«the next time you step beyond your walls I'll be gone»
— Чонгук! Чонгук, проснись! Парень резко распахивает глаза, жадно вбирая ртом воздух, который царапает горло и лёгкие, заставляя закашляться. Чон приподнимается на локте и наклоняется телом вбок, сжимая ткань футболки в районе грудной клетки. — Тебе плохо?! Несколько секунд уходит на то, чтобы прочистить саднящее горло и восстановить сбившееся дыхание, после чего парень поворачивается, придвигается к Тэхёну ближе, опуская ладони на его плечи, с силой сжимая. — Нет, я… просто я снова… не мог тебя найти, — глаза панически оглядывают лицо напротив, холодный пот проступает на висках, а сердце норовит разорвать мягкие ткани, проломить рёбра и вырваться наружу. Пальцы сильнее впиваются в плечи, в попытках вернуть разум в реальность, выдернуть из событий ночного кошмара, который буквально вгрызся во все органы чувств, по кругу проигрывая травмирующие события перед глазами. Тэхён в ответ расплывается в мягкой улыбке, со всей нежностью укладывая ладони поверх чонгуковых рук и успокаивающе поглаживает, впитывая дрожь. — Теперь нашёл. Я здесь, Чонгук, — Тэхён подаётся немного вперёд, практически соприкасаясь с шатеном носами, — я здесь, а то был просто дурной сон. Бархатный шёпот и поглаживания потихоньку заставляют морщинки на лбу разгладиться. Чонгук делает глубокий вдох и с шипением выдыхает воздух через нос, чуть наклоняется ниже, прижимаясь лбом ко лбу Тэхёна, прикрывая глаза. Последние два месяца почти каждую ночь Чонгука мучают кошмары, имеющие схожий сюжет. Выматывающие гонки по катакомбам, бесконечные коридоры сменяют жуткие комнаты с потёртыми обоями, свисающими лоскутками с ржавых стен и осыпающемся потолком, передвигающиеся лестницы с не несчётными ступеньками в излюбленных традициях хоррора, но не в попытках убежать от жутких тварей, но уж лучше бы так. Каждый раз лишь с одной единственной целью: найти Тэхёна, который растворяется дымкой, просачиваясь сквозь пальцы, стоит только протянуть к нему руку, исчезает за следующим поворотом, но каждый раз зовёт по имени, напугано и удушающе жалобно, заставляя переставлять ноги быстрее. В других, ещё более жутких кошмарах, он никуда не убегает, лишь тихонько спит, прикорнув на чонгуковых коленях. Чон с нежностью перебирает вьющиеся локоны меж пальцев, аккуратно наклоняется и целует в висок, вдыхая аромат шампуня, пока не обнаруживает, что грудь Тэхёна не вздымается, как положено. В одно мгновение липкий страх окутывает сознание, и следующим Чонгук пытается встряхнуть обездвиженное тело, пощёчинами, искусственным дыханием и массажем сердца, но все попытки тщетны. Прижимая ледяное тело к своей груди, захлёбываясь криками и горькими слезами, Чонгук обычно не может проснуться сам, переживая собственный нескончаемый ад вновь и вновь, пока в плечо не вопьётся теплая ладонь и мокрые глаза с ужасом не распахнуться. Тэхён аккуратно целует шатена в покрытый испариной лоб, обвивает руками, топя в своей ласке и позволяя сомкнуться чонгуковым векам еще на несколько часов, но с каждым днём уснуть даже в тёплых объятиях становится труднее, а синяки под глазами с полопавшимися капиллярами грозятся стечь до подбородка. Бессонницу удаётся победить снотворным, недавно вернувшимся на прикроватную тумбочку, но вот с тревожностью во время бодрствования, стачивающую ногти на пальцах и не дающую сосредоточиться на работе, справляться выходит из ряда вон плохо. Будильник на телефоне выполнил свой каждодневный долг, отыграв раздражающую трель ровно в восемь, за что был несправедливо грубо отброшен на край тумбочки, а всё потому что сегодня у Чонгука выходной. У него нет строгого расписания, и выходной можно устроить себе в любой день, однако парень не злоупотребляет своим гибким рабочим графиком и предпочитает придерживаться выработанного режима. Спустя несколько минут телефон снова звенит уведомлением, а Чонгук материт себя за то, что не отключил на устройстве звук, глубже зарываясь под одеяло. Надежда на то, что треклятый мобильник, наконец, заткнётся, умирает с четвёртым уведомлением, и Чонгук получает тычок под рёбра. — Еще один трезвон, и я разобью твой телефон об пол, — Тэхён вытягивается стрункой и сладко зевает. — Ты даже сделаешь мне одолжение, — сонно мямлит Чонгук, обвивая Тэхёна ногами. Телефон звенит в пятый раз. — Да твою мать. Тэхён лениво переползает через Чонгука, попутно прищемив кожу на руке последнего и получив за это шлепок по заднице, и, кое как дотянувшись, укладывается вместе с гаджетом обратно, ныряя в сообщения, — Гу, это твоя мать написывает. — М-м, — только и слышится из-под скомканного одеяла. Которая ночь подряд проходит под гнётом встревоженного подсознания, поэтому сейчас, наконец, когда тело готово отсыпаться положенное ему время, Чонгук не собирается тратить драгоценные минуты на набирание ответного сообщения, пиши ему хоть сам Иисус. Тем более, с матерью они созваниваются достаточно часто, поэтому в спешке с ответом нет необходимости. — Ответишь? — М-м. — Боже. Тэхён сам быстро набирает ответное сообщение, и, не забыв поставить телефон на беззвучный, убирает его под подушку. Когда невозможно ленивое пасмурное утро перетекает в такой же день, Чонгук всё-таки соскабливает себя с кровати, принимает холодный душ, и, едва покинув ванную комнату, улавливает провоцирующий запах выпечки и расплывается в улыбке, искренне себе же завидуя. Тэхён сосредоточенно поливает бельгийские вафли и лежащий на тарелке рядом шарик ванильного мороженного кленовым сиропом, выводя им непонятные символы, и расплывается в улыбке, когда Чонгук подходит к нему сзади, аккуратно убирает прядку волос и невесомо целует в место за ушком. — Ты же знаешь, что это моё слабое местечко, — выдаёт Тэхён хихикая и прижимая плечо к уху, а когда шатен сползает поцелуями к затылку, слегка прикусывая кожу, брызгает струёй сиропа мимо тарелки, тем самым заляпав свои руки, — посмотри, что ты наделал, маленький негодник, теперь всё будет липнуть! — Ох, как же быть, я так провинился, — наигранно-жалостливо тянет Чонгук, перехватывая тэхёновы руки и поднося их ко рту, слизывая сладковатую жидкость с красивых длинных пальцев. — Кое-кто, наконец, выспался? — Тэхён с интересом наблюдает за всё менее приличной картиной, затем ловит момент, и ловко выскальзывает из чоновых объятий, — слишком большая трата энергии прямо с утра, я не настолько опрометчив, — с ухмылкой добавляет он. Улыбку в одно мгновение сменяет напряженное выражение, и Тэхён поджимает губы, мысленно проклиная себя за необдуманно брошенные слова. Как правило, тему сна Тэхён старается не затрагивать даже косвенно, чтобы не спровоцировать очередную ссору, ведь причина чонгуковой паранойи и бесконечных ночных кошмаров заключается в том, что с течением времени Тэхён проводить в постели всё больше времени, хоть и количество потраченной за день энергии никак не поменялось. Более того, он через раз слышит сигнал будильника и частенько просыпается лишь тогда, когда Чонгук начинает трепать его за плечи, хотя раньше его сон всегда отличался особой чуткостью. Разница лишь в том, что уже на протяжении достаточно долгого времени Тэхён прибывает в облике человека — и это его главный аргумент. — Кстати, твоя мать просила тебя заехать, — спохватывается Тэхён, в надежде как можно скорее сойти со скользкой темы. — Вот как, — тихо выдает Чонгук, присаживаясь за стол, полностью погрузившись в свои мысли. Тэхён физически ощущает их тяжесть. — Я ответил, что ты заедешь к ним на этих выходных. Шатен резко вскидывает голову, пронзая парня нахмурено-встревоженным взглядом. — Что? — Что «что»? Ты ведь как раз довёл свой проект на прошлой неделе, поэтому расписание не будет таким плотным в ближайшие- — Ты серьёзно? — с саркастичным придыханием. Тэхён нервно сглатывает. Появляется ощущение, словно он несёт какую-то несусветную чушь. — Ты правда думаешь, что я оставлю тебя хоть на минуту? — Господи, — парень закатывает глаза. Ну вот, соскользнул с неудачной темы, в итоге в неё углубившись, — опять ты за своё. — Снова, Тэхён. Никуда я, к чёрту, не поеду, — Чонгук, так и не притронувшись к завтраку, резко подскакивает со стула и нервным шагом удаляется в спальню. Если так подумать, Тэхён не сразу сложив два и два, только сейчас осознал, что толком и не может вспомнить, когда шатен последний раз выходил на улицу. Конечно, тут нечему особо удивляться, как никак, работа удалённая и с командой программистов он связывается исключительно по аудио и видео звонкам, давно отказавшись от даже краткосрочных командировок, но с недавних пор даже продукты питания заказываются онлайн. — Да что ты как маленький, в самом деле. Ты родителей последний раз полгода назад видел, в курсе? Шатен молча включает ноутбук, напяливая массивные черные наушники, которые жалобно скрипят от излишне грубых движений. Тэхён понимает, что сейчас ждать ответа от парня бесполезно (нужна как минимум пара часов), поэтому он терпеливо облокачивается на стену, скрещивая руки на груди. Взгляд проходится по копне как попало высохших и теперь торчащих во все стороны, волос, массивной шее и останавливается на спине, значительно набравшей мышечную массу. Непоколебимая надёжная стена, оберег от внешнего мира, радость в грустные дни, опора и защита, человек с самым чистым сердцем, готовый исполнить буквально любую тэхёнову прихоть. И как только ему могло так повезти? Тэхён довольно часто задаётся вопросом, за какие такие заслуги перед вселенной получил возможность быть рядом с таким человеком. Конечно, истерики Чонгук до сих пор закатывает, как подросток, разве что дверью не хлопает, что, по большей части, как-то даже умиляет. Тэхён беззвучно усмехается и покидает комнату, едва слышно прикрывая дверь, чтобы вернуться туда немного позже. Неспешно вышагивая в гостиную, парень захаживает вглубь комнаты, остановившись возле шкафа с пластинками. Проходясь вдумчивым взглядом по внушительной коллекции, выуживает одну, тут же надевая её на патефон. Под негромко заигравшую midnight, Тэхён принимается опрыскивать растения из пульверизатора. Дождь за окном аккомпанирует, дополняя таинственную звучность плавно струящегося голоса, постепенно переходя в звук активных аплодисментов, и парень приоткрывает балконную дверцу шире, делая медленный глубокий вдох. Вместе с майской свежестью, пропитанной запахами мокрой земли и леса, непонятно, откуда, прокрадывается холод, пробирающий до самых костей, оседая инеем глубоко в лёгких.***
— Нет, — отчеканивает шатен, ещё внимательнее утыкаясь в отрытый скрипт. — Чонгук. — Я уже ответил, зачем ты вынуждаешь меня повторять одно и то же? — Я ведь не прошу тебя делать ничего сверхъестественного, это ведь буквально туда и обратно, к чему так драматизировать? В конце концов, из-за каких-то снов- — Каждую, — Чонгук нервно отбрасывает гаджет, срывается с места и подходит в плотную к Тэхёну, перехватывая и крепко сжимая его руку, — каждую ночь во сне я переживаю то, что тебя больше нет. Каждую грёбанную ночь. Ты думаешь, я теперь хоть на минуту оставлю тебя? Драматизирую, да? Ты спишь больше десяти часов в сутки, а иногда тебя не добудиться. — Так вся причина твоей паранойи в том, что я стал засоней? — уголки губ Тэхёна иронично приподнялись. — Тебе смешно? — Чонгук делает паузу, быстро скользнув взглядом по комнате, чтобы унять подступающее раздражение, после чего продолжает уже более спокойным тоном, — мы оба в абсолютном неведении, как именно ты вернулся в этот мир. И каким образом его покинешь. — Состарившись вместе с тобой, — монотонно и без тени сомнения в голосе, словно уверен в своих словах на все сто, словно открыл книгу судеб и вычитал в ней всё о своей жизни. Чонгук завидует, потому что никогда и ни в чём не бывает уверен настолько или хоть насколько-нибудь. — Мы этого не знаем, — в груди больно кольнуло. — И не сможем узнать, — Тэхён выхватывает руку и, сгребая в объятия, крепко прижимает Чонгука к себе, — тогда разве есть смысл переживать об этом? — Всё у тебя слишком просто. — Ну а к чему усложнять? Чонгук ничего не отвечает, лишь обвивает парня за талию, зарываясь носом в плечо. Никогда не отказывается от объятий, даже когда злится. — Поездка туда и обратно займёт не больше одного дня, а повидаться с родителями раз за полгода — такая крошечная плата за их поддержку и заботу, не находишь? Тем более смена обстановки поможет проветрить голову. Успокоишься и сможешь лучше сосредоточиться на работе, — на губах разливается улыбка с хитрыми нотками, — чтобы заработать много-много денег. Ты вообще видел мою корзину на амазоне, Чонгук-и? Смешок Чонгука приглушает ткань толстовки. — Мы договорились? — Я когда-нибудь смогу отказать тебе хоть в чём-нибудь? — Вопрос, стало быть, риторический? — Ну а какой еще. Слова тёплой улыбкой оседают на губах. Да, о некоторых вещах знать заранее попросту нельзя.