Куклы

— Том, — негромко позвал Северус, хмуро глядя перед собой, но тот в ответ молчал. — Это нечестно, объясни хоть что-нибудь! Куда ты ушел? — ему было обидно, что Том так резко все прекратил и просто исчез, Северус не ждал, конечно, чего-то другого… но просто объяснить, как они будут дальше работать с этим обучением, ведь все же должно быть точно и структурировано. — Ну и ладно… — несколько грустно выдохнул он, отворачиваясь к стене. Куклу он не убрал, лег вместе с ней и подтянул колени к груди. За окном разбушевался дождь, большие капли громко барабанили по стеклу, тонкому и дрожащему, кажется даже, с трудом держащемуся в раме. Стеклянный дребезг, перемежающийся с грохотом дождя и глухими раскатами грома, не давал расслабиться. Все это словно бы предвещало что-то не очень хорошее. Или, может, это просто Северус себя накручивает?.. Уснуть долго не получалось, а когда мальчик все же провалился в мир сновидений, уже начало светать. Казалось, он только-только прикрыл глаза, как его уже толкают в бок, не грубо, нет, но и без особой ласки. Северус вздрогнул, не до конца проснувшись, и с некоторым даже ужасом воззрился на нависшую над ним фигуру — тонкую, вытянутую и бледную. — М-мама?.. — удивился он, говоря очень тихо, едва слышно, словно бы боялся, что, скажи он что-нибудь громче, обязательно будет наказан. — Что-то случилось? — Нет, — резко ответила Эйлин, протягивая вперед руку, — держи, — в пальцах ее были зажаты небольшой пакет с сухарями и тонкая книжица в черной безликой обложке. — Это мне? — Северус неуверенно забрал протянутые ему вещи и встретился с мрачным взглядом черных глаз матери. Эйлин хмуро кивнула. — Займешься хоть чем-то полезным. Сегодня из комнаты не выходи. — Северус недоуменно нахмурился, но не успел ничего спросить. Эйлин продолжила: — Тобиас уже вернулся. Он не в духе, и свою возможность сбежать на улицу ты уже проспал. — Взгляд женщины опустился к блокноту в руках сына. — Половина пустая, можешь что-нибудь выписывать для себя. — Спасибо… — Северус подался было вперед в странном порыве, но остановился под холодным взглядом. Эйлин резко развернулась и вышла из комнаты. Дверь жалобно затрещала, хлопнув о косяк. — Спасибо… — совсем тихо повторил Северус, проводив худую фигуру матери. Помедлив пару мгновений, тянувшихся, казалось, очень и очень долго, Северус все же раскрыл полученную книжицу. На корочке стояли инициалы, буквы были полустерты и не совсем разборчивы. Затем страница была пропущена, а на следующей после нее было нарисовано странное растение. Странным оно показалось из-за очень тонких и длинных листьев, закручивающихся у корней в шары. Рисунок был черно-белым, выполнен простым карандашом, но от него так и веяло настоящим волшебством… необъяснимое чувство, но оно было. Северус почти трепетно провел кончиками пальцев по изображению и остановил взгляд на подписи «Tenui augue». Нахмурившись, он попытался припомнить, слышал ли где-то это название, но в голову ничего дельного не пришло. Нет, похоже, раньше он такого не встречал. Видимо, учебники никак не затрагивали это растение. Может, оно было очень редким? Или дорогим? Воодушевившись, Северус перевернул страницу, надеясь, что дальше будет дано описание неведомому растению, но… большая часть букв, слов оказалась стерта. То ли поедена временем, то ли стерта намеренно, но факт оставался фактом — описание узнать было невозможно. Другое дело, что у Северуса теперь есть название, и рано или поздно он все равно сможет найти характеристики и особые свойства цветка. Задумавшись на мгновение, Северус спрыгнул с кровати и нырнул под нее, к своему тайничку, откуда достал старенький атлас ингредиентов. Свойств здесь описано, конечно, не было, но можно было поискать, где растение распространено, если оно здесь есть, естественно. Первым делом Северус заглянул в содержание — страницы по буквам, — отыскал там «Т» и поспешил непосредственно к списку. Но все оказалось не так просто. Список был не по названию ингредиентов, а по местам их сбора. Это значительно усложняло задачу. Отложив пока что атлас в сторону, Северус уверенно подтянул черную тетрадь поближе к себе и закинул в рот первый сухарик. Взгляд впился в косые строчки и полустертые слова, выведенные твердой рукой неизвестного человека. Почерк был мелким и косым, большую часть разобрать было очень сложно, но тем только интереснее, как показалось Северусу, и с большим интересом начал вчитываться. Язык был сложным, совсем не для детей. Похоже, это был чей-то дневник, но почерк… этот почерк был Северусу не знаком. Почему мать отдала ему эту тетрадь? Почему сейчас? Случайно наткнулась, когда перебирала вещи? Возможно… да, наверное, так все и было. Точно, как и с предыдущими книгами. Видимо, эти записи были ей не нужны. Наверное, думать о причинах не стоило вовсе. Надо было просто радоваться, что у него появилось новое чтение. Время бежало быстро, за разбором мелкого косого почерка не думалось ни о чем постороннем, даже о Томе Северус не вспоминал, не вспоминал об очередном занятии, которое стремительно приближалось. А еще он не думал о том, что ему на этом занятии рассказывать, и оттого голос мальчика, раздавшийся в комнате, стал совсем уж неожиданностью.

***

Том бросил куклу на кровать и попятился. Он слышал Северуса, слышал нотки странной обиды в голосе мальчика, но не мог открыть рта, не мог издать и звука. Сердце отчего-то билось в груди так быстро, так заполошно, что его биение начало отдаваться по всему телу и особенно — в ушах. Том уперся спиной в стену, так и не ответив своему невидимому собеседнику. Чего он испугался? Почему сердце так бьется? Том разозлился на самого себя. Качнув головой, он сжал кулаки до побелевших костяшек и стиснул зубы, словно бы это могло помочь ему успокоиться. Но, конечно, страх никуда не делся, как не ушла злость, вызванная предыдущим чувством — непривычным и неуютным. Не сводя взгляда с куклы, застывшей на середине кровати, Том сполз на пол. Мысли роились, он никак не мог разобрать тот ворох странных чувств, что возникли у него и до и после занятия. О, ему было страшно… страшно, что ничего не выйдет, что Северус не услышит, не поймет его слов, что не сможет повторить… И он так обрадовался, так, как никогда в жизни, когда услышал правильную фразу, что… растерялся. — Хватит… — тихо и зло выдохнул Том себе под нос, уверенно поднимаясь на ноги. Нет, он просто не мог так себя вести. Что за сопли! Нахмурившись и громко выдохнув, Том прошествовал до кровати, схватил куклу и замер на мгновение, словно бы не знал, что ему делать дальше. Но вот, секунда промедления, и он отложил куклу на тумбочку, подумал немного и отодвинул подальше от себя, словно она была какой-то прокаженной. И только после того, как максимально обезопасил себя от ее тлетворного влияния, Том лег и укрылся одеялом с головой. Сон долго не шел. Том крутился полночи то в одну, то в другую сторону, ежеминутно сбрасывал одеяло и вновь натягивал его на голову, и только к рассвету, когда уже птицы вовсю надрывались за окном, он наконец уснул. Тьма мягко окутала сознание, а следом за ней перед глазами стали появляться смутные тени. Неясные, непонятные, но почему-то такие знакомые… — Давай сыграем, Том, — звонкий девичий голосок разбил тишину. — Бежим к ребятам! Темный невысокий силуэт скользнул в гущу теней. Том последовал за ним. Они бежали и бежали, пока не оказались в окружении еще десятка силуэтов. Стало неуютно. Тени сгущались, силуэты наступали, давили… а затем… они начали смеяться. Они хохотали во весь голос, насмехались над ним! Они хотели причинить ему боль! Том дернулся, сердце пропустило удар. Хохот отдавался в ушах противным звоном. Дышать становилось тяжело. Но он должен был вырваться, должен был сбежать! Собравшись с силами, Том рванул вперед, расталкивая неизвестных, скрытых безликими масками. Он бежал вперед, не разбирая дороги, все дальше, и дальше, и дальше… бежал, пока не врезался в кого-то, точно так же скрытого безликой маской. — Прочь с дороги! — разозлился Том, — твари! — Я ничего тебе не сделал… — силуэт отшатнулся, словно бы обиделся, оскорбился. А голос… голос был таким знакомым, словно бы Том слышал его совсем недавно, вот буквально только что. — Ты еще кто такой?! — выкрикнул Том, но ответа получить не успел. Силуэт чуть наклонился вперед и, казалось, уже начал что-то говорить, но не прошло и секунды, как все исчезло. Громкий стук в дверь разбавил сонную тишину позднего утра. — Почему ты не был на завтраке? — резкий и грубый для не до конца проснувшегося сознания мальчика голос воспитательницы отрезвил и несколько напугал. — Спрашиваю еще раз! — Я не голоден, — мрачно отозвался Том. — Не помню, чтобы прием пищи был когда-то обязательным событием. — Поговори мне еще! Сегодня к завтраку были гости, они хотели посмотреть всех воспитанников и оценить условия вашего содержания. Ты нас всех подвел. — Марта прошла в комнату и внезапно замерла, остановив взгляд на тумбе. Том проследил ее взгляд и напрягся всем телом. — А это еще что? Откуда у тебя здесь эта кукла? — она протянула руку, чтобы забрать игрушку, но Том оказался шустрее. Он выхватил куклу в самый последний момент. — Все игрушки должны находиться в общей комнате… — Но это не общая игрушка. Кукла только моя. — Здесь нет ничего твоего, мальчик! Отдай. — Нет! Она моя, я сам… сам сделал ее! Я вам ее не отдам! — с этими словами он спрятал куклу за спину и прищурился. Марта, на удивление, не стала отбирать игрушку силой, чего мальчик ожидал. На мгновение задумавшись, женщина отступила. — Ладно, оставь себе. И собирайся, сегодня никто не будет сидеть в доме. Погода прекрасная, — с этими словами она резко развернулась и покинула комнату, громко хлопнув за собой дверью. Том зло выдохнул, но подчинился и поднялся с кровати, чтобы одеться для прогулки. Глянув в окно, Том скривился. Погода, и правда, была чудесной, и избежать бесполезного времяпрепровождения на детской площадке было невозможно. Это раздражало и злило. Но делать было нечего. Схватив куклу, он побрел к двери, неспешно прошел по узкому коридору и вышел на крыльцо, щурясь от слепящего солнца. Было скучно. Том не обращал внимания на других воспитанников и вообще ушел в ту часть площадки, которая ютилась с разросшимися кустарниками. Здесь было тихо, никто не мешал, не отвлекал, здесь никто его не мог побеспокоить. Но и заняться здесь ему тоже было нечем. Время тянулось медленно, и в какой-то момент Том просто не выдержал. — Северус? — позвал Том тихо, но ответа не последовало. — Северус? — несколько раздраженно повторил он, но снова не получил ответа. — Я уверен, что ты там и слышишь меня! Не игнорируй! — Почему ты можешь игнорировать меня, а я не могу? — наконец послышался тихий голос, казалось, полностью сейчас лишенный каких бы то ни было эмоций. — Я не обязан отвечать каждый раз, когда ты вдруг захочешь поговорить. Тем более что время, обозначенное нами для занятий, еще не наступило. — Ты обиделся, что ли? — Том посадил куклу перед собой. — Ладно, прости, слышишь? — Искренность так и льет из тебя, — Северус скривился. — В любом случае, у меня нет времени на тебя сейчас. — И чем же таким очень важным ты занят? Признайся, ты просто мстишь! — Том зло фыркнул. — Делать мне больше нечего! — возмутился Северус и даже поднял взгляд от своего занимательного чтения. — Я не обиделся. И я действительно занят, так что приходи в назначенное время. — Такая наглая манера разговора его порядком раздражала. — И еще, сегодня мы начнем с твоего урока. — Чего это… — Том нахмурился, но быстро сообразил. — Ты это серьезно? Ты все-таки обиделся. Нет уж, если мы работаем по заранее обговоренному времени, то и порядок занятий останется заранее обговоренным. — Это не честно, — недовольно выдохнул Северус, складывая руки на груди. — Хорошо, если я соглашусь начать сейчас, тогда мы начнем с парселтанга? — Да, — согласился Том. — Ну, так что? — Ладно. Но я хочу, чтобы все было правильно организовано. Мы целый час вчера пытались выговорить одну лишь фразу. Уверен, ты даже не думал о том, как нам стоит начать его разбирать! — Северус убрал книжицу в свой тайничок и на всякий случай достал свои запасы листочков да карандаш. — Неправда, я думал над этим, — возразил Том, недовольный таким заявлением. — Вчера я просто хотел понять, сможешь ли ты вообще правильно за мной повторить. Как ты сам вчера понял, у тебя вчера это удалось, хоть и с большим трудом. Так что, теперь уже точно можно не волноваться, что вся эта затея невозможна. Теперь можно начать и разбирать язык. Надо только понять, как это лучше сделать. — Удивительно… — вздохнул Северус. — Я приготовил листы, но не имею ни малейшего понимания, как мы это сделаем. Буквы? — Нет, я не слышу, что я говорю… — задумчиво выдохнул Том. — Что?! Как это, не слышишь?! — Северус не на шутку удивился. — То есть, ты даже не можешь… как ты вообще собрался меня учить?! — Ну, вчера же получилось, — Том просто пожал плечами. На этот раз он был в себе уверен. Страх ушел, оставив свое место другим чувствам. — Ладно, давай попробуем записать хотя бы несколько слов. Для начала повторим вчерашнюю фразу, запишем ее. Посмотрим повторяющиеся звуки… — Это самоубийство… — Северус неуверенно подтянул к себе листок и взял карандаш. — Мы просидим над этим целую вечность… — Не ной, — недовольно качнул головой Том. — Как только разберемся с азами, уверен, все пойдет куда быстрее. Либо просто составим словарь. Будем просто записывать слова. Так, ладно, не отвлекаемся, помнишь, что говорил вчера? Повтори. Не сразу, но Северус все же смог повторить вчерашнее предложение. Правда, это оказалось не самым сложным. Сложнее было записать это предложение на листок. Мало того, что букв как таковых ни он, ни Том не знали, так еще ж и написать надо было именно так, как это произносится, а шипение писать на бумагу оказалось очень сложно. — Это ужасно… — Северус отложил в сторону карандаш и размял уставшие пальцы, оглядывая список из шести пунктов, которые они с трудом вымучили за почти два с половиной часа. — А по-моему, мы делаем успехи, — Том хмыкнул. — Но на сегодня я свое занятие точно отвел. Твоя очередь разглагольствовать, — он устало откинулся на широкий ствол дерева. — Ты рассказывал о расах и волшебных существах… а у нас, здесь, живут такие? — интерес был нестерпимым. — Ну, конечно, — пожал плечами Северус. — Живут, как же без этого. Гоблины, насколько я знаю, заправляют самыми крупными магическими банками. И у нас, в Лондоне, на Косой аллее, тоже стоит такой банк. — Косой аллее? Где это? Ну, то есть, в Лондоне, конечно. Я имею в виду, как туда добраться? — Я знаю только один вход, мама как-то упоминала о нем. Это… заведение называется «Дырявый котел», вход через него прямо с маггловской улицы. Маги шифруются, нельзя допускать, чтобы не волшебники узнали о нас и нашем мире… Существует Статут о секретности, я читал о нем, сейчас… — Северус полез под кровать за книжкой, в которой быстро открыл нужную страницу. — Вот, «после принятия в 1689 году Статута о секретности волшебники перешли на скрытный образ жизни. Внутри существующих поселений естественным путем возникали маленькие магические сообщества. В небольших деревушках зачастую селились по нескольку волшебных семей, поддерживая и защищая друг друга. Широко известны такие поселения, как Тинворт в Корнуолле, Аппер-Фледжли в Йоркшире…» — А что будет, если его нарушить? — Том нахмурился. — Какая глупость, прятаться с такой силой… — Что будет? Ну, наверное, посадят в тюрьму. В Азкабан… На этот раз разговор прошел более приятно. Время пролетело быстро, почти незаметно, и вот уже и стемнело. Том поспешил в свою комнату, благополучно пропустив ужин, а Северус усадил куклу на кровать, принимаясь прятать в тайничок все свои сокровища. Перед сном он еще несколько раз перечитал выписанные слова на парселтанге, чтобы не забыть, как это произносить, и задумался над тем, как бы им разобрать эти звуки…