12 декабря 1944 год
Длинный темный коридор был будто списан со страшных рассказов, что долгие поколения передавались из уст в уста. Коридор этот пугающе звонко разносил шаги каждого неосторожного гостя так, что все, кто прячется в темных нишах, кто прислушивается из-за немногочисленных дверей, сразу же узнавали о новом действующем лице. Скрыть свое присутствие было практически невозможно. Впрочем, никто и не пытался, ведь тихое появление в этом месте было знаком недоброго намерения. А недоброе намерение судилось выше убийства. Тот, кто приходит сюда, должен уметь в идеале контролировать свои мысли, чувства и действия.
Коридор вел далеко вперед и обрывался в тупике. Единственным проходом дальше была невзрачная дверь, расчерченная множеством древних рун. Кажется, их наносили еще лет триста назад, когда министерство только-только образовалось на здешней земле. Октавиус на долю секунды замер перед дверью, после чего уверенно толкнул ее и переступил порог, неприязненно скривившись. Он искренне не любил эту комнату — всю какую-то неправильную, неровную и вобравшую в себя предметы из разных времен и мест. Здесь не было ничего обычного. Если стоял стул, то он обязательно был резным, или на нем было что-то вылеплено, а может, в него было что-то вставлено! Если висела портьера, то на ней обязан был разместиться вышитый золотом лев или иное существо, более присущее греческим мифам. В общем, здесь не было ничего обычного.
— Лорд Принц, обычно вы не опаздываете, — раздался холодный голос одного из собравшихся, — неужели вас задержали семейные обстоятельства?
— Семейные обстоятельства? — наигранно удивился Октавиус, коротко переводя взгляд с одного мага на другого. Компания собралась странная. Даже очень странная.
— Ну как же, милый Юлиус рассказал мне о вашем внезапном пополнении. Я и не знал, что твой старший сын успел оставить ублюдка на этом свете. Возможно, вы пытаетесь обмануть кого-то? Но зачем бы вам это понадобилось? — Октавиус смерил мужчину безразличным взглядом.
— Юлиус слишком много болтает, и отчего-то я совсем не удивлен, что он отчитывается перед тобой, мой дорогой шурин. Впрочем, я не намерен обсуждать свою семью здесь ни с кем, в том числе я не намерен говорить с тобой, Йозеф. — Октавиус прямо встретил несколько пристальных взглядов от других собравшихся и гордо прошествовал к свободному «трону», иначе этот стул назвать было сложно. — Меня не часто приглашают сюда, но если все это затевалось ради того, чтобы поговорить о делах семейных, то я не задержусь надолго. Однако я погляжу, здесь собралось еще несколько человек, которых ранее я в этом зале не встречал. Альбус, — Октавиус глянул на Дамблдора и коротко ему кивнул в знак приветствия.
— Меня также снедает интерес насчет моего тут присутствия, — лорд Малфой скучающе вздохнул, всем своим видом показывая, что интереса на самом деле у него нет никакого. — Насколько мне известно, именно вы стали инициатором собрания, лорд Фоули, — взгляд стальных глаз остановился на Йозефе. — Буду честен, дела рода Принц меня не волнуют.
— А ваш сын? — Фоули подался чуть вперед. — Интересует ли вас ваш сын, лорд Малфой? Абраксас. — Малфой мгновенно посуровел. Брови его хмуро сошлись к переносице, а взгляд стал колючим, недоверчивым.
— Это угроза? — холодно поинтересовался он в ответ.
— Ни в коем случае, — качнул головой Фоули. — Я лишь обращаю ваше внимание на то, что и вас касается эта ситуация. — Светлые глаза Йозефа маслянисто поблескивали в свете чадящих факелов, десятком разместившихся по четырем стенам. Шесть магов неотрывно следили за каждым его движением, но его это, кажется, только вдохновляло. Не часто он был в центре внимания.
— Можем ли мы перейти к делу? — нетерпеливо дернул плечом лорд Шафик, разместившийся в аляпистом мягком кресле. — Эта встреча не входила в мои планы.
— Мы ждем еще одного человека, — спокойно возразил Фоули, — уверен, он появится с минуты на минуту.
— Это абсурд, — подал голос лорд Пруэтт, — если вы не назовете причину, по которой собрали нас всех здесь, я покину комнату сейчас же, — с этими словами он встал, выпрямился всей своей высоченной фигурой и расправил широкие плечи. Не было никаких сомнений, если этот человек сказал, что уйдет, значит, так оно и случится.
— Прошу вас, лорд Пруэтт, — Фоули отчего-то напрягся, — уверен… Ах, вот и он. Приветствую вас, мистер Бэрк. Теперь я готов говорить. — Пруэтт смерил вновь прибывшего гостя хмурым взглядом, затем мрачно глянул на Йозефа и вернулся к своему стулу.
Карактак неторопливо обошел комнату, разглядывая свободные стулья и кресла. Он был придирчив к выбору своего места, и плевать ему было на то, что, возможно, все ждут только его. Достаточно, что он вообще пришел сюда! Хотя и очень не хотел. Впрочем, в таких местах всегда можно узнать что-то интересное, что потом возможно использовать в своих интересах. Информация правит миром. Терять информацию Карактак очень и очень не любил, особенно, когда та сама течет ему в руки. Наконец выбрав одно из мягких кресел, украшенных странными большими цветами, он сел и уставился на зачинщика внезапного собрания.
— Я собрал вас тут по одной единственной причине. Все вы в событиях, касающихся мира, занимаете строгую позицию нейтралитета, — начал Фоули. — Официально признанный нейтралитет предполагает, что вы не вмешиваетесь в дела, не касающиеся вашего рода напрямую. И пускай, я уверен, вы имеете свое однозначное мнение насчет всего происходящего, нарушение официального нейтралитета влечет за собой последствия.
— Официальный нейтралитет имеет силу только над благородными и чистейшими родами священных двадцати восьми, — прохрипел Бэрк, оглядывая старых знакомых, которых так часто видел когда-то в своей лавке. Все эти благородные господа кормили его своим золотом многие годы. — Что здесь забыли я и Дамблдор? И раз уж на то пошло, Принц?
— Я обвиняю лорда Принца в нарушении нейтралитета и привлечении к этому нарушению наследников других чистокровных родов, принявших нейтралитет, — сказал Фоули, прямо встречая взгляд черных глаз. Октавиус молчал, ожидая продолжения. — Я требую засвидетельствовать это в кругу всех высокочтимых нейтральных представителей и просить вас о поддержке на предстоящем собрании палаты Лордов, где я намерен лишить Октавиуса Принца должности председателя.
На некоторое непродолжительное время в комнате повисла напряженная тишина. То, о чем говорит Фоули, — сущее сумасшествие. Октавиус Принц пользовался безоговорочной поддержкой большей части чистокровных родов. Сместить его с должности председателя? На каком основании? Нарушение нейтралитета? Тогда где доказательства? Фоули должен понимать, что без доказательств никто не выступит на его стороне. Более того, здесь всего четыре лорда из священных двадцати восьми, а значит, их силы… минимальны и несущественны на арене страны.
— И все это со слов Юлиуса? Мальчишки, отсечённого от рода и, естественного, затаившего обиду, — задумчиво протянул Октавиус, игнорируя хмурый взгляд лорда Малфоя. — Каким образом я нарушил нейтралитет, позволь узнать? Какие твои доказательства?
— Естественно, я бы не пришел сюда и не потревожил бы всех вас, не имей я основания для столь серьезных обвинений, — с этими словами Фоули потянулся к кожаному портфелю, что скрывался за его креслом, и достал на свет какие-то бумаги. Первым делом он передал листы соседу, лорду Макмиллану, не проронившему за все время ни единого слова. — Взгляните, — сказал он, — все это недвусмысленно указывает на то, что Лорд Принц переступил черту.
Лорды молчаливо просматривали бумаги, передавая их друг другу по кругу, пока наконец вся стопка не оказалась в руках Карактака Бэрка. Он чему-то улыбнулся, веселясь, затем поднял фотографию и показал ее Дамблдору. Альбус нахмурился. На колдографии был запечатлен Том Реддл, в одиночестве сидящий за столом в каком-то неприметном кафе. Спина его была ровной, плечи расправлены, а цепкий взгляд следил за кем-то, кто не попал на фото. Впрочем, не прошло и пары секунд, как за стол к нему сел красивый молодой человек с собранными в хвост волосами — Абраксас Малфой.
— Хорошо держится даже на фоне юного Малфоя, не правда ли? Так и не скажешь, что безродный щенок, — Карактак осклабился, прямо встречая пристальный взгляд голубых глаз. — Этот мальчик принесет мне небывалую прибыль.
— Очень жаль, в наше время ему не суждено ничего, кроме тьмы, — негромко заметил Альбус, — Том прекрасно манипулирует окружающими его людьми. Армандо пророчит ему славное будущее, но тщетно, я полагаю.
— Однако какое к этому всему я имею отношение? — Октавиус быстро просмотрел бумаги. — Это не мой почерк, письма писал не я. Мальчишка Реддл не имеет к моему роду никакого отношения, а это… — он нахмурился, замолчав.
— Это бумаги на портключ в Нидерланды, который вы заказали на прошлой неделе. Собираетесь покинуть наш Туманный Альбион? — Фоули улыбнулся, поняв, что смог застать Принца врасплох. — Мои связи позволили узнать и то, что там вас уже ждет еще один портключ. Зачем такие сложности?
— Ответ очевиден, — пожал плечами Октавиус, спокойно опустив справку на колени, — чтобы избежать лишнего внимания. Теперь я вижу, что делаю это не зря. Юлиус не перестает меня удивлять. Раз он позволяет себе столь подлое воровство, слежку, то я намерен обезопасить от него и его действий нынешнего наследника своего рода.
— Возможно, Лорд Принц, вы не в себе, — протянул Фоули, — раз предпочтете своему сыну невесть откуда взявшегося оборванца, родившегося от неподобающего союза.
— Я предпочту неблагонадежному сыну внука, не в себе ли? Не мне судить.
— А я предпочту вмешаться и просить всех остальных не оставлять это дело без внимания. Если во главе одного из родов встанет отпрыск с грязной кровью…
— Лорд Фоули, — перебил его Альбус Дамблдор, — я не желаю слушать ваши высокопарные выступления о чистоте крови. Я до сих пор несколько не понимаю свою роль на этом собрании. Я всего лишь профессор Хогвартса, мое слово не имеет веса в ваших распрях.
— Вы преуменьшаете свою значимость, — качнул головой Макмиллан, впервые открыв рот. Голос его был грубым, тяжелым, слова были несколько непонятными, потому что он картавил, но общий смысл всегда доходил до его собеседников верно, поэтому переживать из-за своей нечистой речи он не собирался. — Правильно ли я понимаю ваше обвинение, Фоули… вы намекаете, что нейтралитет лорда Принца был нарушен в сторону Гриндевальда? — Йозеф кивнул. — Вы полагаете, что это несет ущерб Великобритании, так как Германия близка к поражению? И вы считаете, что необходимо вмешаться в дела рода Принц, чтобы Гриндевальд не смог воспользоваться его преимуществами на мировой арене?
— Именно так, — кивнул Фоули. — Юлиус еще может претендовать на наследство по крови. Этот парень…
— В таком случае, почему вы не предлагаете вмешаться в дела других родов, чьи главы поддерживают Геллерта Гриндевальда? — жестко перебил его Макмиллан. — Ведь именно поэтому вы собрали лишь нейтральную сторону, а не выступили с заявлением на всеобщем собрании. Думаю, вам выгодно, чтобы будущим лордом Принц стал мальчишка, полностью зависящий от вашей воли. Мне это ни к чему. Считаю это собрание бесполезной тратой времени. Всего доброго. — С этими словами он поднялся на ноги и покинул комнату. Вслед за ним за дверь вышли Пруэтт и Шафик.
— Убеждение — не твоя сильная сторона, — насмешливо протянул Октавиус, прямо встречая злой взгляд Фоули. — Но что было главной целью? Сместить меня с поста председателя или лишить титула лорда? Возможно, мне стоит полностью отсечь Юлиуса от рода?
— Не совершай ошибку, о которой пожалеешь, как только наиграешься с полукровкой. Юлиус рассказал мне все. Мальчишка появился из ниоткуда. Его не было на гобелене. И либо ты что-то подделал, либо принял в род первого попавшегося безродыша. — Фоули перевел взгляд на Малфоя. — Будьте бдительны, лорд Малфой, ведь эта фотография оказалась там не просто так. Ваш сын общается с Томом Реддлом, полукровкой без рода, их часто видят рядом, а Том Реддл, в свою очередь, близко знаком с нынешним наследником рода Принц. Юлиус сказал мне, что при первой встрече в поместье он тоже присутствовал.
— Какие у вас дела с моим сыном? — взгляд холодных серых глаз обратились к Принцу.
— Возможно, вам стоит узнать это у него? Потому что у меня с ним нет никаких дел. Если Абраксас и знаком с моим внуком и тем парнем, Томом, то я не имею к этому отношения. И уж тем более у меня нет влияния на него, — ответил Октавиус. Малфой коротко кивнул, поднялся на ноги и вышел из комнаты.
— Это даже не интересно, — разочарованно выдохнул Карактак, качая головой, — я проделал такой длинный путь сюда, чтобы не получить ничего. Следующее ваше послание, лорд Фоули, я сожгу, — честно признался он. — Хотя кое-что я, конечно, узнал. Лорд Принц, ваш заказ готов, вы могли бы забрать его прямо сейчас, раз ничем не заняты, тогда у меня освободится одна полка.
— Хорошо, — Октавиус кивнул и поднялся на ноги и направился к двери вслед за Бэрком. Вместе с ним к двери последовал и Дамблдор.
— Геллерт теряет позиции, — негромко сказал Альбус, нагнав их в коридоре, — чего вы добиваетесь? Манипуляции временем вовсе не безопасная затея.
— Не тебе говорить нам о времени, — тихо заметил Октавиус, — отчего ты так встревожен? Неужто я слышу страх? Должно быть, твой давний друг написал тебе письмо… — предположил он. Альбус по-доброму улыбнулся.
— Он не настолько отчаялся, я полагаю, — качнул головой он. Карактак громко хмыкнул. Тогда Альбус обратился к нему. — Мы долго наблюдали со стороны. Но случилось что-то, что я упустил. Том Реддл достаточно жесток и не обделен силой, способной свернуть горы. Только не упадут ли эти горы на Лондон?
— Любую силу можно направить на нужную гору, — вновь хмыкнул Карактак.
— Только лишь пока сила подчинена тебе. В некоторых случаях такую силу лучше уничтожить до того, как она выйдет из-под контроля.
— Не намекаешь ли ты на то, что с мальчиком может случиться что-то, пока он находится в школе? — Октавиус посуровел.
— Это исключено, — отрезал Альбус, после чего добавил: — Боюсь, у меня еще много дел, всего доброго, господа. — С этими словами он ускорил шаг и свернул на развилке в еще один темный и узкий коридор. Карактак и Окатвиус молча направились к лифту.
Все в том же молчании они поднялись в атриум, вышли в Лондон, добрались до Косой аллеи, свернули в Лютный переулок и добрались до лавки старика. Они не перебросились и парой слов, но, кажется, прекрасно понимали направление мыслей друг друга. Октавиус подхватил коробку, которую Горбин, кривя губы, поставил на стол, отдал мешочек с золотыми монетами и вышел на улицу, откуда сразу же аппарировал в поместье.
В доме было тихо. Октавиус донес коробку до кабинета, оставил ее на столе и вызвал эльфа. Узнав, что Северус и Юлиус вместе сидят в столовой, он несколько напрягся и решительно направился в их сторону. Обычно Юлиус игнорировал совместные приемы пищи, но в отсутствии лорда мог задумать что-то нехорошее. Октавиус знал, что тот способен на многое… даже на убийство. Но он все же надеялся, что сын не настолько глуп, чтобы покушаться на признанного наследника рода прямо в поместье. Октавиус чуть помедлил у двери и прислушался, но ничего не услышал и тогда прошел внутрь.
Северус и Юлиус сидели друг напротив друга за пустым столом и молча прожигали друг друга пристальными взглядами. Оба были напряжены сверх всякой меры и, кажется, едва сдерживались, чтобы не кинуться на противника с кулаками, как какие-то магглы. Октавиус хмуро оглядел представшую ему картину, подошел к столу и занял место во главе. В этот же момент перед всеми троими начали появляться ароматные блюда. Однако молодые люди даже не обратили на это внимания. Тогда Октавиус взмахнул рукой, и парней обдало мощной волной холодного воздуха. Взгляды их тут же направились в его сторону.
— Либо ешьте, либо идите собирать вещи, — не терпящим возражений тоном заявил Октавиус.
— Что? — одновременно выдохнули Северус и Юлиус, хмуря брови. — Куда?
— Ты, — Октавиус глянул на Юлиуса, — отправишься в Америку, к одному моему знакомому мастеру на обучение. Ты достаточно нагулялся, так что наконец займешься делом. А ты, — взгляд его перешел на Северуса, — отправишься со мной в Нидерланды, познакомлю тебя с одним хорошим зельеваром, он оценит твои способности.
— С какой стати мне отправляться в Америку? — Юлиус зло сжал кулаки. — Я никуда не поеду.
— Поедешь, если хочешь продолжать пользоваться моими деньгами, — холодно отрезал Октавиус, — если же такого желания у тебя нет, то можешь просить попечения у лорда Фоули. Кажется, вы неплохо общаетесь. Но подумай лучше, что принесет тебе больше пользы. — Юлиус скрипнул зубами, но ничего не сказал и вышел за дверь. Октавиус же вновь глянул на Северуса, который отчего-то побледнел. — Что такое?
— Но ведь еще рано, — сказал Северус, — мы договаривались, что отправимся после того, как Том вернется с каникул в школу.
— Планы имеют свойства меняться. Напиши своему другу, чтобы оставался на каникулы в Хогвартсе. Так будет безопаснее для него.
— Ему что-то угрожает? — Северус напрягся.
— Да, — просто кивнул Октавиус, — что-то ему точно угрожает. Предосторожность никогда не бывает лишней, не правда ли? Мы начнем сразу вторую стадию. Поэтому я надеюсь на твои успехи. — Северус кивнул, ни капли не сомневаясь, что сделает все на высшем уровне.
— Нельзя ли достать портключ от Хогсмида? — спросил он с надеждой. Октавиус задумался на некоторое непродолжительное время. — Знаю, — помрачнел Северус, — не стоит привлекать лишнего внимания. Я сделаю все возможное, чтобы мои успехи вас порадовали, лорд Принц. Я пойду собирать вещи.
— Ты не желаешь ужинать?
— Я не голоден, благодарю, — Северус вежливо поклонился, как учили, и неспешно вышел из столовой. Однако стоило двери закрыться за его спиной, как он со всех ног бросился к своей комнате. Он должен был написать Тому как можно скорее.
Когда Северус вбежал в свою комнату, там его уже ждал новенький чемодан, однако он не обратил на него никакого внимания. Все мысли были о послании Тому. Выдвинув верхний ящик стола, Северус достал из него чистый пергамент, перо и чернильницу. Макнул острый кончик в чернила и принялся писать. Он начал издалека, приветствовал, как подобает наследнику чистокровного рода, поинтересовался чем-то незначительным, после чего приступил к основной части послания. Однако не успел он написать и одно слово, как кто-то выдернул лист.
— Дорогой Том, — громко прочитал Юлиус, — очень жаль, что я не могу увидеться с тобой, и я могу только надеяться, что у тебя все хорошо… — он скривился так, будто разом проглотил самый кислый лимон. Северус подскочил на ноги.
— Отдай письмо, — потребовал он ледяным тоном.
— А ты достань, — хмыкнул Юлиус и поднял руку с пергаментом вверх. При всем желании Северус до него бы не дотянулся. Впрочем, он и не собирался опускаться до столь глупой игры.
— Ты ведешь себе как обиженный ребенок, — прокомментировал Северус, — я не собираюсь ничего у тебя отнимать. Я могу написать все это еще раз. — Вновь выдвинув ящик, Северус достал новый пергамент и повернулся к Юлиусу, вскинув одну бровь в немом вопросе.
— Неужели отец и правда не видит, кого так радушно пригрел у себя на груди, — выплюнул Юлиус, — его желание проучить меня так велико, что он подобрал с улицы слизняка, вроде тебя, и нянчится с ним, наивно полагая, что из этого выйдет толк. Кто ты, и кто я. Поганая грязнокровка! Но то ли еще будет! — рычал он, а в глазах его полыхало адское пламя. — Ты же пидор, капаешь слюнями на своего дружка, такую же грязнокровку! — Юлиус выплевывал каждое слово очень зло и на выдохе. — Пишешь ему любовные письма! — Юлиус смял пергамент и откинул его в сторону. — Да у тебя даже с зельями на женщину не встанет. Род будет обречен, потому что у будущего лорда просто не будет наследников. Отец идиот, если не поменяет своего решения.
— Ну, слава Мерлину, у рода есть ты и Эйлин, так что с наследниками проблем не будет, — ответил Северус так ровно, как только мог. Его трясло от злости, щеки горели, но он старался держать себя в руках.
— Даже не отрицаешь, — Юлиус в очередной раз презрительно скривился. — Мне омерзительно даже стоять тут, не то что считать тебя своим родственником.
— Так уйди! — не выдержал Северус. Он и сам не знал, почему его это так задевает. У него нет родственников! Он не был никому из них нужен! И ему самому омерзительно, что такой подлый гад приходится ему дядей. — Уйди, если омерзительно! Я не прошу никого из вас считать меня вашим родственником. Возможно, тебе стоит подумать о себе, а не обо мне? Может, не будь ты таким идиотом, и меня бы здесь вообще не было! Я никогда не нуждался в такой никчемной родне!
— Будто я тебе поверю, — хмыкнул Юлиус, — небось только и мечтал, когда благородный дедуля снизойдет до такого никчемыша.
— Я ни о чем подобном не мечтал, — Северус резко успокоился, его голос стал безразличным настолько, что даже Юлиус засомневался в своих мыслях на его счет. — На меня всем всегда было плевать. Так зачем мне хотеть, чтобы до меня снисходили такие заносчивые, себялюбивые поборники чистокровности. Чтобы стать объектом их насмешек? Мне и без того этого хватало.
— Какой же ты жалкий, — хмыкнул Юлиус, однако дальше давить отчего-то не стал, повернулся и направился к двери, добавив напоследок лишь: — Надеюсь, ты не оправдаешь его ожиданий. Желаю тебе провалиться во всем. Тогда как я получу степень меньше чем за полгода. — Северус нахмурился, но затем вдруг чуть приподнял уголки губ в подобии улыбки. Впервые за прошедшие месяцы он услышал в голосе этого юноши что-то настоящее… словно бы это было для Юлиуса действительно важно.
— Спорим? — неожиданно даже для самого себя выдохнул Северус. Юлиус удивленно обернулся.
— Что?
— Спорим, что я стану мастером зельеварения раньше тебя? — Северус выпрямился, прямо встречая его взгляд. Юлиус прищурился, задумавшись о чем-то.
— У тебя преимущество, ты будешь не только с мастером, но и с отцом. Он гений зельеварения. Я… признаю это, — Юлиус и хотел было показать, что это нисколько его не волнует, но, кажется, он был горд, что его отец столь хороший зельевар.
— Но я младше, меня могут даже не допустить до экзамена, — качнул головой Северус.
— Справедливо, — вдруг согласно кивнул Юлиус, в его глазах сверкнула странная искорка азарта, — и на что спорим? — Северус пожал плечами, ведь ему нечего было предложить. — Ладно, тогда, как тебе игра на желание?
— Только если желание не будет вредить тому, кто должен будет его выполнять, — Северус попытался обезопасить себя на всякий случай. Юлиус очень серьезно кивнул и протянул ему руку. Северус ответил на рукопожатие. — Разве тебе не омерзительно? — спросил Северус, но не заметил и капли презрения в черных глазах.
— Омерзительно, — подтвердил Юлиус очень твердо, — однако я люблю споры и люблю побеждать. Даже если противник такой никчемыш, как ты. — С этими словами он вновь направился к двери. — Готовься выполнять мое желание. — И дверь захлопнулась за его спиной.
Северус чуть расслабился, подобрал с пола смятый листочек и бережно расправил его, после чего вместе с ним вернулся к столу. Положив листок чуть левее, он принялся переписывать начало на новый пергамент и сочинять продолжение. Напоследок предупредив о словах лорда Принца, Северус осторожно сложил лист и позвал эльфа. Домовик осторожно принял пергамент, тут же запечатал его в конверт и пообещал отправить сейчас же в Хогвартс. Когда же эльф испарился, Северус несколько грустно взглянул на пустой чемодан. Его вновь охватил страх… Однако! Воинственно качнув головой, он принялся собирать свои немногочисленные вещи.
— Ты готов? — спустя пару часов к нему заглянул Октавиус. Он бы в уличной утепленной мантии и с небольшим саквояжем в правой руке. — Юлиус уже переместился. Не будем отставать от него.
— Так скоро? — Северус неловко сжал плечо, но кивнул. — Эйлин останется на каникулы в Хогвартсе?
— Да, я уже написал ей письмо. Ты закончил все свои дела? — спросил он, намекая на Тома. Северус кивнул. — Хорошо, тогда протяни руку. Я сломаю портключ… — Северус невольно вздрогнул. За полгода он так и не справился со своим страхом. — Иного пути нет. Но ты можешь быть уверен, со мной тебе ничего не угрожает.
— Да, — Северус судорожно кивнул, борясь с собой, резко выдохнул и сжал руку лорда, — я знаю.
***
Неожиданное послание Том получил поздно вечером. Чудная птица нашла его прямо в его тайном месте — заброшенном классе, где они с Северусом занимались сквозь время. Отвязав письмо, Том нахмурился, ведь Северус не имел привычки писать так поздно. Что-то случилось? Сердце пропустило удар, он поспешил скорее развернуть лист, испещренный чуть заваленным в сторону почерком. Взгляд быстро летал по косым строчкам, брови сосредоточенно сошлись у переносицы. Их план выходит на новый этап.
Задумчиво постучав пальцем по подбородку, Том свернул листок, сунул его в карман и принялся собирать вещи. План, который они подробно проработали летом, Принц решил ускорить, однако причина его была слишком размыта, но, должно быть, он станет более разговорчивым, когда пересечет границу страны. Последнее было не так важно. Если Северус и Принц начали второй этап их плана, то и ему стоит заняться тем же. Том добрался до гостиной, прошел общую комнату, остановившись лишь на секунду, чтобы ответить Эйлин, зыркнувшей на него исподлобья, надменным взглядом. Пройдя в спальню, он не стал выжидать и заявил:
— Я остаюсь на каникулы в школе.
— Что? — нахмурился Маршал. — Почему? Разве ты не собирался встретиться с… — Том кивнул.
— Планы поменялись. Но мне не нужно, чтобы вы оставались со мной. Чем несчастнее я буду выглядеть в отсутствии вас, тем лучше.
— Будешь давить на жалость? — хмыкнул Абраксас и махнул ему письмом. — Я бы не смог остаться при всем желании. Отец желает видеть меня дома. Кстати, по твою душу. — Том вскинул брови в немом вопросе. — Он выражает некоторое беспокойство насчет моего окружения. Слушай, Маршал, а может, он переживает из-за тебя, а не из-за Тома? Поговаривают, твой отец вот-вот погорит за границей.
— Едва ли меня это волнует, — пожал плечами Маршал и вновь глянул на Тома, — так а что насчет нас? Наша задача остается прежней?
— Да.
***
27 декабря 1944 год
Том неспешно прогуливался по коридору третьего этажа, пока не заметил в одном из поворотов темную мантию директора. Нахмурившись, Том натянул лямку сумки и занял место у витражного окна, где маленькие рыцари захватывали крепость. Устремив взгляд в никуда, он ждал… И ожидание его было ненапрасным. Вскоре послышались шаги, и кто-то остановился позади него. Том вздрогнул и обернулся. Армандо Диппет оглядел его скорбный вид.
— У вас случилось несчастье, Том? — ласково поинтересовался он. — В эти погожие праздничные деньки всем следует радоваться.
— Радоваться? — переспросил Том задумчиво. — Но чему мне радоваться?
— Причину для радости придумать не так сложно, — улыбнулся Армандо, — надо только захотеть. Я часто твержу об этом Альбусу, но он меня не слушает.
— Придумать причину для радости, — повторил Том, — это не так просто, сэр. Меня гнетут мрачные мысли. — Армандо нахмурился. — Учиться осталось всего полгода, но… я совсем не знаю, что же мне делать дальше. У меня нет ни рода, ни подходящих знакомств, чтобы устроиться куда-то на работу.
— Молодого человека с таким талантом, как у вас, мой дорогой, возьмут в любой отдел министерства, я уверен, — попытался утешить его директор. Том покачал головой.
— Понимаете, сэр, я бы не хотел работать в министерстве. Это кажется мне… наискучнейшим делом. — Том кинул взгляд на витраж и чуть улыбнулся. — Мне бы хотелось сделать что-то действительно важное. Возможно, мне бы хотелось принести куда больше пользы этому миру, чем может позволить министерство магии. Мне бы хотелось продвигать науку.
— Похвальное рвение, — поддержал его Армандо и пригладил усы.
— Но я узнал, что для того, чтобы поступить в распоряжение какого-либо мастера, нужны рекомендации от… — Том тяжело вздохнул и мрачно качнул головой. — В общем, у меня нет никого столь влиятельного, кто смог бы написать мне рекомендацию, да и нет ни одного мастера на примете, кому эту рекомендацию можно было бы отправить…
— Так это занимает ваши мысли? — спросил Армандо, и Том кивнул, после чего поднял на него взгляд, полный искренней надежды.
— А вы, сэр, не берете учеников?
— Нет, — коротко рассмеялся Армандо, — я уже слишком стар для этого. Я могу лишь подсказать правильное направление. Моей жизнью было обучение совсем юных волшебников, не больше.
— Очень жаль, мне кажется, вы бы могли многому научить меня. А профессор Дамблдор, вы не знаете, берет ли учеников он? — Диппет отрицательно покачал головой.
— Совмещать преподавание и индивидуальное обучение довольно не просто. Никто из профессоров не берет себе подмастерья. Но если вы действительно так рветесь постигать мир магии, то… я мог бы навести некоторые справки. Какая наука вам лежит ближе всего к сердцу?
— Заклинания и чары, сэр, я просто без ума от этой науки, — признался Том, затаив дыхание. Армандо задумчиво кивнул.
— Хорошо, я посмотрю, с кем можно связаться. Но я также советовал бы вам обратиться к вашему декану. Горацио обладает обширной сетью связей, — хитро добавил Армандо. — Вы остались в школе совсем один?
— Вы же знаете, что с моего факультета нас осталось двое, — качнул головой Том, — мисс Принц тоже не поехала домой на каникулы.
— Это довольно странно, — заметил директор. Том напрягся. — Время довольно позднее, Том, я обещаю вам узнать побольше по вашему вопросу.
— Спасибо вам, сэр! Вы вселили в меня надежду! — Том облегченно улыбнулся. — Кажется, с плеч упал тяжелый валун. Даже дышать стало легче.
— Ну-ну, мой дорогой, пока рано радоваться.
— Не вы ли говорили, что радоваться необходимо? — покачал головой Том. — Кажется, я нашел для себя причину. Пока моя надежда не растаяла, я предпочту радоваться даже простой возможности для себя. Скажите, сэр… сильно ли пострадают факультетские баллы, если я сейчас добегу до совятни? Мне бы очень хотелось отправить письмо Маршалу, у него не все хорошо в семье.
— Я никому ничего не скажу, — понизил голос Армандо, — но будьте осторожны, чтобы не попасться остальным профессорам.
— Конечно, сэр! — с готовностью кивнул Том и рванул с места. — Спасибо вам! — напоследок выдохнул он.
Том и правда побежал к совятне. Утром он несколько часов провел в нижних подземельях, собирая старую кожу василиска, а так же уговаривая Змея поделиться парой капель яда, чтобы теперь отправить все это Бэрку в обмен на один интересный артефакт, который он приметил еще летом. Сейчас он был как никогда кстати. Но и это не все. Карактак должен был отправить ему кое-что очень важное… он должен был отправить ему его куклу… Кажется, Том целую вечность не смотрел в ее маленькие маслянистые глазки, скрывающие за собой большую тайну…
