Куклы

На город опустилась ночь. В окнах домов погасли огоньки ламп и свечей. Тишина… Но тишину эту нарушили чьи-то тихие шаги, приминающие к земле траву и витавшую в воздухе пыль дня. Шаги эти были легкими, осторожными, но уверенными. Человек, крадущийся в ночи, точно знал, что ему нужно. Остановившись у одного из домов, он заглянул в окно первого этажа и, не заметив внутри никого, чуть отстранился. Подняв с земли небольшой камешек, он замахнулся и бросил его в стекла на втором этаже. Не добившись успеха, повторил маневр. И вот, наконец, створки окна распахнулись, и в свете выглянувших из-за туч звезд показалось хмурое лицо молодого человека. — Выходи! — громким шепотом позвал поздний гость. Молодой человек задумался на мгновение, но затем кивнул и скрылся внутри дома. А спустя всего пару минут отворилась входная дверь. Гость принялся пробираться к ней. — Куда ты опять собрался?! — послышался возмущенный голос. — Снова пойдете думать свои идиотские планы? Вы идиоты! Нет! Ты идиот, Альбус, если считаешь, что тебе что-то там светит! Ариана весь вечер плакала вчера! И это из-за тебя! — Не говори глупостей, — раздраженно отмахнулся от брата Альбус и глянул на замершего на пороге гостя. — Я готов, секунду… — сказал он, спешно разыскивая свою волшебную палочку. — Лучше бы ты думал о себе, Аберфорт, — выплюнул Геллерт, глядя на младшего парня сверху вниз, — как бы ты не остался гнить тут в одиночестве. — Что сказал! — Аберфорт зло сжал кулаки и гневно раздул ноздри. Кажется, он едва сдерживался, чтобы не броситься на обидчика с кулаками, как какой-то маггл. Геллерт презрительно скривил тонкие губы. — Идем, Альбус, у меня есть новости, которые, я уверен, ты будешь рад услышать… — позвал он и повернулся спиной к младшему Дамблдору, совершенно не опасаясь его. Альбус кивнул и выскочил за порог, захлопнув за собой дверь. Вдвоем они в тишине прошли несколько улочек Годриковой Впадины, вышли за ее пределы, задержались немного у ограды кладбища и наконец добрались до поваленного дерева, служившего им тем самым местом, где можно было говорить о том, что действительно нравится, что интересует их души. Здесь они всегда были собой, здесь они не боялись, что кто-то может не понять их. Это было их место. Геллерт прищурил один глаза на звездное небо, после чего повернулся к другу и торжественно заявил: — Я нашел ее! — Что? Правда? Где? — Альбус подался вперед с интересом, но Геллерт ждал более воодушевленной реакции. Сегодня с Альбусом было что-то не так. — У Григоровича. Это мастер волшебных палочек, я рассказывал тебе о нем, — ответил Геллерт, внимательно наблюдая за другом. Альбус кивнул, соглашаясь с тем, что он помнит об этом человеке. — Удивительно, как этот тип смог ее заполучить. Но знаешь, это уже что-то. Теперь мы знаем, где находится первый дар Смерти. — Очень жаль, что в Годриковой Впадине не сохранилось никакой информации о мантии, — Альбус бросил взгляд на видневшееся в свете звезд кладбище, на котором было захоронение одного из братьев Певерелл, по приданию именно тех, что и получили Дары самой Смерти. — Я обошел всех в этом городке еще до встречи с тобой. — Даже если мы сможем заполучить только палочку, — сказал Геллерт, расправляя плечи, — то поднимемся на еще более высокую ступень существования. Мы, Альбус, будем повелевать этим миром! Мы и только! Мы искореним всю эту заразу… мы покажем немагам их место в этой жизни. Маги — вот, кто должен стоять у власти во всех уголках этой планеты. Те, кто этого не понимают, жалки в своих попытках добиться мира иным способом, кроме как силой. — Геллерт глянул на друга и вдруг помрачнел. Обычно Альбус даже взглядом поддерживал его слова, но отчего-то не сегодня. Кажется, Альбус был далек от их разговора. — Что с тобой сегодня? — Со мной? — отстраненно отозвался Альбус, удивленно хмурясь. — Все хорошо. — Только не говори мне, что всерьез задумался над словами Аберфорта. Он ничего не понимает! — Я только подумал… — Альбус поднял взгляд к небу и вздохнул. — После смерти матери у них не осталось никого, кроме меня… Нельзя винить Аберфорта в том, что он зол на меня. Если бы отец… — И что? — резко выплюнул Геллерт, поднимаясь с дерева на ноги и глядя на друга сверху вниз. — И что? — повторил он. — Аберфорт достаточно взрослый, чтобы самому о себе позаботиться. А Ариана… — Геллерт сдержал презрительную гримасу. — Какая это жизнь, если она боится даже просто выйти из дома… И что, теперь из-за этого попрощаться с нашей мечтой? Давай я напомню тебе, почему твой отец сидит в Азкабане! Потому что он решил всего лишь отомстить обидчикам! Он отомстил магглам, что забили твои сестру, что лишили ее дара! Это было правильно! Они справедливо поплатились за свои действия! Но для министерства жизни магглов оказались важнее жизни мага, выдающегося волшебника, способного на невероятные открытия! — Да… — глухо отозвался Альбус. — Мы собирались изменить этот мир. Искоренить несправедливость и вернуть все на свои места, когда истинная сила правит всеми. Ты еще со мной? — спросил Геллерт, сжимая кулаки. Альбус расправил плечи, поднялся на ноги и уверенно кивнул. — Мы искореним несправедливость, — твердо сказал он, — чего бы нам это не стоило. — Кажется, сомнения его отступили. Геллерт же наконец улыбнулся. Искренне, по-настоящему. — Знаешь, мне бы хотелось верить, что это возможно сделать без насилия, но… — Только сила подчиняет себе волю слабых! — жестко перебил его Геллерт. — И нашу силу признают! Именно тогда мы вознесем магов над магглами! Именно тогда законы наконец станут справедливыми! Тот, кто заслуживает, займет свое место на вершине жизни. Геллерт мог часами говорить, рассуждать о том, как изменится их жизнь, когда план свершится. Он поставил цель. Да, это его цель. И он пойдет к этой цели по головам людей. Он не задумываясь уничтожит любую преграду, ведь иначе цели просто не достичь. Геллерт был безумно рад, что ему удалось найти этого человека, единомышленника. И пускай Альбус был несколько мягок, но он, Геллерт признавал это, был умен и не обделен талантами. Он был таким же! Таким, как сам Геллерт. В Дурмстранге ему не удалось найти такого человека, и кто бы мог подумать, что здесь, в Англии, они встретятся. Геллерт внимательно заглянул в голубые глаза друга. Друга… да, наверное, Альбус был первым и единственным, кого он может так назвать. Он чувствовал в этом парне родную душу. Быть может, если бы они не встретились, если бы Альбус не загорелся его мечтой так сильно, как когда-то загорелся сам Геллерт, то все было бы кончено… тогда, возможно, Геллерт бы даже не решился мыслить о столь масштабном будущем. Но сейчас он чувствовал в себе силы создать тот самый новый мир, о котором он мечтал. Пускай они юны, пускай еще ничего из себя не представляют, но… они добьются признания! — Ты сомневаешься, — проницательно заметил Геллерт, — но это нормально. Верь мне. — Я верю, — Альбус чуть улыбнулся, прищурив один глаз. — Но по твоим словам я наивный дурак, — хмыкнул он спустя несколько секунд тишины, — готов ли ты строить новый мир с таким, как я? — Главное, что не глупец, — фыркнул Геллерт в ответ. — Многие не понимают, насколько невероятная сила дана им от рождения, но ты не из тех. Мы не из тех, кто тратит свои ресурсы на глупые повседневности. Магия… — Геллерт вытянул вперед руку и раскрыл ладонь, над ней тут же заплясал голубой огонек, — способна творить такие вещи, о которых простецы могут только мечтать. Мы особенные, нам не нужно придумывать велосипед раз за разом, достаточно лишь захотеть чего-то настолько сильно, и оно само окажется в наших руках. — Если бы в высшей магии все было настолько просто, — шире улыбнулся Альбус, — я бы уже десять раз стал мастером. — Станешь, — кивнул Геллерт, нисколько не сомневаясь, — моя тетка не нарадуется твоим успехам и достижениям. Говорит, очень рада, что мы нашли общий язык, — он хмыкнул, — ах, знала бы она! Ни один из парней не знал, сколько они вот так просидели за разговором в своем местечке, но, когда Альбус опомнился, уже начало светать. Нехотя они поднялись с насиженного места и побрели в сторону дома Дамблдоров. Они все говорили и говорили, не желая терять даже одну маленькую секунду, за которую можно было бы придумать и донести до друга что-то очень важное. Даже дойдя до нужного крыльца, они не поспешили разойтись, нет. Наверное, они бы так и остались стоять на этом месте, если бы дверь вдруг не отворилась. — О, неужели, смотрите, кто вернулся домой… — протянул со злостью Аберфорт, — два золотых мальчика, плюющих на всех вокруг. — Альбус прервал свой рассказ и хмуро глянул на брата, но ответить ничего не успел. — Если ты, узкомыслящее создание, не способно понять то, о чем мы говорим, то это только твои проблемы, — презрительно выплюнул Геллерт. Младший брат Альбуса его раздражал, он всегда лез не в свое дело и пытался напомнить Альбусу о сестре, которая, как считал сам Геллерт, могла служить только балластом для их великой цели. — Комплекс неполноценности? — Комплексы тут только у вас двоих! — Аберфорт сжал кулаки. — Или как еще назвать эти идиотские бредни о захвате мира! — Глупость — это лишь отсутствие в тебе хоть капли амбиций. Аморфное создание, вроде тебя, только и способно ныть и мешать тем, кто стремится сделать что-то существенное для этого мира, — выплюнул Геллерт. Аберфорт кинул короткий взгляд на брата, но поддержки в его глазах не нашел. — Возвращайся-ка ты к сестре. Следить за ней — большее, на что ты способен. Сделай милость и дай брату, способному подняться на вершину этого мира, свободу от этого никчемного обязательства. — Да как ты смеешь! — Аберфорт не выдержал и достал волшебную палочку. На кончике ее уже начало светиться первое заклинание, но Геллерт был быстрее. Он не только раньше достал свое оружие, но и произнес заклинание так молниеносно, что Аберфорт не успел даже моргнуть. Алая вспышка полетела в его сторону и, наверное, он бы ни за что не ушел от непростительного заклинания, если бы луч не встретился с преградой, столь же быстро установленной Альбусом. — Вот она, разница между нами! — Геллерт скривился. — Ты ни за что бы не ушел от моего заклинания, если бы не старший брат! Как же ты жалок, Аберфорт! — Не мешай! Я могу сам за себя постоять! — зло выплюнул Аберфорт в сторону Альбуса. — Экспульсо! — выкрикнул он, но Геллерт играючи отразил взрыв, поглотив его своим заклинанием щита. — Конфринго! Экспульсо! — Никчемные заклинания! — насмешливо протянул Гриндевальд, распаляя оппонента, словно специально. — Такие же, как и ты сам! Круцио! — А-а-а! — Аберфорт взревел раненным зверем, но упрямо стиснул зубы и продолжил отвечать своими заклинаниями. Непростительное, чудом отраженное в землю, лишь слегка задело его руку. — Да хоть убивающее, я не слабак! — Как скажешь, — холодно отрезал Геллерт и сделал нужный пас. На кончике его волшебной палочки засветился зеленый огонек. — Ава… — Нет! Стойте! — Альбус, до этого момента не вмешивающийся в дуэль, не выдержал и поднял свою палочку. — Не лезь! — прокричал ему Аберфорт, готовящийся ответить своими чарами. Три луча сорвались с волшебных палочек одновременно. Зеленый, алый и белый — они неумолимо летели вперед, чтобы встретиться где-то в центре. Встретиться и взорваться ослепительной вспышкой, закрывшей самое страшное… Никто из троих парней не заметил, что дуэли пожелал помешать еще один человек. Человек, не способный ответить заклинаниями, но всеми силами желавший защитить родного человека. Ариана выбежала вперед ровно в тот момент, когда обратить заклинания было уже невозможно. Три луча… но какой из них был тем, что принес смерть ни в чем не виноватой девочке?.. Альбус и Аберфорт бросились к сестре, а Геллерт с ужасом отпрянул. — Нет! Не подходи! — Аберфорт оттолкнул старшего брата и прижал к себе сестру, чей взгляд навсегда потух. — Ариана!.. Ариана… А-а-а! — слезы душили, взгляд застлала пелена. Аберфорт качался взад-вперед, удерживая сестренку на руках и ревел, а Альбус застыл на месте в метре от них, его лицо потеряло все краски. — Это… — Геллерт попытался что-то сказать, но не смог продолжить, когда взгляд его встретился с пустым взглядом голубых глаз друга. Не выдержав, он развернулся и бросился прочь, к дому тетки. Он более не останется в Англии… нет, он покинет эту страну так скоро, как это только возможно. Альбус теперь не поддержит его, не поддержит… но Геллерт не сдастся… он сделает, что хотел… Ради общего блага.

***

Северус нетерпеливо прошелся от стены до стены, вздохнул, прошелся еще раз и, наконец, упал в кресло напротив деда, скучающе листавшего какой-то научный журнал, который ему отыскал Адриаан. На календаре значилось двадцать шестое апреля. Прошла ровно неделя с того момента, как портключ мастера-зельевара вынес их на территорию какого-то небольшого дома. Стоит заметить, это был единственный дом в округе. Он стоял в самом центре маленького острова, окруженного со всех сторон неприветливыми скалами, о которые разбивались не менее неприветливые морские волны. Они жили в этом доме вот уже неделю, но познакомиться с Гриндевальдом им так и не удалось. — Что-то интересное? — поинтересовался Северус, надеясь занять время хоть каким-то разговором. Октавиус недовольно дернул плечом. — Не особо. Пара никчемных попыток улучшить то, что и так хорошо работает, и только, — он неопределенно махнул рукой. — Ты слишком нетерпелив. Вот, почитай это, мне интересно, как бы ты изменил этот рецепт… — Октавиус протянул журнал внуку и в момент, когда тот принял предмет в свои руки, заглянул в его глаза. Северус почувствовал легкое прикосновение к своему разуму и позволил пробраться глубже в свое сознание. Они делали так каждый день с момента невольного заточения. Не было никаких сомнений, что их проверяют, прослушивают и оценивают. С этой не самой простой, но эффективной ментальной практикой они могли позволить себе не опасаться сказать что-то лишнее. Вслух они обсуждали рецепт, представленный в журнале — единственном развлечении, а мысленно разговаривали на более важные и терзающие души темы. Кроме того, такая практика была полезна и как тренировка ментальной магии. Тренировка не может быть лишней, когда готовишься к встрече с Темным Лордом. — Веди себя естественно, — мысленно одернул внука Октавиус. — Сам знаю, — недовольно отозвался Северус, листая журнал. — Думаешь, скоро они уверятся, что мы не готовим ничего… кхм… опасного для него? — Это не имеет никакого значения. Сколько бы нам не пришлось тут просидеть, единственное, о чем мы должны думать, — наша роль в этой странной игре, — холодно отозвался Октавиус. — Я поставил слишком много на тебя, мальчик, и твоего друга, чтобы теперь дать сомнениям захватить мой разум. — Северус медленно выдохнул. Сомнения… ему они были свойственны. Сомневаться до последней минуты — он это умел. — Ты готов? — У меня нет другого варианта, — Северус старался ничем не выдавать своего немного нервного состояния, но, кажется, для того, кто сейчас находился в его сознании, все его страхи были словно на раскрытой ладони. — Я все думаю о том, что это… самый отчаянный и идиотский план из всех возможных. Если он не поверит мне… если он… — К чему гадать теперь? Будь достаточно убедителен в том, чтобы он поверил. Заставь его поверить себе. В противном случае ты скорее всего умрешь, — сказано это было столько холодно и безразлично, что, кажется, льдом покрылось и что-то внутри Северуса. Но, наверное, это даже хорошо для его образа… — Из ваших уст, лорд Принц, все это звучит так просто. Будто заставить Темного Лорда поверить во что-то — все равно, что заставить поверить в это глупого ребенка. Каждое слово… каждое слово имеет значение! Если бы только угадать… то самое слово… — Северус приложил ладонь к груди и закашлялся. — Ни один из твоих помощников так ничего и не нашел? — все тем же холодным тоном поинтересовался Октавиус. Северус нахмурился. — Что ж, значит, мы можем положиться только на твое везение. Достаточно ли ты удачлив? — Я не удачлив… вовсе, — ответил Северус. Он был честен перед самим собой. Удача никогда не сопутствовала ему. Впрочем, удача была вовсе и не нужна, ведь его помощники, как ранее выразился лорд Принц, кое-что все же нашли. Маршал и Абраксас умело обрабатывали информацию дней минувших, а Том не менее умело вставлял ее в разговорах с Дамблдором. Им нужно было то самое слово! Которое, они отчего-то не сомневались, существовало… — Совершенно бесполезный состав, как по мне, — вслух продолжал Северус, — куда разумнее использовать простое кроветворное и в придачу к нему безоаровый камень. Просто суйте им в глотки безоар, так я написал в своем учебнике, это действеннее большей часть простых противоядий. — Как грубо, — неприязненно скривился Октавиус. — Разве я не прав? — с вызовом спросил тогда Северус. — Лишь отчасти, — махнул рукой Октавиус, — все же безоар не способен вывести яд полностью из тела. — Но он способен дать время, которого часто совсем не много, — упрямо возразил Северус, откидываясь на высокую спинку кресла. — Уж лучше я попытаю удачу с безоаром, чем понадеюсь только лишь на скорость приготовления и верный выбор противоядия. Даже вы, я уверен, не можете позволить себе проигнорировать такую возможность. — Хм… Может, здесь ты и прав, — наконец, согласился Октавиус, и Северус усмехнулся, радуясь своей маленькой победе. Впрочем, все это было напускным. — И все же, не стоит слишком полагаться на безоар. От чего-то действительно опасного он не защитит. А в некоторых случаях еще и вступить в противоречия с противоядием. — Надо быть идиотом, чтобы после применения безоара варить что-то, что вступит с ним в противоречия, — хмыкнул Северус. Он хотел было добавить еще что-то столь же ехидно-ядовитое, но не успел. Внезапно раздавшийся шум в коридоре заставил его закрыть рот и напрячься. Сердце испуганно пропустило удар, но он упрямо качнул головой и, подражая лорду Принцу, выпрямился, останавливая холодный взгляд на двери. Какое-то непродолжительное время ничего не происходило. Все звуки стихли, а время, кажется, замерло в своем бесконечном ходе. Северус медленно, незаметно выдохнул, словно перед прыжком в воду. Внутри его сковал поистине поглощающий страх, но снаружи… благодаря большому усилию воли, снаружи ничто не показывало этого. Ожидание — самая страшная пытка. Ожидание — эту пытку Северус знал очень хорошо, испытал уже как-то на своей шкуре, насколько это отвратительное состояние. Особенно, когда от этого зависит что-то настолько важное. И вот, ожидание должно было вознаградиться. Дверь медленно начала открываться. Кто там, за ней? Кто-то из приближенных, кто наконец разъяснит им их нынешний статус? А может, сам Гриндевальд? Или предполагать последнее слишком самонадеянно? Впрочем, наверное, предполагать хоть что-то в данной ситуации самонадеянно. Там, за дверью, может оказаться кто угодно, даже убийца, если вдруг за эту неделю они показали себя неблагонадежными лицами. Так и стоит ли гадать зазря, когда уже в следующее мгновение все и так откроется? Северус напрягся. Ожидание было невыносимым, оно рождало внутри противные, мерзкие чувства, волнующие все внутренности. Хотелось вскочить на ноги, подбежать к деври и распахнуть ее самому! И вместе с тем прокричать гостю, что так медленно двери открывать нельзя! Это же издевательство! Но, конечно, ничего подобного делать Северус не собирался. Это было просто нервным. Да… Прикрыв на секунду глаза, он открыл их, когда зазор между дверью и косяком стал достаточно большим, чтобы понять, что на пороге стоит мужчина, достаточно высокий и хорошо сложенный, облаченные в простые выглаженные брюки и не блестящую роскошью рубашку идеально белого цвета. Да, это был мужчина. Крепкий, поджарый, отличающийся светлой, даже немного бледной кожей, светлыми волосами, отливающими золотом, ровными чертами лица, острыми, но какими-то правильными, если так вообще можно сказать, и пронзительными голубыми глазами, в глубине которых Северус отчетливо увидел жесткие искры. Должно быть, этот человек не терпел ничего, что не вписывалось в его планы. Сказать честно, Северус не знал, как выглядит Гриндевальд, но сейчас он нисколько не сомневался, что Темный Лорд предстал перед ними лично. Последнее скоро подтвердилось тем, что Октавиус поспешно поднялся на ноги и склонился в вежливом поклоне. Северус поспешил повторить за ним. — Лорд Принц, — кивнул Гриндевальд, голос его был холоден, точно арктический лед, а от него самого исходила ничем не прикрытая сила. Что это, если не предупреждение? — Буду честен, вы последний человек, которого я ожидал увидеть за пределами Великобритании. И оттого еще более мне непонятно, почему вы решили прийти ко мне. — Я здесь по прихоти своего внука, — ровно ответил Октавиус и изящным жестом указал на Северуса, тот сразу выпрямился. Впрочем, Гриндевальд не удостоил его даже коротким взглядом. Казалось, желторотый мальчишка его нисколько не интересовал. — Полагаю, глупо будет настаивать на том, что я внезапно изменил своей позиции нейтралитета. Я здесь, потому что того пожелал мой наследник. — Вы изволите шутить? — в руке Гриндевальда в мгновение ока появилась волшебная палочка — вся из себя необычная, длинная, ровная, но при этом имеющая шаровидные наросты по всей длине. Северус подобных раньше не видел. Эта палочка привлекала к себе внимание. — Нравится? — вопрос этот застал врасплох. Северус не успел заметить, как Темный Лорд уже оказался позади него. Длинные сильные пальцы крепко обхватили его горло, а вторая рука подняла прицепившую к себе внимание волшебную палочку на уровень черных глаз. — Эта палочка способна сотворить такое волшебство, о котором ты даже не помышляешь. Только представь, — горячее дыхание опалило макушку, — заполучи ты такую, и все твои заклинания утроят свою силу. Хочешь получить ее? — Зачем, если моя все равно лучше, — спокойно поначалу, но с прорывающимся впоследствии вызовом вопросил Северус, вспоминая, почему-то, Тома. Да, он представлял Тома и брал пример с него. Тот бы не растерялся в подобной ситуации. Надо сказать, Том был достаточно наглым и уверенным в себе, чтобы не сплоховать даже перед этим опаснейшим волшебником. А значит, Северус должен брать с него пример. — Моя палочка способна создать такое волшебство, которое нужно мне, — добавил он уверенно и совершенно безбоязненно вынул оружие из крепления на предплечье. — Тебя не привлекает сила? — презрительно выплюнул Гриндевальд. — Зачем же ты тогда сюда пришел, щенок… праздный интерес? Как это по-детски глупо. Давай так, если мне не понравится твой ответ, — протянул он, на мгновение сильнее сжав пальцы на тонкой шее, после чего направил волшебную палочку на Октавиуса, — лишим твоего деда руки. Со второй попытки лишим ноги… Третья же попытка будет иметь необратимые последствия. — Октавиус побледнел, но более ничем не выдал своего страха. А Северус… Северус даже не дрогнул. — Это должно напугать меня? — насмешливо спросил он. — Мне абсолютно плевать на этого человека. — Неужели? — холодно поинтересовался Гриндевальд и без какого-либо предупреждения отправил золотой луч, который разбился о стену в каких-то десяти сантиметрах от лорда Принца. — Похоже, тебе, и правда, все равно. Но это лишь до тех пор, пока он не кричит от боли, заливая пол теплой кровью. — Меня не пугают такие картины, — спокойно отозвался Северус и вдруг заметил, что их с Лордом окружает едва заметная сфера. Октавиус не слышал их разговора. — Этот человек ни разу не навестил меня в том ужасном месте, в котором мне пришлось расти, и вспомнил лишь в момент отчаяния, когда его сын не оправдал ожиданий. Я рос среди магглов, готовых убить меня просто за то, что я не такой, как они. Даже просто упоминать магию было опасно для жизни… что уж говорить о том, чтобы ею пользоваться. Да и что может ребенок, изолированный от магических знаний. Но даже с поступлением в школу ситуация не изменилась. Да, я нашел заклинания, которые могли бы изменить мою жизнь, поставить на место всех обидчиков, но что от них толку, если колдовать до совершеннолетия запрещено… Я пришел сюда, чтобы искоренить эту несправедливость. Я хочу, чтобы все они поплатились за то, что заставили пережить меня. — Тебя интересует лишь месть определенным магглам? — поинтересовался Гриндевальд, опуская руку с волшебной палочкой. Заискрившийся алым кончик опасно близко замер у колена Северуса. — Я не меценат и не занимаюсь отмщением за обиженных жизнью маленьких мальчиков. — В действительности мои цели были куда более наделены амбициями, но… — Северус замолчал, прикрыв глаза. — Но? — жестко повторил Гриндевальд, желая услышать немедленный ответ. — Но эти цели были не только моими! — с удивительно натуральной болью в голосе воскликнул Северус. — Мы… мы хотели вдвоем создать новый мир, в котором не будет боли. Мир, в котором нет несправедливости. Но… волею несчастного случая… наши пути разошлись… — Северус говорил тяжело, выталкивая каждое слово, словно это заставляло его страдать. — Где сейчас второй? — Я… не знаю… должно быть, в Хогвартсе… — глухо ответил Северус. Гриндевальд отпустил его горло. — Я хочу доказать ему, что мой путь правильный! Только сила способна изменить мир! Я сделаю для этого все возможное. Даже если вы убьете меня сейчас, я воскресну! И найду ту силу, что докажет это. — Похвальное рвение, — все так же холодно бросил Гриндевальд, — но искренность его я проверю в другом месте. — Взмахнув рукой, он снял барьер и обратился к Октавиусу: — И как вы, лорд Принц, теперь желаете распорядиться своим нейтралитетом? — Полагаю, мы с вами найдем, чем помочь друг другу. Нейтралитет уже нарушен. — Полагаю, что так, — коротко кивнул Гриндевальд, — скоро этот дом будет атакован недоброжелателями. В ваших интересах переместиться вместе с внуком по этим координатам, — с этими словами он высветил в воздухе быстро истаявшие цифры и тут же исчез. Октавиус схватил Северуса за руку, перемещаясь следом. Похоже, в рядах последователей Темного Лорда нашлось для них место.

***

На столе что-то вспыхнуло, в углу кабинета звякнули золотые чашечки, а на полках загудели непонятные для всех гостей, но только не для хозяина артефакты. Альбус внимательно оглядел свою коллекцию, нахмурил брови и потянулся к верхнему ящику стола. Выдвинув его, он неспешно вытащил все бумаги и отложил их в сторону за ненадобностью, после чего поднял фальшивое дно и наконец добрался до скрытых от чужих глаз предметов. Надо сказать, что предметов в тайнике было совсем не много. Всего три: маховик времени, потрепанный временем золотой ключ и запечатанный конверт с именем адресата и годом. Бережно вытащив на свет ключ и конверт, Альбус старательно не касался маховика. Трещина, что пошла по его боку, однозначно говорила о том, что артефакт неисправен. Задвинув ящик, Альбус недолго покрутил в руках ключ, убрал его в карман и ловко вскрыл конверт специальным ножом. В отличие от новенького с виду конверта бумага внутри, исписанная тонким узким почерком, выглядела совсем неважно — мятая, выцветшая, она создавала впечатление пережившей очень многое. Но было ли это в действительности так, или у человека, написавшего это письмо, просто не нашлось под рукой чего-то более приличного? Взгляд голубых глаз быстро забегал по ровным строчкам. Брови сошлись у переносицы, между ними залегла морщина. Чем дальше убегал взгляд, тем глубже становилась эта морщина. Наконец Альбус дочитал послание, отложил его в сторону и поднялся на ноги. В его голове было очень много мыслей. В происходящем вокруг он должен был найти кое-что очень важное. То, что однозначно бы указало, что все сделано правильно. На этот раз все сделано правильно. Но, кажется, что-то неустанно ускользало от его внимания. Взгляд вновь метнулся к письму, а затем и к отброшенному в сторону конверту с короткой подписью: «Прости, Альбус. 1998». — Ничего не сходится, Геллерт… — Альбус перевел взгляд на окно, за которым властвовала ночь, — ты просчитался.