— А мы точно просто друзья?

Все должно быть по-другому. Не так... Смешно. Не так... Глупо. Не так... В общем, совершенно по-другому. Топовский не должен сейчас сидеть на стуле, не должен пялиться в пол, не должен чувствовать десять пар глаз. Нет, девять. Рома смотрел на Тень с самого начала их маленького собрания, с самого начала рассказа Максима о всех странностях в этом доме. Даже еж был напряжён. — Я... Не понимаю. Не понимаю! Почему ты не сказал нам раньше, Максим? Почему скрывал ТАКОЕ? Почему, Максим? Почему? Молчишь? Ответить нечего? — Мне казалось, что это все неправда. Что у меня шизофрения, что ни ежа, ни Тени тут нет, я просто больной. Еж, внезапно поняв, что его существование лишь плот больного воображения Топовского, опечалился. И опечалился надо сказать знатно. — Ежам свойственно испытывать эмоции. Ежи тоже люди, с какой-то стороны если посмотреть. Ежи вообще прекрасные существа, уважаемые, но лучше их не злить. И не печалить! О да, печалятся ежи еще хуже чем злятся. Обычно это проявляется в их посинениях. - неожиданно предпочла вмешаться в беседу Тень, до этого мирно колыхающаяся в углу и старательно игнорирую впившийся в нее взгляд Фильченкова. Все одиннадцать пар глаз обратились к ежу. Еж был синий. — Твою... — Ежиную мать налево. - печально закончила Тень. Когда Максим открыл глаза, поначалу ослепленные будто взорвавшейся хлопушкой, то почувствовал... Ровно ничего. Ребята замерли на месте оледеневшими в прямом смысле слова статуями. Сердце Топовского пропустило восесь ударов. Именно восемь. Рома, второй из не превратившихся в статуи людей, вскочил со страхом отходя назад. — Ты че творишь, зверюга ненормальная?! — Без грубой лексике пожалуйста... Его величество это не приветствует. Его величество, ежиное величество, парило в центре комнаты окутанный голубым пламенем. На башке виднелась малюсенькая коронка. Максим поддался вперёд, ещё не понимая до конца что творит. — Корону в магазине игрушек скомунизел?! Из девчачьего набора! Тень пошатнулась, перемещаясь к ежу. Ой. Простите. Тень пошатнулась, перемещаясь к Ежу. — Если вам интересны мотивы столь, наверное, вызывающего поведения моего царя... — Мотивы между игл царя своего засунь, моль бесхвостая! Не вовремя Максим. Очень не вовремя ты смотришь на Рому, так отчаянно вошедшего в образ героя, не боящегося всей мистики, что тут происходит. Не вовремя восхищаешься им, не вовремя думаешь, как замечательно было бы признаться в любви Фильченкову прямо сейчас. — Освободи наших друзей и убирайся отсюда! Вторит Топовский Роме, пытаясь, действительно пытаясь стать частью этой невероятной сказки. — К сожалению, уйти придётся вам, так как это частная собственность моего повелителя, а вы вломились сюда без разговоров. Его величество давало сигналы и знаки э... Максиму, но тот был настроен весьма враждебно. — Довольно, Прислужник. Голос Ежа был шершавым. Именно шершавым. — Мы все сошлм с ума... Какая досада... - Рома улыбался немного безумной улыбкой, тянувшись к кочерге. — Я отпущу вас и ваших друзей при условии, что вы навсегда уйдете отсюда, и больше не будете вспоминать это место. — В собственном доме, нападение колючей наволочкой и... Этим. Рому, казалось, разговор изрядно веселил. — Ну так каков ваш ответ? Максим целился хорошо. А пулялся еще лучше. — Катись ежиной колбаской по малой спасской. Огрызок вчерашнего яблока идеально точно попал в лобешник Ежу. Тень с ужасом вздохнула. Рома с ужасом задержал дыхание. Еж без ужаса потрогал мелкую шишку на голове. — Мелкие людишки, ненавижу, а-а-а-а, прибью всех к ежиной матери, ух вы гадины беспросветные... Шершавый голос Ежа теперь напоминал еще и писклявый. В сторону Ромы и Максима полетели снаряды из фисташкового мороженного, томатов и пиццы с ананасами. Топовский не оценил стереотипы и поймав ртом кусочек мороженного был схвачен Фильченковым за руку. Взгляд, буря, эмоции. — Валим! *** Голос Ежа, настроенный решительно и серьезно, звучал по всему дому. Рома и Максим согнувшись втрое и затаившись под столом в погребе, не издавали не звука. До этого момента. — И что теперь делать будем? Сражаться! Ежа жалко. Бежать! Ребят жалко. Угрожать! Тень жалко. — Слушай мой план, Рома...