дышу;

По дороге миссис Чон умудряется позвонить еще два раза, что побуждает парня довольно резко огрызнуться, но, естественно, тут же извиниться и попросить проявить немного терпения, после чего телефон, поставленный на беззвучный, нервно отбрасывается на соседнее сидение. Желудок стянуло голодом, и брюнет несколько раз выругался себе под нос из-за того, что не удосужился перехватить что-нибудь из дома, а растягивать поездку заезжая в магазин точно не вариант. Теперь то он уж точно вытянет Чонгука в китайский ресторан, заказав самое дорогое, что только попадётся в меню, и пусть тот только попробует снова слиться. Едва ли удаётся вспомнить, когда они в последний раз списывались, не говоря о том, чтобы сходить куда-нибудь вместе. Успешно заняв единственное свободное место на парковке, машина останавливается с лёгким скрипом у здания, которое нисколечко не изменилось. Парень выходит из машины и выбрасывает бычок от сигареты, попутно кутаясь в слишком тонкое пальто — сентябрь, по всей видимости, решил, что он не первый, а последний осенний месяц. Поднявшись по ступенькам, парень вводит номер квартиры, подавляя рвущий зевок, но трезвон домофона продолжается до момента, пока не отключается сам по себе. Замечательно. Чонгук поди ещё и не дома. Джин выуживает телефон из кармана и жмёт на кнопку вызова, повторно набирая номер квартиры с постепенно меркнущей надеждой. Спасает ситуацию женщина с ребёнком, любезно открывшая «столь красивому молодому человеку» дверь. И всё-таки красота — страшная сила. В момент, когда парень переступает через порог подъезда, по коже прокатывается неприятный холодок, словно температура внутри помещения какая-то неправильная — холоднее, чем на улице, и не на пару градусов, что было бы вполне объяснимо, а на все десять. Парень поднимается на третий этаж, преодолевая за раз сразу по две-три ступеньки, и, быстро оказавшись возле двери в квартиру Чонгука, невольно ёжится. Беспокойство, посетившее брюнета еще у подъезда, разрастается в геометрической прогрессии. Рука, словно потяжелевшая на пару килограмм, зависает напротив дверного звонка. Раздаётся тихий проигрыш по ту сторону двери, но никто не спешит открывать. Неужели что-то и правда… — Да ну, бред, — бросает парень сам себе, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, и несколько раз встряхивает головой. В этот момент взгляд цепляет какая-то безделушка на полу, напоминающая связку ключей, и брюнет, поддавшись странному порыву, поднимает её, чтобы получше рассмотреть. В эту же секунду дверь неожиданно со скрипом отворяется, а Джин резко отскакивает назад, громко выругавшись. — Чонгук, какого ху- За дверью никого не оказывается. Ким нервно сглатывает, боясь даже моргнуть. Сердце барабанит по вискам, пока в мозгу со скоростью света проносятся миллионы самых пугающих объяснений происходящего. Парень осторожно и, практически, бесшумно выуживает из кармана телефон уже намереваясь набрать экстренный вызов, когда слышит тихий хрип и покашливания. Сокджин в то же мгновение срывается с места и забегает в квартиру, нервно оглядываясь и внимательно прислушиваясь. В квартире происходит черт пойми, что: почти все вещи беспорядочно разбросаны по полу, горшки с растениями валяются с вываленной наружу землёй и торчащими корнями, будто их выпотрошили; столы и стулья перевёрнуты, а остальная мебель сдвинута чёрте как, куски разорванной бумаги гоняет леденящий ветер, словно по помещению прошёлся настоящий ураган. Когда заплетающиеся ноги приносят брюнета в гостиную, брюнет застывает в изумлении. Прямо по центру комнаты лежит Чонгук, заходясь сильным приступом кашля и содрогаясь всем телом. Из жадно глотающего воздух рта вырываются звуки, едва ли напоминающие человеческие, словно голосовые связки безжалостно истязали на протяжении нескольких часов. Окровавленные руки с силой впиваются в шею, точно бы намереваются её проткнуть, и им вот-вот это удастся. — Тэ.., — звук, вырвавшийся из горла, заставляет волоски на затылке встать дыбом. Нет, это не голос Чонгука, не может быть им. Брюнету понадобилось еще несколько секунд, чтобы, наконец, прийти в себя, со всех ног сорваться вперёд и подбежать к парню, падая рядом с ним на колени и панически оглядывая тело. Кровь, она везде: вытекает из многочисленных царапин на шее и подбородке; тонкими змейками сползает от виска вниз по щеке, смешиваясь со слезами и образуя небольшую лужицу рядом; грудь беспорядочно вздымается, пока глаза лихорадочно бегают туда-сюда; вопиющие отчаянье и настоящий ужас кипят в темных расширенных зрачках, словно потонувших в кровавом озере лопнувших капилляров глазного яблока. — -хён, — хрип повторяется, заставляя кожу бугриться мурашками. — Чонгук, я сейч- я сейчас вызову скорую, только держись, господи, да что здесь…! — дрожащими от паники руками Джин набирает номер скорой, но окровавленная рука резко взмывает вверх, выбивая телефон из рук и хватает за воротник, рывком притягивая к себе. — Чонгук, какого хрена?! — Ким едва ли удерживает равновесие, нависнув прямо над парнем и заглядывая в широко распахнутые глаза, полные ужаса. — Я… нигде н-не могу его найти, — едва разборчиво. Громкий всхлип, пробирающийся в самое нутро, оседает привкусом горечи. Рука, с силой сжимающая воротник, идёт крупной дрожью так, что Кима самого начинает потряхивать, а слёзы из глаз брызгают с новой силой, крупными горошинами собираясь у подбородка. Бессилие сдавливает грудную клетку, и Джин, мучаясь в догадках, лишь обескураженно смотрит в ответ, не узнавая друга в искаженных болью чертах. — Где Тэхён? — вспарывает пространство между ними, звучит ещё более отчаянно, рассеиваясь без ответа. Хватка постепенно ослабевает и тело Чонгука обмякает в сокджиновых руках.

***

Время словно перестаёт существовать — Джин его не чувствует. Тело само выполняет необходимые действия, а сознание воспринимает всё фрагментами, едва ли сплетая события в цельную картину: машина скорой помощи, гул незнакомых голосов как стационарный шум на неработающем телевизоре; противный запах лекарств ударяет в нос, беспорядочные звуки шагов, мельтешение белых халатов, белая плитка под белыми кроссовками с такими же белыми развязавшимися шнурками. Белый, его здесь слишком много, слишком. К горлу подступает тошнота, пока слетевшее с чоновых губ имя пытается найти совпадения в уголках памяти. Тщетно. — Господин Ким? Сокджин заторможено поднимает голову, не в силах разомкнуть пересохшие губы. — Господин Чон пришёл в себя. Прошу, пройдёмте, пожалуйста, со мной. О том, что наступил следующий день, Джин узнаёт только тогда, когда перешагивает порог палаты, вовсю залитой солнцем. Рвущийся из-за занавесок яркий свет горит на кипенно-белых простынях, скользит по перебинтованным рукам восседающего на кровати Чонгука, взгляд которого обращён куда-то в пустоту. Сам он не совершает и микродвижения, больше походя на статую; у брюнета появляются сомнения по поводу того, дышит ли Чон вообще. Тишина в комнате настолько густая, что давит на ушные перепонки, как будто Ким находится под водой на глубине нескольких метров. — Чонгук? — едва ли разрезает мертвенное беззвучие. Собственный голос кажется каким-то приглушённым. Шатен чуть вздрагивает и оборачивается. — Джин, здравствуй. Давно же мы не виделись, — вежливая и осторожная улыбка. Чужая. — Да, точно, — брови брюнета чуть сдвигаются к центру. Снова это странное предчувствие. Что-то здесь явно… — Прости, опять я доставляю тебе кучу проблем, — парень неловко заёрзал на кровати, — ты не стой, садись куда-нибудь. Сокджин коротко кивает и присаживается на небольшое кресло напротив кровати. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально, спасибо. Разве что голова трещит, а в горло будто напихали иголок. А еще, — шатен делает небольшую паузу, проходится растерянным взглядом по своим рукам, и, немного прокашлявшись, продолжает, — ты прости за странный вопрос, но… что вчера произошло? — Ты ничего не помнишь? — Ничего. — Совсем? — глаза брюнета округляются. — Совсем. Выталкивать из себя слова даётся с большим трудом. — Прежде чем я расскажу всё, что знаю, можно, я задам тебе один вопрос? Шатен безэмоционально кивает. Джин медлит некоторое время, при этом сам себе не может объяснить, почему незнакомое ему имя вызывает столько непонятных эмоций, словно это какое-то заклятие, которое обязательно сработает неведомо каким образом, стоит произнести его вслух. — Кто, — голос Сокджина почти дрогнул, — кто такой Тэхён? — Ким буравит шатена пристальным взглядом, пытаясь поймать во всё ещё красных опухших глазах смену эмоций. Но Чонгук в ответ смотрит непонимающе, чуть хмуря брови, как если бы услышал какой-то набор слов на чужом языке. — Вчера ты звал кого-то по имени Тэхён, — уточняет брюнет уже с меньшей уверенностью. Чонгук опускает растерянный взгляд на свои руки, погружаясь в глубокие думы. По появившимся на лице морщинкам и поджатым губам становится понятно, что он прилагает немало усилий, чтобы дать хоть какой-то вразумительный ответ, и, около минуты спустя, снова смотрит Сокджину в глаза. — Прости, но ты уверен, что тебе не послышалось? Я правда не знаю никого с таким именем.