Клауструм

В отличие от своего брата, который прямо сейчас заливался нахальным смехом, настроение у Субару весьма скверное. Настолько, что ему захотелось проломить чей-то череп. Хотя почему чей-то? Конкретный череп. Но вместо этого он решил проверить, насколько достоверными были слова этого извращенца, ведь он-то точно ему не доверял (он вообще никому не доверял). Поэтому, своей более здоровой рукой, Субару в который раз попытался открыть крышку этого проклятого каменного гроба, но увы, все попытки оказались напрасны. Кроме того, предполагаемое место его удара было целым и невредимым, без единой мелкой трещинки. По всей видимости, Райто сказал правду — их запечатали. Чёрт, а он ведь до последнего надеялся, что это его очередная мерзкая шутка! Но в чём смысл всего этого? Кому, из всех врагов, приспичило их тут запечатывать, если можно было просто убить? А ведь у того парня не только лицо было отвратным... — Ещё у него был противный запах, — вспоминая немаловажную деталь, Субару надеялся вернуть своего брата к серьёзному разговору, — от него как будто несло гнилью. Райто, который уже было начал успокаиваться, вдруг вновь оживился: — Ой, подожди, дай-ка угадаю, его запах тоже был хуже, чем мой? — голос звучал насмешливо и ехидно, он сейчас в открытую издевался и всё никак не мог закрыть эту тему. — О нет, до твоего запаха ему ещё очень далеко, — медленно и грозно проговорил Субару, невольно сжимая свою левую руку в кулак. Почувствовав угрозу и услышав знакомый хруст, с которым обычно его младший брат разминал кулаки, Райто решил немного унять свой весёлый азарт и слегка направить разговор в другое русло: — Зря ты так, это между прочим очень хорошее и дорогое эфирное масло*. Его делают из ярко-жёлтых цветов, похожих на звёзды. Как только наступает ночь, их сладкий и насыщенный аромат пропитывает влажный воздух тропиков, привлекая ночных мотыльков, которые их опыляют. Потом цветы собирают с первыми лучами солнца, чтобы... — Мне плевать, как делают ту дрянь, которой ты пользуешься, так что заткнись, — Субару резко и грубо прервал эту ненужную ботаническую ересь. О, как же этот чёртов извращенец его бесит! Несёт какой-то бесполезный бред, да и ещё таким томным голосом, будто бы пересказывает постельную сцену из любовного романа. Желание встать и уйти было невыносимым. Хотелось уединиться, побыть один на один со своими мыслями или просто исчезнуть. Всё что угодно, только бы не быть здесь. Разговаривать с ним он больше не хотел, скорее наоборот. И всё же Субару устало предпринял последнюю попытку, зло спрашивая напрямую: — У тебя есть хоть какие-то догадки, кто это с нами сделал, или твоя извращённая башка только одним забита? В ответ Райто как-то тяжело и печально вздохнул. Оказывается, его брат умеет не только выдергивать, но и точно так же вгонять обратно в депрессию — заставляя думать о том, о чём бы очень не хотелось думать. Меланхолия и апатия мгновенно вернулись, торопливо занимая ранее насиженные места. Уже более равнодушным тоном, Райто изложил свои умозаключения: — Те волки мало походили на высших демонов. Думаю, что они — чьи-то фамильяры. Но я не знаю никого столь могущественного, у кого могли бы быть такие сильные слуги. Скорее всего, владелец тех тварей и есть тот, кто поставил печать, а ещё он может быть тем, кто похитил у нас сучку. Возможно он не один, их может быть несколько. Наверное, кто-то заключил альянс, чтобы нас уничтожить. — Вот именно, что уничтожить! Тогда какого хрена мы тут делаем? В чём смысл? Это что-то типа плена, вместо темницы? Сколько ещё мы будем здесь валяться?! — Субару сам не заметил, как повысил голос. За него говорила злость и паника, но главной причиной такого поведения был жуткий, неосознанный страх. Всё это не может быть правдой. Он боялся и не хотел признавать, что они... что он тут застрял, да и ещё не понятно надолго ли. Хоть бы это всё оказалось дурным сном или галлюцинацией. «О. Ну да. Я и забыл, что ты всё ещё несмышленый ребёнок, Субару-кун», — подумал Райто, грустно улыбаясь. Он сам очень болезненно осознал и даже ещё не до конца принял тот факт, что они тут, видимо, навечно. Теперь он уже полностью был уверен в том, что это — жестокая пытка. Пока его младший брат лежал в отключке, Райто кое-что вспомнил. Как-то раз в детстве, он помогал Аято выучить целую сотню страниц из книги «Древние пытки Мира Демонов». Ведь только после этого Аято мог поиграть с ним и Канато. Но ему это сложно давалось, он всё никак не мог запомнить и половину из той книги. В итоге Райто понял, что это безнадёжно и предательски бросил своего брата, и тому пришлось самому разбираться со всем этим. Аято потом ещё долго обижался на него за это — больше месяца с ним не разговаривал. Кое-что из той книги всё-таки всплыло на поверхность из глубокого омута его памяти — поначалу оно было мутным и илистым, образ усердно ускользал от него и был каким-то размытым. Райто старался придать этому воспоминанию чёткие очертания и форму, и вскоре, выцветшие чернила вновь обрели краски и он вспомнил то самое редкое наказание, которое когда-то казалось ему забавным. — Где-то тысячу лет назад была такая пытка, — Райто говорил ровно и мягко, словно разъяснял маленькому ребёнку, что такое смерть, — провинившегося демона навечно запечатывали в тесном саркофаге, без единой возможности умереть, сковывая руки, чтобы он не мог вырвать себе сердце из груди. Такой саркофаг невозможно было разрушить из-за силы печати. Лишь тот, кто поставил печать, мог её снять. Такое могли делать только очень сильные демоны. Другим и единственным способом открыть такой саркофаг, было убить того, кто запечатал его. Однажды, вместо того чтобы казнить графа-предателя, его приговорили к вечным мучением, обмотав цепями и поместив в прочный каменный гроб. Дети графа и другие его приспешники пытались его вызволить, но безуспешно. Через пару столетий, демон, который запечатал предателя, был убит во время очередной войны. Те немногие, кто ещё помнил про графа, смогли запросто открыть крышку саркофага и освободить его от цепей. Тот был вампиром, поэтому без крови его полностью парализовало, он не мог даже моргнуть — настолько был истощён. Когда ему дали крови, он восстановил свои силы, но в его глазах была абсолютная пустота. Граф не отзывался на своё имя — он его забыл. Он вообще забыл, как разговаривать. От него уже ничего не осталось, он сошёл с ума и ушёл глубоко в себя, и его уже было не вернуть. Последний выживший сын проявил милосердие и отрубил своему отцу голову. Знаешь, что самое забавное в этой истории? Субару мрачно молчал в ответ, но в этой могильной тишине Райто смог расслышать тихое, свистящее «Что?», произнесённое одними губами на выдохе. — То, что его изначально хотели так казнить, отрубив голову. Но в последний момент передумали: тот демон слишком сильно ненавидел графа и хотел, чтобы тот страдал как можно дольше. И вот спустя двести лет, казнь всё-таки свершилась, только от рук любимого сына. Видимо, такова была его судьба. Разве это не смешно? Субару не смеялся. Ему хотелось кричать, выть и колотить руками по этому клятому мрамору. Но ужас сковал его ледяными цепями; они приползли из той истории про графа, обвили его своими стальными объятиями, как железные змеи, заставляя цепенеть от этого кошмара... от этой реальности. Слова Райто его отрезвили и вынудили полностью осознать всё происходящее. Как он вообще мог подумать, что всё это временно? Никто бы не стал тратить силы на подобное, и если бы это был плен, то они явно находились бы сейчас в другом месте. Значит они и вправду застряли тут навечно, и в итоге медленно сойдут с ума, как тот граф? — Да лучше уж сразу сдохнуть! — отчаянно прокричал Субару, со всей дури ударяя открытой ладонью по этой чертовой закрытой крышке. Это было совершено бессмысленно, но ему нужно было куда-то деть все эти эмоции, которые переполняли его и лились через край, захлёстывая своим шквальным потоком. На этот раз Райто ожидал такую реакцию, поэтому даже не вздрогнул от громкого возгласа и хлопка. Ему не нужно было видеть лицо младшего брата, чтобы понять его чувства, ведь они буквально осязаемы. Вампирам требовалось небольшое усилие, чтобы понять, что чувствует другой демон. Субару же был как оголённый провод — он искрился эмоциями; они сверкали яркими вспышками, переливались разноцветными огоньками, и эти маленькие молнии были видны за десятки метров, даже без вампирского чутья. Злоба, страх и отчаяние заполнили тесное пространство мраморного саркофага. Райто хотел бы сейчас обнадёжить брата, сказать, что всё не так плохо, что они выберутся, вот только сам в это не верил и уже успел их обоих тут похоронить. Да и утешать он особо не умел (но если бы «утешать» было равносильно «приласкать», то ему не было бы в этом равных), но он хотя бы изредка это делал, в отличие от других в их семье. По правде говоря, есть одна очень призрачная надежда, что у остальных братьев дела получше и они вскоре смогут вытащить их отсюда. Ведь теперь Райто почти уверен, что других не запечатали, ведь для такой печати нужно много сил. Возможно, это одна из причин, почему их тут двое — их врагам было жаль тратить силы на два отдельных саркофага. — Эй, а что если остальным повезло больше? Тогда есть шанс, что они нас освободят, — Райто сам слышал, насколько жалко звучали его слова. Но эта убогая попытка ободрить сейчас необходима, потому что ему самому уже муторно от не своих эмоций. — Ты хоть сам-то в это веришь? Да они наверняка уже мертвы, и именно поэтому им повезло больше! — Субару шипел сквозь стиснутые от гнева зубы, явно не оценив старания брата его отвлечь. — Ну зато нас не обмотали цепями и мы можем двигаться. А ещё нас ведь двое, мы не так быстро сойдём с ума, и жажда крови будет не такой мучительной... — Райто резко прикусил свой собственный болтливый язык. Чёрт, надо было сразу заткнуться. Как он мог сейчас это сказать? Нужно было выждать время, подождать пока его младший брат успокоится и может быть тогда он хотя бы выслушал бы его. Ведь в данный момент их самая главная проблема — это кровь. Точнее её отсутствие. Субару даже на миг застыл в неверии, его глаза расширились, все мысли разом исчезли, а эмоции притупились. Он спросил ледяным голосом, от которого в саркофаге в самом деле стало холоднее: — К чему ты клонишь? — Ни к чему. — Райто! — Ладно-ладно. Я просто подумал, что мы могли бы, ну знаешь... пить кровь друг друга?.. — как бы Райто ни старался, это всё равно прозвучало слишком дико. — Я конечно знал, что ты на всю голову отбитый, но чтобы настолько... — глухо прошептал Субару, чувствуя комок в горле от отвращения. А ведь этот чертов извращенец даже не шутит! — Нет, ну а что такого-то? Тем более в нашем положении... — Что такого-то?! Ты серьёзно?! У тебя что ли совсем тормозов нет?! От таких громких криков у обоих заложило уши. Наверное, Субару достиг крайней степени бешенства. А ведь его брат просто хотел его успокоить, но что-то пошло не так. Чтобы не бесить его ещё больше, Райто наконец-то замолчал. Тем более, что спорить сейчас абсолютно бессмысленно и бесполезно. Конечно же, он прекрасно понимал, насколько для Субару это было жутко, дико и первобытно. Даже для него самого это было немного слишком. Но им нужно решить этот вопрос сейчас, пока они ещё в здравом уме, ведь потом может быть поздно. Райто всего лишь слышал рассказы о том, что бывает, если долго не пить кровь: невыносимая боль и агония от жажды — вот что их ждёт.