Малыш, который меня погубил

Сегодня в столовой, я снова подкатил к Максу. Соскучился по его щенячей навязчивой ласке, наверное. Ну а если серьезно, хотел отвлечься с тем, кто меня реально хочет. А как мне помнилось, он хотел. Похотливый мальчик хотел почти всегда и везде. Он никогда не был против экспериментов. С ним можно было попрактиковаться на славу. А к моему «солдафонскому», как сам Макс считал, обращению, он испытывал некую слабость. И каково же было мое удивление, что паренек оказался обидчивым и на мой вопрос о том, не хочет ли он меня навестить, ядовито прошипел: - А что, француз не дал? Упс! Неожиданно. И игнорируя мой удивленно-рассеянный взгляд, продолжил, - хе… Странно, да? Казалось бы… Слыхал, он Галочку окучивает. И как ты? - Ты что мелешь, поганец? – моему возмущению не было предела. - Ну не говори, что не пытался залезть к нему в ширинку, - призвал тот. – Да я тебя, собственно, понимаю. Красавчик же, весь такой стройный – звонкий, как девчонка. - Заткнулся, - зарычал я, приказывая. - Ага, хрен тебе. А между тем, мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Правда резанула по моему самолюбию, выбивая из колеи. Да и Максик себе раньше такого не позволял. Видно, я и впрямь его обидел. - А может мне к нему подкатить, что скажешь? Может, ты просто не в его вкусе? - Да я тебе сейчас в морду дам, гаденыш, - пообещал я и угроза была вполне реальной, но, похоже, тот не поверил. А между тем, на нас потихоньку начали оборачиваться. - Знаешь, он мне тоже приглянулся, - что было маловероятно, ибо вариант Макса это быки, заставляющие его визжать от восторга. - Думаю, я все-таки предложу ему… пообщаться. - Совсем страх потерял? - Ревнуешь? – он ухмыльнулся. – Что, правда? А может ты влюбился, а? И тут я не сдержатся. Хук справа сбил нахаленка со стула и остудил пыл. В столовке воцарилась гробовая тишина. Народ заинтересованно повернулся в нашу сторону. Разборки двух открытых геев, которые некогда крутили роман, никого не подбили к участию и слава Богу. Я ведь мог и челюсть сломать. Максим поднялся, взял со стола салфетку, приложил к разбитой губе и одарив меня убийственным взглядом, вышел. Он поступил правильно. Позволь он себе большую вольность, я бы повалил его на стол и придушил. Так я понял, что этот парень для меня потерян. И хотя я не жалел об этой потере, понимал, что эти отношения были для нас, ну или для меня, удобные. Паренек хоть истеричный, но раскованный, чистоплотный, гибкий. Он ярко-выраженный гей, из тех, что носят розовые штанишки, цветные шарфики, колют уши и открыто балдеют от себя. Быть его постоянным бой-френдом я бы не смог. Все могло так и затихнуть, но нет, этим же днем я встретил его снова и не где-то, а в кабинете Матвеева, за непринужденным разговором. - Ну я тебе очень рекомендую… Это реальное наслаждение, - слащаво, в своей манере, Макс обращался к Герману, даже не обращая внимания на меня. – У меня первый раз так ноги болели. Потом привык. Гарантирую, эта суббота станет днем, который ты запомнишь надолго. Ты обязательно получишь удовольствие. Мои скулы мгновенно стали стальными, а глаза налились кровью. Убью собаку! Но тут Герман поднял на меня свое лучезарное улыбающиеся личико, - привет, Кир. Ты где пропадаешь? Все утро тебя искал. Хотел новый проект показать. - А ты что здесь делаешь? – рыкнул я на его гостя. - Сижу, - так же нагло. - А кто мне отчет по застройщикам сдать должен, не скажешь? – я решил напомнить, кто его непосредственный начальник. - Ой, неужели я? - С работы хочешь вылететь? Так я могу придать ускорения. - Кир, успокойся, сдаст он тебе твой отчет. Ну чего ты закипаешь? - в разговор вступил Матвеев. - Викторович испортил настроение? - Нет, все гораздо прозаичнее, - Макс и не думал уступать, - это воздержание. Избыток семенной жидкости в голову ударил. К вечеру он кусаться начнет. И я снова сорвался. Подскочил, и схватив его за грудки, стащил с диванчика, кажется даже оторвал от пола. - Мать твою… - заголосил тот, - ты мне сейчас пиджак порвешь. Ты знаешь сколько эта вещь стоит? Это тебе не тряпки какие, это бренд. - Я тебя этот бренд сейчас сожрать заставлю. - Не надо, - призвал Геман, со свойственной ему мягкостью в голосе. Он так внезапно оказался рядом, что я не заметил его передвижения. - Гера спаси меня от этого чудовища, - продолжал играть Максик и заодно только «Гера» мне еще больше захотелось его прибить. - Подумай сам, что скажут, если вы подеретесь в моем кабинете. Тебе нужны проблемы? Или тебе нужно, чтобы они были у меня? Ну что ты в него вцепился? Отпусти! Конечно, если бы я захотел придушить поганца, никакие физические усилия со стороны Матвеева не спасли бы его. Он когда он положил руку на мое запястье, я послушно разжал кулаки, выпуская жертву из захвата. - Вот так. Незачем устраивать бойню. Вы взрослые люди. Успокаивайтесь! Ему бы психологом работать. Я громко выдохнул, отпуская гнев. - Я тебя уволю, - пообещал я. Очень не хотелось мне видеть этот выбеленный чуп, да еще и в моем подчинении. - Кир, не горячись. Максим предложил мне увлекательнейшую поездку на конезавод. Ты любишь лошадей? - Что? – я снова зло сверкнул глазами. И хотя теперь я понял, о чем, собственно, шел их разговор, стало не на много лучше. С конезавода-то у нас и закрутилось когда-то. - Хочешь с нами? Макс, ты ведь не возражаешь? Дружной мужской компанией… подышим свежим воздухом, покатаемся верхом. Умеешь? - Умеет, - как-то жестко ответил обиженный мальчик, расправляя помятые лацканы. – Хам. - Вот и договорились. Едем в субботу, прямо с утра, - добавил Герман. - Ни за что не пропущу такое событие. - А теперь мне нужно работать, так что извините, поболтаем в другое время, - мягко, но с напором, Герман выпроводил нас. Отчет, который, по правде говоря, не «горел», я получил в этот же день. Передала мне его Галя. Этот хмырь, видимо, побоялся ко мне соваться. Я попросил ее мне помочь с комплектацией папок и следующие минут 20 нагло рассматривал ее хрупкую фигуру, оценивал ее внешний вид и взвешивал вероятность их долгосрочных отношений. Я боролся с тем, чтобы не задать ей вопрос впрямую, есть у них что-то и серьезное ли это. Как женщина, она уже должна была оценить ситуацию и свои шансы на место в его жизни. - Галин, - я не выдержал, - я хочу тебе задать вопрос не по работе. Извини, если что. И пусть останется между нами. Она подняла на меня глаза и я на миг удился их чистоте и ясности. - У тебя линзы? – отчего-то спросил я. - Да, у меня, правда, не важное зрение. - Тонированные? - Нет, это мой цвет, - она посматривала на меня с недоверием. Неудивительно, мы общались только по работе. - Красивый. Вы, вообще, с Германом, красивая пара. - Спасибо. - Не пойми меня неверно. Я знаю его с института. Мы – товарищи. Я хотел бы знать, насколько у вас все серьезно? - Простите, но это не ваше дело, - а у куколки зубки. - Понимаю, только вот, закончится его возня с наследством, и он уедет. Ты знаешь об этом? – мне тоже было неприятно признавать это. - Знаю. - И крутишь с ним роман? - Я не стану отвечать на ваши вопросы, они не корректны. Это наше с Германом дело. - Я желаю вам обоим только добра, - заверил я, уже жалея, что начал этот разговор. - Верю, но дело не только в этом. Вы выуживаете информацию, хотите знать сплю ли я с ним… Он нравится вам? - она сказала это без претензий и злобы, словно понимая меня и мои метания. Я уставился на нее с неодобрением, - ты можешь идти. Галя собрала оставшиеся папки и дойдя до двери, обернулась, - у нас все серьезно. И если вам интересно: спим ли мы вместе, то - да, спим, - и скрылась за дверью, оставляя меня один на один с информацией, которую мой мозг не желал принимать.