Переманить и выполнить

Они выбирают квартиру часами напролет, прося прощение за каждое слово, что не совпадает с мнением другой женщины. Нет, не утаивают свои скрытные желания о расстановке, количестве комнат, размере окон. Украдкой Татьяна наблюдает за этой идиллией, в которой она помаленьку становится лишней. С тенью искренней улыбки переводит взгляд с Лауры на Машу, что усердно смотрит в экран, стараясь не закипать от недостающих элементов. Они останавливаются на двухэтажной квартире в центре Москвы. Готовы скупить крышу за любые деньги, чтобы обустроить столь нужный Маше уголок свежего воздуха. Пять комнат, одна ванная, просторная кухня и совмещённая с её частью гостиная их устраивают. До безумия радостные и счастливые они едут домой, предварительно тысячу раз поблагодарив Татьяну. Полякова лишь улыбается и не может отказаться от приглашения на новоселье после окончания съëмок третьего сезона. Дорога проходит в комфортной тишине, но доля напряжения сидит сзади, дыша в затылок. Поднимаются в Машину квартиру и понимают — разговора не избежать. — Поговорим? — едва слышно задаёт вопрос Лаура и садится на диван, небрежно кидая мобильник рядом. — Хорошо, — столь же тихо произносит Маша и присаживается на край кресла, сжимаясь от напряжения. Страшно и стыдно за те слова, но она будет стараться донести до Лауры все переживания. — Я буду кратка и постараюсь не грубить. Маша, я понимаю, что в отношениях ты была до этого только с Евгением. Но постарайся сейчас понять: если ты встречаешься с другим человеком, то никогда не нужно сравнивать его с предыдущим. Меня это раздражает до хруста костей. Я не выношу становления в пример поступков другого человека. Все это тянется с детства, но мы сейчас не об этом. Я понимаю, что он — отец Олега, и у тебя остались воспоминания о вашей жизни, но я прошу тебя: не упоминай его при мне. Не сравнивай его со мной, потому что я не могу этого понять. — Лаура сцепляет руки и кладет их на колени. Нервно перебирает пальцы, ожидая ответа. — Лаура, я не сравнивала! — начинает оправдываться Маша. Ей это сейчас необходимо. Не оправдаться, а донести причину такого поступка. — Это был мой единственный аргумент, что мог сподвигнуть тебя на покупку дома за городом. Я не хотела тебя обидеть, правда! — Маша отсела в глубь кресла, не понимая стоит ли продолжать. — Хорош аргумент, ничего не скажешь. А ты ничего больше не хочешь сказать? — с опаской задаёт вопрос Лукина и закидывает ногу на ногу, испытывающе глядя в испуганные глаза блондинки. — Лаура, ты только выслушай меня и не перебивай. Очень трудно открыться тебе и рассказать о своих переживаниях. — Маша замечает на столе брелок от ключей будущей жены и незамедлительно делает его предметом пыток. — Я боюсь… Мне очень страшно так кардинально менять свою жизнь. Мы съехались с тобой за считанные дни, хотим купить квартиру, а я… Мне страшно, что я могу тебе надоесть, страшно, что ты поиграешься и бросишь меня, страшно, что нас поглотит рутина, и мы спешим с решениями. Я боюсь, это лишь мимолётная привязанность. Но я чувствую себя в безопасности рядом с тобой! И если ты причинишь мне боль своим уходом, я постараюсь продолжить жить дальше. Я тебя так сильно люблю! — признаётся Третьякова со слезами на глазах и, сдавшись, встаёт с кресла и садится на шатенку сверху, расставив ноги по обе стороны от её бёдер. — Прости, что так часто накручиваю себя. Просто не могу поверить, что у нас с тобой все так гладко и безболезненно. — Маша утыкается влажным носом в шею Лауры и ощущает эти успокаивающие руки на пояснице, что так часто приносят умиротворение и надёжную безмятежность. — Родная моя, почему ты раньше этого мне не говорила? Не нужно держать в себе эти переживания. Договорились? — Маша кивает и даёт Лауре продолжить. — Я столько лет страдала от незнания твоих чувств, столько лет пыталась глушить свои, сдавалась, падала, жалея себя и коря свою трусость. Но каждый раз твоя искренняя и такая… Такая обворожительная и великодушная улыбка дарила кусочек счастья. И я до щемящей боли в груди хотела видеть её по утрам. Хочу видеть до сих пор и буду хотеть всегда. И у тебя нет никаких оснований думать, что я тебя брошу. Я постараюсь доказать тебе, что не причиню боли, только бесконечное количество счастливых моментов. Сойдемся на этом, моё солнышко? Ты только говори мне, если что-то будет тебя тревожить! — просит её Лаура и беспорядочно целует в покрасневшие щёчки. Маша смеётся, как ребёнок, и зажмуривает глазки, напоминая милого малыша. — Сойдемся, спасибо тебе большое, Лаурчик! — Маша целует её в щеку, оставляя отпечаток помады. Собирается встать, но этого сделать не даёт Лаура. Поза весьма не предполагала душевных разговоров, именно поэтому Лукина тщетно старалась притупить возбуждение трением с диваном. — Стоять, я слишком перевозбудилась. И стала довольно часто употреблять эту фразу, ты на находишь? — пошло усмехается она и задевает горячую кожу скулы носом. Вдыхает цветочный аромат и протяжно стонет, выдыхая через нос. Не может до сих пор надышаться, наглядеться ею и нацеловать до одури любимое тело. Задаёт себе вопрос и не может ответить три года: как она дурманит её столь сильно? Будто хлещет афродизиак, но и без него заводит Лауру с полоборота. — И как ты это делаешь, проказница? — она грубо рвет пуговицы на летней рубашке. Те разлетаются по всей гостиной, звонко отдаваясь эхом ударов. Её это не волнует. Лишь пухлая грудь, что так заманчиво приподнята её руками и облачена в розовый бюстгальтер. — Делаю что? — Маша нарочно недоумевает, и видит как похоть и желание обладать ею накрывают Лауру. Она не может с этим бороться. Кидает рассудок к летящей в сторону рубашке Маши и впивается губами в шею. Покусывает венку на ней и языком двигается к подбородку. В гладких волосах моментально оказываются пальцы Третьяковой, и она сжимает их, неосознанно причиняя боль. — Заводишь меня, как заводят новенький гоночный автомобиль. — Жалуется Лаура и сжимает ягодицы в летних белых брюках до боли в костяшках. Маша лишь выгибается от пронзительной боли, но как ей это нравится… — Это останется моим секретом, ровно как и то, что сегодня я буду безбожно заставлять тебя стонать и кричать! — Маша ловко приподнимается с бёдер шатенки и толкает спинку дивана. Тот раскладывается, образуя импровизированную кровать. — Ловко ты! Его забираем в новую квартиру, — гортанно смеётся Лаура и ощущает робкие и не смелые движения под футболкой. Та беспрепятственно поднимается волей чужих рук и обнажает пышную грудь, от которой все нутро Третьяковой заходится от наслаждения. — Я тебя покусаю, — хихикает она и оставляет первый засос. Лаура тихо постанывает, удивляясь повышенной чувствительности, но все понимает, как только небольшая ладошка дотрагивается до чёрного бюстгальтера. Маша не может сдержаться и сжимает большую грудь, чувствуя стук сердца. Терзает её ноготками и оставляет царапины вдоль и поперек, исчерчивая всю предоставленную поверхность. Лаура лишь выгибается от боли и ожидания, желая большего. Прогибается в спине и трется бедрами о поверхность дивана. Так не хватает любимых рук на теле, что хочется плакать. — Маша, пожалуйста, — просит она Третьякову и та не хочет оплошать в первый свой раз с женщиной. — Я только учусь, ты не забывай. И волнуюсь, потому что хочу сделать все безупречно. — Хищно улыбается она, смотря на шатенку, что закатывает глаза и старается не прикасаться к себе. — Хочешь безупречно, тогда стяни эти гребаные шорты, — рычит Лаура и безрезультатно пытается ухватиться за край дивана. Маша медленно сползает к резинке шорт и резко стягивает их вместе с чёрными трусиками. От таких действий Лаура только поощерительно шепчет её имя и закусывает губу до крови. Она краснеет, потому что к лицу приливает слишком много крови, но это её не волнует. Волнует и возбуждает лишь будущая жена, что никак не может насладиться объемной и манящей грудью. — Теперь это мое любимое место, — Маша расплывается в улыбке и так же резко стягивает лямки чёрного бюстгальтера. Лауру ни капли не смущают столь пошлые фразы, без устали летящие с их губ. Третьякова откидывает лифчик в сторону и в глазах теплится восхищение. Страх за будущее и прочую ерунду выходит за дверь с клеймом проигравшего. И черт бы её побрал, но как можно было выйти замуж и продолжать жить в браке, если тебя хотела Лаура Лукина? Ответить на этот вопрос теперь не в силах даже Мария Третьякова. — Маш, пожалуйста, прелюдии в следующий раз, — Лаура бесстыже раздвигает ноги, и все нутро трепещет от ожидания прикосновения мокрого языка и не умелых пальцев. Её это не смущает и совершенно не беспокоит. Она найдет в себе силы, чтобы помочь. Маша с самодовольной ухмылкой присаживается на колени на пол, пристально смотря на изнывающую шатенку. — Приподнимись на локтях, я хочу, чтобы ты видела это! — тоном, смахивающим на приказной, требует блондинка и облизывает губы, глотает слюну и ждëт. Лаура обессиленно приподнимается на локтях и смотрит затуманенным взглядом на возбуждающую ещё больше картину. Все мечты сбываются по мановению руки: будущая жена между её ног. Но это отнюдь не все, хотя пока и достаточно. Маша робко касается языком клитора и вбирает его в рот. Все установки рушатся от этого действия, и Лаура запрокидывает голову назад, подаваясь бедрами вперёд. — Только не останавливайся! — молит Лаура её и возвращается в изначальное положение. Течёт, как шлюха, при откровенном виде блондинистой макушки между её ног и похотливого взгляда, что только и ждёт, когда она снова сдастся и вскрикнет от ощущений. Маша вставляет два пальца, входя по самые фаланги, и тянется к Лауре за поцелуем. Та будто в бреду прижимается к любимым губам, но так и тянет её снова молить о пощаде. — Вернись… пожалуйста, Маш… — она сжимает свою грудь грубыми движениями и совершенно обескуражена, когда чувствует нарастание оргазма. С мужем ждала этого десятками минут, а Третьякова лишь интенсивно трахает её пальцами, лаская клитор быстрыми движениями языка. И плевать, что она не помогла ей ни словом, ни делом. Похоже, и без её помощи Маша отлично справляется, жадно глотая возбуждение, что так и пытается вырваться на пару с оглушительным криком, оповещающим о высшей точке наслаждения. — Я… Я… Кончаю… Маш, только… Только язык не убирай и пальцы! — Лаура окончательно сдается и прогибается в спине, опираясь на затылок головы. Плевать, что болит шея от не естественного положения, плевать, что сводит ноги мелкой судорогой от перенапряжения, плевать, что шторы открыты нараспашку и демонстрируют всю страсть, что кипит между ними. На что не плевать? Только на податливость блондинки, что лишь ускоряет движения, внимательно наблюдая за тем, как Лаура стонет и бьётся в попытках схватиться хоть за что-то. Лукина кончает с громким криком Маши на устах и обессиленно падает обратно. Лицо все красное от напряжения и ожидания, но до нелепости довольное. Губы искусаны и чуть кровоточат, но об этом она жалеть не будет ни разу. Молча наблюдает, как облизывается Третьякова и исполняет своё желание: кусает её и оставляет огромные багровые отметины по всей груди шатенки. Чуть поздновато, но чувствуется остро и по-иному. — Теперь я обязана сделать тебя своей женой, — шепчет она в неверии и прикрывает глаза от разливающегося по телу блаженства.