Обмануть человека

      Погода в Ханчжоу в ноябре была достаточно приятной, чтобы Сяо Чжань мог не переживать о том, что, выйдя из дома в кардигане, на следующий день не сможет встать с кровати из-за застуженной спины. Спокойные дни пролетали незаметно: безветренные, время от времени пасмурные с нависшими над городом тучами, готовыми разразиться ливнем, или наоборот — залитые ласковым солнцем, которое перестало нещадно палить землю где-то к середине сентября. И все-таки к прогнозу погоды Сяо Чжань относился весьма скептически после того, как несколько раз попал под ливень, когда приложение в телефоне даже спустя несколько обновлений гордо выдавало все двадцать градусов и безоблачное небо. С тех пор зонтик на всякий случай лежит в ящике его стола в кабинете.       Сегодняшний день радовал теплом и отсутствием туч, и Сяо Чжань решил выбраться на перерыв в ближайшую к кампусу кофейню. Переписываясь с Хайкуанем, он между делом кинул, что у него есть два часа свободного времени, и тот отписался, что подъедет перехватить что-нибудь на обед, потому что как раз заскочил в суд недалеко от университета Сяо Чжаня. В ожидании друга Сяо Чжань облюбовал столик рядом с большим окном, которое выходило на парк, разбитый в кампусе университета. По обе стороны от кофейни чуть ли не друг на друге стояли книжные магазины и лавчонки, торгующие всякой нужной и не очень мелочью, приманивающей студентов. В основном там крутились девушки, выбирая себе ручку покрасивее или тетрадку с каким-нибудь айдолом на обложке. Преподаватели постарше кривились, когда на столах появлялась стопка таких тетрадей, с раскрашенными до неузнаваемости мальчиками, бормотали себе под нос что-то о развращении молодежи, отсутствии воспитания и неуважении к партийным идеалам, а Сяо Чжань только посмеивался, разглядывая этих самых мальчиков. Кого-то из них он даже узнавал, надо же.       Сяо Чжань не мешал своим мыслям течь туда, куда им взбредет, неспешно потягивая теплый кофе и невидящим взглядом скользя по улице. Когда колокольчик на двери в кофейню звякнул, он пару раз моргнул и перевел взгляд на вход, подумав, что Хайкуаню самое время появиться.       Он слегка удивился, увидев Ибо, который тоже нашел его взглядом, наверное, почувствовав, что на него смотрят. Сяо Чжань улыбнулся и махнул парню рукой в знак приветствия, и Ван Ибо, расплывшись в ответной улыбке, ловко обтекая нестройную толпу болтающих студентов, направился к нему, забыв об очереди, в которую намеревался встать. — Сяо Лаоши, Вас что, уже достаточно терзали сегодня? — Протянул юноша, плюхаясь на диванчик напротив преподавателя.       Сяо Чжань хмыкнул. — У меня следующая пара только через два часа. И да, у преподавателей тоже есть обед. Это на случай, если ты думаешь, что я, хм-м-м, ну не знаю… Может быть, робот? — Для робота Вы слишком изящны. Нет, мне всего лишь казалось, что Вы солнцем питаетесь. — Ухмыльнулся Ван Ибо и на непонимающий взгляд Сяо Чжаня пробормотал, неопределенно махнув рукой в его сторону: — Вы же вон какой худой… Тонкий, как ивовые ветви.       Сяо Чжань едва не поперхнулся своим кофе. — Ну, знаешь ли… Ты тоже не особо похож на того, кто каждый день лопает по две тарелки баоцзы на завтрак, обед и ужин.       Ван Ибо на его выпад только хмыкнул и отвел взгляд. — Как ты себя чувствуешь? — Поинтересовался преподаватель.       Сощурившись, он вгляделся в лицо Ибо, подмечая, что синяки и ссадины уже сошли. Только левая рука была плотно перевязана эластичным бинтом. — А… Порядок… — Усмехнулся парень, скользя взглядом по посетителям кофейни, большая часть из которых представляла собой студентов со всех отделений их университета.       Сяо Чжаню показалось, что юноша чем-то расстроен. Подумав немного, он решил, что знает, как поднять ему настроение. — Кстати, я просмотрел все твои работы.       Ван Ибо, как и ожидалось, мигом оживился. Он весь подобрался и взволнованно взглянул на преподавателя. — И что Лаоши думает о работах этого ученика?       Сяо Чжань улыбнулся и подался чуть ближе. Ван Ибо оторопело моргнул, наблюдая за тем, как загораются глаза преподавателя, почти волшебно поблескивая за стеклами модных очков. — Это замечательно, Ибо. — Доверительно сообщили ему. — Правда? — Ибо, кажется, даже дыхание задержал, и Сяо Чжань увидел, как на его лице расцветает смущенная, недоверчивая улыбка, так не похожая на все его ухмылки, которые парень выдавал одну за другой. — Ибо, мне незачем тебе лгать. Это прекрасные работы. Мне действительно не к чему было придраться, хотя признаюсь, что даже пытался это сделать, но нет, ничего не вышло. — Он усмехнулся, заметив, что Ван Ибо обиженно поджал губы. — Композиция, стилистика, правильно расставленные акценты, пропорции… У тебя золотые руки. Жаль, что я не увидел подготовительные рисунки. Вообще-то по правилам преподаватель должен оценивать и их, но в этот раз я закрою глаза на их отсутствие… У тебя, правда, очень сильные работы, Ибо. Просто вау! Не каждый художник с моего факультета так может. Впрочем, такого результата следовало ожидать: И Лаоши говорил мне, что ты умница.       Голос Сяо Чжаня был ровным и спокойным, немного приглушенным из-за шума кофейни. Он все говорил, и мечтательная улыбка, касавшаяся его губ, заставляла Ван Ибо плавиться. Какое-то теплое чувство, давно позабытое, уютно свернулось внутри и заставляло самого Ибо глупо улыбаться в ответ на похвалу. Он очень надеялся, что преподаватель был слишком занят своими рассуждениями, чтобы заметить, как краснеют его щеки.       Сяо Чжань увлекся, и Ибо пропустил момент, когда они начали обсуждать картины Ван Гога и то, почему Ван Ибо больше нравится Парижская серия, а не серия из Арля. — … Но я бы побывал в Лондонской национальной галерее. Четвертый вариант на желтом фоне… — О, да! Но сначала я бы посмотрел на картину в Мюнхене. — Тогда заодно и в США, м-м-м, та, что в Филадельфийском Музее Искусств выставляется… — Ван Ибо!       Оба вздрогнули, когда кофейню оглушил пронзительный девичий голос, и Ван Ибо обернулся ко входу. Невысокая девушка с косичками, которые смешно подпрыгивали от ее быстрой ходьбы, пробиралась к ним с неотвратимой уверенностью, сверля парня злым взглядом. — Какого черта ты снова на звонки не отвечаешь? — Прорычала она, останавливаясь перед Ибо, уперев руки в бока. — Я ждала тебя полчаса, а ты тут рассиживаешься с… — Она кинула взгляд на Сяо Чжаня и осеклась. — Ох, Сяо Лаоши… Прошу прощения… — Ничего. — Сяо Чжань улыбнулся. — Ибо, я, наверное, совсем заболтал тебя. — Нет-нет… — Ибо отчаянно затряс головой. Он пододвинулся к окну и, схватив девушку за рукав худи, потянул вниз на диванчик. — Ван Ибо… — Зашипела девушка, но покорно села рядом с парнем, неловко качнувшись из стороны в сторону под взглядом преподавателя. — Эм… Сяо Лаоши, это Да Тин. — Ван Ибо неловко взъерошил волосы на затылке. — Она с хореографического факультета. Мы иногда тренируемся вместе. — Ох, вот как. А я-то думаю, почему никогда не видел Да Тин среди своих студентов. Хореографическое отделение в другом корпусе, верно? — Ага. — Да Тин пожала плечами. — Раньше мы занимались в соседнем здании с художниками. Но мы временами шумные. Куратор как-то сказала, что тонкая душевная организация художников не выдержала нашего соседства, вот нас и отселили.       Ван Ибо пихнул Да Тин под столом, и та зашипела, в ответ наступив на ногу парню. Ибо поморщился. Сяо Чжань наблюдал за ними со смешинками в глазах. — Ибо, ты занимаешься танцами? — Немного. — Пробормотал юноша. — Ага, немного. — Да Тин фыркнула. — Я всегда говорила ему, чтобы не маялся дурью и поступал на хореографический, а он уперся: хочу быть дизайнером. Сяо Лаоши, Вы бы видели, как этот парень танцует! Клянусь, Вы бы сами за руку притащили его на наш факультет. — Да Тин! — Что? Я всего лишь говорю правду. Ли Лаоши жалеет, что ты не захотел связать себя с танцами, с тех пор, как увидела, какие финты ты выделывал в тренировочной комнате. Сяо Чжань тихо рассмеялся. — Что ж, я поверю на слово, Да Тин. Но даже не думай, что его так просто отпустили бы с факультета дизайна и архитектуры. Если бы Ибо был на художественном факультете, я бы ни за что не позволил ему бросить живопись… — Я смотрю, у нас какой-то незапланированный семинар?       Все трое подняли головы, когда рядом раздался мужской голос. — Ты поздно. — Цокнул Сяо Чжань, взглянув на часы. — Мой кофе уже успел дважды остыть.       Хайкуань хмыкнул, садясь рядом с Сяо Чжанем. — Судья Хван задержал меня после своего слушания. Я же тебе рассказывал, какой он болтливый старик. Кто твои милые спутники? — Мои студенты. — Сяо Чжань улыбнулся, чуть пододвигаясь к окну, чтобы дать Хайкуаню больше места. — Вернее сказать, только один из них мой. Ван Ибо с факультета дизайна и архитектуры. И Да Тин с хореографического. Они составляли мне компанию, пока ты там с судьей Хваном байки травил. Ребята, это мой друг, Лю Хайкуань. — Ван Ибо? — Хайкуань удивленно приподнял брови, заинтересованным взглядом скользя по юноше, который нервно постукивал пальцами по столешнице. — Вот оно что… Как твои дела, Ибо? Сяо Лаоши сильно переживал за тебя.       Ибо вскинул голову, встречаясь взглядом с Хайкуанем. Он выглядел немного сбитым с толку, но все же отрывисто произнес: — Все в порядке. Спасибо. — Славно, раз все в порядке. — Мужчина улыбнулся, пододвигая к себе меню. Раздумывая над тем, чем бы перекусить, он продолжал: — Ты знаешь, твой преподаватель становится абсолютно невыносимым, когда начинает беспокоиться о ком-то из своих «детей». — Ты можешь хотя бы перед моими студентами меня не позорить? — Сяо Чжань обреченно простонал, еле сдержавшись, чтобы не уронить голову на стол.       Да Тин хихикнула. — Вряд ли это оставит след на безупречной репутации Сяо Лаоши. Скорее сделает Вам честь. Кстати, — девушка встрепенулась, садясь ровно, после чего слегка склонила голову в поклоне перед преподавателем, — я благодарна Сяо Лаоши за то, что возились с этим балбесом. Я пыталась найти его в тот день, когда его избили, но те подон-…кхм… те парни успели раньше. — Ее вид вдруг сделался виноватым, она прикусила губу, скользнув взглядом по притихшему Ибо, забившемуся в угол дивана. — Это из-за меня его избили.       Сяо Чжань вопросительно приподнял бровь. — Как так получилось? — Те двое… — Да Тин, помолчи. — Вставил Ван Ибо. Его голос предупреждающе звенел. — Ой, заткнись, Ван Ибо! — Девушка недовольно цыкнула на него и снова вернула внимание к преподавателю. — Те двое, Сян Цзинь и Бо Хай, с факультета физической культуры. Я отказала Бо Хаю, когда он предложил мне быть его девушкой. Наверное, из-за того, что я постоянно зависаю с Ибо, он подумал, что мы встречаемся, вот и решил припугнуть его. А Ибо… Он ведь совсем без тормозов, когда злится. Я почти уверена, что этот дурень ляпнул что-то, чтобы их спровоцировать. — Да Тин!.. — Сквозь сжатые зубы процедил Ван Ибо, прожигая подругу яростным взглядом, но та только отмахнулась от него, безапелляционно заявив: — Молчи, Ван Ибо. Вы же знаете этих качков, Сяо Лаоши. Сила есть, ума не надо. Вот они его и приложили хорошенько.       С каждым словом, произнесенным Да Тин, Сяо Чжань хмурился все сильнее. Ладони, которые он сложил на коленях, непроизвольно сжались в кулаки. Ситуация вовсе не редкая. Когда-то давно Сяо Чжань и сам попадал в похожие передряги. Работая учителем в школе, ему не раз и не два приходилось разнимать дерущихся мальчишек. Все это было по глупости: вспыльчивые, не умеющие контролировать свои эмоции дети находили выход в применении силы. Нужно было выпустить пар, и драка казалась самым естественным решением проблемы: говорить друг с другом они еще не научились.       Казалось бы, к университету они должны были уже поумнеть. Не так уж сложно понять, что силой ничего не решишь, только хуже сделаешь, и будет удачей, если не развяжешь локальную войну, которая неизвестно чем закончится. По крайней мере, так считал сам Сяо Чжань, никогда не находивший прелести в сбитых костяшках пальцев и разукрашенном синяками теле. Но, к сожалению, «словами через рот» умели далеко не все…       Он так задумался, что почти пропустил момент, когда Ван Ибо резко вскочил с места, подталкивая Да Тин в плечо. — Пойдем. Мы и так засиделись. Не будем мешать Лаоши и его другу.       Да Тин растерялась, потому что Ван Ибо был как никогда мрачен. Она покорно поднялась, забыв, что пару мгновений назад сама не давала вставить Ибо и слова. — Ибо. — Сяо Чжань окликнул его, и парень повернулся к преподавателю. — У тебя точно все хорошо? — Конечно. — Сяо Чжань ни секунды ему не верил: Ван Ибо снова нацепил на лицо кривую, ломаную улыбку. Глаза его не смеялись. — Извините, Сяо Лаоши. Я не знал, что Вы кого-то ждете. Мне не стоило отнимать Ваше время. — Ничего страшного. — Покачал головой мужчина. — Я рад, что ты составил мне компанию. — Мгм… — Тогда жду тебя в понедельник, правда? — Он ободряюще улыбнулся, не зная, что еще может сказать, чтобы убрать с лица Ван Ибо мрачную тень. Она выглядела почти преступно на этом красивом юном лице. — Да. Я обязательно буду. — Ибо выдавил из себя усмешку, поклонился Сяо Чжаню и Лю Хайкуаню, молча наблюдавшему за разворачивающейся сценой, и дернул Да Тин на себя, призывая идти на выход из кофейни.       Девушка цыкнула на него, толкнула парня в бок и тоже поклонилась двум мужчинам на прощание. — Рада была лично познакомиться с Сяо Лаоши, которого все так обожают. — Хихикнув, сказала она. — Ты мне льстишь. — Сяо Чжань коротко рассмеялся, покачав головой. — Я тоже рад был познакомиться, Да Тин. Если станет скучно с танцорами, заглядывай к художникам. Мы, конечно, те еще зануды, но вдруг ты откроешь в себе любовь к изобразительному искусству?       — Договорились, Сяо Лаоши! Я воспользуюсь приглашением!       Когда парень и девушка скрылись за дверью, Лю Хайкуань, облокотившись о столешницу и положив на руку голову, перевел внимательный взгляд на Сяо Чжаня. — Что? — Ничего. — Невинно захлопав глазами, произнес Хайкуань. — Сяо Лаоши, я понимаю, почему студенты тебя обожают. Неудивительно, что буквально каждый из них желает заполучить твое внимание себе. — О чем ты? — Сяо Чжань фыркнул, а Хайкуань закатил глаза. — Готов поспорить, что ты один из всего вашего преподавательского состава не против проводить свой обеденный перерыв в компании студентов. Ну, даже если не один, то вряд ли очень многие горят желанием… А ты умудряешься излучать столько счастья, что ослепляешь им бедных детей, которые, как только что вылупившиеся птенцы, готовы смотреть тебе в рот. Ты когда-нибудь вконец обласкаешь их своей любовью и нежностью. Только смотри, чтобы мелкие пакостники не научились этим пользоваться. Я знаю, что ты считаешь их ангелами во плоти, но, Чжань-Чжань, открой глаза. Ты же прекрасно знаешь, что не бывает идеальных людей. — Я понял, понял. — Вздохнул Сяо Чжань, отворачиваясь к окну и наблюдая, как Да Тин и Ван Ибо о чем-то спорят, остановившись посреди улицы.

***

— Ван Ибо, постой! — Да Тин с трудом поспевала за парнем, который бежал из кофейни так, словно за ним гнались призраки, которых он всей душой ненавидел. — Да стой же ты!       Она, наконец, нагнала его и, схватив за локоть, развернула лицом к себе. Девушка уже было хотела накинуться на него, высказать все, что накипело, но, увидев потерянный взгляд Ван Ибо, осеклась. — Что с тобой происходит? — Тихо спросила она. — Ты очень странный в последнее время. Это я уже не говорю о том, что ты пропал почти на три месяца!       Последнюю фразу она, все-таки не сдержавшись, выкрикнула. Нервы были ни к черту все из-за того же Ван Ибо. Да Тин не находила себе места с тех пор, как парень прекратил отвечать на звонки после дня своего рождения.       Найти его вне кампуса университета всегда было проблематично: Ван Ибо пропадал на подработках, если нет — ищи его в одном из скейт-парков, на какой-нибудь заброшке с хорошей акустикой или в ночном клубе, которых в городе, как грязи, а дома он не показывался с тех самых пор, как выбил для себя место в общежитии. Иногда Да Тин ворчала, что он мог бы обойтись и без комнаты: все равно ночует в коморках на своих подработках чаще, чем в собственной кровати.       Изредка Да Тин находила его на старых качелях в одном из двориков района Шанчэн. Она не знала, зачем Ван Ибо приходил туда: этот район был достаточно далеко от их университета, а подработок у парня там не было. На самом деле, недалеко от района Шанчэн жила семья Ван Ибо, но парень слишком ненавидел это слово, чтобы предаваться детским воспоминаниям о доме, поэтому все еще было непонятно, что Ибо забыл в этом районе.       Однажды Да Тин забегала к тете Ли, которая живет в Шанчэне, чтобы отдать той юэбины, приготовленные мамой на Праздник середины осени, и наткнулась на Ван Ибо. Девушке очень хотелось узнать, что друг забыл в этом старом дворике, ведь они никогда не приходили сюда вместе, несмотря на то, что виделись почти каждый день. Но тогда на лице Ван Ибо было почти такое же выражение, как сейчас: растерянность вперемешку с болью, которую он никому не желал показывать, страдая в одиночестве. Он нечасто выглядел таким уязвимым, предпочитая прятаться за своими колючками. Огрызался, забивая на все вопросы, или молчал, делая вид, что не слышит, одно из двух. Это был Ван Ибо, как бы Да Тин не раздражало то, что он ведет себя, словно неуправляемый, жестокий подросток, который плевать хотел на мнение окружающих, потому что единственно верное мнение — его собственное. Но иногда что-то случалось, и Ван Ибо будто сбрасывал эти свои колючки, на какое-то время показывая, каким беспомощным, чуть ли не поломанным, может быть.       По правде говоря, у Да Тин никогда не хватало смелости лезть к нему в душу, поэтому она делала вид, что не замечает. Потом она ругала саму себя, отлично понимая, что просто в очередной раз струсила. Девушка часто задавалась вопросом: чего она так боится? Реакции Ван Ибо? Боится, что тот наорет на нее, и они поссорятся? Не первый раз — выдержала бы, а если бы это ее допекло, она бы не постеснялась наорать на него в ответ и устроить настоящую головомойку за выкрутасы. Признаваться себе не хотелось, но, кажется, она боялась, что не сможет выдержать давления того, что скрывается за этим выражением лица Ван Ибо. Боялась услышать то, после чего привычный мир рухнет. Мир, в котором Ван Ибо — просто странноватый для других, нелюдимый парень с множеством увлечений, вечной нехваткой времени и непостижимым желанием выучиться на дизайнера вместо того, чтобы выбрать путь, на котором его ждали с распростертыми объятиями. Что поделать: люди — существа эгоистичные и очень любящие себя, поэтому никто из нас не горит желанием причинять себе неудобства и уж тем более боль ради кого-то другого. Поистине можно считать благословением то, что нас не сотворили совсем бездушными: все-таки есть вещи, способные заставить человека поставить на первое место не собственное благополучие, а благополучие ближнего. Нужно лишь набраться храбрости…       Но хватит с нее мыканья туда-сюда. У Ван Ибо явно были какие-то проблемы, не дававшие ему спокойно жить (кроме подонка-куратора и плюющихся ядом однокурсников). Да Тин достаточно тешила себя мыслью, что может остаться в стороне, и когда-нибудь все разрешится само собой. В конце концов, друг она или кто? Мама всегда учила ее быть добрее и помогать нуждающимся. Хотя она вовсе не была уверена в том, что сможет помочь, она хотя бы попытается. Если Ван Ибо соизволит выражаться словами через рот, а не как обычно… — Итак, ты можешь объяснить мне, в чем дело? — Все нормально. — Ну, вот, пожалуйста!       И почему рядом с Ван Ибо в Да Тин просыпается желание прибегать к насилию?.. Наверняка вот поэтому. — Я не верю ни единому твоему слову. — Сквозь зубы процедила девушка.       Она опасно прищурилась, вдохнула поглубже, выставила вперед руку и ткнула Ван Ибо пальцем в грудь, наступая: — Ты, черти бы тебя побрали, заявляешься ко мне домой спустя почти три месяца отсутствия и как ни в чем не бывало зовешь на тренировку! Спасибо, что хоть оставил гребаное сообщение, чтобы я не заявила в полицию о твоей пропаже! «Да Тин, я в норме, меня не будет некоторое время»?! Три месяца?! Где тебя носило все это время?!       Она перестала замечать то, что вокруг них были люди. Некоторые оборачивались и удивленно смотрели на нее, но девушка была занята тем, что толкала Ван Ибо к ближайшему дереву, чтобы парень не посмел смыться в попытке снова уйти от разговора. Конечно, вряд ли дерево ему помешает, но Да Тин тоже умела быстро бегать. — Почему в первый же день после того, как ты соизволил объявиться, ты тут же полез в драку с теми полудурками?! Почему ты ведешь себя так, Ван Ибо? — Голос Да Тин дрожал, и она не смогла сдержаться, взглянув на Ибо: тот выглядел побитым щенком, виновато стреляя глазами из-под длинной челки. Глаза Да Тин увлажнились от подбирающихся слез, а в горле встал ком. Она схватила Ван Ибо за края спортивной куртки, раздраженно дернув сжатыми в кулаки руками вниз, и уткнулась лбом в его грудь. — Меня достало делать вид, что я ничего не вижу!.. Я не могу притворяться, когда ты строишь это лицо. Ты видел себя сейчас? Снова оно, это твое выражение! По кому ты скорбишь? Что у тебя случилось? Что не дает тебе покоя? Прошу тебя, скажи мне, Ибо. Я… Я не хочу постоянно думать о страшном…       Девушка всхлипнула, ощутив большие ладони Ибо на своих плечах. Секунду поколебавшись, Ибо притянул ее ближе и обнял, укрывая своим крепким телом ее маленькую фигурку. Одна рука успокаивающе погладила ее по голове, и Да Тин захотелось разреветься на всю улицу, словно маленькой девочке. Ибо оставил на ее макушке поцелуй и прошептал в волосы: — Прости меня.       Да Тин невесело хмыкнула. Вот и весь разговор. Очередное «прости», такое же, как и всякий раз, когда Ван Ибо перебарщивал с грубостью. Она знала, что он всегда извинялся искренне: Ван Ибо в принципе не из тех, кто разбрасывался словами и легко признавал свою вину, но если признавал, то обязательно извинялся. Но все-таки она надеялась, что сегодня они наконец-то смогут поговорить откровенно. Она ждала, что Ван Ибо откроется, но, похоже, он не настолько доверял ей. Возможно, он просто не хотел грузить ее своими проблемами — кто его разберет? Да Тин оставалось только смириться с тем, что Ван Ибо решил за них обоих. Смириться и… быть рядом? Все, что ей оставалось, — попытаться не предать их дружбу снова, как тогда, когда она решила, что лучше всего будет не замечать чужих проблем.