Аизава Шота 31, Хитоши Шинсо 17
Хитоши без недели восемнадцать и он уверен — life is a shity circus show and he is a sad clown in the middle of it. За окном уже второй день бушует настоящий шторм. Дождь льёт, не переставая, а ветер такой сильный, что срывает с деревьев листья и крошечные веточки. В школе настроение у всех пасмурное и драчливое. Хитоши снова едва не выперли с урока за пререкания с учителем, а на последней перемене он сцепился с Бакуго. Кажется, они даже не искали причины в этот раз. Один неосторожно брошенный взгляд, из-за которого их глаза встретились — и всё… Как результат: очередная угроза звонка родителям (ха-ха, Хитоши сам до отца дозвониться не может уже второй день), припухшие костяшки и цветущий синяк на скуле. Бакуго же достался отличный отпечаток зубов на предплечье и разбитая губа. Но школа закончилась, плаванье до дома в машине тоже, и Хитоши умирает от скуки. Из-за дождя все планы на выходные пришлось отменить: Деку умотал куда-то со своим не-отцом по делам, Тень залип у своей девушки-на-одну-ночь, которая решила, раз на улице дождь, почему бы не стать девушкой-пока-не-кончится-дождь. И… Хитоши остался один. Никого позвать к себе он не может по причине существования в квартире мамы, которая имеет свойство очень внезапно включать свою материнскую сторону, обращая внимание на то, кто к нему приходит… Хотя тот парень, с которым он недавно познакомился в интернете, Джон, выглядит многообещающе. К сожалению, его мама вряд ли оценит студента-второкурсника в кровати своего несовершеннолетнего сына. What a shame, those abs are to be left untouched. И пойти Хитоши тоже не к кому. Даже переписываться особо не с кем. Сэнсэй, которому он кидал мемы на уроках, так ничего и не ответил, даже не прочитал. Либо ему есть чем заняться в этот дождливый день, либо он спит — сегодня же суббота, и у него она выходная, lucky ass . Хитоши уже перепробовал все доступные ему методы развлечений. Почитал мангу, посмотрел кино, сделал домашку на понедельник в школу и к репетиторам, поиграл — Лига Легенд заняла его на какое-то время, но чёртовы идиоты сокомандники… teamwork makes the dream work, not everybody by themselves, you fools! Чтобы не разбить со злости свои новенькие наушники, игру пришлось отложить. Дрочка как стопроцентный вариант спасения от скуки сегодня тоже не особо привлекала. За окном дождь и гром, и как-то… тоскливо, что ли. Хочется пить какао с зефиром, сидеть на подоконнике с другом и обсуждать планы на окончание школы. Какао в доме — хоть упейся, а вот друга нет. И оттого тоскливо. В какой-то момент уровень его отчаяния достигает таких непокорённых высот, что он даже пытается наладить контакт с мамой. Mother son bonding или как там это называют… Unfortunately today his mother is bonding with some of her Yokohama friends, and has no need for her son. Их неловкий разговор о школе закончился, так толком и не начавшись. Поэтому он просто залипает в окно, включив lo-fi радио. Яркая вспышка молнии на чёрном от туч небе, а сразу вслед за ней — оглушительный раскат грома, распугивающий припаркованные в округе машины. Истерический вой десяток сирен пробивается в его мир ненавязчивых джазовых аккордов, отчего всё вокруг кажется ещё более серым и совсем безнадёжным. Меланхолия почти усыпляющая, и Хитоши даже начинает надеяться, что сможет вздремнуть: сегодня он снова заснул под утро — но убийственно хочется курить. Зуд приходится унимать кофе, и зародившаяся было надежда на сон как на полезное времяпрепровождение исчезает окончательно. Тоска одолевает его с такой силой, что в какой-то момент он даже начинает наигрывать на воображаемой гитаре, плавно поглаживая невидимый гриф. Гитара. Почему он не взял её с собой? Потому что считал, что никогда больше к ней не притронется?.. Пожалуй. Не то, чтобы музыка его так уж сильно интересовала, но в целом он был не прочь научиться играть, чтобы развлекать друзей на вечеринках. Вот только, уезжая, он был уверен — никаких вечеринок не будет. Друзей тоже… Вечеринки в итоге всё же появились. Ему невероятно повезло с Деку, а вот с друзьями как-то… не очень. По крайней мере, с такими, кому хотелось бы сыграть на гитаре. Может, купить новую? Пусть стоит себе, и в такие вот унылые дни он будет развлекать себя перебором струн? Он тянется к мыши, чтобы оживить заснувший экран и поискать местные музыкальные магазины с доставкой на дом, но пиликает сообщением телефон, заглушая на мгновение плавную фоновую мелодию унылого дня. А за первым — второе… Первое от Денки. Будь проклят сегодняшний урок физики, где им задали совместный проект. До сдачи еще две недели, а это блондинистое недоразумение не унимается с самой школы. «Когда встретимся, а дай свой номер, а что мы будем разбирать, а у тебя есть учебники, мы пойдем в библиотеку?…» Он странный. Кажется, пытается подружиться с Шинсо. И это… сбивает с толку. То есть, вражда и недоверие, попытки игнора и драки — всё это понятно, это было всегда, проходили уже… Но пытаться подружиться? Здесь? Где весь класс старается не смотреть ему в глаза? Разве что кроме Бакуго, но у этого своя патология. Хитоши читает очередное «Ну что, какой у нас план?» с кучей жизнерадостных смайликов, бесящих на фоне общей меланхолии, и оставляет его без ответа. Второе сообщение — от сэнсэя — в ответ на отправленную ранее фотографию с кружкой кофе и заставкой новой хоррор-игры на телевизоре. 17:02 <Steel dragon>: А у меня есть проектор, три часа чёрно-белых фильмов и сигарета на завтрак Он только проснулся? 17:02 <Purple donut>: Сейчас бы утро в пять вечера начинать, да? Ночка выдалась насыщенной, сэн-сэй? Сразу становится веселее. Если учитель в настроении поболтать, то всё не так уж и паршиво. Красноречивая гифка, демонстрирующая средний палец, становится ему ответом. Шинсо встаёт из-за стола, падает животом на кровать и моментально тонет в мягкости матраца. Постельное бельё ещё совсем свежее и пахнет кондиционером — его меняют каждую пятницу, прежде чем экономка уйдёт на выходные. Иногда Шинсо стирает свое бельё сам, тогда оно пахнет только порошком, не такое мягкое, и всё в складках. Да, вопреки вечным подъебам Аизавы, он знает, как пользоваться стиральной машиной. По крайней мере, если это простая комбинация из: закинул вещи, закинул порошковую капсулу, закрыл, включил быстрый режим. 17:05 <Steel dragon>: Дождь не самая лучшая для бодрствования погода. Делать не хуй абсолютно Хитоши улыбается. Приятно знать, что он не один такой. 17:05 <Purple donut>: Ага. Сам на стену скоро полезу 17:10 <Steel dragon>: Что, дорогие игрушки его высочеству надоели? А как же новый хоррор на приставку? Ну да, в такую погоду только в хоррор играть. Да настроения нет 17:10 <Purple donut>: Что, пересматривать старьё в одного уже осточертело? А как же Конформист с гуакамоле? — передразнивает Хитоши, самодовольно ухмыляясь. В пятницу, когда он помогал сэнсэю донести книги для английского клуба, он упомянул, что планирует вечер старых фильмов с гуакамоле и начос. 17:20 <Steel dragon>: Авокадо не случилось. Не нашёл Парень хмыкает. Да, японские магазины странный предмет — вроде в них есть всё, а вроде, когда нужно, нет ничего. Когда он пытался найти ингредиенты для Аизавиного зелья в Накано, пришлось изрядно побродить. Рядом с домом Хитоши есть сетевой гипермаркет. Там на порядок дороже, чем в любом крошечном магазине (как он недавно узнал), зато есть всё — начиная от риса быстрого приготовления с одноразовым набором для подогрева и заканчивая широким выбором экзотических специй. 17:20 <Purple donut>: Пфф, тоже мне проблема. У меня дома целый ящик. Хочешь привезу? Это шутка. Немного корявая, но всё же забавная. За окном дождь, кто в здравом уме потащится на другой конец города ради порции гуакамоле? Однако… то ли сэнсэй ещё слишком сонный, то ли не понял шутки… 17:21 <Steel dragon>: Чипсы ещё захвати Что-то ухает в животе. Хитоши глупо пялится на пришедшее сообщение. Хмурится, перечитывает ещё раз, силясь разглядеть ненаписанное. Увидеть сарказм, но… 17:25 <Purple donut>: Что-нибудь ещё? Уточняет он и буквально приклеивается взглядом к экрану в ожидании ответа. Точнее, в ожидании «это шутка, остынь». 17:28 <Steel dragon>: На твоё усмотрение Бля. Хитоши переворачивается на спину и раскидывает руки в стороны.Неужели он только что договорился потусить со своим учителем? Вот так просто?.. Лёгкость и быстрота, с которой всё случилось, оставляют нервное чувство нереальности происходящего. Это же шутка — шутка, ну точно. Он снова подносит телефон к лицу. Сэнсэй больше ничего не пишет. Он же не всерьёз, не так ли? С другой стороны, вдвоём они смогут придумать, как не помереть со скуки в этот дождливый вечер. И что теперь? Дождь за окном усилился, и крупные капли заливают стекло так, что различимы только невнятные силуэты домов. Интересно, а мама хоть возмутится, если он куда-то пойдёт? Или даже не обратит внимания? Судя по периодическим смешкам, доносящимся аж до второго этажа, беседа с подругами в самом разгаре. Он думает об этом, впрыгивая в бежевые шорты. Всё тело покалывает от волнения. Да даже крадясь ночью через весь дом, чтобы сбежать и потусить с Деку, он так не переживал, как сейчас. В гости к Аизаве, значит? Смотреть какое-то старое кино и есть гуакамоле с чипсами... Звучит, на самом деле, неплохо. Лучше, чем рычать на неизвестных тиммейтов в выключенный микрофон и швыряться любимыми наушниками. У Аизавы можно будет покурить. А может, и не только… * Сорок минут спустя Хитоши неловко мнётся перед дверью с пакетами в руках, капая на пол коридора дождём. Это вообще нормально — ходить в гости к учителю? В Америке бы на это никто не обратил внимания, но здесь… Здесь же все так пекутся о социальном статусе, о положении в обществе... Жаль, спросить не у кого. Хотя, можно у самого сэнсэя... но это может его разозлить, и тогда плакали гуакамоле, фильм и сигареты.. С другой стороны, так случается, правда? Сначала вы дéлите в школе косяк, потом катаетесь вместе на метро, потом перекидываетесь мемами, и вот… всё заканчивается этим. Шинсо покачивается на пятках, зажав в руке перед собой пакет с едой, как щит. Мама, болтавшая по скайпу с подругами, даже не обратила внимания, когда он уходил, хотя он предупредил её и даже смс-ку написал, на всякий случай. «Буду у друга заниматься проектом», – коротко и лаконично. Гуакамоле тоже ничего себе проект, между прочим. И вот, такси и магазин спустя, он стоит на пороге квартиры Аизавы-сэнсэя. Авокадо с чипсами и другая мелкая закуска в одной руке, упаковка Саппоро вместе с зонтом в другой. Ноги в кедах немного влажные от прыганья по лужам, волосы и плечи тоже немного промокли, пока он бежал по лестнице, но не смертельно. Раскачиваясь на пятках, он не решается постучать в дверь. Во-первых, потому что ему потребовалось всего тридцать минут, чтобы собраться и доехать. Во-вторых… Во-вторых he’s having second thoughts. На фига он купил пива? То есть… да, он определённо знает, что Аизава пьёт, но одно дело пить пиво, и совсем другое — пить его при своём ученике. А ещё сэнсэй весьма красноречиво дал понять, что не хочет видеть Хитоши вместе с его бутылкой виски в тот злополучный день… Он поджимает губы. Может ли Аизава рассердиться? Подумать, что это очередная попытка его подкупить, или ещё что-то? Выгонит ли Хитоши взашей? Захочет ли дальше с ним общаться?.. Чёрт, надо было ограничиться авокадо и закусками. Но не оставлять же теперь пиво на улице. В конце концов, это формальный подарок. Вежливость гостя, никаких подкупов. Так ведь принято в Японии, да? Ходить в гости с подарками. Ничего более. Если он просто поставит его в холодильник и забудет об этом, тоже сойдёт. Глубоко вдохнув и поведя плечами, словно стараясь их размять, он уверенно стучит ногой в дверь. Here goes nothing. Дверь открывается почти сразу, видимо, сэнсэй был неподалеку. В этот раз на нём синие джинсы с дырками на коленях и свободная серая футболка с надписью «I used to be a people person but people ruined it», открывающая чёрный контур татуировки на шее. Волосы спадают на плечи. Что-то переключается в Шинсо, когда он видит его. Какой-то внутренний brat-switch. — Вау, да ты на стиле, сразу видно, ждал гостей, — он ухмыляется, разглядывая татуировку, и протягивает пакет с едой. — Задницу свою подвинул бы, а то как я пройду, когда ты весь проход занимаешь? Ему нравится бесить Айзаву. Он и сам не знает, почему. Может, потому что вместо того чтобы наорать на него или нажаловаться родителям, как обычно поступают все остальные, Шота с готовностью огрызается в ответ?.. — Don’t get too cocky, kid, — сонно ворчит мужчина, принимая пакет. — Unless you wanna walk out in the rain. Oh, that’s a dare. Он уже было открывает рот, чтобы ответить, но по серьёзному взгляду Аизавы понимает, что лучше промолчать. — Так… Мне проходить или как? Ты окей с мокрыми следами или у тебя есть гостевые тапочки? — он ставит пакет с пивом на пол, когда его всё же пропускают. Шота вдумчиво изучает содержимое пакета с закусками и не обращает на него внимания. — В шкафу, — говорит он, вынимая авокадо и подбрасывая его в воздухе. — Отлично, время кухонной магии. Он удаляется, всё так же подкидывая тёмно-коричневое сокровище. — Эй, полегче, он спелый! — только и успевает крикнуть Шинсо, прежде чем спина учителя скрывается за холодильником. В углу крошечного коридора притаился такой же крошечный коричневый шкафчик для обуви. Парень вылезает из кед, снимает мокрые носки и небрежно запихивает их прямо в обувь. Переобувается, подхватывает пакет с пивом и идёт в зал. Поставить в холодильник, пока сэнсэй занят едой или наоборот, показать с наглым «Хэй, я принёс тебе бухла, ничего, если я возьму себе бутылочку?»… А действительно… Не то чтобы он принёс пиво, считая, что ему позволят выпить. Скорее, природное желание испытывать на прочность нервы окружающих взяло своё. Если Хитоши нагло будет пить при учителе, как тот отреагирует? Поворчит, как было с сигаретой и косяком, но в итоге отстанет?.. Отберёт у него бутылку?.. А если наоборот? Если оценит, что Хитоши не обламывается разделить с ним 6-pack , что Хитоши настолько взрослый. Сердце начинает колотиться сильнее в предвкушении чего-то неизведанного. Что будет, если он и правда возьмёт одну бутылку себе?.. Вот только Хитоши не очень любит пиво, он противное и горькое, да ещё эта пена… Чёрт, почему он не догадался взять себе вина или сидра? Или уж газировки, если на то пошло. В Японии много прикольных вкусов. Пока он колеблется, думая, попытать удачу или нет, Аизава разбирает пакет на обеденном столе. Три штуки авокадо, помидоры, пара лаймов в то же гуакамоле, чипсы из тортильи, обычные чипсы, пачка готовых сэндвичей (на всякий случай). Хитоши ещё не довелось ознакомиться со способностями учителя на кулинарном поприще, так что лучше подстраховаться, на случай, если он так же не притязателен в еде, как в своём убогом кофе 3 в 1. Парень презрительно косится на стоящую рядом с чайником упаковку пакетиков Nescafe. Интересно, а что он сделал с его кофейным набором? Спрятал до лучших времен? Бухла не обломится, так хоть кофе себе наварить, чёрный перец-то тут должен быть. Или тоже только приправы для ленивых 10 в 1? На белой стене с проектора играет какой-то рок-клип. My mind raced And I thought, what could I do? (Thunder) And I knew There was no help, no help from you (thunder) Решившись, Хитоши ставит пакет с пивом в самый угол обеденного стола. — Всё на месте? — уточняет он, неловко потирая шею. — Ага, — учитель вскидывает голову, отбрасывая упавшие на лицо волосы, смотрит сначала на него, затем на пакет. Белый, мокрый от дождя и конденсата, он просвечивает серую этикетку с золотой звездой посередине и коричневое бутылочное стекло. Шинсо неосознанно закусывает губу и опускает глаза в пол. Ему пиздец?.. — Херли ты тут пиво поставил? Чтобы оно нагрелось? Убери в холодильник, ток мне одну достань, — бурчит он и, нырнув под стол, принимается копошиться в шкафчиках в поисках неизведанных сокровищ. Шинсо кивает сам себе и, схватив пакет, бросается к холодильнику. Сердце колотится в горле, и мысли немного путаются, поэтому он сначала ставит пиво на полку прямо с пакетом, и только потом достаёт из бумажной упаковки бутылку. — Тебе где лицо так разукрасили? — раздаётся откуда-то снизу через гром кухонной утвари. — А не всё ли тебе равно? — недовольно кривляется парень, тут же болезненно морщась. Синяк, завтра утром, действительно, будет знатный. Как бы глаз не заплыл... Чёрт. Аизава выныривает обратно слегка растрёпанный и с большой металлической миской в руке. — Если это не местные ублюдки, — он с кивком благодарности принимает протянутую бутылку, и тут же, прихватив крышку зубами, надкусывает. Шинсо, замерев, наблюдает за его манипуляциями, ожидая услышать хруст ломаемых зубов. Но вместо него раздается шипение, и через мгновение крышка падает на стол, а сэнсэй, не обращая внимание на рвущуюся наружу пену, жадно делает несколько смачных глотков. — То всё равно, — заканчивает он, выдыхая. — Бля, спасибо, мне это было нужно. Ну, чего застыл? Мой руки и помогай. — А… ага, — обалдевший Хитоши даже не спорит, поспешно кидаясь к раковине. Сердце всё ещё колотится, переваривая обошедшую стороной проблему. Неужели его разбитое лицо ему важнее, чем то, где он взял пиво?.. — Что, сэнсэй похмелье? — механически дразнит он, выдавливая на руки немного жидкого мыла. — Вчера друг приходил, принес джин с тоником, — Аизава стягивает с руки тонкую черную резинку и собирает волосы в маленький хвостик. — А потом тоник закончился, но джина осталось ещё полбутылки… Парень усмехается, выключает воду, вытирает руки и складывает их на груди. — И что мне делать, сэн-сэй? — он чуть склоняет голову на бок, намекая, что особенно-то работать за еду ему не хочется. Он и так притащил продукты. Аизава, ловко надрезающий авокадо по кругу, держа его на весу и орудуя большим ножом, прерывается и внимательно изучает Хитоши, словно бы решая тяжелую тригонометрическую задачу. Отчего-то движение тёмных глаз по белой оверсайз-футболке вниз к широким баскетбольным шортам неприятно холодит влажную после дождя кожу. — Нож я тебе после твоих подвигов с «волшебным зельем» не доверю, — заключает учитель, ложкой вытаскивая мякоть из той половинки, в которой нет косточки. — Опять слиняешь, осквернив мою кухню, а отмывать всё придётся мне. Парень пожимает плечами. Вот какая благодарность за быстрое избавление от простуды! Сам-то ночью уже в клуб отправился (судя по рассказам в понедельник утром). Ему бы покурить сейчас, да развалиться на диване, уткнувшись в телефон. Но, как видно, в доме сэнсэя, кто не работает, тот не ест. — Помой помидоры и лайм, — решает, наконец, Аизава. И достань… эм… — он задумчиво взмахивает ложкой в воздухе. — … картофелемялку?.. Из ящика у раковины. — Что? — переспрашивает Хитоши, сгребая помидоры. — Штуку для превращения картошки в пюре, — объясняют ему. — Чёрт, даже на английском это звучит странно. — Почему японский язык придумывает для всего имена? — это уже не первый раз, когда Хитоши напарывается на сложносоставные слова, которые можно было бы заменить чем-то простым.. — Потому что больше на нём разговаривать надо, чтобы влиться, — пожимает плечами учитель, снова прикладываясь к бутылке пива. — Сука, чтобы я ещё раз так нажрался джином… На стене кудрявый коротыш в смешной кепке и зелёной майке, обтягивающей пухлый живот, бегает по сцене перед морем человеческих тел и верещит высоким, но не писклявым, а каким-то надломленным голосом. Rode down the highway Broke the limit, we hit the town Went through to Texas, yeah, Texas, and we had some fun We met some girls AC/DC Thunderstruck — гласит название в углу экрана. И что только в них раньше находили? Да и находят сейчас? Странная песня о том, как кто-то прикольно провёл время в Техасе, считая себя умопомрачительным до потери пульса… — Так, ты что, смотришь это весь день? — задаёт Хитоши дежурный вопрос, а сам с интересом оглядывается по сторонам, проверяя, не изменилось ли чего. На кухне всё по-прежнему: с одной стороны притаилась двухконфорочная плита и вытяжка над ней, с другой — мойка и небольшая столешница, где уместились рисоварка, чайник и упаковка с кофе. Над всем этим два шкафчика, а дальше, почти в самом коридоре, белый холодильник, увешанный разномастными магнитами. Невнятное мычание и хруст косточки авокадо, в которую врезается нож, становится ему ответом. Кухню от зала отделяет обеденный стол, где учитель расчленяет орехи. В прошлый раз его поверхность была завалена какими-то документами, но, видимо, сэнсэй прибрался. В дальней части комнаты стоит всё тот же диван с кофейным столиком впереди и зачехлённым синтезатором позади. Шторы задёрнуты, так что ему не видно, что происходит на улице. Разве что фикус переехал в угол напротив дивана — видимо, чтобы дождём не залило. — Давай я с чипсами разберусь, — предлагает парень, протягивая мужчине вымытые помидоры. — Ну, попробуй, — усмехается сэнсэй. — Тарелки в шкафчике над раковиной, — только и говорит Аизава, разбираясь с последним авокадо. Какой конкретно шкаф он имел в виду, не уточняется, так что Хитоши принимается раскрывать их по очереди. В первом — стратегический запас быстрозавариваемой лапши и каких-то консервов, а вот во-втором как раз искомая посуда. Две обычные керамические глубокие тарелки, два широких плоских блюда и… — У тебя что, есть ребёнок? — Хитоши вытаскивает на свет маленькую мисочку с розовой окантовкой и диснеевскими принцессами на ней. — Или ты в тайне фанатеешь от принцесс? Аизава оборачивается и смеривает его долгим, не поддающимся интерпретации взглядом. С большим ножом в руке — выглядит довольно угрожающе, но Шинсо только шире скалится. — Иногда я сижу с дочерью друга, так что тут её тарелка, ещё есть её кружка, а где-то и пара кукол завалялись, скорее всего, — ничуть не смущаясь, пожимает плечами он и, отвернувшись, добавляет, — Sorry but you can’t use it, bring your own princess bowl next time. — Никогда не понимал, как можно есть с тарелки, которая следит за тобой, — язвит парень, аккуратно возвращая её на место. А у самого перед глазами неоном мерцает «в следующий раз?» То есть… Есть шанс, что учитель пригласит его снова?.. Он достаёт две остальные тарелки. Высыпает в одну чипсы, на другую выкладывает сэндвичи. Аизава уже разобрался с помидорами и принимается за лук. Хитоши невольно заглядывается на чёткие, уверенные движения ловких пальцев. Учитель орудует ножом так… обыденно. Видимо, готовит для себя довольно часто. И не только для себя, раз с ребёнком сидит. Отчего-то думать о том, что язвительный учитель, разъезжающий на байке в косухе и дующий траву, готовит дома себе завтрак, обед и ужин, а так же играет с маленькой девочкой в куклы, очень… волнующе. There is more in him that meets the eye. И эта неизвестная глубина завораживает. Может, дело в том, что Хитоши привык к картонным голливудским образам? Если ты байкер, то будь добр посылать устои общества, разбивать черепа и соблазнять всяких невинных девиц. Хотя, судя по татуировке, с посыланием устоев общества у сэнсэя всё в порядке. Да и с разбиванием черепов тоже — вон, все костяшки сбиты. Да и с девицами, наверняка… — Острый перец добавлять? — уточняет мужчина, сметая помидоры и лук в миску с кашицей из авокадо. — И достань мне ещё пива, будь другом. — I like it spicy, — кивает парень, направляясь к холодильнику, и не без ехидства добавляя. — Not as spicy as you like your porn, though. Судя по хрусту сзади, Аизава с силой треснул по доске ножом. Хитоши широко улыбается, мысленно погладив себя по голове за отличную шутку. — You find that porn spicy? — наигранно-удивлённо переспрашивает мужчина вместо ожидаемого скрипения зубов. — I’m surprised you haven’t explore Porn Hub yet. Шинсо так и застывает, протянув руку к бутылке. То есть да, он знает, что учитель за словом в кармане не лезет, но… бля… это даже смешно, though the joke has ended up on him. Наверное, именно эта шутка служит своеобразным катализатором, и парень без дальнейших сомнений сгребает ещё одну бутылку для себя. Если уж они шутят за порно, то точно могут вместе пить. Он протягивает одну учителю, который раскладывает на доске жгучий перец, а сам оглядывается в поисках открывашки. Где бы она могла оказаться? Спрашивать, несмотря на уверенное решение выпить, всё-таки немного стрёмно… Но сэнсэй вмиг развеивает его сомнения: — Давай сюда, у меня нет открывашки. Проебал кто-то на последней тусовке. Коротко облизав вмиг пересохшие губы, Хитоши протягивает ему свою бутылку. Сердце ухает в живот. Всё же, одно дело шутки шутить, а другое… То есть… Его принимают… на равных? Аизава тем временем прикусывает крышку, проворачивает бутылку — шипение. — Nice party trick, — язвит парень, принимая пиво обратно. — Bet all the girls are impressed. Руки тут же тянут горлышко ко рту, губы приоткрываются, обхватывая его, горло послушно сокращается, впуская горькую пенную жидкость. От нахлынувшей нервозности Хитоши даже не ощущает горько-кислого вкуса. — Not only girls, — пожимает плечами сэнсэй, принимаясь за своё пиво. Хитоши давится от удивления. Глаза тут же наполняются слезами, в нос ударяет горечь, горло болезненно сжимается. Стараясь не закашляться, он резко отдёргивает бутылку от лица, так что пена выплёскивается на руку. Блять. Он всё же глухо кашляет, неловко прикрываясь, но Аизава даже не поднимает на него глаза, занимаясь перцем. Конечно — прикидывает парень, вытирая мокрую руку о футболку — он не имеет в виду, то, что подумал Шинсо. Да? Скорее всего он о том, что многие мужчины считают это крутым, а не о том, что он цепляет как девушек, так и парней… Или…цепляет… Задумавшись, он пялится за движением дракона на руке учителя. Дракон. Quite a choice here. В Японии татуировки не особо приветствуются, так как напоминают о якудза. Они запрещены в ряде публичных заведений, в том числе, банях и бассейнах. А насколько его успел просветить Деку, дракон — символ власти и мудрости. Кроме босса клана, никто другой не имеет право его набивать. Конечно, сейчас татуировки и у обычных людей встречаются, и шанс причастности учителя к японской мафии не велик. Но всё же интересно… — А где морда дракона? На спине или на груди? — вопрос вылетает сам собой, и Хитоши тут же смущается и прячет глаза, отпивая из бутылки. Вопрос дурацкий, понимает он, морщась от горького привкуса. Чёрт, если бы он знал, что у него такой либеральный учитель, притащил бы с собой отвертку. Здесь в Японии она такая же сладкая, как и обычная газировка, и очень лёгкая. Аизава скидывает перец в миску и поднимает глаза на Шинсо. — На груди, — и тут же усмехается. — Надеюсь, стриптиз ты от меня не потребуешь? Парень фыркает и качает головой. — Избавь мои глаза от страданий, — однако вопреки словам, он думает, что был бы совсем не против увидеть драконью морду. Да и в целом… Аизава неплохо сложен — особенно для человека, который явно не проводит свободные вечера в качалке… Или проводит? — А цвет бить будешь или тени делать? — выдаёт первое что приходит в голову он, чтобы сменить тему. Сейчас татуировка учителя — всего-лишь контур. — Цвет, когда понадобится её закончить. Ты бы еду начал к дивану перетаскивать. — Тоже хочу себе тату, — уверенно заявляет парень, подхватывая тарелку с чипсами со стола. — Но я бы набил графику. — И что же именно? — спрашивает сэнсэй, перемешивая ложкой гуакамоле. — Ещё не решил, — пиво и чипсы пристраиваются на кофейном столике. На стене напротив происходит что-то психоделическое — стараясь не вслушиваться в слова, чтобы не залипнуть, он возвращается к сэнсэю, уже протягивающему ему миску с гуакамоле и тарелку с сэндвичами. Гуакамоле в миске очень знакомое. Зелёное, с красными точками-кусочками помидоров, резко пахнущее луком и острым перцем. Хитоши обожает гуакамоле. Пришедший когда-то давно из Мексики и моментально укоренившийся в базовых блюдах «американской» кухни, этот соус сейчас продаётся в штатах на каждом углу. Причём в самых различных вариациях: с перцем чили, с копчёным халапеньо или свежим чесноком. Но конечно же домашний, только-только приготовленный, в сто раз вкуснее — ему такой часто готовила домработница в детстве. С переезда в Японию, он так его ни разу и не ел. Мысль о домашней закуске наполняет рот слюной, и Хитоши спохватывается, что дома так ничего толком и не ел. Надо поменьше налегать на пиво, чтобы не развезло… Впрочем, с одной бутылки его вряд ли накроет, а пить больше одной он не собирается, чтобы не поплыть и не ударить в грязь лицом перед учителем. Расставив тарелки на небольшом столике, он поднимает голову на экран. И… узнаёт этот клип. — Металлика? — удивление вырывается помимо воли. Это же любимая группа его отца. Да и песня… вроде бы знакомая. Welcome to where time stands still No one leaves and no one will Moon is full, never seems to change — Что, и Металлика тебя тоже не устраивает? — Аизава садится на диван и неспешно отпивает из бутылки. — Наоборот, — Хитоши тоже делает глоток на автомате. Годами выработанная привычка вливаться в социум. Даже если он состоит из одного Аизавы Шоты. В этот раз горечь уже не такая терпкая, через пару глотков совсем привыкнет. — Но моя любимая песня… — он отчаянно выискивает в голове хоть какое-то название. — Master of Puppets. Внимательно следит за реакцией хозяина квартиры. Сэнсэй блаженно улыбается. — Да, гитарное соло там отпадное, — довольно тянет он и поднимает с пола ноутбук, который Хитоши не заметил ранее. Бля, а если бы наступил! — Вообще у меня есть варианты, что посмотреть, но раз уж ты тут, так и быть, на правах гостя можешь предложить что-то своё. — На правах гостя?.. — усмехается парень. В голове сразу всплывают самые неловкие фильмы для просмотра с учителем. От «Самого страшного кино» до «Американского пирога». Бля, что бы сэнсэй сказал, увидев, как на огромном экране во всю стену нерд трахает яблочный пирог?.. Хотя… учитывая то порно с вампирами, скорее всего, пирогом Аизаву уже не увидишь — наверняка, ведь смотрел… И вдруг в недрах памяти всплывает идеальный вариант. — Раз ты так любишь вампиров, — ехидно скалится Шинсо, — может, глянем «От заката до рассвета»? — Соскучился по пейзажам родной пустыни? — не остаётся в долгу мужчина. — Or Salma Hayek wearing bikini is as far as you willing to go in porn? Очередной глоток пива застревает в горле. Хитоши давится, едва не выплевывая горькую жидкость и ошарашено пялится на своего учителя. Учителя… Аизава-сэнсэй победно смотрит на него в ответ. — Wanna try joking with me again, kid? — насмешливо уточняет он, хватает начос, зачерпывает ей гуакамоле и быстро кладёт в рот. Блин… его вообще можно чем-нибудь смутить? Как бы Шинсо ни старался, у него ничего не выходит. — Покурить бы сначала, — переводит тему парень, неловко потирая ладонью шею, и кивает в сторону балконной двери. Дождь так и не прекратился и его мерный стук по крыше слышен с улицы. — Можешь приоткрыть дверь — если сильно заливать не будет, то кури на здоровье, — Аизава извлекает откуда-то из-под стола стеклянную банку, приспособленную под пепельницу, и протягивает ему. — А ты? — Хитоши отставляет своё пиво, принимая импровизированную пепельницу и достает из кармана свою полупустую пачку. — А я пока фильм включу, — он забирается на диван с ногами и укладывает на колени ноутбук. Хитоши чуть отодвигает штору, пристраивается у двери и закуривает, облегчённо вздыхая. Блять, ну наконец-то. Ему этого не хватало. Свежий влажный воздух тут же смешивается с дымом, забивая ноздри не хуже ваты. На улице почти стемнело и светло-серое небо превратилось в тёмно-серое. Редких огней Накано практически не видно за плотной пеленой воды, тяжёлые капли разбиваются о карниз и мелкие брызги приятно холодят голые ноги. Он курит под длинное гитарное соло и приглушённый хруст чипсов, то и дело касаясь распухшей скулы. Кажется, она всерьёз начинает болеть. Блин. — Хочешь льда приложить? — неожиданная реплика учителя заставляет его обернуться. Он что, мысли его читает? Или пялился, размеренно поглощая гуакамоле? Но Аизава даже не смотрит на него, что-то увлечённо тыкая в ноутбуке одной рукой и держа бутылку другой. — Или холодный пакет. — Холодный пакет? — ехидно переспрашивает Хитоши, делает последнюю затяжку и тушит окурок в банке. — Часто к синякам прикладываешь, сэн-сэй? Аизава делает короткий глоток, что-то, наконец, побеждает в ноутбуке, и экран с клипом Металлики сменяется на чёрный квадрат с синей кнопкой «плэй» внизу и резкую тишину. — Когда поздно ночью возвращаешься домой, никогда не знаешь, кто выйдет тебе навстречу из-за угла, — разводит руками мужчина, пристально изучая лицо пристраивающегося рядом на диване Шинсо. — Нда… Приложились к тебе знатно, — Хитоши отводит глаза. — Если в первый раз, то поверь моему опыту, возьми пакет — глаз заплывёт к чертовой матери, Бакуго всю неделю ржать будет. — Перебьюсь, — упорствует парень, хватая всё ещё холодную бутылку своего пива и машинально прикладывая её к лицу. Хоть на чуть-чуть унять разнывшуюся скулу. — Бакуго не до меня будет. Ему самому оправдания придётся придумывать, — он ухмыляется светлому воспоминанию вопящего от боли блондина, в чье предплечье Хитоши безжалостно вцепился зубами, прокусив до крови. — Эй, это не фильм с Сальмой Хайек… что это? — Психо, — Аизава уже тянется к новому начос. — Я сказал, что ты можешь предложить, но я не сказал, что мы будем это смотреть. — Whatever, — фыркает Хитоши и тоже тянется за начос и гуакамоле, пока его не оставили без ужина, вон как сэнсэй их уплетает. Хорошо, что он догадался сэндвичи взять! Аизава выключает свет, и кино начинается серыми полосами по чёрному экрану с именами работавших над фильмом. Чёрно-белые виды обычного американского городка не предвещают ничего маниакально-психического. Но кто не знает общую идею фильма? Хитоши хватает сэндвич с тунцом и салатом и неторопливо принимается его жевать, свободной рукой всё же придерживая бутылку пива у опухшей скулы так, чтобы это казалось каким-то естественным жестом. Раз уж сказал, что обойдётся без этого холодного пакета, так обойдётся! Неторопливое начало будущего триллера, мерный рокот дождя за окном — всё это смешивается в какой-то полутрансовый коктейль, вытаскивая все внутренние переживания за день в активную думательную область мозга. Хитоши не хотел драться с Бакуго сегодня. Откровенно говоря, вся эта ебатня с «гайдзином» ему уже порядком осточертела. В школе помимо Бакуго и его острого языка ему хватает и учителей, не желающих относиться к нему по-человечески. Дома вопросы о полученных синяках сильно портят общую атмосферу «не трогайте меня, я в домике», и приходится пускаться в длинные объяснения, которые, чем дальше, тем больше звучат как оправдание его неумелости. Не можешь вписаться в коллектив? Какой же ты будущий руководитель компании, если не сумел даже осадить выскочку из класса?.. Его откровенные неудачи в решении конфликтов без рукоприкладства — ещё один повод для отца разочарованно покачать головой. Да и вообще, погода херовая, настроение херовое... Хорошо, хоть учитель не послал его куда подальше. Погруженный в собственные мысли он как-то пропускает начало фильма, и выхватывает события уже в офисе, где две секретарши и два сальных престарелых мужика обмениваются шутками на грани кринжа. Аизава меланхолично похрустывает чипсами, уставившись в экран. Хитоши концентрируется на диалогах и делает ещё один глоток из бутылки. Последний. Чёрт, и когда он успел допить? Отставив пустую бутылку на пол, он анализирует степень своего опьянения. Вроде бы всё в порядке. В голове немного шумит, во рту привкус хмеля и тунца, а так… — Подожди-ка, мне отлить надо, — Аизава поднимает ноутбук, ставит фильм на паузу, и встаёт с дивана. — Давай бутылку сюда. Закинув бутылки в мусорное ведро, он исчезает в коридоре, а Шинсо налегает на начос с гуакамоле, чтобы оставаться в более-менее трезвом уме. А закуска у сэнсэя вышла очень даже ничего. Не пересолено, перца и лука столько, сколько нужно — готовить он и правда умеет… Как просто всё вышло, вдруг проносится в его голове. Он пришёл, сэнсэй приготовил, и вот они сидят, пьют пиво, хрустят чипсами, подкалывают друг друга и смотрят кинцо. Словно бы они друзья. А в понедельник Аизава снова будет его дрочить по поводу нового эссе на второй этап конкурса и спрашивать на уроках так, будто они едва знакомы. «Господин Шинсо, продолжайте». Шинсо усмехается. Но пока… Пока он может пить пиво, курить, не дожидаясь приглашения хозяина квартиры и… К слову о пиве. Его вроде не сильно развезло. Можно ли взять себе ещё одну? Или это наглость выше даже его лимита удачи? Он гипнотизирует взглядом холодильник, пока из коридора не доносится шум воды, сигнализирующий о скором возвращении учителя. Хитоши тут же отворачивается и достаёт телефон, делая вид, что нашёл, чем себя занять. Под шлёпанье чужих ног он проверяет чаты, в которых, как обычно, полно сообщений, тыкает в оповещения от нескольких приложений. Две бутылки пива опускаются на стол перед ним. Стало быть… можно? Аизава снова эксплуатирует свои зубы — Хитоши делает заметку купить учителю открывашку для следующего раза — и, бросив крышки на стол, снимает фильм с паузы. — Долго учился этому фокусу? — всё же не выдерживает Хитоши, после первого глотка. — Да как-то само собой, — пожимает плечами учитель. — В общаге открывашки вечно терялись. Как мы только не изощрялись, чтобы открыть бухло. — Ты жил в общаге? — Когда в универе учился, — Аизава тянется за чипсами и, видимо заметив удивленные глаза своего ученика, добавляет, — раньше обучение не было таким баснословно дорогим, а общаги для тех, кто получал стипендию, и вовсе были почти бесплатны. — О-о, так значит ты был достаточно умным, чтобы получать стипендию? — подкалывает Хитоши и тут же обиженно вскрикивает, когда учитель, не церемонясь прикладывает свою бутылку к его повреждённой скуле. — Сука! — В последний раз тебя предупреждаю, следи за языком, — впрочем угроза Аизавы звучит скорее как вызов и, хоть Хитоши до дрожи в коленях интересно, что с ним случится, если он ослушается, он всё же не отвечает. — Я имел ввиду, что это круто, — добавляет он, решив, что быть козлом в гостях не стоит. — А не то, что ты подумал. — Ага, — отстранённо кивает мужчина, расплетая волосы. — Кино смотри. Хитоши возвращается к экрану, но мысли отказываются успокаиваться. Он окидывает взглядом крохотную гостиную. Интересно, какие книги читает учитель? Кто научил его готовить? Как он проводил время в университете? Когда и где сделал себе тату и почему? И единственное ли это тату… Вопросы роятся в голове, перелетая из одного угла в другой, но Хитоши прекрасно знает, что сегодня не будет их задавать. Не хотелось бы, чтобы его выгнали в дождь. На экране тоже дождь, нервная главная героиня, чье имя он как-то упустил, тормозит у мотеля. Машину омывает ливнем. Всё же, целая бутылка на голодный желудок даёт о себе знать. Помимо шума в голове и странного привкуса во рту, на глазах словно появляется невидимая плёнка, слегка… будто бы размывая не столько картинку, сколько реальность этой картинки. Всё вдруг становится не настолько важным. Эфемерным и лёгким. Правильным. Будто бы не он совершил героический подвиг, добравшись до учителя в шторм под дурацким предлогом. Гуакамоле ему, видите ли, захотелось… Скорее просто быть с кем-то, лишь бы депрессивные мысли не лезли в голову, лишь бы родители не задавались вопросами о необходимости возобновления курса успокоительных… И вот он здесь. Уютно. По странному стечению обстоятельств — ему уютно. С Аизавой, сидящим рядом на диване, так же молча потягивающим пиво. Уютно. И никуда не хочется уходить даже. Отчего-то Хитоши кажется, что, несмотря на то, что не сказано ни слова, это самое близкое общение, которое у него было за последние несколько дней. И самое комфортное. Аизава не вынуждает его быть каким-то. С Деку и Тенью хорошо, но с ними он держит определенную дистанцию, потому что «ты никогда не знаешь…» А с сэнсэем… просто как-то не получается. Он устал. Ему не хочется казаться кем-то ещё, да и вряд ли это получится. Аизава читает его, шутками и подколами намекает на то, что видит, что происходит с ним. И это… подкупает, что ли? Сэнсэй словно бы говорит: да, я знаю, что у тебя бывают проблемы. Да, я знаю, что ты тоже человек. Да, я не жду от тебя поведения умудрённого опытом старца… И Хитоши помимо воли расслабляется. Перестаёт строить из себя что-то, он и сам не знает, что, и просто наслаждается жизнью. В этот короткий момент, когда они рядом. Он понял это ещё тогда, на крыше, когда Аизава попросил угоститься косяком, но окончательно смог принять, наверное, в метро, когда буквально вжимался в учителя и… не находил в этом проблемы. Ну да, трутся тела друг об друга, с кем не бывает. С ними не должно было. Они учитель и ученик, разве нет? Судя по всему нет, иначе Аизава бы не позволил себе светить татуировкой, требовать подать ему пива из холодильника…. Да и вообще не пустил бы его к себе. Учитель снова ставит кино на паузу, когда красавица героиня с лицом, полным сочувствия выслушивает жалобы Бейтса о своей матери. — Покурим? — предлагает он, чуть улыбаясь. И… Хитоши кажется или его голос стал более глубоким? Наверное, третья бутылка даёт о себе знать и ему. — Ага, — легко соглашается парень, решая, что свежий воздух пойдёт на пользу. Интересно, сколько сейчас времени? За окном уже темно, но во время дождя всегда так: либо дождливая серость либо дождливая тьма. Они приоткрывают балконную дверь достаточно, чтобы уместиться вдвоём друг напротив друга. Сэнсэй курит неизменные красные «Мальборо», Шинсо добивает свой «Мевиус». — И чего это вашему высочеству в такую погоду дома не сидится? — внезапно интересуется Аизава, выдыхая дым. По в меру весёлому голосу понятно, что это не упрёк, а здравое любопытство. Неужели ему тоже интересно узнать о Шинсо?.. Не может же быть, что он тоже задается вопросами в духе «а что он…» Они общаются в чате и в школе практически каждый день, так что всё, что Аизава мог вызнать, он знает уже давно. Хотя, если задуматься, он редко задавал вопросы вот так, напрямую… — А чего дома делать? — пожимает плечами парень. — Мама занята с подругами, отец… — он не сдерживает недовольный смешок, — хорошо, если к моему Дню Рождения вернется. Хотя вряд ли, у него там чего-то не ладится. — И как же ты планируешь отмечать? — В смысле? — Хитоши непонимающе хмурится, смотря в чёрные бездонные в полумраке глаза Аизавы. — Ну мне интересно, — неопределённо пожимает плечами мужчина. — Как своё восемнадцатилетие справляют высокопоставленные особы. Я вот в своё впервые попробовал травку. Шинсо усмехается и качает головой. — Ясно. Нет, не думай, что у меня будет большая пати с бассейном и кокаином, ничего такого. Да и… не знаю… друзей тут не то, чтобы много, чтобы что-то большое устраивать… — он начинает нести какую-то чушь, лишь бы забить обиженно выкатившего губу ребенка в подсознании. «А папы снова не будет?» Не будет. И не нужно. Ни его, ни мамы. Он и без них прекрасно проведёт время. —... всё как обычно. Разве что закажу себе подарок от имени родителей. Что-нибудь дорогое, чтобы они считали свой долг на этом поприще выполненным, — Хитоши разводит руками, намереваясь продемонстрировать свое безразличие, но Аизава вдруг ловит его за запястье той руки, что сжимает сигарету между пальцами. — Полегче. Пепел! — Чёрт, — шипит сквозь зубы он, смущаясь своей неосмотрительности, и стряхивает пепел в протянутую банку. Аизава, повинуясь какому-то внезапному порыву, выставляет руку за дверь, подставляя ее холодным каплям. Дождь оседает на ней крохотными огоньками — отражениями уличных фонарей. Игра света на хвосте татуировки напоминает чешую. Чешую дракона. И Хитоши теряется во внезапном видении, представляя, как рисунок на руке уплотняется и поднимается, превращаясь в настоящего дракона. Тяжелый хвост кольцами обвивает руку учителя, тело — торс, а голова укладывается на плечо. Он прикрывает глаза, пряча жидкий огонь, и высовывает язык, шипя. Как прирученный питомец, недовольный тем, что кто-то косо посмотрел на хозяина. Кажется, он залипает на какое-то время, потому что тихий смешок учителя заставляет его вздрогнуть и вернуться в реальность. — Ты тут о подарках говоришь… На мой день рождения как-то тоже шёл дождь, — внезапно начинает Аизава, улыбаясь. Он убирает руку и вытирает её о джинсы. — Ноябрь, жуткая холодрыга, самое время пахать на грядках. Васаби собирают в холод? — За несколько недель до моего дня рождения школьная кошка принесла котят. Мне было тогда… то ли семь, то ли восемь, но не суть. В общем, я до жути хотел котёнка, а родители не разрешали, хоть наша ферма и была достаточно большой. Он прикрывает глаза, вспоминая, и Шинсо невольно задерживает дыхание, чтобы не спугнуть внезапную откровенность. — И вот я решил рискнуть, и взять одного из котят домой. Нёс его по этой лютой холодрыге под курткой. Он царапался и плакал, — учитель прерывается на затяжку и добавляет, — пепел. — Да блять, — Шинсо торопливо стряхивает пепел в банку и кидает туда окурок. Он так и не покурил толком, но это уже не важно. — Продолжай. Просьба выходит какой-то нервной, словно бы от этой истории зависит как минимум чья-то жизнь. — В общем, я надеялся спрятать его от родителей и тайком с ним играть, как я и говорил, ферма у нас не маленькая. Бродячие коты тоже иногда приходят. Так что я был уверен в своем успехе. Конечно же они нашли его. Почти сразу. — Он снова прерывается на последнюю затяжку, и кидает бычок в банку. А Хитоши невольно облизывает губы и сжимает края футболки в предвкушении. Что стало с котёнком? Что сделали родители? Аизава держит паузу не хуже актеров из Психо. — Ну, — не выдерживает Хитоши. — Что стало с котёнком? — Я дурак был и спрятал его в своей комнате на время холодов, — разворачивает повествование учитель. — Мама нашла лужу, которую он сделал, пока меня не было. Я не успел соорудить ему лоток. Парень хмыкает. — Котёнка все же разрешили оставить в качестве подарка, — заканчивает Аизава, поправляя упавшие на лицо волосы. — Но отец надрал мне зад за такое своеволие. Два дня потом спал на животе. Хитоши моргает от неожиданности. Кульминация вышла максимально… стрёмной. Отец никогда не поднимал на него руку, даже если Хитоши откровенно нарывался, но возможно, раньше рукоприкладство в семьях просто было нормой?.. Блин, но не за принесённого котёнка же! — Как его звали? — только и спрашивает он, чтобы хоть как-то поддержать разговор, пока сэнсэй задвигает балконную дверь и шторы, хотя на самом деле хочется спросить — что за пиздец у тебя был с родителями? — Персик, — бросает Аизава, возвращаясь на диван и поднимая с пола ноутбук. — Это я про то, что самое желанное всё равно так или иначе добываешь себе сам, — подводит он итог своего монолога. — Ты как, кино еще интересно? — Конечно! — он сгребает свою бутылку со стола и валится на диван, хотя на самом деле ему куда интересно узнать больше о прошлом Аизавы. И ещё он чувствует неприятную горечь после этого разговора. Учитель явно рассказал эту историю не просто так. Но что именно он хотел этим сказать?.. Парень делает большой глоток пива — после сигарет привкус не такой уж и стрёмный — и пытается отвлечься на кино. Постепенно шум в голове усиливается, воспринимать мелькающие картинки становится все сложнее, но учитель, похоже, сам втянулся и даже не поворачивается в его сторону. Хитоши переваривает их разговор, тоже погружаясь в историю на экране. Всё же Хичкок умеет привлечь внимание. Чёрно-белая картинка, нагнетающая музыка и короткие предложения, которыми изъясняются герои, создают напряжённую атмосферу и пускают мурашки по спине. Через какое-то время он сам не замечает, как подаётся вперед, отставив бутылку, и, зажав в руке не донесённую до рта чипсину, неотрывно следит за каждым движением на экране. В кадре главная героиня принимает душ в гостинице, но отчего-то Хитоши знает, что вряд ли сцена окончится чем-то хорошим — такие сцены никогда хорошо не заканчиваются. И точно… — Бля… Бля… Бля.. Это же она, она же… — Хитоши свешивается с края дивана, в какой-то неосознанной попытке сорваться прямо туда, в чёрно-белую вселенную, и остановить убийцу. Оглушающе раскатывается гром за окном. И вдруг. Кино становится реальностью. Всё случается быстро, внезапно, а от того ещё более пугающе. Комната вздрагивает, а Хитоши оказывается на полу. Пустая миска из-под гуакамоле, снесённая его рукой, жалобно звякает, падая вниз, и укатываясь куда-то вбок. Свет гаснет и комната внезапно погружается в темноту. Что это? Что происходит? Его поплывшее сознание старается изо всех сил в попытке осознать происходящее, сердце заходится в панике, а рот бессмысленно хватает воздух.. Он испуганно озирается по сторонам, прислушиваясь к происходящему. — Сэнсэй! — он вдруг вспоминает, что не один. — Что… Впрочем, заканчивается всё очень быстро. Шум стихает, земля перестаёт трястись. Хитоши так и сидит на полу, ничего не понимающий, мотая головой из стороны в сторону. А Аизава… ржёт. В тусклом голубоватом свете экрана ноутбука — единственном пятне света во всей комнате — его лицо кажется каким-то мистическим, а смех даже устрашающим. И истеричная музыка Психо на фоне. Приглушённая из-за тихих динамиков ноутбука, но всё равно… жутко. — Ты что, никогда землетрясений не заставал здесь? — отсмеявшись, уточняет мужчина, подаваясь вперёд, чтобы поставить на стол бутылки, которые, видимо, успел подхватить. — К-конечно, — рассеянно бурчит Шинсо, поднимаясь и снова садясь на диван. Сердце понемногу возвращается в привычный ритм, и мысли выстраиваются в более-менее прямую линию. Пить совершенно точно больше не стоит. Надо было хоть газировки себе купить, чёрт. — Только они не были… такими сильными. — Это сильное? — сэнсэй поворачивается к нему, в полутьме Шинсо видит, как движется его силуэт, но на лице лежит тень, так что сказать, улыбается он или нет, нельзя. — Да, ты прав, пожалуй, в этому году ещё не было настолько сильных. Хитоши тянется к пиву. Ему неловко за собственную чрезмерную реакцию, но блять… кто мог такого ожидать? И никакого предупреждения не приходило, ни на телефон, ни по новостям. — То есть, — он проглатывает «паниковать не стоит?» потому что это глупо — сэнсэй же не паникует. И да, они пьяны, но не в говно, и Аизаве явно нужно больше, чем пару бутылок, чтобы стать невменяемым. — А почему тогда свет пропал? Он кивает на потухший экран. — Дом старый, — силуэт сэнсэя пожимает плечами. — Скорее всего, закоротило что-то. В ноутбуке кто-то кричит. Хитоши невольно вздрагивает. Блин, что стало с героиней? Её всё-таки убили или?.. Аизава ставит кино на паузу. — И.. что теперь? — он опасается, как бы сэнсэй не вытурил его, раз света нет. Отчего-то совсем не хочется уходить именно сейчас, после всего произошедшего. — Надо кого-то вызывать? — Кого? — хруст чипсов смешивается со словами. — Ну, чтобы свет починили? — А, да у нас есть для этого управляющий, он со всем разберётся, — Аизава запивает чипсы пивом и хлопает Хитоши по плечу. — Фильм досмотреть нам свет не нужен. Но если тебе страшно, могу достать свечи. Сидеть при свечах с учителем? Ещё чего не хватало. — Обойдусь, — фыркает он и подбирает ноги. Аизава снимает фильм с паузы. В динамиках ноутбука слышно не так хорошо, шторм за окном заглушает половину слов, так что Шинсо придвигается ближе, упираясь коленом в чужое бедро. Аизава откидывается назад и вытягивают руку на спинке дивана. Хитоши теряется. Ощущение почти прикосновения: чужая рука всего в нескольких сантиметрах от его головы. Учитель пахнет дождём, сигаретами и гуакамоле. И… теплом. Давненько он не смотрел кино так. Когда-то давно, кажется, в прошлой жизни, он смотрел так фильмы с друзьями. Они заваливались все вместе на один диван плечом к плечу и ржали над дурацкими комедиями. Японцы обычно не позволяют себе такой близости. Но учитель, похоже, не возражает. Потягивает пиво, чуть улыбается своим мыслям, глядя в экран. А Хитоши… Кажется он пьян, потому что у него мурашки по коже от такой близости. — Подожди… — на экране разворачивается драка. — А детектив? — В пути, — кивает Аизава. — Блин, я до последнего думал, что этот Сэм просто аферист, — признаётся Хитоши, отпивая из своей бутылки. Кондиционер не работает, и в комнате постепенно становится жарковато. Особенно рядом с сэнсэем, но Хитоши едва ли обращает на это внимание. — А мудак в итоге этот смазливый Бэйтс. — Ну, он сразу был мудаком, скрыв улики, так что… — Да, но там же его мамаша ненормальная, — он делает ещё один глоток. Кажется, он привык к горьковатому вкусу. Или выпил достаточно, чтобы игнорировать. Тяжёлый туман привычно укрыл его сознание, превращая мир вокруг во что-то отдельное от него, живущее по своим, малопонятным законам. Поэтому он роняет на пол чипсину, чертыхается, лезет поднимать, но только ломает на крошки. — Забей, — фыркает Аизава на его старания. — Потом уберёшь, когда свет включат. Потом вдруг оборачивается и хмурится. — Ты слышишь? — Он щёлкает пробелом, останавливая фильм. — Как будто что-то скребется. Хитоши передёргивает. В шуме дождя он действительно слышит… скрежет. — Что за… — он рефлекторно вжимается в спинку дивана. — Что это?.. — Проверь,— невозмутимо предлагает учитель. — Мне лезть далеко. Серьёзно?! Хитоши нервно косится в сторону балкона, откуда раздаётся таинственный скрежет. Конечно, здесь нет никакой мистики, наверное, ветер принёс оторванную ветку или что-то такое. Всё дело в триллере, что они смотрят, и в пиве, но… ему не по себе. — Я? — глупо переспрашивает он, сжимая бутылку в руке. — Да, давай поживее, — Аизава слегка толкает его в плечо. — Хер знает, что там стекло царапает, может, что-то обвалилось. Хитоши недовольно бурчит себе под нос, нехотя слезая с дивана, всё ещё сжимая бутылку в руке. Ближе к балкону скрежет различим лучше. Что это? Он отдёргивает штору. Уличные фонари ослепляют после темноты квартиры. Скрежет сопровождается каким-то… шипением? Он щурится, вглядываясь в стекло, но ничего не видит. Чёрт, а зачем ему пиво вместо фонарика? Всё — он уже прилично пьян… Чёрт. Разозлившись на собственную глупость, он резко дёргает дверь в сторону. Что-то живое с полным ужаса воем проскальзывает между ног, мазнув по лодыжкам холодным и мокрым. Хитоши вскрикивает от неожиданности и проливает на себя пиво. Неизвестное существо мечется по комнате. Сначала парню кажется, что это опоссум (хотя откуда они в Японии, да ещё на третьем этаже?), и только потом, по протяжному отчаянному мяву он определяет кота. — Твою мать! — сэнсэй резко вскакивает с дивана, и Шинсо тут же слышит грохот. Похоже киска, не долго думая, запрыгнула на диван, и нырнула за него. Неплохое решение притаиться между стеной и синтезатором. — Кот, — с облегчением констатирует Хитоши, осознавая, как быстро в груди колотится собственное сердце, а облитая пивом футболка мерзко липнет к коже. — Кошка, — поправляет учитель, включая фонарик на телефоне. — Соседская. Она любит по балконам гулять, видимо, оказалась тут во время землетрясения и перепугалась, бедняга. И словно в подтверждение его слов за диваном тут же раздаётся жалобное «мя-у-у-у». — Ты уверен? — У нас в доме она единственная. — Что будем делать? — Хитоши ставит бутылку на столик и включает свой фонарик. — У меня где-то были кошачьи консервы, попробуем ей предложить. Надо бы её вытереть, а то такой бардак тут устроит, — Аизава разводит руками. — Ну и конечно потискаем в своё удовольствие, как без этого. А потом отнесём обратно хозяйке. У него на губах такая мечтательная улыбка, словно бы в квартиру вовсе не кошка забежала, а само воплощение счастья. То есть, в целом… логично, да. Пока Аизава перебирает консервы в шкафу (очевидно, это совершенно нормально хранить человеческую и кошачью еду на одной полке), Хитоши, как пятилетка, впервые очутившийся в зоопарке, рассматривает мокрую кошку, свесившись через край спинки. Она оказывается белой в чёрных и рыжих пятнах. На морде тоже небольшое рыжее пятно. Она сидит, вжавшись в угол и прижав к себе хвост, и смотрит на него большими круглыми глазами, горящими в свете фонарика. — Как её зовут? — Фую-сан, — отвечает учитель, внезапно оказываясь совсем рядом, да так, что утыкается плечом в плечо Хитоши, а коленом — в его бедро. Он тоже любуется их нежданной гостьей, а потом поднимается и открывает консервы. Запах мяса в соусе распространяется по комнате, перебивая гуакамоле и дождь. Фую-сан жалобно мяукает. Аизава опускает баночку рядом с диваном, так что уважаемой придётся выползти из своего укрытия, чтобы поесть. — Теперь нам нужно полотенце и ждать, — сэнсэй усаживается на краешек дивана ближе к установленной «ловушке» и чуть склоняет голову на бок, обращаясь к Хитоши. — Полотенце в ванной. — Я тебе что, блять, мальчик на побегушках? — недовольно шипит парень в ответ, но многозначительное молчание, которым его одаривает Аизава, заставляет пересмотреть своё решение. — Я имел в виду… — он теряется в поисках приличного ответа. — Сочту за честь, уважаемый сэн-сэй? Впрочем, сарказм ему не изменяет. — Why don’t you shut up till you piss me off completely? — предлагает Аизава холодно. — И не принести чёртово полотенце? — Да, сэр, есть сэр, — Хитоши шутливо салютует и, развернувшись на пятках, бросается в ванную, только сейчас понимая, что забыл про тапки, а ноги его липкие. Кажется, пиво пролилось и на пол — как он не заметил? В ванной ещё темнее, чем в зале, и резко пахнет травой. Хитоши щёлкает выключателем в какой-то глупой надежде, что свет вернулся, но нет, конечно нет — так что он водит фонариком по кругу, выцепляя детали, другой рукой осторожно щупая пространство вокруг себя. Луч отражается от пластиковых панелей и зеркала. В темноте всё выглядит каким-то… мистическим и интригующим, словно бы он не в ванной учителя, а в видео-игре, где в неясном пятне фонаря нужно найти квестовый предмет. Поэтому когда рука натыкается на что-то мягкое, в груди вдруг становится волнительно и радостно. Полотенце. Когда он возвращается в комнату, кошка уже сидит у сэнсэя на коленях, подставляя морду под гладящие пальцы и урча. Когда он вообще успел, диснеевская принцесса, блин! Хитоши давится всем невысказанным недовольством. В туманном свете кошачьи глаза бликуют, а пальцы Аизавы кажутся длиннее и тоньше, чем он помнит, но не учитель сейчас его интересует. Бросив полотенце на диван, Хитоши опускается на колени и осторожно протягивает руку к Фую-сан, позволяя обнюхать. Потом медленно, чтобы не напугать, касается шерсти на спине и начинает ее поглаживать. Улыбка сама собой расплывается на лице, когда кошачье мурчание передаётся в пальцы. Жидкое блаженство разливается по венам, отдаваясь щемящей нежностью в сердце. Её шерсть ещё влажная после дождя, но всё равно мягкая. — Бля… — тихо выдыхает он, поднимая глаза на учителя. Фонарик смотрит в пол, так что он не видит его взгляда, только едва различимый силуэт. — Я так давно не гладил котов. — А почему собственно? — неожиданно спрашивает Аизава, понемногу начиная сушить полотенцем мокрую шерсть. Фую-сан недовольно мотает головой, напрягается, намереваясь уйти, но, кажется, передумывает. Всё же классно должно быть: ты лежишь, тебя везде гладят, стараются максимально комфортно привести тебя в приличный вид. Шинсо бы хотел быть котом. Его бы все любили, все хотели подержать в руках и погладить. Котом быть просто. Ты хорош уже потому что существуешь. Никому ничего не надо доказывать… — Почему у тебя нет питомца? Вы же в своём доме живете. — Да но, следить за ним было бы некому, — пожимает плечами Хитоши. — Я в школе, отца дома почти не бывает, мама всё время в гостях или на курсах. Лоток конечно за котом уберут и корма насыпят, но… тогда кот как бы и не мой вовсе, играть с ним мне будет некогда. — Замкнутый круг, — соглашается учитель, почёсывая Фую-сан за ухом. Хитоши осторожно проходится пальцами по её влажному боку и млеет от урчания, зарождающегося в её животе. — А ты почему сычуешь с фикусом? — задаёт вопрос парень. — Тебе же нравятся коты, где твоя хвостатая семья? — Ну… Во-первых, свободного времени у меня тоже не особо много, а во-вторых, чтобы держать здесь кота, нужно получить разрешение. А это муторно, да и квартира не моя. В плане, она моего друга, а он не особо обрадуется ободранному дивану и запаху кошачьего лотка на этих трёх с половиной татами. Хитоши вздыхает. — Значит, к тебе часто заходят гуляющие коты, и ты хранишь для них еду? Мысленный образ Аизавы с консервной банкой в руке, осторожно подзывающего к себе кота, вызывает странные чувства. Что-то такое, что толком нельзя объяснить. Что-то нежное и одновременно таинственное. И внезапно притягательное. — Нет. Я сам к ним заглядываю иногда. — Фую-сан, устав сидеть в одной позе, издает громкое «мррк» и вытягивается. Хитоши ловит одну из её лапок, чтобы прощупать упругие подушечки и острые коготки. Нда, у неё они, как ножи — не дай случай по вене попадёт. — Неужели ты из тех придурков, которые считают, что еды достаточно, чтобы облапать уличного кота?.. Ай! Он даже не успевает ничего понять, но рука, занятая до этого вытиранием передних лапок, вдруг с размаху залепляет ему по лбу. — Твою мать, ты охренел?! — шипит он, подскакивая. Что такого он сделал?! — А не охренел ли ты так со мной разговаривать, малец?! — рыкает Аизава в ответ, но тут же более спокойно, словно бы ничего не случилось, добавляет. — Облапывать уличных котов, как ты выражаешься, это целое искусство, и да, еда в нём играет ключевую, хоть и не самую главную роль. Шинсо матерится сквозь зубы, потирая ушибленный лоб, пока учитель продолжает. — Когда подходишь к ним с едой, нужно быть терпеливым, не хватать сразу и не сидеть слишком близко, пока они едят. Нужно дать им почувствовать себя в безопасности рядом с тобой. Поэтому, когда у меня нет на это времени и сил, а потискать котов хочется, я хожу в кошачьи кафе. — Аизава отрывается от своего занятия и кивает Хитоши. — Кончай умирающего из себя строить и помогай её сушить. Цыкнув в знак неодобрения, он всё же садится обратно и берётся за край полотенца. — Знаешь, а я не разу не был в котокафе, — вдруг осознаёт Шинсо, осторожно вытирая кошачий живот. — Серьёзно? Даже в Америке? — и услышав в ответ согласное мычание, добавляет с ехидством, — что так? Вашему Высочеству не нашлось кафе под стать?.. Окей, это уже чересчур. Шота конечно любит лишний раз тыкнуть в его социальное положение, но блин… Он открывает было рот, чтобы предложить учителю сходить нахер, но тут же передумывает. Один раз ему уже прилетело. Да и к тому же, это скорее всего месть. —… как-то… не приходилось, что ли? — какие-то оправдания едва слышно доносятся до его сознания, пока он ищет ответ сам для себя. Почему? Не то, чтобы он никогда не думал о походе туда, или не любил котов так сильно. Вообще-то очень любил. Но его друзей не особо интересовало подобное времяпрепровождение. А ходить одному в подобные места… странно? Туда обычно ходят парочкой или большой толпой. Что-то пиликает. Холодильник начинает гудеть, а из закрытой двери спальни проступает голубая полоса света. — О, вот и свет! — правда удивления в его голосе больше, чем радости. Из-за их разговора он как-то уже и забыл, почему они сидят лишь при слабом свете фонарика. — Сейчас, досушим её и вернём хозяйке. — А… откуда ты знаешь, что хозяйка дома? — в голосе слабая надежда на «а можно потискать ее подольше?» Но никаких подольше не выходит. Учитель безапелляционно заявляет, что хвостатой госпоже пора домой и, замотав её в полотенце плотнее, идёт обуваться. Хитоши выпадает роль иллюминации, так как несмотря на то, что свет вроде как дали, отчего-то в коридоре темно. Аизава предполагает, что лампочка перегорела. Дом учителя очень странный, по его сугубо личному мнению. С одной стороны он похож на типичные старые дома, где вход в каждую квартиру находится снаружи, а от дождя проход защищает лишь слабое подобие веранды. Он уже видел такие в Японии, и они отдалённо напоминали ему дешёвые американские мотели. С другой стороны, хоть и общего подъезда здесь нет, но внешняя лестница ведёт в кирпичные коридоры без окон или проёмов, так что ни дождя, ни света не проникает. И сейчас лампы отчего-то не горят, в коридоре непроглядная темень, и только слабый серый прямоугольник в конце этого тоннеля — выход на лестницу. Шинсо светит им под ноги, но Аизава, уверенно идущий впереди, кажется, в этом не особо нуждается. Словно ему не в первый, и даже не во второй раз приходится проделывать нечто подобное: темнота, дождь бьёт по крыше, а ты тащишься на улицу подрабатывать службой по отлову животных. На лестнице становится чуть светлее. Уличные фонари неподалёку всё ещё работают, хоть их свет размывается в тусклое пятно из-за проливного дождя, а значит, электричество действительно отключалось только в доме. Ступеньки ничем не прикрыты от непогоды, и дождь, гонимый поднявшимся ветром, обрушивается на них. Шинсо морщится и отфыркивается от хлёстких капель, прибавляя шаг, но Аизава не торопится свернуть себе шею, так что преодолеть ступеньки достаточно быстро, чтобы не намокнуть, не выходит. Фую-сан, раздражённо шипит. Впрочем, это всего один пролёт. На втором этаже Аизава сворачивает в освещенный коридор. Останавливается учитель внезапно. Хитоши, задумавшийся о своём, натыкается на его спину. — Чёрт, — начинает было он, но вовремя прикусывает язык. Дверь одной из квартир оказывается приоткрытой. За ней выглядывает морщинистая рука и половинка невнятного лица. За дверью отчего-то темно. То ли дело в пиве, то ли в общей атмосфере непогоды и недосмотренного ужастика, но внезапно появившиеся соседи навевают какие-то неуютные мысли по поводу отравленных пирогов и проклятий. — Добрый вечер, Аизава-сан, — кряхтит старушка, выплывая из двери полностью. — А я к вам собралась. Так и думала, что Фую-сан к вам сбежала. — Тогда хорошо, что мы вас опередили, госпожа Судзи, — бодро рапортует учитель. — Дождь такой сильный, по лестнице ходить опасно. — Ох, так приятно, что вы у нас есть, Аизава-сан, — она приоткрывает дверь, позволяя выпустить кошку. Недовольно мявкнув, Фую-сан исчезает в темноте квартиры. Хитоши печально провожает ее взглядом. Вот и попрощались. — Пустяки, — отмахивается учитель, но старушка всё не может нарадоваться такому соседу, а потом замолкает, переводя взгляд на Шинсо. — А… А это кто? — Мой племянник, — не задумываясь, врёт сэнсэй. — Как замечательно, — она улыбается Хитоши, и он не находит ничего логичнее, чем чуть поклониться. — Новый помощник растёт… Она ещё что-то лепечет, но Хитоши предпочитает не вслушиваться. Ещё ему наставлений каких-то незнакомых старух с ведьминскими лицами не хватало… — И часто тебе приходится ловить котов по квартире? — интересуется Шинсо, когда они поднимаются обратно. — Фую-сан любит ходить в гости, — неопределённо пожимает плечами он. Интересно, а в следующий раз они её встретят? В квартире Аизава включает свет и оглядывается. Ночная гостья принесла с собой воду и грязь, которые Шинсо благополучно размазал по всему полу, пока ходил за полотенцем и крутился возле дивана. — Ну что, время уборки? — наигранно бодро осведомляется Аизава, упирая руки в бока и бросая красноречивый взгляд на своего ученика через плечо «даже не думай попытаться слинять сейчас». — Но сначала сушиться! Да уж, высушиться бы не помешало. Помимо того, что он умудрился пролить на себя пиво и тискал мокрую кошку, прогулка под дождём намочила волосы, плечи и даже шорты — в основном, на коленях. Учитель выглядит не лучше. Капли с волос стекают по вискам и шее, на серой футболке тоже мокрые пятна. На руках поблёскивают капли. — Идём, — он шлёпает прямиком в спальню, из-за закрытой двери которой ранее проступало голубое свечение. Хитоши, уже уставший удивляться необычным порядкам в доме учителя, да и в целом, уже уставший от всех вечерних переживаний, предполагает сначала инопланетян и только потом разноцветную лампу. Он мельком оглядывается, вылавливая знакомую гитару на стене и плакат Курта Кобейна. Он был здесь лишь однажды — в то утро, когда очнулся после трипа, но и того раза хватило, чтобы запомнить всё самое интересное. Аизава подходит к шкафу, стягивая мокрую футболку, и просто бросает её на пол. У Хитоши отвисает челюсть. То есть, сначала он краем глаза замечает какое-то движение, оборачивается на учителя, ловит взглядом летящий на пол ком, а потом уже видит светлую спину, взметнувшуюся руку, покрытую чешуёй, и блестящие в голубом свете капельки воды на теле. И только тогда уже у него отвисает челюсть. Не то, чтобы он никогда не видел мужчин без футболки, точнее даже будет сказать, в свободное время он только и делает, что залипает на мужчин без какой-либо одежды, но то — неизвестные, а тут… учитель. Если бы ему не терпелось попрощаться с жизнью и если бы не две бутылки пива и кошка, сделавшие его миролюбивым и сонным, он бы полюбопытствовал, не пристало ли в Японии учителям так непринужденно оголяться перед учеником. Но ещё хочется жить, да и усталость берёт своё, поэтому Хитоши молчит и просто пялится. Потому что… Ну с одной стороны, это так неожиданно, а с другой… неожиданных вещей произошло в этот вечер уже достаточно. Спина у Аизавы-сэнсэя довольно обычная. Не широкая, не слишком узкая, но это можно было бы сказать по нему и в одежде. Без одежды же заметен почти сошедший синяк у лопатки и перекатывающиеся мышцы от движений руками. Татуировка, которую раньше Хитоши видел только частями, сейчас, когда учитель встал боком у раскрытого шкафа, видна почти целиком. Можно разглядеть и волнистые линии драконьей гривы, вьющейся по хвосту к самому предплечью, и даже очертание драконьей морды на груди — но лишь мельком, потому что Аизава достаёт из шкафа что-то и бросает Хитоши прямо в лицо. — Вытирайся, — командует учитель, и что-то тут же бухается на кровать рядом с ним, обдавая влажную кожу прохладным ветерком. — И можешь переодеться в это, а свою одежду повесь в ванной, хотя бы немного высохнуть успеет. И прежде чем Шинсо успевает возразить, веско добавляет, — не позволю ещё и тебе мочить мой диван. Ты же не Фую-сан. — Why? — он всё же не выдерживает он и, несмотря на усталость и возможный подзатыльник, шутит. — Only pussy are allowed to wet your couch, sensei? И он честно ожидает подзатыльника, но Аизава в какой уже раз не оправдывает ожидания. — Tomcats too, — хмыкает Аизава. И, дождавшись видимо, пока Хитоши попытается переварить эту мысль, добавляет, — everyone who have purrs and soft furr to exchange. Хитоши сдирает полотенце с головы, чтобы наткнуться взглядом на ехидную усмешку учителя, стоящего со скрещенными на груди руками. Всё ещё без футболки, и даже без полотенца. Драконья лапа когтями впивается в яремную вену на его шее, а распахнутая пасть опасно скалится прямо на Хитоши. Тепло приливает к щекам, несмотря на мурашки по коже от холода, и он поспешно зарывается в полотенце, пряча в нем своё внезапное смущение. Он старается вытираться как можно тщательней, чтобы дать время Аизаве переодеться. Неясно, что его так напрягает в обнажённом торсе учителя, возможно, он просто пьян, и инстинкты берут верх над логикой. А может, дело в его татуировке, обычно скрытой под одеждой?.. Когда, наконец, волосы и шея оказываются достаточно сухими, он кладёт полотенце на плечи и рискует открыть глаза. Аизава уже переоделся в чёрную футболку с логотипом какой-то группы и развешивает серую сушиться прямо на спинке стула. — Ты, кажется, ещё пивом облился, — вспоминает сэнсэй, не оборачиваясь. — Советую застирать перед тем как вешать сушиться, а то потом хрен сведёшь. — Как предусмотрительно с твоей стороны, — язвит Хитоши, сгребает предложенные ему вещи с кровати и торопится в ванную. При свете крохотная ванная выглядит куда хуже чем в темноте. Сильный запах травы кружит голову, кажется, он въелся прямо в пожелтевший пластик, потому что ни бонга, ни других следов вероятной тусовки, нигде не видно. Зато на бортике ванны стоит большая бутылка шампуня 3 в 1 и скромно висит мочалка на гвоздике рядом. А что ещё нужно для того, чтобы принять ванную? На раковине стоит жидкое мыло, а за зеркалом (любопытство кошку однажды погубит) оказываются зубные и бритвенные принадлежности, пластыри и перекись водорода. Ну и чем ему прикажете стирать футболку? Жидким мылом? Ничего более подходящего вокруг не наблюдается, так что видимо да. Несмотря на вечные подколки, стирать вещи на руках он тоже умеет — во-первых, видел в фильмах, а во-вторых, не все следы на одежде должна заметить экономка. В крошечной раковине отмывать оверсайз оказывается тем ещё квестом, так что в конце вода оказывается везде, где только можно: на лице, груди, шортах и полу. Хорошо, он хоть догадался не переодеваться сразу — ну а шорты, фигня, быстро высохнут. Чёрная стрейчевая футболка, выданная учителем, оказывается ему как раз и плотно прилегает к груди. Хитоши невольно морщится. Он не любит вещи в обтяжку — летом в них жарко, зимой холодно, а само ощущение тянущей ткани ему не нравится — но тут уж выбирать не приходится. Вытерев за собой пол какой-то тряпкой, валявшейся у ванны, он выходит, оставив полотенце на вешалке. Аизава копается в телефоне, усевшись прямо на край обеденного стола. На столе дымятся две кружки. Только бы не мерзкий кофе… Конечно, и пива сейчас не особо-то хочется, но тот кофе… — Чай? — он заглядывает в кружку, недоверчиво рассматривая пакетик, плавающий на дне. — С виноградом. По крайней мере, со вкусом винограда, — кивает учитель, что-то печатая. — Да блять, ну точно трамблер сдох… — бубнит он сам себе. Снова с чьей-то машиной проблемы?.. — Мы кино досматривать будем? — Хитоши сгребает кружку и плюхается на диван. — Да, но уборку никто не отменял, — тут же осаживает его Аизава. Да блин. Хитоши закатывает глаза. * Утро наступает для него внезапно. В череде коротких пробуждений это оказывается последним — яркий свет бьёт в глаза. Эта странная летняя погода Токио — ночью шторм и землетрясение, вырубается электричество, а сразу утром — светлое небо, и пусть не солнце, но его обещание. Шея затекла от долгого лежания в неудобной позе на крошечной подушке. Хитоши приглушённо стонет, массируя её. Плед съезжает с груди от его копошений. Плед?.. Но он точно помнит, что когда просыпался посреди ночи, пледа не было. Неужели сэнсэй… То есть, конечно было прохладно, но… Он укрыл его? И не стал будить и выставлять за дверь?.. Он садится, разминая затёкшие мышцы. То, что спать на диване — отвратительная идея — стало понятно ещё ночью, когда Хитоши проснулся от обрушившейся на него тишины. Дождь, грохотавший в окно, закончился, и кроме мерного гудения холодильника и лёгкого шороха кондиционера, ничего не было слышно. Он лежал, собирая себя по частям, осознавая где он, что он, и почему так ноет скула. Чёрт, он ведь так и не узнал, поймали эту ненормальную мамашу или нет! И что стало с Норманом и сестрой Мэрион?.. Блин, сэнсэй ему никогда не расскажет из вредности! Но самое важное, конечно то, что сэнсэй не стал его будить. Оставил у себя, вместо того чтобы выгнать домой. И к собственному удивлению несмотря на ноющую скулу и неудобный диван он чувствует себя… выспавшимся? Хитоши осматривается: уборка после учинённого Фую-сан беспорядка прошла в спешке, и кое-где на полу ещё видны размазанные следы грязи — кажется, это его халтура. Нужно бы почистить, пока сэнсэй не заметил, с него станется и весь зал перемывать заставить. Он идёт в ванную. Половицы предательски скрипят, но в этот раз он даже не пытается скрыть свое пробуждение. Если сэнсэй проснётся и отправит его домой — что ж, так даже лучше, не придётся подрабатывать уборщицей. В зеркале над раковиной отражается катастрофа по имени Шинсо Хитоши. Он делает попытку придать себе более-менее приличный вид, насколько это вообще возможно, когда касаться лица больно из-за опухшей скулы, зубы почистить нечем, а расчёски в округе не наблюдается. Зато футболка уже высохла, и Хитоши с удовольствием переодевается, стягивая прилипшую к телу чужую одежду. Тут же на полу находит тряпку, которой вчера помогал сэнсэю приводить в порядок пол, и повторяет попытку отмыть чёрные грязевые разводы. Вроде получается. Кажется. Необходимость первой утренней сигареты пересиливает его стремление к перфекционизму (которого и не было, собственно говоря), так что, отбросив тряпку в угол, он сгребает свой телефон и почти пустую пачку, обувает найденные под столом тапки и выходит на балкон. На улице жарко и душно, как и ожидалось, после летнего дождя. От прошедшего шторма остались лужи на земле и капли на листьях деревьев и балконных перилах. На улице уже царит воскресное оживление. Шуршат велосипедисты, куда-то торопятся старушки с лыжными палками в руках, где-то в зоне слышимости пиликают светофоры и жужжат машины. Хитоши закуривает, облокачиваясь на перила — ещё влажные, так что по рукам тут же пробегают мурашки — и просматривает сообщения в телефоне. Мама так и не вспомнила о нём, а может, удовлетворилась его спешным враньём про учебу. Отец тоже ничего не написал. В конференциях только мемы и какие-то шутки, в которые включаться уже поздно. И ещё Денки. «Может, сходим в кафе?» — последнее из сотни его сообщений. Хитоши замирает, перечитывает его, потом пролистывает несколько сообщений вверх. Вопросы про проект, какие-то обобщённые идеи раскидывания обязанностей… В кафе? Зачем бы?.. Не может же он хотеть подружиться? Или это какой-то замысел Бакуго? Узнать о нём что-то грязное и сдать его директору? Денки же дружит с Бакуго, не так ли?.. Сообщение было отправлено всего час назад. Ого, уже одиннадцать? Интересно, а сэнсэй долго будет спать? Вчера-то он проснулся аж в пять вечера… «Чтобы работать над проектом?» — уточняет Хитоши и тут же закрывает приложение. Ему не особенно важно, когда Денки ответит. Ему совсем не интересно. Он всё же набирает маме. Она уже не спит и собирается куда-то, Хитоши не вслушивается в подробности. Интересно, а у Денки мама тоже не бывает дома? Работает ли она или работает его отец, а она — домохозяйка? Готовит Денки обед и следит, чтобы он долго не сидел за компьютером? Или как это работает в нормальных семьях?.. — Когда приедешь, закажи нам ужин, ладно? Я постараюсь вернуться к семи, — на фоне оглушительно пиликает сигнализация разблокируемой машины. — Ну всё мне пора, люблю тебя. — Ага, — безразлично хмыкает Хитоши, но вспомнив, как ему прилетело в последний раз за подобное пренебрежение, поспешно добавляет, — и я тебя, мам. Докурив, он возвращается в зал. В ванной шумит вода — видимо, учитель всё же проснулся. И раз не отправился первым делом выгонять Хитоши, значит, самое время сварить им кофе. Аизава-сэнсэй же не додумался выкинуть его подарок?.. Он осекается. Не подарок, а необходимый минимум, который Хитоши вообще-то для себя приобрел, но забыл здесь в прошлый раз. И вообще, набор стоит какие-то гроши (не считая кофе)... К счастью, и турка, и зёрна, и кофемолка обнаруживаются в шкафу с консервами на нижней полке. Пачку с кофе сэнсэй ожидаемо так и не распаковал. Что ж… Может, хоть личный пример сработает? Потому что сегодня воскресенье и в целом потому что он выспался (что удивительно), он решает приготовить кофе не с перцем, как варит обычно, а с чем-нибудь ещё. Ему везёт — на полке со специями обнаруживается целый пакетик приправ для глинтвейна. Выудив оттуда палочки корицы и несколько звёздочек гвоздики, он принимается за утренний ритуал. Насыпав зёрна, Хитоши зажимает кнопку кофемолки и непроизвольно морщится от громкого звука, бьющего по ушам. Однако внимательно вслушивается в шорох кофейных зёрен: чем дальше, тем выше получается звук и мельче помол. Для турки перемалывать зёрна нужно особенно тщательно, иначе никакой магии не получится. Закончив с кофемолкой, он кладёт на дно турки корицу и гвоздику. Кухонных весов, чтобы верно отмерить порцию кофе, у сэнсэя конечно же нет... А может и есть, но ждать, пока Аизава доделает все свои дела, чтобы спросить его, Хитоши не хочется. Придётся положиться на интуицию. Ссыпав в турку молотый кофе, он отставляет её в сторону и принимается придирчиво изучать воду в чайнике, нюхает даже. Пахнет ожидаемо ничем. Неясно, где сэнсэй вообще её берет — может, и из-под крана наливает, кто знает, какая она в этих старых домах?.. Лучше бы конечно купить фильтровальную и мягкую, но выбирать не приходится. Турка маленькая, всего на одну чашку — в больших так вкусно не получается, кофе выходит землистым и как будто сырым — Хитоши пробовал. Так что ему придётся стоять у горячей плиты в два раза дольше. Развлечение конечно, так себе, учитывая жару, но ради кофе можно и потерпеть. А ещё ему интересно, что же скажет сэнсэй. Хочется показать ему, каким божественным может быть кофе, если его правильно приготовить. Как вообще можно не любить хороший кофе?.. Блин, может, хотя бы после этого он перестанет пить эту жжёную растворимую гадость? Заливая кофе водой, он слышит шаги. Вот собственно и его испытуемый. — А вот и ты, — Хитоши оборачивается, чтобы поприветствовать Аизаву. Сэнсэю, похоже, стало жарко ночью, потому что вместо футболки на нем чёрная майка с логотипом Нирваны и глубоким вырезом, открывающим и драконью лапу на шее, и плавные изгибы ключиц, и даже суровый драконий прищур из-под нахмуренных бровей. Вместо дырявых джинсов — серые шорты, не доходящие до колен, с каким-то невнятным пятном на штанине. Волосы торчат в разные стороны после сна. «Красивый», — невольно думает Хитоши и тут же смаргивает эту мысль. — Привет, — зевает Аизава, прикрывая глаза, и потягивается, поднимая обе руки вверх. — Снова собираешься громить мою кухню, ученик мага? Это видимо запоздалый каламбур на шутку Хитоши про «зелье», которое он готовил учителю, когда тот болел. — Может быть, — парень возвращается к своему занятию. — Если пообещаешь не лезть под руку, первая порция твоя. — Да я и растворимый попью, — хмыкает Аизава, подходя к кухонной стойке. — Не в моём присутствии, пожалуйста, — отрезает Хитоши, ставя турку на плиту. — Смотри своё вампирское порно и твори кофейные извращения после того, как я уйду. — А это случится в ближайшем будущем? — усмехается учитель, но отходит от чайника и больше не возражает. — Ладно, пойду пока покурю, только не расплескайте вашу магию по стенам, господин маг. Он уходит в спальню, и через мгновение оттуда раздаётся плавный гитарный перелив, размеренный барабанный бит и осторожное позвякивание тарелок. Он поставил одну из пластинок, догадывается Хитоши, когда слышит лёгкое, едва различимое поскрипывание, характерное для винила. Высокий голос бодро начинает: I looked out this morning and the sun was gone Turned on some music to start my day I lost myself in a familiar song I closed my eyes and I slipped away Он не узнаёт эти слова. Сэнсэю нравится классический рок, что-то, что Хитоши отрывочно помнит из радио в машине отца, да и всё. Мелодия оказывается достаточно бодрой, а голос не режет слух. Неплохое начало дня. Кивая в ритм, он заглядывает в турку, где на поверхности кофе уже появляется светлая пена. Процесс приготовления кофе в турке очень кропотливый, требует концентрации, знаний и определённого чутья. Если кофе не доварить, то напиток получится кислым, а если перестараться и передержать — будет горько. Конечно, некоторым нравится горький кофе, но в чём тогда разница с этой растворимой гадостью? Поэтому важно не упустить нужный цвет пенки и поймать тот самый баланс. Конечно, так заморачиваться с утра, особенно, когда не выспался — идея так себе. Можно зазеваться, и позволить кофе вскипеть, а это всё — можно выливать, вышла ужасная гадость. Зёрна пропали, а вместе с ними и настроение. Но зато удавшийся утренний напиток, сваренный своими руками — своеобразная маленькая победа над сном и усталостью. Такой кофе не только пробуждает, но и буквально заряжает на подвиги — вау, сегодня у тебя всё получится Сегодня Хитоши выспался, и в целом достаточно благодушен, так что никуда не торопится, то и дело поглядывая в турку и блуждая взглядом по кухонному гарнитуру. Интересно, а как сэнсэй в целом проводит свои утра? Когда ему никуда не надо. Спит до победного? Валяется в кровати полдня с книжкой или телефоном? Сегодня они оба проснулись достаточно поздно. Или учитель проснулся давно и терпеливо ждал, пока Хитоши встанет? It's more than a feeling (More than a feeling) When I hear that old song they used to play (More than a feeling) I begin dreaming (More than a feeling) 'Til I see Marianne walk away I see my Marianne walkin' away Аизава возвращается к концу песни и как раз готовой порции кофе. — Вау, — он приваливается боком к разделочному столу рядом с Хитоши и шумно втягивает носом воздух. — Пахнет просто крышесносно. Что это? — Корица и гвоздика, — Хитоши переливает порцию в кружку, стараясь подавить самодовольную ухмылку. — Пришлось приспособить твои специи для глинтвейна. Учитель мычит не то одобрительно, не то вспоминает, откуда у него вообще взялись специи для глинтвейна. — Можешь меня не ждать, — он протягивает учителю кружку. — На свою порцию мне еще надо минут пять. — Я и не собирался, — фыркает Аизава. Он принимает кофе и садится за стол. Хитоши ополаскивает турку, и принимается за готовку. Аизава притихает за столом. Хитоши не оборачивается, занимаясь своей порцией, но по коже ползут неприятные мурашки, словно бы на него пристально смотрят. И хочется то ли плечами повести, чтобы сбросить это ощущение, либо обернуться, но от кофе отрываться нельзя. — Неплохо, — медленно произносит учитель через какое-то время. Его голос кажется глуше, словно бы он в растерянности. Хитоши хмыкает. После 3-в-1-ом даже так себе кофе из турки покажется райским напитком, но он, действительно старался, так что… — Даже очень неплохо, — продолжает учитель. — Потрясающе, вообще-то. Fuck, kid, that’s some pure magic shit. Хитоши чувствует, как щёки обдаёт огнем, а позвоночник словно бы молнией прошибает. В ушах начинает шуметь. Он снимает турку с огня, кажется, так и не дав кофе вспениться, как подобает. Глубокий вдох. Медленный выдох. Улыбка больно тянет щёки. — Yeah, well, now you know, 10 minutes of your time and you can have good shit, — отвечает он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Словно бы ему каждый день говорят подобные вещи. Хитоши, ты великолепен. Хитоши, ты отлично делаешь кофе. Хитоши, ты клёвый… Он откашливается и возвращает турку на огонь. Уже как-то даже не особо важно, получится ли его порция, потому что кофе для учителя уже получился, и та самая маленькая победа, задающая настроение его дня, уже состоялась. Так что когда он, наконец, садится за стол напротив Аизавы со своей порцией, кофе для него — уже исключительно способ расшевелить ещё сонный организм. Из магии в нём — только корица, разве что. Учитель взобрался на стул вместе с ногами и положил подбородок на согнутое колено, пока листает что-то в телефоне. И это даже хорошо, потому что внезапное молчание напоминает Хитоши совсем другое утро в этой квартире. После того, как его накрыло наркотиками. Тогда Аизава хмуро объяснял про опасность тюрьмы, а Шинсо вспоминал, как вёл себя ночью, и помирал со стыда. Но это было тогда. Тогда они почти не общались, тогда ему казалось, что учитель сдаст его родителям. А сейчас?.. Он делает глоток своего кофе. Корица перекрывает горечь тёмной обжарки, оседая на языке приятным послевкусием. Хитоши прикрывает глаза и улыбается. Пре-во-схо-дно. — Блять, — шипит учитель, отрываясь от телефона, чтобы тоже глотнуть из своей чашки. — Я же уже сказал, что не хочу ползать под твоей машиной сегодня! — Что, сэн-сэй, долг зовёт? — усмехается он. Точно, ведь учитель не раз упоминал о том, что помогает друзьям с машинами и байками. Откуда он вообще это умеет? Разве учителям положено? — Да там делов-то на пару часов максимум, — отмахивается Аизава, бросая на него короткий взгляд, прежде чем вернуться к диалогу в телефоне. — Но дождь только прошёл, и духота страшная. Сейчас бы под машинами валяться. Хитоши кивает. Действительно, не самое интересное занятие в воскресенье, но прежде чем он успевает посочувствовать, его собственный телефон пиликает в кармане шорт. — Если это опять Денки, — шипит он, вытаскивая аппарат. Ну конечно, кто же ещё. Проснулся наконец? Не прошло и года. «Я просто подумал» — пишет он. «Было бы неплохо узнать друг друга получше, прежде чем садиться за проект» — Вежливый какой, — фыркает Хитоши, открывая сообщение полностью. Денки предлагает различные варианты, где и когда они могли бы встретиться. — Завёл друга? — Аизава снова отпивает из кружки и склоняет голову на бок. Свои разборки его похоже тут же перестали интересовать. — Да с чего бы, — отмахивается Хитоши. — У нас совместный проект по химии, но блин, до сдачи ещё неделя, а Каминари достаёт меня с самого вечера. Сначала просто вопросами по теме заваливал, а теперь вот в кафе предлагает сходить. — А ты что? — А что я? Я не понимаю, — Хитоши обнимает свою кружку руками. — Это какой-то коварный план? — Ага, — усмехается учитель. — Коварный план подружиться с самым загадочным одноклассником. Хитоши хмурится. Неясно, шутит учитель или нет. Зачем Денки с ним дружить? — Ни фига я не загадочный, — решается он. — Я гайдзин! Я плохо говорю по-японски, и у меня нет манер. Загадочного во мне только то, как меня ещё не отправили пинком обратно домой. В Нью-Йорк. Аизава улыбается. — Ну, допустим, что проблемы с твоим языком и чужеродностью из класса имеет только Бакуго, но на самом деле мы оба знаем, что это лишь повод придраться, дело совсем в другом. — Хитоши вопросительно вскидывает брови. В другом? Но учитель продолжает. — А что по поводу манер… Разве отец не берёт тебя с собой на какие-нибудь официальные приёмы? — Берёт, — соглашается парень. — Но а какие там манеры? Я кланяюсь, представляюсь, говорю, что страшно рад и надеюсь на сотрудничество. Все в восторге, надо же какой юный, а уже смотрит в будущее, — он повышает голос, имитируя чужую речь. Учитель весело фыркает. — А потом меня отправляют гулять, обычно в компании таких же выкинутых из разговора детей бизнесменов. Так я, кстати, с Деку подружился. — Деку? — Да, он сын одного из партнёров отца. Классный парень, немного старше меня, но учился в Штатах, и мы на английском в основном говорим. Аизава кивает. — А что с Бакуго? — торопливо возвращается он к теме. — Думаешь, есть какая-то другая причина, кроме того, что я, по его мнению, должен свалить обратно в Америку? Откровенно говоря, он и по своему-то мнению не откажется вернуться домой, но отца не переубедишь… — Ну… — учитель задумчиво крутит телефоном по столу. — Начать с того, что у Бакуго стипендия, как я уже говорил. Мама за его обучение не платит ни йены. Плохие оценки или плохое поведение — и он вылетает. А характер у него, сам знаешь, не ангельский. И ради хорошего отношения ему где-то приходится прикусывать язык, даже если на самом деле он очень хочет отстоять свою точку зрения. А тут ты… — Аизава разводит руками. — Шинсо Хитоши оскорбил учебник, Шинсо Хитоши чуть не довёл учителя до истерики, Шинсо Хитоши снова опоздал на урок… И Шинсо Хитоши хоть бы хны. Я на его месте тоже бы бесился. Хитоши невольно опускает взгляд в свой кофе и смущённо поджимает губы. Нда, о таком он даже не думал. Всё, что он делал с момента появления в школе — пытался свалить оттуда как можно скорее. Всеми доступными способами. Пока не появился сэнсэй. С сэнсэем в школе как-то приятнее, да даже Бакуго уже не так бесит. А сейчас, когда он отчётливо себе представляет, что чувствует его недруг каждый раз, когда Шинсо выходит сухим из воды… — Это многое объясняет, — негромко произносит он, смотря в свою чашку, словно бы надеясь увидеть там своё будущее. Аизава кивает. — А Денки, хоть и кажется простым, как плошка риса, свою голову на плечах тоже имеет. И с Бакуго они, конечно, друзья, но Денки ему не прислуга. И он не станет ради него причинять неприятности другим. Блин. И вот опять… Учитель снова сделал это. Прочитал его. Вот так просто. Откуда понял, что Шинсо опасался подставы?.. Хитоши мычит в ответ, давая понять, что услышал, и возвращается к телефону, открывая чат с Денки. Может, все-таки стоит попробовать?.. «Сегодня вечером у меня будет время. Выбирай место, я приеду». Он нажимает отправить, гасит экран и подносит кружку ко рту. Аизава тоже углубился в телефон, видимо, ещё решает проблему друга и его машины. Довольно странно, что они вот так сидят друг напротив друга, занятые, по факту, своими делами. Но между ними нет этой напряженной тишины или обрывочных разговоров. Просто проснулись, просто позавтракали… Так не бывает с людьми, которых почти не знаешь. С другой стороны, он никогда ещё не просыпался в квартире своего учителя. Может, в мире взрослых так принято? На фоне шумят машины и играет непринужденная музыка. Хитоши договаривается с Каминари, пролистывает ленту новостей, пока Аизава молчит. Ему не хочется его прерывать. — Ладно, — через какое-то время сдаётся телефону учитель. — Приеду я, хватит истерить. Он гасит экран и обращается к Шинсо. — Тебе пора, меня уговорили. Хитоши кивает и встает из-за стола. — В следующий раз с тебя завтрак, сэн-сэй.23.06.2012, когда одна удачная шутка Хитоши выливается в целое приключение и вкусный утренний кофе
10 сентября 2022 г. в 23:46