение. Гармония. Эти три слова были словно написаны заглавными буквами на высоком гладком лбу декана Пуффендуя.       Профессор Хаширама Сенджу любил всех и был любим всеми. В любой, даже самый пасмурный день он сиял улыбкой, растапливавшей даже учишьи сердца. К нему приходили за советом не только свои-пуффендуйцы, но и ершистые-непокорные гриффиндорцы, и запутавшиеся в обыденности глубокомысленные когтевранцы, и страшащиеся не соответствовать собственным или семейным амбициям слизеринцы. У профессора Сенджу (но не того, что декан Когтеврана) всегда находилось доброе слово для отчаявшегося, чистый платок для заплаканной девочки, кружка травяного чая для рвущего нервы на учёбе отличника, разогревающая мазь для перестаравшегося на тренировке квиддичиста.       Его всеобъемлющая доброта и умиротворённость, готовность прощать были загадкой для всех без исключения обитателей замка, а для некоторых ещё и предметом зависти. Профессор Мадара Учиха вслух предполагал, что не утратил ещё эти черты его лучший друг потому, что по большей части работает с растениями, а не с людьми.       И правда, растения преподаватель травологии обожал, но всё же людей — чуть больше. А из людей — жену, лучшего друга, младшего братика и детей. И ещё котиков. Но те необъяснимо и неразрывно были связаны в восприятии с лучшим другом, так что Хаширама заносил их в один пункт.       Его любовь выливалась в заботу. К сожалению, не все умели её ценить. Младший братишка только отфыркивался-отмахивался от попыток замотать его в шарф в ненастный день, лучший друг вызывал на дуэль за каждую попытку сердечно насоветовать что-нибудь в отношениях с женщинами, а главная женщина в жизни Хаширамы, красавица-умница профессор рун, заражённая идеями феминизма, не принимала «покровительства» и всё старалась делать сама.       — Милая, ещё чаю?       — Хватит уже, ты и так в меня пол-литра влил, — хмыкнула Мито, поправляя аккуратный пучок; густые алые локоны так и норовили из него выскользнуть, расстелиться по плечам, укрытым светлой мантией.       Хаширама всё равно взялся за чайник и проникновенно посмотрел на Мито.       — У тебя ещё столько работ на проверку…       — На полчаса работы, — вскинула подбородок Мито, скользнув оценивающим взглядом по ровной стопочке свитков с домашними заданиями шестого курса. Свежий вечерний ветер ранней осени ворошил волосы, мягко шелестел разложенными на столе бумагами. Дышалось диво как хорошо, и как же замечательно, что у их покоев есть терраса большая; на ней работать — одно удовольствие!       — Мм… да-а? — вежливо усомнился Хаширама, незаметно подливая супруге чай с ромашкой и чабрецом.       — В отличие от тебя, я не перечитываю сочинения по пять раз и не оставляю пространные комментарии на полях, — Мито великодушно притворилась, что не заметила манёвра мужа. — Будь добр, не отвлекай. Пойди, что ли… мандрагоры удобри.       — Это замечательная идея, милая! — закивал Хаширама, снялся с места и чмокнул мигом порозовевшую Мито в щёку. — Что бы я без тебя делал!       — Проводил бы жизнь за дуэлями с Мадарой, — Мито наморщила носик, пытаясь скрыть довольство. — Всё-всё, иди уже!       — Убежал! — воскликнул Хаширама и ретировался с террасы.       Да, самые близкие люди заботу Хаширамы принимали с трудом. А вот дети — дети его заботе противостоять не могли; и котики тоже. Поэтому на охоту за ними Хаширама и отправился.       Отбой уже объявили, и в коридорах было темно и пусто. Но то лишь на первый взгляд: пусто в переходах Хогвартса не было никогда, тем более ночью. Тем более в непосредственной близости от башни Гриффиндора.       — Гав-гав!       — Э, чё он лает?! Он спалит нас, ттебаё!       — Сам нас спалишь, болван!.. Акамару, что такое?       — Гав!       — Бли-ин, кажись, уже спалились!..       — Добрый вечер, — Хаширама засунул голову в потайной лаз… и изумился, осознав, что поздоровался с чьей-то филейной частью.       — Шухер! — запоздало запричитал кто-то по другую сторону… части. Лаз был узкий, Хаширама помнил, как они с Мадарой были вынуждены отказаться от его использования курсе на четвёртом: перестали проходить плечами.       — Застряли? — сочувственно спросил Хаширама.       — Да, профессор… — глухо пробормотал обладатель филейной части.       — Ну, не беда, сейчас подсоблю, — Хаширама достал палочку и выполнил пару пассов — магия обвила и вытянула незадачливого лазателя. На пол перед Хаширамой вывалился Чоджи Акимичи, к нему своим ходом присоединились Наруто Узумаки, Киба Инузука и его верный щенок, тут же взгромоздившийся хозяину на голову.       — Гав!       — Спасибо, профессор! — от души поблагодарил Чоджи и запустил руку в карман. — Кексик?       — О, с удовольствием! — закивал Хаширама, принимая из рук своего милого пуффендуйца сладость. — Куда гуляете, ребята?       — Да вот ходили на кухню, Акамару очень хотелось сардельку, — открыто сообщил Киба, его щенок утвердительно гавкнул и завилял хвостом.       — А чего туда-то полезли? — Хаширама кивнул в сторону узкого лаза.       — Дык это, — Наруто потёр затылок, — тут профессор Учиха шарился… слизеринский который.       Хаширама подавился кексиком.       — Тогда поторопитесь вернуться в гостиную! — замахал он рукой. — Шух-шух, а ну-ка исчезли!       Мальчишки не двинулись с места.       — Мы Чоджи не бросим, ттебаё!       — Ори потише, — буркнул Киба, опасливо поглядывая за поворот коридора. Акамару, до того довольный-подвижный, вдруг юркнул в капюшон его мантии и мелко задрожал.       Хаширама всё понял без слов.       — Бегите в башню Гриффиндора. Чоджи, переночуешь там, — он резко развернулся и за своей спиной помахал ребятам, чтоб убегали. Просить дважды не понадобилось: мальчишки припустили к львиному общежитию, а Хаширама, громко насвистывая (всё ж топотали первачки прилично, далеко им ещё до ушлых старшекурсников), заложил руки за спину и неспешно направился в противоположную сторону.       Не успел он дойти до поворота коридора, навстречу вывернул Изуна.       — Хаширама!       — Изуна! — декан Пуффендуя приветливо раскинул руки, но Учиха туманом выскользнул из объятий. — А разве ты сегодня патрулируешь в ночь?       — Нет, Ооноки, — декан Слизерина пожал плечами беспечно, но глазами обшаривал пустой коридор за спиной Хаширамы с кровожадным предвкушением. — Но знаешь, твой брат…       — Что мой брат? — чуть-чуть прищурился Хаширама, всё так же мило улыбаясь.       Изуна уловил перемену — сосредоточил всё внимание на собеседнике, драматично вздохнул.       — Выловил меня после ужина и два часа тиранил какими-то там правами учеников! Так что теперь мне нужно развеяться, — и, не дав укоризненно покачавшему головой Хашираме вклиниться и начать собственную лекцию, спросил: — А ты почему бродишь? Не спится?       — Ой, да знаешь, вышел прогуляться перед сном, воздухом подышать. Заодно мандрагоры удобрить.       — А-ага, — расплылся в оскале Изуна, вновь бросив взгляд ему за спину. — Я именно так и подумал.       Хаширама поглядел на него сверху вниз, слегка приподняв бровь. Изуна расширил оскал.       Они были поддержкой и насмешкой, прощением и наказанием. Противоположности, и каждая — по-своему нужная в магической школе.       Вежливо распрощавшись, Хаширама и Изуна направились каждый в свою сторону. Битва этой ночи за будущее студентов начата.       Обойдя ползамка, ласково спугнув несколько загулявшихся парочек, Хаширама вышел из замка. Ночь стояла погожая, а тягу самых дерзких студентов к прогулкам на улице знали многие преподаватели. Как и студенты знали, где в случае чего прятаться.       Ещё на подступах к теплицам за первыми же клумбами Хаширама наткнулся на опять-таки своих студентов: приветливо помахавшего ему Яхико и прикрывшего лицо ладонью Нагато. У первого был секатор, у второго — выражение человека, познавшего мировую боль.       — Ночи доброй, сэр, — бодро поприветствовал Яхико, выглянув из-за куста. — Мы вам тут решили розы подрезать.       — Спасибо, ребята, — улыбнулся Хаширама, мазнул взглядом по собранным в вязанку бутонам на длинных ножках. — Раз такое дело, заберите цветы себе, подарите девочкам.       — Непременно! — отсалютовал секатором Яхико и вернулся к мародёрству. Нагато поглядел на декана с извинением, но тот лишь весело подмигнул ему и пошёл дальше.       За второй по счёту теплицей Хаширама обнаружил залёгшую в траве банду учеников, которых многие профессора любили, а Изуна — настолько, что в начале каждого учебного года нарочно подводил их под отработки и, предвкушающе сверкая глазами, утаскивал к себе в логово и засаживал за работу, которую должен был, по идее, выполнять сам. Этот повторяющийся год за годом сценарий сильно бесил Тобираму, и Хаширама как заботливый старший брат делал всё в его силах, чтобы уберечь студентов от загребущих лапок Изуны.       — Ну что вы, в самом деле, тут же холодно лежать… — покачал головой Хаширама, наклонившись над старшекурсниками.       — Ой, это вы, сэр… Лучше холодно тут, чем тепло в кабинете Изуны, — шёпотом отозвался Шисуи. Ребята, стоило отдать должное, очень талантливо слились с местностью, применив дезиллюминационные чары; выдало их пьяненькое сопение Хидана.       — Так я вам тепличку открою, ползите туда, — Хаширама отошёл к стеклянной двери и отпёр её ключом, дезактивировавшим также и рунограммы на ручке.       — Спасибо! — от души поблагодарил Шисуи и первым пополз в теплицу. За другом последовал, тоже поблагодарив, Итачи, после Дейдара, а массивный Кисаме взвалил на спину сопящее тело товарища по Гриффиндору и вполз в укрытие вместе с ним.       — Хорошо сходили в Хогсмид? — буднично поинтересовался Хаширама, войдя следом за студентами и прикрыв дверь. Подрастающие надежды магического сообщества устроились прямо на земляном полу под прикрытием столов со спящими мандрагорами и обменялись улыбками.       — Отлично! — сообщил Дейдара и легко пнул всхрапнувшего Хидана в голень. — Только этот… ктулхуист чуть не населил Визжащую хижину, мм.       — Ай-яй, при профессоре так выражаться, — мягко пожурил Хаширама и выглянул на улицу. Лунный свет заливал луг и аккуратные ряды клумб. Неприятностей на горизонте пока не виднелось.       — Простите, что доставляем неудобства, — проговорил Итачи, выглядевший наиболее виноватым, хотя был наверняка — наименее.       — Ничего-ничего, мне как раз пригодится помощь вот с этими красавицами, — Хаширама любовно погладил листочек ближайшей мандрагоры. — Давайте, ребята, лопатки взяли, удобрения взяли — и подкинули в горшочки.       — Значит, можно завтра на первую пару не идти? — оживился на середине зевка Кисаме.       — Можно, — улыбнулся Хаширама. От такой новости студенты нашли в себе силы весьма скоренько удобрить все мандрагоры — и десяти минут не прошло.       — О, Сасори! — неожиданно раздался удивлённый возглас из дальнего конца теплицы. — А ты тут каким ветром?       — Дейдара, придурок!.. — со злобным шипением из невесть какого укрытия возник староста Слизерина. Отряхнулся и, приняв невозмутимый вид, кивнул подоспевшему Хашираме. — Профессор.       — О, ты мне мандрагоры ещё и подрыхлил? — Хаширама засунул нос в несколько горшков, предпочитая проигнорировать факт, что в трёх из земли торчал только побег с листочками, корень мистическим образом исчез. Про себя же Хаширама отметил необходимость сказать Мито, что один из её любимчиков расковырял рунограмму, защищавшую теплицу от вторжения.       — Чем бы мне ещё заниматься в такой час? — Сасори с выразительным превосходством взглянул на друзей, в первую очередь на Дейдару. Тот мгновенно встал в позу:       — Зато у нас есть жизнь, а не только учёба!       — Мальчики, не ссорьтесь, — умиротворённо произнёс Хаширама и, вцепившись в плечи студентов, притащил их к остальным, вновь рассевшимся возле дрыхнущего Хидана. В центр образовавшегося кружочка Хаширама поставил полный термос, который всегда имел при себе, и наколдовал для всех чашки. — Вот поработали — можно и чаёчку выпить…       — А у Итачи есть шоколадка из «Сладкого королевства», — Шисуи повернул требовательную мордаху к другу. Тот тяжело вздохнул, но расстался со сладостью в пользу друзей.       Пить чай в компании старшекурсников, заведших обсуждение квиддича, было тепло и вкусно, но Хаширама чуял дуновение холодного ветерка.       — Я, пожалуй, закончу обход, — сказал он и, переложив привалившегося к нему и посапывавшего Хидана на плечо Кисаме, поднялся. — Что-то у меня предчувствие нехорошее…       — Изуна сегодня дежурит? — встрепенулся Шисуи.       — Скорее бродит, — отозвался Хаширама и, наказав студентам быть осторожными, побрёл в направлении замка.       За кустами роз уже было пусто-чисто, никаких следов присутствия Яхико и Нагато не осталось. Удовлетворённо кивнув, Хаширама свернул к Чёрному озеру — на его берегах под раскидистой ивой любили позажиматься парочки, — когда увидел мелькнувшую в траве тень.       В следующий момент тень была крепко схвачена вынырнувшими из-под земли корнями.       — Ух ты… кот, — сам себе сказал Хаширама, опуская волшебную палочку. Некрупный стройный кот с лоснящейся чёрной шерстью поглядел на него практически осуждающе. — Ну, раз уж попался… — и, присев на траву, Хаширама забрал у кореньев пушистого и, устроив у себя на коленях, принялся гладить.       Кот завозился, пытаясь выскользнуть, но Хаширама держал уверенно и цепко, то поглаживая спинку, то почёсывая за ушком. Не выдержав пытки, кот раздражённо мяукнул и обратился деканом Слизерина.       — И-и-изуна! — расплылся в улыбке Хаширама и потрепал его по лохматой макушке.       — Фу, Хаширама, отвянь! — Изуна вывернулся и откатился от него.       — Из тебя выходит очень милый котик, — дружелюбно сообщил Хаширама, спокойно устроив руки на коленях.       — Отвратительно! — отфыркнулся Учиха, пытаясь привести всклоченный хвост в порядок. Профессор трансфигурации, он был первоклассным анимагом — вот только незарегистрированным. Научившись превращаться ещё курсе на пятом, Изуна вполне в своём репертуаре решил, что доставлять проблемы людям удобнее, имея секретную вторую форму. Вот только Хашираму он никогда не мог провести.       — Зна-аешь, — протянул Хаширама, пристально следя за движениями Изуны, готовый в любой момент вновь спеленать его корнями, — Тобирама показывал мне любопытные чары, заставляющие анимага принять его животную форму…       — На колени к тебе больше не пойду, — прищурился Изуна, понимая, что сейчас будет торг.       — Тогда хватит охоты на сегодня, хорошо? — миролюбиво предложил Хаширама.       Надувшись, Изуна поглядел на него с пониманием и обидой — догадался, что декан Пуффендуя кого-то от него скрывает.       — Я и сам собирался закругляться: в сон так и клонит, — он демонстративно зевнул, прикрыв рот ладонью, кивнул и максимально гордой поступью удалился в замок.       Следить за ним Хаширама не стал: посидел ещё немного под луной, а затем вернулся к свои покои. Там Мито уже закончила с проверкой домашних работ, и Хаширама за новой порцией чая рассказал ей все события этого неполного часа.       — Ты слишком им потакаешь. Детям, — в конце покачала головкой Мито. Алые локоны рассыпались по её плечам, и Хаширама не отказал себе в удовольствии поймать один и прикоснуться губами.       — Может быть… Зато их детство куда более счастливое, чем было у нас.