Заочье

Ивар вжался в шею Язива, стараясь спрятаться. Но всё же не удержался, краем глаза поглядывая на Ягишну. «Не бойтесь», — рыжий успокаивающе провёл ладонями по затылкам мальчикам, привлекая к себе внимание. — «Мати не набросится, не зверь.» Мирин отлип от Язива, Ивар привстал и сел рядом с ним. Волхв улыбнулся самой тёплой улыбкой, которой только умел. Неделю не видел мать, как тут не улыбаться. Яга подозрительно втянула воздух, хмурясь и думая о чём-то своём. Пахло чужими. Железные сапоги стучали о пол, пока женщина шла к ним. Язив резво встал и подбежал к матери, нагибаясь к ней и осторожно обнимая.  — Откудашне ты-то детей взял, шалопай? — братья, всё ещё сидящие на полу, напряглись. «Чувствую, что твои, не волнуйся», — Яга поцеловала сына в лоб и оттянула его от себя за ухо.  — Ну, как откуда… Повисла неловкая тишина, которую не понял только Мирин. Язив хихикнул, Яга хлопнула сына по пояснице, ибо до затылка не дотягивалась, и подошла к младшим, хватая уже их за уши и притягивая к себе.  — Старшему сколько? Четырнадцать вёсен?  — Шестнадцать, — отозвался Ивар, боковым зрением рассматривая острые ногти женщины. Старухой назвать её язык не поворачивался, не столь старая. Мирин почувствовал, что Яга обводит пораненный глаз и прикрыл его.  — Мелкие, — констатировала Яга, отпуская уши и удивительно мягко проводя большими пальцами братьям по скулам. — Вымахаете ещё, шалопай вон, жердь какая. Язив недовольно буркнул что-то. К нему подлетели тарелки и нож, которым он начал резать получившийся омлет.  — ‘Вар, поставь воду. Ивар, который был только рад сбежать из-под цепкого взгляда Яги, радостно угукнул и поставил уже готовый кувшин с водой в печь, поближе к заслонке. А Язив и правда совсем не похож на мать. У него лицо красивое, но странное - хищное и мягкое одновременно, и глаза бледные как у мертвяка, если не хуже. Ещё немного, и зрачков там не будет. А у Яги глаза яркие, голубые, не выцветшие со временем. На братьев глаза похожи. И лицо у неё какое-то доброе, совсем не как у сына.  — Чёй-та глядишь на меня, как Финист на гада? — Яге стало неуютно. Только встретились, а уже дыры прожигает взглядом внимательным.  Ивар шепнул извинения и отвернулся к мужчине, мысленно спрашивая, чем можно помочь. Рыжий неопределённо махнул к стене с травами. Как поняли братья, это были травы, употреблявшиеся в пищу. Ивар попытался найти в этой гуще иван-чай, но явно был не очень внимательным для этого. Поэтому к нему подошёл Мирин и, указав наверх, нашёл-таки эту траву. Она полетела в кувшин завариваться. Язив расставлял тарелки с едой, на удивление мальчиков, целых пять штук, хотя их четверо. Мужчина тоже заметил несоответствие и огляделся.  — Мати, а де Финя?  — Одевается, — Яга прикрыла глаза и смотрела на хозяйничавших. И ведь ни одной девки нет в доме…  — А что у Вас за косы такие? — Мирин подсел к Ягише и с интересом потрогал сложную косу, немного взлохмаченную от долгого полёта.  — Нравятся? — женщина улыбнулась уголком рта. Мирин кивнул и хотел ещё что-то спросить, как из-за двери послышался топот босых ног. В комнату вбежал парень, не успев ухватиться за косяк, он влетел в Язива.  — Щегол… — прохрипел волхв, чувствуя, как ноют рёбра.  — Сокол, — глухо поправил его влетевший, отлипая от груди мужчины и оглядываясь. — Эй! Это «эй» было своего рода приветствием для младших. Финист махнул им длинной сухой ладонью, всей в мозолях и белых царапинах. Финист уселся напротив Яги, Ивар с Язивом тоже подошли к столу и сели там, где смогли. А Финист забавный — мелкий, как Ивар, волосы пестрючие, нос длинный, глаза большие и тёмные-тёмные, темнее чем у Баламута. А на носу пятно родимое, совсем как на птичьем клюве. Рубаха на нём дивная - голубыми нитями вышита, а штаны обычные.  — Ешьте, — рыжий силой уткнул сыновей в тарелки. — Не девки, шоб на мужика пялиться.