Заочье

Ивар путь назад нашёл быстро - двери сами открывались, пропуская его. Вопли больше не раздавались и юноша спешил проверить, всё ли в порядке? По пути ему встретился домовик, который нёс разную утварь. От помощи Ивара дед отказался и потопал себе дальше. Открыв дверь, Ивар резко остановился - Язив странно перегнулся через окно и не двигался. Ивар немного потоптался на месте, но после подал голос.  — Ты чего через окно свесился? Язив рывком выпрямился, сильно ударяясь о раму окна. Ивар подбежал к севшему рыжему и с трудом убрал его руки ото лба. Только там ничего не оказалось, лоб как лоб. Даже синяка не было. Ивар, ведомый любопытством, провёл там пальцем. Обычная кожа. А на слева на носу шрам, рвущий ноздрю. И на нижней губе тоже.  — Что ты делаешь? — Язив снисходительно смотрел на паренька. Какой любопытный! Ивар убрал руку и потупил взгляд. Наверняка это был очень странный жест с его стороны. Волхв встал и взял чаши со стола.  — Ещё тошнит? — он поставил их около маленькой дверцы в стене.  — Нет, спасибо… — дверца открылась и чаши залетели туда.  — Прыгать в дверь снова будешь? — Ивар смущенно помотал головой и поднял взгляд. — А есть? Юноша снова помотал головой. Он ел утром, но чувства голода не было. Даже несмотря на то, что сейчас был вечер. Солнце уже было совсем низко, и небо со стороны окна стало тёмно-синим. В комнате было темно, и спина рыжего казалась совсем белой. Тем не менее, Язив достал новую чашу, наложил трав и плеснул туда кипятка. По комнате разнёсся запах иван-чая. Ивар вдохнул аромат и чихнул - ему лезли в лицо волосы. У рыжего волосы во все стороны лезут, а ему хоть бы хны. «И как они тебе не мешаются?» — Ивар сдул волосы с лица.  — Привык, — волхв пожал плечами. Он пошарил рукой по печке и достал свечи. — Иногда заплетаю. Свечи зажглись и встали на стол. Сразу стало светлее. Язив жестом пригласил Ивара за стол и сел сам, захлопывая окно щелчком пальцев. Юноша сел, чаша пододвинулась к нему. Трещин на столе больше не было.  — Так что с... Мирином? Мирин, да? — спросил Язив. Ивар кивнул. — Ты говорил, что он у тебя больной. «Думал.»  — Да, думал, — Язив закатил глаза. Повисло молчание. Ивар глотнул чай и задумчиво крутил чашу в руках, обводя узоры.  — Давай по другому, — Язив подпёр голову рукой. — Что с ним было до хвори? Ивар постарался вспомнить всё в точности. Мирин то о косу резался, то ложки ронял, а после и в речку свалился. Неуклюжий стал, жуть! Спал беспокойно, а после и жар начался.  — Неуклюжий стал. Постоянно ронял что-то или резался. А потом в реку упал и всё - жар, — Язив нахмурился. Упал ли?  — Он ходил куда-нибудь один? На болота там, в лес? Мирин ходил. В лес, в этот самый. На спор, что он сможет просидеть ночь в лесу. Просидел, только потом и захворал.  — Ходил, — Ивар отпил ещё чая.  — Плохо… Язив встал и вышел за дверь, оставляя Ивара в одиночестве пить чай. Вернулся он с крынкой молока и блюдцем. Поставив всё на стол, он налил в блюдце молоко и поводил пальцем по краю. Ивар только наблюдал.  — Дай руку. Даже если бы Ивар не хотел, он всё равно не мог ослушаться - он снова не контролировал тело. Язив взял его ладонь и провёл по линиям на ней. После сжал средний палец и полоснул по нему ногтем. Яркая кровь закапала в молоко, растекаясь там узорами. Когда её стало достаточно, Язив провёл рукой по порезу, и тот затянулся. Ивар с интересом провёл пальцем по заросшей коже. Свет начал колебаться, и юноша поднял глаза — мужчина капал растопленным жиром в молоко.  — А у нас такого в деревне нет, — Ивар указал на свечу. Язив ничего не ответил и поставил свечу обратно, пристально вглядываясь в молоко. Жир собрал всю кровь и складывался в фигуры, понятные только мужчине.  — Худо дело… — Ивар напрягся. — Слыхал про лихо?