Когда двери за Хюррем закрылись, то та больше не сдвинулась. Осталась на месте, смотря пристальным взглядом на Ибрагима. Сначала его охватила небольшая неловкость, но виду естественно не подал. До ее прихода Паша выстроил в голове идеальный план, по которому должен был начать, а затем продолжить и закончить рассказ. Но когда она оказалась перед ним, то все в миг улетучилось. Сейчас он, как и она стоял на месте, смотря в ее глаза.
— Ты просил, и вот я пришла. Что же молчишь?
Долго такая пауза продолжаться не могла и Хюррем решила начать разговор первая. Поведение Ибрагима казалось ей очень странным, да и сам он заметно изменился. Что-то с ним произошло — это явно, но, что именно ей конечно хотелось бы узнать в силу своего чрезмерного любопытства.
Визирь, как можно скорее пытался собраться с мыслями. Он уже пожалел о том, что решился все рассказать, но деваться некуда. Ибрагим вытянул руку в сторону дивана и сказал:
— Присядь.
Хюррем насторожились. Такой жест от него был неожиданным. Ибрагим что-то задумал, но, что именно понять к сожалению слишком сложно. Жаль она не может читать его мысли. Ибрагим же прекрасно заметил замешательство Хюррем, поэтому сказал:
— Не бойся. Просто присядь.
Хасеки с осторожностью, медленно отправилась в сторону дивана. Когда цель была достигнута, то так же медленно присела, придерживая платье. Ибрагим же сделал шаг вперёд и остановился, после, смотря на нее, начал:
— Скажи, ты помнишь свое детство? Примерно до десяти лет.
Хюррем опешила и решила, что у Ибрагима правда какие-то проблемы с головой. Иначе она это объяснить не могла. Приглашать своего врага и спрашивать о его детстве — полнейший бред.
— Зачем тебе? Что за вопросы такие? Ты что-то задумал? — покосившись, спросила она.
— Я ничего не задумал. Просто ответь на вопрос.
Ибрагим сам прекрасно понимал, что со стороны это выглядит очень глупо и странно. И он поймет, если Хасеки решит, что он сошел с ума. На ее месте он подумал бы также.
— Допустим помню. И что дальше?
Хюррем начала заметно нервничать. Ее пальцы перебирали ткань платья, а глаза бегали по периметру кабинета.
— Ну а ездила ли ты куда-нибудь? Например, в другую страну, где возможно у тебя были хорошие друзья.
Тут Хюррем окончательно убедилась в том, что вероятно Паша ударился головой. Или же... Ей припомнились воспоминания, которые недавно посетили ее голову. Неужели он каким-то образом узнал про ее жизнь до дворца? Или пытается сделать это сейчас и такие вопросы просто совпадение? Но какой смысл от этого? Хюррем вздохнула и встала с дивана. Все происходящее было слишком странным. Стоя на месте, Хюррем спросила:
— Зачем ты пытаешься узнать про мою жизнь? Тебе заняться нечем? Если да, то я в это просто не поверю! Не может быть такого, чтобы у Великого Визиря Османской империи не было важнейших дел!
Как говорится слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Поэтому Ибрагим решил больше не тянуть кота за хвост.
— Не хочешь говорить ты, то я сделаю это за тебя, — посмотрел на Хюррем и увидел, что та напряглась сильнее. — Твой дедушка жил в таком городе под названием Парга и ты, как порядочная внучка приезжала к нему на какое-то время. В один из таких приездов, — сделал шаг вперед. — Ты познакомилась с двумя братьями и вы очень хорошо сдружились, — еще один шаг и он оказался напротив Хюррем. — А теперь вопрос на засыпку. Не кажется ли тебе, что с одним из них ты встретилась спустя столько лет?
Хюррем отшатнулась назад от такого напора со стороны Ибрагима, но почувствовала препятствие в виде дивана и чуть не свалилась. Подхватить за руку ее успел Визирь. Последовала тишина. Ибрагим с нетерпением ждал, что же скажет Хюррем. Та же находилась глубоко в раздумиях над тем, что сейчас услышала. Госпожа пыталась все сопоставить, собрать воедино все, что узнала сама и то, что услышала из уст Паши. Наконец озарение начало стучать в черепную коробку. Хюррем впилась в Ибрагима взглядом, в котором читался шок и непонимание. Визирь понял — до нее дошло, но продолжал молчать и терпеливо ждать. В голове женщины сразу же всплыла полная картинка. Когда наступило лето они в очередной раз с семьей отправились из Крыма в Паргу к дедушке, который несколько лет проживал там, но по какой причине Хюррем не знала. По приезду Хюррем каждый раз сразу же бежала к морю и сидела на берегу, следя за волнами и вдалеке проплывавшими кораблями. Именно тогда она и познакомилась с двумя мальчишками. Дружба между ними тремя завертелась быстро, но начала перерастать во что-то большее лишь между двумя. Тогда подходил последний месяц ее пребывания в Парге и в один из дней он подарил тот самый кулон и признался, но уже на тот момент Хюррем была досточно смышлёной и прекрасно понимала, что это всего лишь детская влюбленность, у которой не будет будущего, что она и сказала ему. Судьба сыграла злой рок и на город в этот самый момент напали чужестранцы, похитившие то ли друга, то ли возлюбленного по имени Тео. Тео, который сейчас стоял перед ней, но уже как Ибрагим.
— Т-то есть мы.. ты..., — от переизбытка эмоций говорить было катастрофически трудно.
— Да, — Ибрагим продолжал держать ее за руку, которая начала дрожать и кажется чувствовал, как бьется ее сердце, готовое вырваться из груди.
Хюррем не могла что либо произнести. Слишком сильный шок для нее, от которого она должна прийти в себя. Попыталась вызволить свою дрожащую руку из его. Когда у нее получилось, то глаза забегали вновь, ведь госпожа не понимала, что делать дальше. Ибрагим продолжал за ней следить. Высматривал будто каждый миллиметр ее лица. Судьба непредсказуема. В один миг все может обернуться так, что заклятый враг окажется тем, кого ты когда-то любил. Пусть ребенком, но эта любовь была самой первой. Теперь не понятно, как жить дальше. Продолжать враждовать или все забыть и примириться?
— Я-я... Мне... Мне надо идти, — наконец с трудом выдавила из себя Хюррем и пока Паша не вернулся в реальность из своих раздумий отправилась на выход.
Ибрагим очнулся только тогда, когда хлопнула дверь. Увидев перед собой пустоту, мужчина несколько раз обернулся по сторонам. От Хюррем и следа не осталось. Паша обессиленно рухнул на диван и запрокинул голову, думая, как теперь быть.
***
Хюррем, как ядро от пушки влетела в свои покои и мигом закрыла дверь, облокотившись на нее. Отдышавшись, Хасеки отошла от двери и отправилась к столику, на котором стоял кувшин с водой. Взяв сосуд, Хюррем начала жадно поглощать воду будто вернулась из пустыни. Поставив кувшин на место, начала ходить из стороны в сторону, прокручивая в голове все, что случилось ранее. Походило на какую-то злую шутку. Человек, которого она ненавидела всей душой оказался тем, кого она любила еще маленькой девочкой. Или же это было что-то другое? Сейчас это узнать невозможно. Теперь остается понять, как продолжать жить, зная все. Главное, чтобы прежние чувства не смогли вернуться.
***
День пролитал за другим мимолетно. Со дня X прошло десять дней. Они не виделись, но каждый продолжал все обдумывать наедине с собой. День и ночь думали о друг друге без перерыва. Перед его глазами воспроизводился ее образ, а перед ее его и так по кругу. Иной раз Ибрагиму казалось, что он стал зависим от нее, ведь ни о ком никогда он столько не думал, как о ней и это настораживало, пугало.
— Она правда посещает ваши мысли ежедневно? — спросил Матракчи, сидя рядом с Ибрагимом. Каждое утро он приходил к Паше и они обсуждали произошедшее.
— Скажу больше. Не ежедневно, а ежесекундно.
Насух-эфенди на миг задумался, но вскоре спросил:
— А не может быть такого, что, — выдержал паузу, думая все же спросить или нет, но решился. — Любовь вернулась?
Ибрагим посмотрел на друга и рассмеялся, после ответив:
— Брось. Этого не может быть! Я прекрасно знаю то чувство, когда человек влюблен.
— Вам конечно виднее, но я думаю неспроста мысли о госпоже посещают вас так часто. Может лучше вам углубиться в себя и разобраться?
— Может, — похлопав Матракчи по плечу, ответил Ибрагим.
После ухода друга Ибрагим, как и сказал Матракчи углубился в себя. Прежней ненависти к Хюррем он не чувствовал. Хотя чувствовал ли он ее вообще? Скорее ему просто нравилось наблюдать за ее попытками избавиться от него. Да и у него было множество шансов избавиться от нее, но Ибрагим не использовал эти шансы и не ради Повелителя, как он сейчас неожиданно понял. Руководило что-то другое. Любовь? Нет. Он бы понял. Или же нет? Вспомнив Хатидже, пришло понимание того, что любви между ними не было. Все это время между ними было совсем другое, но не это светлое чувство. Ибрагим схватился за голову, ведь окончательно запутался в себе. Неожиданно в его кабинет постучали и, когда Визирь дал разрешение войти, то на пороге показался один из слуг.
— Паша, Хюррем Султан желает вас видеть в охотничьем домике, — поклонившись сказал слуга.
