Биссектриса - это крыса...

**** Если не брать во внимание происшедшей накануне в квартире Гора сцены, в общем и целом последние полторы недели все шло как и раньше - до всех этих любовных заморочек - тихо и размеренно. Но это призрачное спокойствие не могло продлиться долго. И Женька, уверенный в этом, замирал в предчувствии взрыва. Он каким-то шестым чувством понимал, что Гор не оставит все в таком виде (а может, в глубине души, он просто этого желал?). И когда на следующий день тишину квартиры разорвал требовательный и нетерпеливый звонок в дверь, Женькино сердце бухнуло в груди, на миг замерло в предчувствии и зачастило в диком ритме, и тошнотворный страх напополам с радостным возбуждением подкатил к горлу тугим комком. Обнаружив на пороге Гора, Женька нисколько не удивился. С волнением и вызовом взглянув на мрачно ухмыляющегося парня, Женька загородил ему дорогу, готовый дать отпор, но тут же, наткнувшись на твердый взгляд темно-серых глаз, в которых плескалась злость, попятился вглубь прихожей и прошептал пересохшими губами: -Мать дома. -Не ври. Я видел, как она ушла, - даже не поздоровавшись, Гор решительно переступил порог и, дернув Женьку за ворот футболки, сначала притянул к себе, а потом резко впечатал в стену, так что Женька, треснувшись затылком, громко клацнул зубами. - Ничего не хочешь мне сказать, лапуля? -Н-нет, - Женька вжался в стену, пытаясь увеличить расстояние между ними. -Тебе не кажется, что все же стоило поставить меня в известность? -Ты о чем? – Женька недоуменно моргнул. -О том, что ты решил встречаться с Никитой, - зло прошипел Гор, наклонившись так близко к Женьке, что их носы почти соприкасались. -Отвали. Ничего я тебе не должен, - Женька попытался высвободиться из сильных рук, но Гор, удерживая его за грудки, не позволил этого, продолжая вжимать в стену прихожей. – Ни с кем встречаться я не решил. Я же сказал, я натурал и не собираюсь встречаться с парнями. -Самому не смешно? – Гор издевательски усмехнулся и, когда Женька отрицательно мотнул головой, прохрипел прямо ему в рот. – Я видел, как вы обжимались на кухне. На моей кухне. Я расцениваю это, как демонстрацию твоего решения. -Блядь, да расценивай, как хочешь, мне похуй. А с Ники мы просто разговаривали. И я ничего не решал, и решать не собираюсь. -Ну все. Мне надоело ждать, когда ты наконец определишься. Мое терпение тоже не безгранично, - раздраженно прохрипел Гор и поцеловал, напористо и жестко, так, что у Женьки перехватило дыхание, а потом заскользил губами и языком по шее, чуть прикусывает и облизывает выступающий кадык. -Это у тебя-то терпение? - недоуменно пробормотал Женька, запрокидывая голову, подставляя шею под обжигающие кожу поцелуи, и еле сдерживая стон. - Да ты просто мать Тереза. Впору тебе памятник ставить, как символу терпеливости и бескорыстной помощи. -Язвишь? – Гор зло встряхнул чуть поплывшего Женьку и опять впечатал в стену, вжимаясь ему в пах выпирающей ширинкой. Поцеловал, слегка прикусив нижнюю губу, и забрался под пояс джинсов, сжимая и лапая ягодицы. -Я сказал - отвали, - Женька попытался дернуться, но ему не удалось даже пошевелиться. - Пошел на хуй. -Не в этот раз, лапуля. Заломив сопротивляющемуся Женьке руки за спину и удерживая запястья, Гор куснул его в основание шеи, чуть выше ключицы. Женька тихо застонал и невольно поддался вперед, вжимаясь твердым членом в напряженный пах Гора и потираясь об него. Гор выдохнул, гортанно и хрипло, и отпустил Женькины руки. Но тут же схватил за задницу и прижал к себе еще сильнее. Но Женька, собрав в кулак остатки воли, опять дернулся, вырываясь: -Пусти, сука. Что тебе не понятно? Я ведь сказал – не буду я с тобой встречаться и тем более трахаться. -А Я сказал, что мое терпение кончилось, - развернув Женьку спиной к себе и прижав к груди, Гор наклонился к самому уху и зашептал, обдавая горячим дыханием, которое казалось прожигало Женьку насквозь, до самых костей, будя в нем водоворот возбуждения и дикую жажду схватки. - Теперь Я решаю, кто с кем и когда будет трахаться. По дороге успев расстегнуть джинсы и себе и Женьке, Гор доволок его до спальни и уже там, развернув лицом, поцеловал, прижимая к себе так, что у парня чуть не хрустнули ребра. Потом приподнял, подхватив под ягодицы, и легко бросил на кровать, словно тот ничего не весил. Навалившись сверху и придавив весом, превышающим Женькин килограмм на пятнадцать стальных мускулов, прижал локтями Женькины руки к его бокам, не давая возможности ударить в лицо кулаком. Тогда Женька, почти лишенный возможности двигаться, забрался руками Гору под футболку и чуть приспущенные джинсы, и царапнул короткими ногтями голую спину и поясницу, оставляя красные полосы, тут же кое-где набухшие от проступившей крови. Гор выгнулся, шипя и матерясь от боли: -Ах ты, сучка! Воспользовавшись относительной свободой, Женька попытался вывернуться и ударить Гора коленом в пах. Но тот оказался проворней. Издав смешок, быстро откатился в сторону и одним резким движением перевернул Женьку на живот. Не успел тот и глазом моргнуть, как Гор уже стянул с него штаны. Поставил на четвереньки и прикусил кожу в районе копчика. Жека невольно прогнулся, вскидывая вверх голую задницу, и Гор не упустил этот шанс. Прижав Женькину голову к кровати и удерживая за шею, навалился сверху и прохрипел в самое ухо, поднеся руку к его губам: -Оближи. И Женька послушно приоткрыл рот, вбирая в себя длинные пальцы. И стал сосать, облизывая чуть солоноватую кожу. Отпустив Женькину шею и оперевшись на предплечье возле его головы, Гор уткнулся лбом во влажный висок с прилипшими светлыми прядями и прикрыл глаза, исступленно трахая пальцами жаркий рот, полностью отдаваясь ощущению плотного охвата горячих губ и влажного, бархатного языка скользящего по фалангам - усердно облизывая каждую и щекоча кожу между пальцами. Чувствуя, что еще чуть-чуть и он кончит только от этого, Гор толкнулся пахом в Женькины ягодицы и с трудом прошептал: -Хватит. Вытащив влажные пальцы, которые Женька выпустил изо рта с явной неохотой, Гор погладил, чуть надавливая, сжавшийся анус и осторожно протолкнулся внутрь, раздвигая кольцо мышц, гладя и массируя бархатные стенки. Плюнул в кулак и, размазав слюну по своему члену и между Женькиных ягодиц, еще шире раздвинул коленом его ноги. Пристроил член и, едва протолкнув головку, неожиданно засадил почти по самые яйца. У Женьки от боли выступили слезы на глазах. Он закусил кулак, чтобы не заорать во все горло и дернулся вперед, пытаясь соскочить с члена. Но Гор не пустил. Обхватив поперек живота, толкнулся уже до конца, прижимаясь к Женькиной заднице так плотно, что тот почувствовал, как жесткие волоски в паху и на животе Гора щекочут ему ягодицы. Замерев на несколько мгновений, Гор чуть отстранился и стал медленно выходить. Женька приподнялся, опираясь на ладони, готовый в любой момент рвануть прочь, и зажмурился от накатившего блаженного ощущения освобождения от распирающего его изнутри члена. Но когда головка была готова выскользнуть наружу, и Женька уже вздохнул с облегчением, Гор вдруг резко подался вперед, со всей силы ударяя в простату. Женька взвыл от болезненного удовольствия, которое словно электрический разряд прошило его насквозь. Руки подогнулись, и он упал, утыкаясь лицом в сгиб локтя и еще сильнее выпячивая задницу. Забыв о желании вырваться, обезумев от чувства боли, чередующейся с чувством огромного и казалось не менее болезненного наслаждения, он уже сам поддался назад, лихорадочно насаживаясь на член. И боль постепенно уходила, медленно покидая тело. А наслаждение нарастало, становясь просто невыносимым, грозя затопить с головой. Сердце рваными скачками долбилось в груди, громко стуча в ребра, глаза застилала черная пелена, а в анусе и паху нарастал тугой горячий ком, готовый взорваться оргазмом. Женька, уже ничего не соображая и не видя вокруг, чувствовал только резкие движения руки, жестко сжимающей его член, и сильные толчки внутри себя. Он поддавался им, корчась в конвульсиях и сгребая простыни скрюченными пальцами, хрипло дыша и слыша над собой такое же хриплое, тяжелое дыхание. И когда огненный ком внутри него взорвался, и член запульсировал, выплескивая на постель тугие капли спермы, и судорога скрутила мышцы, Женька захрипел, несколько раз часто-часто толкнулся навстречу Гору, вжался со всей силы ему в пах, замер на мгновение и упал в изнеможении на постель. Гор, хрипло и прерывисто дыша, упал сверху. Навалился на Женькину спину, вдавливая его всей своей тяжестью в матрас. Зарылся носом во влажные волосы на затылке, глубоко вдохнул пьянящий аромат и затих. Но ненадолго. Медленно, с ленивой тягучестью удовлетворенного желания провел ладонями вдоль поднятых над головой ослабевших рук - до кончиков кистей и обратно. Спустился на тяжело вздымающиеся бока. Погладил бедра и ноги, куда смог достать. Осторожно, почти невесомо коснулся пересохшими губами мокрой от пота шеи и прошелся легкой цепочкой поцелуев по плечам. -Устал, малыш? Оттого, что голос Гора звучал почти нежно, Женьке стало совсем уж муторно на душе. -Отвали, - он слабо повел плечами, предпринимая слабую попытку сбросить любовника. Сейчас Женька ненавидел себя. Ненавидел за свою слабость и невозможность отказаться от этого бешеного, дикого секса. И за то, что Гор теперь так нежен с ним и не дает ему возможность нахамить в ответ и найти повод для обиды и ссоры, чтобы порвать этот порочный круг. Ругаться за сам секс и делать вид, что он этого не хотел, у Женьки не хватило совести. Ведь несмотря ни на что он сам стремился к нему, и Гор это прекрасно знал, словно видя Женьку насквозь. Не обращая внимания на Женькины слова, Гор, блаженно вздохнув, прижался к его щеке и потерся, царапая кожу едва заметной щетиной. -Мог бы, и побриться, - Женька недовольно дернул головой. -Может, тебе еще цветы и шампанское надо было принести? - насмешливо хмыкнул Гор, вначале чуть прикусывая, потом посасывая мочку уха. -Пошел ты… -Ладно, Джеки, не ворчи, - примирительно проговорил Гор. Его тон был добродушен, а в голосе не было обычной насмешки, да и сам он весь был благодушно расслаблен и миролюбиво настроен. Легко поцеловав Женьку в уголок рта, он опять потерся щетиной о его щеку, - в следующий раз обязательно побреюсь. И уж точно захвачу презервативы и смазку, а то такими темпами я тебя точно когда-нибудь порву. Но просто, блядь, ты имеешь уникальную способность выводить меня из себя, и я напрочь слетаю с катушек, и уже сам не знаю, что мне больше хочется: выебать тебя или уебать нахуй. А ведь я собирался только поговорить с тобой. -Можешь не заморачиваться со смазкой, - раздраженно проворчал Женька, возмущенный, что он же еще оказывается и виноват. - Следующего раза не будет. -Почему же? - Гор насторожился, мышцы его закаменели, и он весь подобрался, как охотничья собака. -Тебе больше не удастся меня принудить. -То есть, ты каждый раз не хочешь, а я принуждаю тебя? - в голосе Гора зазвенели стальные нотки. - Я что-то пропустил, и это не ты каждый раз стонешь подо мной и подмахиваешь задницей, и орешь от наслаждения, срывая голос? "Куда только делся довольный кот, еще минуту назад лениво мурлыкающий мне в ухо? - пронеслось в голове у Женьки. - А этот зверь может и голову откусить". Но, упрямо сжав зубы, он с вызовом в голосе повторил: -Мне похуй, что ты думаешь, но это был последний раз. -Я бы на твоем месте не был так в этом уверен, - злое раздражение, уже ничем не сдерживаемое, плескалось в голосе и взгляде. Кажется, Женьке опять за рекордный срок удалось вывести Гора из себя, и тому, уже традиционно, изменило терпение. Вот уж точно, только этот белобрысый поганец мог так быстро перекинуть Гора из расслабленной неги в состояние бешеного раздражения и ярости. Гор скатился с Женьки и лег на спину. Достал из кармана мятую пачку, нервно пощелкал не желающей загораться с первого раза зажигалкой и прикурил. -У тебя слишком высокое самомнение, - Женька повернулся и тоже лег на спину. - Не стоит считать себя таким уж неотразимым. Если я и поддался тебе пару раз, это ничего не значит. Ясно? -Ясно. Только ты, лапуля, не знаешь одного ма-а-аленького нюанса, - в голосе Гора зазвучала злая насмешка, и у Женьки от нехорошего предчувствия по спине покатился ледяной пот. - У меня есть маленький рычажок, чтобы управлять тобой. Такое забавное видео, где некоего белокурого мальчика, ебут в жопу. Поэтому, ты будешь приходить, когда Я скажу и делать, что Я скажу. -А иначе? -Иначе, это хоум-видео станет всеобщим достоянием. Ясно? - передразнил Гор, копируя Женькин тон. Женька отвернулся, закусив губу. Он бессмысленно смотрел в стену пустым взглядом, пока рисунок на обоях не начал расплываться перед его глазами. Потом моргнул и тихо сказал: -Хорошо, но у меня есть одно условие. -Ты не в том положении, лапуля, чтобы ставить мне условия, - хоть Гор и докуривал уже вторую сигарету, он все еще был зол, внутри у него все клокотало, как в жерле вулкана. -Ну, как хочешь, - Женька двинулся, сделав вид, что хочет встать. -Ладно, ладно, лапуля, - взяв себя в руки, Гор придержал любовника, надавливая ему на плечо и укладывая обратно в постель, - что там у тебя? -Я сделаю, как ты хочешь, но никто не должен знать, что мы с тобой трахаемся, - сделав паузу, Женька решительно продолжил. – Особенно Никита. Гор резко поддался в Женькину сторону, развернул его к себе и, запустив пятерню в светлые волосы на затылке, сжал их в кулак и запрокинул ему голову, внимательно посмотрев в глаза. Встретив твердый и открытый взгляд, в котором светилась упрямая решимость идти до конца, Гор молча кивнул, соглашаясь, и поцеловал, без обычного своего напора, можно даже сказать, что поцелуй был нежным. Губы у Женьки дрогнули, и он ответил, прижимаясь к теплому рту. -Мне пора, - Гор с сожалением отстранился. В абсолютной тишине он кое-как вытерся краем простыни и поднялся с постели, подтягивая на упругую задницу сползшие, но так до конца и не снятые джинсы, и, придерживая их одной рукой, молча вышел из комнаты. Послышался приглушенный шум воды, и через какое-то время Гор опять возник на пороге, на ходу застегивая ширинку. Подобрав с кровати зажигалку и мятую пачку сигарет, запихнув в карман выпавшие ключи, он склонился над Женькой, все это время наблюдавшим за ним напряженным взглядом, собираясь поцеловать на прощание, но тот вновь заупрямился, уворачиваясь от его губ. Повернувшись к Гору спиной, Женька уже привычно лег на бок, лицом к стене. На секунду замерев, пристально глядя на вихрастый затылок, Гор тяжело усмехнулся, неприятно кривя губы, потом, так и не прикоснувшись, разогнулся и насмешливо протянул: -Не провожай меня, лапуля. Я помню дорогу. -Я и не собирался, - проворчал Женька. Гор, теперь уже легко, можно даже сказать, весело, хмыкнул, опять наклонился над любовником и чмокнул в светлую макушку: -Я позвоню. -Пошел на хуй.