***
— Эй, что с тобой сегодня? — Да Тин устало плюхнулась на пол рядом с ним, прислонившись головой к стене. Открутила крышку на бутылке с водой и жадно начала пить. — Сам не знаю. — Раздраженно цыкнул Ван Ибо. — Прости. — Не извиняйся. — Отдышавшись, произнесла девушка и с довольным стоном вытянула ноги. Кажется, сегодня перестаралась. — У всех бывают дни, когда ничего не выходит. Ван Ибо хмыкнул. Да Тин внимательно посмотрела на него и на какое-то время погрузилась в свои мысли. Ребята баловались, передразнивая чьи-то ошибки в хореографии на камеру под популярные в последнее время треки, чтобы потом залить видео с тренировки в доуинь; кричали, смеялись, обливали друг друга водой. Музыка заполнила весь зал, и только в их уголке было тихо, будто сейчас они существовали в вакууме, отдельно от всех остальных. — Эй, вы двое, долго будете там рассиживаться? — Крикнул однокурсник Да Тин. — Да Тин, поднимай Ибо! Еще раз прогоним и по домам. Да Тин махнула рукой и, потянувшись, поднялась на ноги, протянула Ибо руку. — Когда что-то не получается, нужно просто попробовать снова, правда? — Тихо сказала девушка и улыбнулась. — Помнишь? Никогда не позволяй другим говорить, что ты чего-то не можешь! Ты сам учил меня этому еще в школе. — Правда? — Ван Ибо улыбнулся, глядя на подругу снизу-вверх. — Правда. Ну, ты идешь? — Да Тин схватила его за руку, дернула на себя, заставляя пошевелиться. Ван Ибо усмехнулся и поднялся. Сжал руку Да Тин в своей ладони, после чего взъерошил волосы девушки, отчего она недовольно заворчала. — Иду. Нужно снова попробовать. Да Тин фыркнула, чувствуя, как тревога, которая не давала ей покоя весь вечер из-за того, каким мрачным был Ван Ибо, наконец-то улеглась. — Вот так бы сразу. Танцоры — ужасно упрямый народ, да? — Что-то вроде того… — Завязывай хандрить, Ван Ибо. Иначе я попрошу Тао-Тао выбить из тебя всю дурь на следующей тренировке. — Было бы неплохо… Ай-ай-ай, да ладно, Да Тин, хватит меня бить! Я понял! Погнали уже!Глава 8.
2 февраля 2022 г. в 20:26
Первым, кого Сяо Чжань встретил утром в понедельник, был Ван Ибо. Как будто и не расставались, честное слово… В девять вечера он отвез парня в общежитие, и вот на часах полвосьмого утра понедельника, а Ван Ибо уже смирно сидит за партой. Если призадуматься, парень всегда появлялся на его занятиях одним из первых. По крайней мере, по понедельникам, когда у его группы предмет Сяо Чжаня стоял первой парой. На которую доходили самые отчаянные и жаждущие знаний (он уже несколько раз успел проклясть изменение расписания, потому что устал отлавливать половину группы между занятиями, чтобы напомнить о сроках сдачи работ)…
Мужчина с огромным стыдом подумал, что за вчерашний день готов был простить Ван Ибо все будущие прогулы, если бы таковые имелись. Хотя парень и отнекивался, говоря, что все в порядке, Сяо Чжань краснел весь вечер, мысленно рыдал над, как ему казалось, растоптанной репутацией идеального преподавателя, и слабо верил в то, что Ван Ибо не успел пожалеть о том, что окликнул его вчера в торговом центре. Сяо Янь, его милая дочка, в буквальном смысле заездила беднягу так, что к концу их незапланированной прогулки Ван Ибо едва ли был способен держать глаза открытыми и ровно стоять, — так малышке понравилось сидеть у него на шее. Как бы Сяо Чжань ни пытался возражать, Сяо Янь слазить с Ван Ибо не хотела, а Ван Ибо лишь послушно двигался в заданном направлении… И потом, когда они решили, что поужинают все вместе вне дома, Янь-Янь накормила Ван Ибо острым тофу! Боги, если бы Сяо Чжань только знал, что Ван Ибо совершенно не переносит острое! Кажется, его глаза, и правда, были на мокром месте, когда он стоял над бедным мальчиком и сочувственно гладил по спине, пока тот, откашливаясь, жадно пил молоко.
Конечно же, после всего этого Сяо Чжань не мог отпустить его просто так, поэтому и предложил подвезти до дома, позже выяснив, что Ван Ибо живет в общежитии. Общежитие так общежитие: Сяо Янь мирно спала в своем кресле на заднем сидении, а они с Ван Ибо тихо переговаривались по дороге в кампус университета. Дорога была неблизкой, и было бы очень невежливо со стороны Сяо Чжаня не отблагодарить Ибо хотя бы такой маленькой услугой, как удобная поездка в машине вместо малоприятной толкотни и тряски в метро. Тем более уже начинало темнеть…
…Ван Ибо, укутанный во все черное с ног до головы так, что только синяя челка торчала из-под капюшона (кто бы мог подумать, что вне университета он может напялить на себя милое худи, по виду напоминающее игрушечного львенка?), сидел на своем месте в аудитории, ссутулившись, и что-то разглядывал на экране телефона. Он то и дело хмурился, прикусывал нижнюю губу, а потом и вовсе, оторвавшись от телефона, шлепнул тот экраном о парту.
— Сломаешь. — Сяо Чжань покачал головой, а Ван Ибо, вздрогнув, поднял на него взгляд. — Доброе утро, Ибо.
— Доброе…
— Ты рано сегодня.
— Да… Не спалось. — Пробормотал он, и Сяо Чжань тут же помрачнел, что не укрылось от Ван Ибо, и он, затолкав подальше неприятные мысли, в которые был погружен до прихода Сяо Чжаня, продолжил песню, которую завел прошлым вечером, когда Чжань в двадцать пятый раз попросил у него прощения за отнятое время: — Гэ, правда, я совсем не устал от прогулки! И тофу был не таким уж острым… Ладно, может, и острым, но я сам виноват. Хватит загоняться.
— Ты так говоришь, потому что я твой преподаватель. — Сяо Чжань закатил глаза.
И тут же подумал: «Ох, но… мы же во внеучебное время… К тому же, он сам зовет меня гэгэ, и я ему это позволяю. Стой-ка, хватит искать нелепые оправдания, Сяо Чжань!».
Но «гэгэ» действительно звучало уже почти как родное. Ван Ибо явно не хватало в жизни человека, которого он мог назвать старшим братом. Каждый раз Сяо Чжань уступал и думал: «Пусть. Если ему лучше — пусть. Главное, чтобы не замыкался в себе. В группе у него совсем нет друзей, и ребята не хотят к нему подходить. Наверное, ему одиноко».
— Сейчас не занятие, гэ-гэ. — Словно прочитав его мысли, отозвался Ван Ибо. — И вчера их не было. Если я пошел с вами, то только потому, что сам этого захотел. Вне твоих занятий я делаю только то, что хочу.
— Ох, с чего бы мне привилегия в виде твоего хорошего поведения на моих занятиях? — Сяо Чжань, вынырнув из своих размышлений, хмыкнул.
— Да просто так. — Парень пожал плечами. — И я так говорю, потому что, возвращаясь к нашим баранам, вряд ли у Сяо Янь получится найти способ, как достать меня.
Ван Ибо поднялся с места и поплелся к столу преподавателя. Сяо Чжань сидел за столом и что-то писал в ежедневнике, надев очки.
— Ой, я тебя уверяю, ты мало знаешь о ее возможностях. — Усмехнулся мужчина.
— Не думаю, что в своих проказах она способна превзойти меня. — Ответил ему тем же Ван Ибо. — Нос не дорос.
Сяо Чжань хохотнул и покачал головой.
— Я не уверен, что хочу знать о твоих «проказах»… Мне все еще хочется спать спокойно.
— А иначе что?
— А иначе буду думать, что я плохой преподаватель, и дети не вдохновляются моим примером.
— Кто тебе сказал такое? — Ван Ибо удивленно вытаращился на него, прижавшись бедром к столу и скрестив на груди руки, наблюдая за мужчиной, который, не отвлекаясь на него, продолжал писать. — Ты что, с закрытыми глазами ходишь?
— Почему это?
— Иначе ты бы видел, в каком я восторге от твоих преподавательских навыков. — Ван Ибо картинно схватился за сердце и чуть покачнулся.
Сяо Чжань, краем глаза заметивший его кривляния, рассмеялся и, дотянувшись до парня, легонько ткнул того ручкой в бок, пробормотав:
— Артист!..
— Нет, как раз-таки с театральным у меня не заладилось. — Хмыкнул парень.
— Неужели? Не верю.
— Почему это?
— М-м-м, наверное, потому что ты хорошо танцуешь? Танец не оживет, если ты не будешь играть и вкладывать в него свои чувства и эмоции. Только техника не заставит зрителя искренне сорваться на овации. — Сяо Чжань снял очки, чтобы помассировать веки двумя пальцами, после чего посмотрел на стоявшего над ним Ван Ибо.
— Откуда ты знаешь, как я танцую? — Парень вопросительно выгнул бровь.
— Да Тин сказала.
— То есть Да Тин ты веришь, а мне — нет?..
— А ты перестань преуменьшать свои достоинства — и тебе поверю. — Покачал головой преподаватель.
Ван Ибо надулся, и Сяо Чжань, не выдержав, рассмеялся.
«Он такой милый. Почему другие ребята так настороженно относятся к Ибо?». — Подумал про себя Сяо Чжань.
— Вообще-то это нечестно, ты в курсе? — Возмущенно воскликнул парень.
— Да.
— И это все, что ты можешь сказать в свое оправдание?
— А мне можно. — Мужчина продолжал веселиться, видя, что Ван Ибо, возможно, сам того не замечая, расцветает, отвечая ему искренней улыбкой.
— Вот оно! Твоя вторая натура дает о себе знать! — Парень пригрозил ему указательным пальцем. — Я так и думал! Я-…
Ван Ибо неожиданно замолк, потому что в аудиторию сонно вплыли Линь И и Да Ли. Девушки застыли на пороге, глядя на них, и запоздало поздоровались с преподавателем. Сяо Чжань коротко улыбнулся и кивнул им, после чего перевел взгляд на Ибо, шепнув:
— Какая такая натура?
— Вот такая наглая… Ты и сам любишь играть, да, Сяо Лаоши? — Так же шепотом ответил ему Ван Ибо и ухмыльнулся, после чего развернулся и, оттолкнувшись от преподавательского стола, прошел к своему месту. Уже оттуда он заметил, как Сяо Чжань, глядя ему в глаза, одними губами произнес: «Вредничаешь?».
«Конечно».
Сяо Чжань усмехнулся и покачал головой, возвращаясь к своему ежедневнику.
Ровно в восемь в аудиторию вбежал Лу Бинь, озорно улыбнувшись преподавателю, и, пожалуй, на сегодня он — последний, кто был достаточно трудолюбивым, чтобы прийти к первой паре в понедельник. Сяо Чжань и Линь И не досчитались девятерых, и, к счастью, рекорд по отсутствующим был еще не побит.
— На следующей неделе мы с вами заканчиваем работать с гуашью и переходим к масляной живописи. До пятницы я жду два этюда по итогам второй темы от тех, кто еще не сдавал работы мне на проверку. Те, кто не сдавал, — не будем показывать пальцем, они сами об этом знают, — если я не дождусь работ в пятницу до трех часов дня, другой возможности у вас не будет.
Сяо Чжань говорил мягко, но все знали, что Сяо Лаоши действительно не даст шанса донести работы позже уставленного им самим срока. Что ж, ребята были ему благодарны хотя бы за то, что он продлевал сроки сдачи работ на неделю и позволял доделывать прямо на паре, тогда как другие — те самые счастливчики, которые успевали разделаться со всеми заданиями вовремя (или просто не ленились и не ждали дедлайна), — шли вперед, изучая новый материал и готовясь к сдаче новых этюдов. Ох, иногда все это нагоняло депрессию… И все-таки Сяо Лаоши нельзя было винить в том, что они оставляли все на последний день.
— В следующий понедельник пишем контрольный тест на первом занятии, а на втором начинаем разбирать новую тему. Есть желающие поработать на выходных с материалом самостоятельно? — Сяо Чжань обвел взглядом аудиторию.
Студенты, все еще слишком сонные, чтобы соображать в достаточной степени для усвоения всего того, что произносил Сяо Лаоши, неуверенно покивали. Уже проснувшиеся даже подняли руки, хотя их и было всего несколько человек.
— Отлично. Итак, мне интересны две темы. Первая: техника гризайли. Хочу услышать о создании декоративной росписи и панно, о средствах достижения впечатления объемной рельефной лепки. Помним фигурки амуров во дворцах эпохи классицизма? Вот это оно. Но я вас очень прошу не ограничиваться этими самыми фигурками! Не открывайте первую попавшуюся на глаза ссылку: я прекрасно знаю, с каких сайтов вы берете информацию, и поверьте, мне уже наскучило читать одно и то же третий год подряд. Поэтому сделаем так: высший балл зарабатывают те, кто найдет, как применялась техника гризайли в русском Эрмитаже — неважно, в коллекции картин, или в интерьере, — и как ее использовали фламандские художники семнадцатого века.
С задних рядов раздался страдальческий вопль, где-то сбоку особенно отчаявшиеся побились головой о парту. Сяо Чжань улыбнулся, когда увидел жалостливый взгляд Ван Ибо, и пожал плечами, мол, я ничего не могу поделать с учебным планом. Он уже успел понять, что парень не очень любил работать с теорией, а долгие поиски и коллекционирование известнейших произведений искусства с последующим подробным описанием вгоняли его в тоску. Ему нужна была практика, и с ней он справлялся чудесно.
— Не стоните, я знаю, что это требует не одного часа поисков, поэтому и не прошу делать это всех. Здраво оценивайте свои силы! Задание выполняется по желанию. К тому же, я даю вам целую неделю, вы же знаете, что необязательно ждать до выходных и лишать себя возможности отдохнуть? Полчаса в день вы вполне можете себе позволить потратить на теорию по моему предмету… И вторая тема: структура и элементы грунта. Помним, что, в отличие от основы для акварели и гуаши, живопись маслом требует проклейки и грунтовки, верно? Почему? Потому что от этого зависит качество живописи и просто-напросто — сохранность картин. Я хочу, чтобы те, кто выберет эту тему, не забыли ознакомить нас с техникой безопасности при подготовке грунтов и при изготовлении подрамников. Можно делать в парах, но тогда не забудьте подготовить отчет о том, кто какую часть работы выполнял. Список участвующих жду к пятнице. На этом все. Можете быть свободны.
Постепенно гул в аудитории возрастал: зашуршали тетрадные листы, кто-то с грохотом поднимался со своего места, кто-то тихо договаривался о том, чтобы выполнить задание Сяо Лаоши в паре, а кто-то уже вовсю смеялся. К Сяо Чжаню подошли две девушки, и он отвлекся от своих дел, чтобы ответить на вопросы студенток.
Ван Ибо собирался нарочито медленно, краем глаза наблюдая за одногруппниками, которые один за другим покидали аудиторию. Он раздраженно цыкнул, потому что две хихикающие девицы никак не отставали от Сяо Лаоши, а тот только снисходительно улыбался и терпеливо разъяснял уже, кажется, по второму кругу. Наконец, они оставили его в покое, и Ван Ибо, поморщившись от кокетливого прощания с преподавателем и наигранного хихиканья, подошел к Сяо Чжаню, который устало прислонился к кафедре.
— Как только Сяо Лаоши это терпит? — Пробурчал он, нахмурившись.
— М? Что именно? — Сяо Чжань захлопал глазами, повернувшись к нему лицом.
Ван Ибо махнул рукой в сторону закрытой двери, за которой недавно скрылись две барышни, и передразнил поведение девушек.
— Ах, это… — Сяо Чжань хмыкнул. — Пришлось научиться не обращать внимание. Поначалу смущало немного, но… Это ведь временно? Скоро они пойдут на какую-нибудь студенческую тусовку, и их внимание привлечет молодой, спортивный красавчик одного с ними возраста.
— Я так не думаю… — Пробормотал Ван Ибо. — Сяо Лаоши привлекает много внимания своей внешностью и точно выглядит моложе меня и моих сверстников.
Сяо Чжань усмехнулся, отлип от кафедры и прошел к своему столу, начиная аккуратно раскладывать папки и тетради. Пару человек донесли этюды — их преподаватель аккуратно упаковал и отставил в сторону, чтобы разобраться с ними позже.
— Хочешь сказать, что то, что они испытывают по отношению ко мне, — не мимолетное увлечение, а настоящие чувства?
— Эти двое? — Ван Ибо презрительно фыркнул. — Конечно, нет. Одну из них я еще позавчера точно видел с парнем из университетской баскетбольной команды.
— Вот видишь.
— Но… Разве не может кто-то из студентов, — парень сглотнул, прежде чем продолжить, — по-настоящему влюбиться в Сяо Лаоши? Так, чтобы… прям все сложно?
— А зачем «так, чтобы прям все сложно»? — Сяо Чжань серьезно посмотрел на него. — В конечном счете, как бы «по-настоящему» ни было, им придется принять то, что ничего не получится.
— Это… — Ван Ибо натянуто улыбнулся, сам не понимая, почему так разнервничался, глядя на серьезного Сяо Чжаня. — Разумеется, это так, но… Просто… кхм… Просто говорю о том, что Сяо Лаоши недооценивает мощь собственного очарования.
Сяо Чжань удивленно приподнял бровь:
— Ты ко мне подлизываешься, Ван Ибо?
— Ни в коем случае! — Парень почти оскорбился. Потом задумался и медленно произнес: — А что, если начну?
— Лучше не надо.
— Почему?
— У тебя все равно ничего не получится. Даже у Сяо Янь не получается, если я этого не хочу.
Ван Ибо всем своим видом попытался показать, что не верит ему.
— Серьезно, только время потеряешь!
— Для Сяо Лаоши мне не жалко. — Парень ухмыльнулся.
— Ох, ну, правда, тебе-то для чего подлизываться ко мне? Оценку выше, чем я поставил тебе, ты уже не сможешь заработать. Выше уже некуда.
— Сяо Лаоши, я же не настолько мелочный! Вдруг я просто хочу, чтобы Сяо Лаоши снова составил мне компанию, когда я захочу «посмотреть на львенка»?
Ван Ибо со смехом увернулся от тычка под ребра.
— Ладно-ладно. Сяо Лаоши может просто прийти на тренировку к хореографам сегодня в пять.
— Что?
— Тренировка. — Ван Ибо неуверенно приподнял уголки губ в улыбке, глядя на то, как Сяо Чжань в недоумении застыл на месте. — Можешь сам проверить, хорошо ли я танцую, гэ. Обычно ребята с хореографического зовут меня по понедельникам позаниматься вместе. Несколько залов свободны весь вечер, поэтому по понедельникам туда приходят те, кто хочет порепетировать самостоятельно. Ну… Так ты придешь посмотреть… на нас? Да Тин спрашивала о тебе… Я-я не настаиваю! Просто… Было бы круто, если бы ты… В общем, если будет время… Да…
Ван Ибо неловко взъерошил волосы на затылке, неуверенно взглянул на Сяо Чжаня из-под челки и… мгновенно понял, что означает виноватое выражение лица преподавателя. Сейчас ему вежливо откажут.
Дурак ты, Ван Ибо.
— Извини, я… — Тихо начал Сяо Чжань, опустив взгляд в пол.
— Нет! — Получилось громче, чем он хотел, и парень чертыхнулся. Он просто ненавидел себя за то, что позволял эмоциям так быстро брать над собой верх. — Все в порядке. Правда. Не переживай из-за этого. Это… Я просто так сказал. Ну, а вдруг? Что-то типа этого? Хах, я знаю, что у тебя дел по горло. Мне не стоило… Ну-у, я пойду? У тебя скоро пара, да и мне нужно бежать.
Он развернулся и быстро зашагал к выходу, желая поскорее сбежать от собственного позора.
— Ибо! — Сяо Чжань окликнул его и даже сделал несколько шагов в его сторону. — Мне жаль. Сегодня я, правда, не могу…
Ибо глубоко вздохнул и оглянулся на Сяо Чжаня, выдавив из себя улыбку. Проклятье, что за реакция? Почему он не может перестать вести себя как ребенок?! Только маленькие дети обижаются, когда не получают того, что так сильно хотели.
Сяо Чжань не обязан уделять тебе внимание, Ван Ибо. Он тебе ничего не должен. Тебе не стоит лезть в его жизнь.
— Все в порядке, Сяо Лаоши. Я пойду. У меня сейчас занятия в другом корпусе — уже опаздываю.
Сяо Чжань открыл было рот, но понял: он не знает, что сказать. Останавливать Ван Ибо и молчать было глупо, к тому же, парень даже не успел дойти до двери, когда та распахнулась, и в аудиторию, громко приветствуя своего куратора, начали заходить ребята из его группы.
Сяо Чжань рассеянно отвечал на приветствия первокурсников, наблюдая за тем, как Ван Ибо скрывается в коридорах университета. Какое-то время он не мог ни на чем сосредоточиться. Изнутри его грызло неприятное чувство сожаления, и Сяо Чжань так толком и не понял его природу. Было ли это оттого, что он ненароком расстроил Ибо, не оправдав его ожиданий, или виной всему недосказанность и недопонимание? О, Сяо Чжань порой слишком отчетливо ощущал, как они сопровождают буквально каждый разговор с Ван Ибо. С его стороны или со стороны самого Сяо Чжаня? Внутри скреблось, ныло, просило сделать что-то. Сяо Чжань не мог понять, что именно. Он так и не решился избавить себя от этой проблемы. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо.
Ему бы отругать себя: сколько раз за свою жизнь он убеждался в том, что проблема не исчезнет, если делать вид, что ее нет? Неужели он не знает, что иногда просто нужно поговорить? Спросить? Но что-то мешало это сделать, и от этого на душе становилось гадко. Незавершенность. Отвратительно прилипчивое чувство, от которого не знаешь, куда себя девать.