Месть по-современному

Гайде застывшим взором глядела на своё отражение. Круги под глазами немного уменьшили свою яркость, бледные губы порозовели, волосы возвратили былую мягкость. Стала лучше спать, перестала волноваться по пустякам. Препараты помогают, но пора понять, что это не панацея от всех болезней. Прошла неделя с первого посещения врача, а вчера уже и второе подоспело. Тогда она чувствовала себя немного увереннее и смогла спокойно рассказать о периодических флешбэках и панических атаках. Максимально пыталась себя контролировать. Врач терпеливо всё выслушал, а, когда объяснял, в чём природа атак и внезапных воспоминаний, между строк упомянул, что сам когда-то столкнулся с подобными проблемами, сам лечился. Он был достаточно открытым человеком, мог иногда свести ситуацию к шутке, но понимал, что в случае с пациентами это будет кощунством. Не безликий врач, а теперь уже месье Франсуа Легрант, стройный, молодой мужчина с каштановыми залысинами и минусовыми очками в изящной оправе. Невольно улыбаясь приятным воспоминаниям, Гайде взялась за расчёску и хорошенько причесала сбившиеся в беспорядке после дневного сна волосы. Снова пригляделась. Немного худощавая, в растянутой сиреневой футболке, в хлопковых шортах – красавица, да и только! Дверь комнаты была приоткрыта, и с нижнего этажа послышалось: — Здравствуйте. Не тут живёт месье Монте-Кристо? — Франц, судя по всему. — Да. Именно здесь, — Батистен, куда же без него? — Можете позвать? — Разумеется, молодой человек. Господин! — Что там ещё? — голос Монте-Кристо из гостиной. — К вам некий Кенель, господин. — А, Франц, это вы. — Добрый день. Мадемуазель Гайде сейчас дома? Гайде оторвалась от причёсывания и прислушалась. С чего она ему понадобилась? Снова пытается приковать к себе внимание? Неугомонный. — Дома. Зачем она вам? — Хочу её кое-куда позвать. Остолбенела и поспешно закрыла дверь. Куда она поедет в три часа дня? Занятий по гитаре сегодня нет, приём у врача был только вчера. Заколола волосы шпилькой и спустилась вниз. А Франц сегодня с иголочки: кудрявые русые волосы так и вьются, синие брюки и рубашка с серым пиджаком старательно выглажены. Гайде по понятной причине застыдилась своей домашней одежды, но выдержала испытание «иголочкой» с невиданным для неё самой достоинством. Подошла и поздоровалась. — Как насчёт пойти на вечеринку, мадемуазель? В ночном клубе. — На вечеринку? Я не планировала, — снова остолбенела. Не смогла найти подходящих слов. Язык не желал слушаться. — Почему бы не разбавить рутину? — обворожительно улыбнулся. — Тем более, это недалеко. Там и мои друзья будут, Максимилиан Моррель и Эжени Данглар. Познакомлю. — Чтобы доставили её домой в целости и сохранности, — встрял в диалог Монте-Кристо. — Safe and sound, как говорят англичане. Надеюсь, не «Мулен-Руж»? — с недоверием прищурился. — Да что вы, месье! — всплеснул руками. — Какой «Мулен-Руж»! У нас есть места и поближе. «Распутин-Париж», «Мадам», «Барон Парижа»... Правда, рейтинг так себе. Три звезды в среднем... Одним властным жестом Монте-Кристо заставил замолчать Франца, и тот подчинился, быстро запнувшись. — Ладно, поеду, коль уж предложили, — сказала Гайде, трактуя слова опекуна как призрачное разрешение. — Когда собираться? — Где-то в девять вечера. Пока доедем, пока остальных дождёмся... Тут к одиннадцати и начнём. Монте-Кристо, безмолвно наблюдавший за беседующими Гайде и Францем, согласительно кивнул. От него много слов не требовалось. Пусть девочка развлечётся, а может и заведёт друзей. Общество домочадцев наверняка ей наскучило уже давно. Поправил отвороты чёрного пиджака и посоветовал Гайде быть осторожной и следить за своим напитком, если она будет что-то заказывать. Мало ли вдруг подмешают что-то, и страшно представить, что может произойти потом.

Гайде терпеливо дожидалась девяти часов, мечась в беспричинном волнении. С невиданной дотошностью собирала сумку, клала в неё паспорт, телефон, расчёску, носовые платки, кошелёк, боясь забыть хоть одну вещь. Монте-Кристо такая взвинченность порой подбешивала до темноты под веками, и он решил одним ударом покончить с ней. — В следующий раз составляй список всего, что нужно брать, — отрезал, пронизывая взором бордовую лаковую сумку приёмной дочери. — Времени у тебя не очень много. Волнение вмиг ушло. Умеет же отрезвить. — Ну да, что же это я... Франц уже отправил сообщение, что выезжает. Он меня на такси подвезёт. Жутковатая усмешка в ответ: — А я думал, что дети богачей ездят на своих машинах. — Ему мать не разрешила. Говорит, что Франц разобьёт машину в хлам уже при выезде из гаража. Франц в самом деле приехал на такси. Когда на улице послышался гудок, оповещающий о прибытии, Гайде уже собралась. Надела лиловое платье до середины голени, с рукавами до локтя, юбкой-колоколом и широкой оборкой на шее, заплела волосы в косу, украсила шею скромным серебристым колье, на веки нанесла немного дымчатых теней. Привычные шапка, длинная куртка и высокие тёплые сапоги защитят эту красоту от декабрьских морозов. Монте-Кристо пожелал ей хорошо повеселиться и, накинув куртку, сам проводил её до такси, на заднем сиденье которого уже вразвалочку сидел Франц. Когда Гайде садилась в машину, Монте-Кристо не удержался от язвинки: — Смотри, в «Мулен-Руж» не сверни.

Приехали к ночному клубу под названием «Клуб 501». Яркое одноэтажное здание так и манило своими неоновыми огнями, приглушённым светом окон, льющейся музыкой. Кенель, как истинный светский лев, галантно вывел мадемуазель Тебелин из машины и, держа за руку, провёл в стены клуба, где уже собралась небольшая толпа. Часть сидела за столиками и распивала коктейли, некоторые вовсю отрывались на танцполе. Франц и Гайде без проблем прошли фейсконтроль и проверку на дресс-код. Присели за столик возле окна. Франц направился за напитком – вишнёвым соком для Гайде и коктейлем «Космополитен» для себя. Присмотрелся к толпе: никого из знакомых лиц не наблюдалось. Вернулся к Гайде и придвинул ей стакан с соком. — Держите, мадемуазель Гайде, — в качестве сюрприза положил на стол плитку пористого шоколада «Milka» в сиреневой обёртке, спрятанную под пиджаком. — Спасибо. А зачем? — немного смущена. — Просто так. Кстати, у вас куртка под цвет фантика. Комплимент заставил Гайде покраснеть, и, чтобы согнать кровь с лица, она принялась за сок. Франц же элегантно потягивал коктейль, наслаждаясь вкусом. Приметил, как в клуб входит высокий молодой человек с тёмными волосами почти до плеч, в светлом классическом костюме. Брюки-то клёш, прямо как в семидесятые! Жилетка расстёгнута, рубашка навыпуск. На плече висит большая плоская сумка, судя по всему, на молнии. Лицо волевое, смелое. Франц аж оставил стакан и приподнялся от изумления. — Максимилиан?! Ну наконец-то! Подсаживайся! — отодвинул стул. Названный Максимилианом улыбнулся Францу и Гайде, молча сел и поправил сбившуюся в неаккуратной складке жилетку. — А вы кто? — протянула Гайде заинтересованно. — Максимилиан Моррель, программист, — представился, задорно подмигивая, что совершенно не сочеталось с острыми чертами лица. Гайде представилась в ответ. — А я Франц, фотограф, — пошутил Франц. — Показать фронталку? Впрочем, ты меня уже знаешь. — Мило, — отозвался Моррель саркастично. — Танкерами «Моррель и сын» нефть за океан везут, кстати. — Кру-у-уто... — Франц продолжал шутить. Беседуя о разном, троица решила уединиться в так называемом чилл-ауте – месте с более тихой обстановкой. Как выяснилось, Эжени Данглар не смогла прийти из-за срочных обстоятельств. Моррель отнёсся к этому прохладно, равно как и Франц, отчего Гайде сделала вывод, что с ней они не слишком тесно общаются. — Жаль, что Валентины нет, — посетовал Максимилиан. — А кто такая Валентина? — поинтересовалась. — Моя очень хорошая подруга. Йогой занимается. Прости, забыл. Как тебя зовут? — Гайде. — А, ну да. Албанка. Прости, плохая память на имена. — Ничего. Шоколадку? — Нет, спасибо, — отмахнулся. — Вот Валентине бы её сейчас. Она очень любит сладкое, но благодаря йоге сжигает все калории. — А почему она не пришла? — Ну понимаешь, у неё очень много домашних дел, — звучит достаточно размыто. Будто утаивает что-то. — Когда она свободна, то сама на связь выходит. Хочешь, фотографии покажу? Правда, Франц снимал... — Максим! Хорош уже! — вспылил Франц, но голос его немного убавил силу из-за количества выпитого коктейля. Максимилиан тем временем быстро ушёл и вернулся с бутылкой колы и стаканами. Пили газировку молча, слушая музыку из основного зала и глядя в окно. Обычно золотая молодёжь коротает время в кабаре, VIP-клубах, а некоторые, особо раскованные, умудряются посещать и стриптиз-клубы. Гайде решила поделиться интересным фактом: Кока-Кола раньше содержала в своём составе кокаин. Моррель от неожиданности такого факта с задержкой проглотил выпитый глоток и даже отставил стакан. Новая знакомая, как она сама призналась, не учится на историка, лишь ходит на занятия по гитаре. Заинтересован. Может ли она сыграть что-нибудь? Нет. Здесь слишком шумно и людно. Пусть тогда приходит в гости. Вынул из сумки ноутбук и поставил на стол, ведь обещал показать фотографии таинственной подруги. Загадка по имени Валентина являла из себя стройную, нет, худую девушку с волнистыми золотисто-каштановыми волосами до плеч, большими синими глазами, даже немного навыкате, бледной кожей, от которой веет аристократизмом. Какой тут аристократизм, если эта кожа скрыта плотной тканью платья, кофты и прочей современной одежды? На фото девушка почти всегда выглядела весёлой, мило улыбалась. Несмотря на эту счастливую улыбку, Гайде всё же разглядела в глазах оттенок печали. — Красивая у тебя подруга, — констатировала. — А в фото даже какая-то эстетика есть. — А я о чём говорил! — взорвался Франц. — Максим всегда занижает качество моих фотографий! — А ты в студии работаешь или на заказ? — спросила, круто развернувшись на стуле. — Сначала в студии, а когда заработок стал более-менее устойчивым, чтобы на него можно было жить, я стал брать заказы. Вышли в зал, где Франц учтиво пригласил Гайде на медленный танец. Та ещё никогда не исполняла ничего, кроме восточных танцев, но приглашение приняла, робко протянув смуглую руку. Моррель же сел за стол, открыл ноутбук и принялся что-то быстро печатать, исподлобья наблюдая за кружащейся в изысканном вальсе парой. Тени от разноцветных ламп тонкими нитями ложатся на тёмные фигуры, чётко их очерчивая. Будто театр теней, где причудливо сплетаются язык тела и магия света. Наблюдал, как пары кружатся в потоке нот и перекатов звука: поднимается тонкий каблук, мелькает изящная рука в перезвоне браслетов, плавные изгибы спины. Красота. Самая настоящая красота. Что же красивее в его разуме: танцы под медленный вальс или же английские слова и команды на слепяще белом экране? Максимилиан сам не знает. Продолжает печатать. Пальцы так и бегут по клавишам, когда жокей диска переводит музыку в более бодрый ритм. Парочки в буквальном смысле отрываются: тихий, спокойный вальс при содействии всплесков магии превращается в дикое, страстное танго. Руки сплетаются, линии становятся всё резче, музыка кровью звенит в ушах, юбки так и шуршат. Быстрее. Веселее! Поворот, шаг вперёд, шаг назад. Жар танго пьянит, будоражит кровь, разгоняет её до такого предела, что Моррель, к своей лёгкой панике, начинает ощущать собственные вены. Строчит так ошалело, что едва понимает, что пишет. Поворот, три, четыре! Удар барабанов, растущий скрип струн. «валентина, валентина, падай рядом со мной» Всполох света и звука, пушечным залпом отдающий в голову. Резкий хлопок крышки о корпус. Крутой разворот. Все застыли. Статуи, чёрные статуи на фоне кислотных прожекторов. Программа написана. Моррель охрипшим от молчания голосом осведомился у Франца и Гайде, какие у них сложились ощущения от танца. Оба были близки к экстазу: разгорячённые, пылкие, счастливые. Взглянули на часы: двенадцать пробило полчаса назад. Поспешно собрались и вышли из клуба. Когда Франц и Гайде дожидались такси, Моррель решил набрать номер Валентины. Приложил трубку к уху, дожидаясь сигнала. Услышал: «Вас приветствует автоответчик. Оставьте сообщение после звукового сигнала». Пронзительный писк раскалённым винтом вкрутился в мозг. Максимилиан со скептическим выражением лица продемонстрировал экран телефона Францу, беспокойно отрапортовав: — О чём я и говорил! Недоступна! Позвонил чисто для показухи. Сам поклялся никогда не звонить, зная, что ответа не получит тотчас. Убрал мобильник в карман и нервно выдохнул. Декабрьский мороз крепчал.