Заочье

Ивар проснулся с тяжёлой головой - легли поздно, спали совсем мало. Взглядом сразу наткнулся на Язива, который растянулся вдоль лавок и как-то странно приподнял руку - ладонь его лежала под головой Мирина. Косой свет зари падал прямо на витые татуировки и перечёркивал шрамы на лице, отчего Язив выглядел жутко, словно мёртвый. Ивар сдвинул с себя одеяло, морщась от оглушительно шороха - слух-то не людской стал. Или просто голова от недосыпа болела. — Всё ладно? — раздалось снизу. Язив как лежал неподвижно, так и продолжал лежать. Пугающие глаза, не моргая, уставились в старшего ребёнка, который от неожиданности сразу подобрался. — Ты чего не спишь? — Ивар слез с лавки, ставя босые ноги на холодные половицы. — А, не отвечай. Волхв вопросительно приложил свободную руку к полу, непонимающе проводя ладонью по дереву. Пол и пол, что такого? — Да я просто не спал. Не хотел. Ивар сонно вздохнул и вышел из избы. Снаружи раздалось тихое бурчание на тему холодной земли и росы. Заплескалась вода в бочке, полилась немного на землю, затем в ведро. Домовой за печкой зашебаршился, вытаскивая за собой пыль с пауками. Язив грустно хмыкнул - так же начиналось утро, когда его родные дети были живы. Ивар зашёл домой с полными вёдрами, беззвучно ставя их на пол и потягиваясь. Домовой осторожно подошёл, словно боялся, потянул одно из вёдер, пытаясь сдвинуть. Ивар нагнулся, поднимая оба ведра и домовичка на одном в придачу. — Малёк ещё, куда тебе такие таскать. Язив решил, что уже нужно встать - спина затекла. Только Мирин так не считал, схватившись за чужое запястье и кладя свою ладошку под него. Ивар у печи забавно фыркнул, смотря на попавшего в «плен» отца. — Тогда сам сготовь, — не растерялся Язив, укладывая голову на спину ребёнка. — И сготовлю. Подремли хоть каплю. — Коли все замрут на пару мгновений, так усну. Я же слышу, как кот в соседней избе мурлычет. Ивар щёлкнул пальцами, выбивая между ними огонь и зажигая ветку. Как оказалось, это давалось ему легче всего. Ветка перешла внутрь печи, поджигая новые дрова и разгораясь сильнее. Каша, оставленная на ночь в печи, давно сготовилась и теперь стояла в хайле, пуская жидкий пар. Ивар застыл на месте, так и не поставив воду кипятиться. — Шо такое? — спросил Язив, глядя как Мирин сонно хмурится и открывает глаза. — Животина в лесу осталась! Мужчина тяжело вздохнул, вставая с пола и стаскивая с крюка на стене рубаху. — Ты кудашне? — Так за ними. Куриц проверю, — напоследок сказал Язив, прикрывая дверь. Мирин как сидел с осоловевшим видом, так и продолжал. Ивар постучал черенком ухвата по боку печи, привлекая к себе внимание брата. В мальчика брызнула холодная вода, отчего он вскрикнул и закрылся руками, выставляя напоказ только сощуренные глаза. Домовичок внизу шкодливо заулыбался, набирая в ладошки ещё немного воды и готовясь плеснуть ей снова. — Варна! — строго позвал домовичка Ивар, отодвигая от него ведро всё тем же ухватом. Домовой оторопело посмотрел на Ивара, а потом брызнул водой в него, убегая за печь под взглядом четырёх синих глаз. Мирин тяжело перевёл взгляд на Ивара, силясь проморгаться. — Хде?… — За животной ушёл. Вставай. Умойся, — Ивар указал на нетронутое ведро. Пока старший ставил воду в печь, младший встал около ведра и стал задумчиво смотреть в воду. Ивар поставил ухват, оглянулся в поисках иван-чая, понял, что они никогда, собственно, его и не пили. Так, воду тёплую, привыкшие были. Ивар обернулся к Мирину, открыв рот, чтобы сказать о своём наблюдении, да так и застыл. У младшенького всё темя рыжее было. — У меня бры целая, — задумчиво прошептал Мирин, который, судя по голосу, так и не проснулся. — И темя медное, — поддакнул Ивар, беря нож и надрезая одну прядь, показывая её Мирину. — Я случаем. — Да пущай будут. Мне нравится. В дверь постучались. Младший открыл дверь, являя Джэгоду. Женщина прошла внутрь избы, учтиво прикладывая костяшки к губам и оглядываясь. В тёмных глазах читался немой вопрос. — Заочье. Скоро воротится. Женщина кивнула, кладя на стол узел и уходя к себе. В ткани были завёрнуты большие медные серьги с чёрными камнями и витыми узорами, сильно напоминавшими татуировки на ключицах Язива и красная лента, расшитая жемчугом. Домовой хлопнул по рукам захотевшего притронуться к ним Ивара и указал на крынку с молоком.