Месть по-современному

Ничего не стоит продолжить начатое, особенно если от конца дела зависит исход какого-либо события. Бошан всё же опубликовал репортаж из Янины на предпоследних страницах одного политического журнала, как и обещал. Ради распространения этой статьи он даже попросил владельца журнала увеличить тираж. Монте-Кристо в целом остался доволен результатом, хотя и ожидал большего. Теперь Фернан получит сполна. За всё. Готов поклясться, что Мерседес после этой мести возненавидит его до дрожи в костях. Какая ирония: та, которую ты так любишь и готов возносить чуть ли не в ранг святой, теперь будет ненавидеть тебя всеми фибрами души и желать скорейшей смерти. А всё из-за ревнивого кузена с горячей кровью, решившего, что противника надо убрать с дороги как можно быстрее, и, если получится, навсегда. За упорство Фернана можно похвалить: он добился всего, чего хотел. Женился на любимой женщине, получил немало боевых заслуг, стал уважаемым человеком. Через некоторое время, через недели две, статья просочилась на телевидение. Монте-Кристо увидел репортаж, когда был в гостях у Морсеров, и мысленно возликовал. Фернан прослушал репортаж и, разъярённый, выключил телевизор. Мерседес же забеспокоилась и расширенными глазами взглянула на мужа. Пусть она знает правду. Альбер же, чтобы не стать свидетелем возможной семейной склоки, быстро ушёл в свою комнату на втором этаже дома. Фернан понял, что маска приличного богача немного сдвинулась, быстро взял себя в руки и снова включил телевизор. Репортаж, к счастью Монте-Кристо, уже кончился. Тот своими глазами увидел, что Морсер и Мондего – одно лицо. Пусть это увидят и другие. Ещё немного побыл здесь и ушёл, обдумывая, как бы развернуть план дальше. Самый сок был в том, что Бошан смог раздобыть фотографию Мондего – правда, отретушировать её пришлось достаточно – и по его просьбе это фото промелькнуло в репортаже и висело на экране около десяти секунд. Скорее всего, обвинение в клевете всё же будет, даже если Фернан решит промолчать. И, скорее всего, оно падёт на Бошана. Остаётся понадеяться на его верность. Вернулся домой и сразу же сел за ноутбук. Статья. Чёртова статья. Надо с ней что-то сделать, прежде чем произойдёт что-то страшное. Фернан уже, так сказать, прокололся, и наверняка что-то предпримет. Может подать в суд на Бошана. Если он человек не импульсивный. Что на него не похоже. Фернан и импульсивность, как разноимённые магнитные полюса, притягиваются. Вот и статья. Прогнать её через переводчик. Маскировка не помешает никогда. Международные языки... Английский идёт к чёрту. Сразу. Русский... Очень странно для француза переводить что-то на язык, которого не знаешь. Хотя есть плюс – никто не поймёт. Беспричинное беспокойство жжёт веки. Вот хороший вариант. Эсперанто. Надо будет изучить. Тем более, кое-кто из знакомых свободно говорит на нём. Ещё можно будет слушать радио Ватикана. Зачем только? Пара кликов – и перевод готов. Только если переводить обратно, ничего непонятно будет. Ну и ладно. Сохранить в Microsoft Word и общей папке под зашифрованным названием. Рвано выдохнул и захлопнул ноутбук. Вцепился в длинные волосы, загребая чёрную чёлку к макушке, обнажая высокий лоб. Нервы. Чёртовы нервы. Их осталось не так много. Вспомнилось, как неоднократно пытался покончить с собой в тюрьме, как всякий раз профессор Фариа его откачивал. Пытался заморить себя голодом – добрый старик отговорил, даже отдал свою порцию. Собирался вскрыть вены, стоя в тюремной душевой – Фариа потом сам ему руки бинтовал. Решил выпрыгнуть из окна – диалог. «Я в окно!» «Куда навострился? Третий этаж!» «Плевать! У меня больше нервов не осталось! Все потратил! Если не хотите, чтобы я выбросился, то вскройте мне тело и вшейте туда новые нервы! Иначе я их сам себе вошью!» Несчастному старику пришлось собственноручно отдирать молодого человека от решётки, перехватив поперёк живота. Тогда узника номер тридцать четыре мучило нечто, граничащее с депрессией. Когда это нечто с тобой, чувствуешь, что ты пуст внутри. Ничего нет. Ни чувств, ни эмоций, ни боли. Ты – просто пустая оболочка с номером вместо имени, в тюремной робе вместо просторной рубашки и расклешённых брюк. Страшно жить с этим чем-то, чувствовать, как оно медленно пробирается под бледную кожу, раскурочивает вены, понемногу добирается до сердца и резко вгрызается в него. Рука сама тянется, чтобы отодрать нечто от разорванной груди, но оно не желает отпускать добычу, впиваясь в неё сотней когтей. В голове всплыли надписи: «психопат», «больной», «невменяемый», «агрессивная мразь». Снова. Какой раз. Монте-Кристо невольно согнулся пополам, складывая руки на затылке. Будто снова пережил этот кошмар, снова испытал эту пустоту. Нет. Сплин здесь ни к чему. Есть ради чего жить. Есть! Вспомнил о Гайде, находящейся за стеной. Почему она ещё не освободилась? Девятнадцать лет, год как совершеннолетняя, почему она не уходит? Ответ очевиден. Она слишком привязана к нему, вдобавок душевно травмирована. Одна она в этом огромном мире просто не выживет. Надо немного пощекотать нервы, чтобы апатия прошла. Быстро открыл файл с переведённой статьёй и записал его на маленькую флешку. Выбежал с зажатой в ладони флешкой в гостиную, где застал мирно сидящих Гайде с Бертуччо за просмотром документального фильма и поеданием бутербродов, после чего громогласно заявил: — У нас есть полчаса, чтобы спрятать эту грёбаную флешку с грёбаной статьёй на грёбаном эсперанто. Гайде, где у нас сохранён пост с Reddit об этом? Гайде будто подорвалась с места, молниеносно закрывая вкладку. С чего это месье так всполошился? Бертуччо от неожиданности даже закашлялся. Быстро открыла Reddit, где Монте-Кристо был давно зарегистрирован, после чего, пока управляющий справлялся с кашлем, отыскала нужную тему. Сама иногда любила с профиля опекуна полистать темы, и понравившиеся сохраняла. Монте-Кристо, недвижимый и ядовито-саркастичный, продолжал стоять в проёме. — Вот, — стрелкообразный белый курсор остановился на комментарии к теме. — Я думаю, способ с дверью подойдет. Прячем в двери кладовки. Просто вытащим защёлку, сунем туда флешку и вставим защёлку обратно. Копы даже не догадаются. — Бертуччо, помоги мне! Бертуччо мигом кинулся исполнять приказание. Вооружился инструментами и принялся всеми правдами и неправдами вытаскивать защёлку из двери кладовки, где хранили всякую мелочь, которая уже была не нужна, но продавать её было жалко. Быстро взял из рук хозяина несчастную флешку и затолкнул туда, где раньше была защёлка. Её он тоже вставил обратно. Шума при такой работе было достаточно. Гайде на минуту даже позавидовала Али, который ничего не слышал. Когда управляющий закончил мучаться с отвёрткой и дрелью, Монте-Кристо смахнул со лба выступившую испарину со словами: — Чёрт, это будет первый и последний раз, когда я действительно с нетерпением жду французское ФБР.

Следующий день не предвещал ничего необычного, но обитатели дома на Елисейских полях пребывали в таком состоянии, будто сидели на иголках. Конечно, Гайде знала об индийской йоге, когда старики и молодые сидят на гвоздях в медитирующей позе, что якобы это оказывает расслабляющее действие, но нынешнее состояние ни капли не походило на расслабление. Прошла неделя, а никаких тревожных звоночков не последовало. Бертуччо как-то за просмотром фильма обмолвился, что таким темпами месье Монте-Кристо скоро сделается самым настоящим параноиком. В каждой шутке есть доля правды: месье сделался подозрительным, в каждом звуке автомобильной сигнализации за окном слышал полицейскую сирену, а в стуке в дверь ему ощущался звук выстрела из дробовика. Удачно флешку запрятали. Если французское ФБР придёт сюда и разнесёт дверь к чертям выстрелом, то сами себя лишат важной улики, поскольку вместе с дверью сдохнет защёлка, а с защёлкой сдохнет и флешка. За обедом заговорили о той вечеринке. Гайде, делая перерывы между ложками супа, с упоением рассказывала о новом знакомом и зажигательном танце с Францем. — Максимилиан Моррель? — спросил Монте-Кристо тихо. Ещё тише заговорил, не обращаясь ни к кому: — Не сын ли арматора Морреля, жившего в девяностые годы в Марселе? — Не знаю, — пожала плечами Гайде и принялась с прежней скоростью есть суп с плавающими в курином бульоне круглыми фрикадельками. — Парень он приятный, спокойный. Программированием занимается. — Это был риторический вопрос. Надо узнать его поближе. Номер его есть? — Ой... Номерами мы не обменялись. Думаю, Франц знает.

После обеда поспешила позвонить Францу. Тот, не занятый ничем, любезно продиктовал ей номер Морреля, после чего она мигом переключилась на него. К счастью, Моррель тоже не был занят: только-только вернулся из университета. С радостью отозвался на предложение погостить. Как сам признался, самому любопытно взглянуть на месье Монте-Кристо, удивившего богему Парижа своим большим объёмом денег и стилем жизни. Было отчего удивляться: иметь столько денег и жить вполне скромно, внося роскошь лишь точечно. Ожидание пролетело в продолжении просмотра документального фильма вместе с Бертуччо. Остановились на середине. Гайде очень интересовало правление Екатерины Медичи, и как раз сейчас она наткнулась на фильм о замке Шенонсо, и какую роль он играл в сложном любовном треугольнике между Генрихом II, Дианой де Пуатье и Екатериной Медичи. Досмотрели как раз к приходу Морреля, учтиво позвонившего в дверь. Гайде мигом оторвалась от ноутбука и стремглав кинулась ко входу. Максимилиан стоял в проёме, приветливый, с висящей на плече плоской сумкой, в том же костюме, в каком он был на вечеринке. Только теперь в тёмных очках. Уже успел повесить куртку и шапку на крючок для одежды. Гайде пропустила его в дом, слегка склонившись. — Вы бы ещё реверанс отвесили, мадемуазель, — рассмеялся Максимилиан, снимая очки и убирая их в карман жилетки. Гайде подумала, что её реверанс наверняка будет выглядеть нелепо, особенно если его делать в растянутой футболке и хлопковых шортах. Спрятала смущение за широкой улыбкой и провела Морреля в гостиную, где уже обосновался Монте-Кристо, полуразвалившись на большом высоком чёрном диване. Элегантный и вместе с тем непринуждённый. Едва завидев гостя, сменил позу, выпрямился и опёрся руками о диван, широко расставив локти. Лицо разрезала кривая улыбка, которая, скорее всего, должна была быть приветливой, но лишь сильнее подчёркивала прищуренные чёрные глаза. — Программист, значит... Бертуччо, стоя у кладовки и слушая весь разговор, подумал, что парень вполне способен спрограммировать GTA VI. Монте-Кристо тем временем поднялся с дивана и сдержанно пожал руку Моррелю. Бертуччо по его приказу позвал Али, которому хозяин знаками приказал принести несколько чашек кофе, тарелку с фруктами и кальян. Морреля удивило то, как хорошо Монте-Кристо контролировал движения рук, делая каждый жест замысловатым, а для глухонемого превращая его в понятные с первого взгляда слова. Причём Али явно ответил какой-то смешной фразой, поскольку после неё Монте-Кристо язвительно улыбнулся. Моррель, не зная языка жестов, подумал, что Али ответил в духе: «Будет вам кальян, будет вам кофе, будет вам и фрукты с чаем», причём с комично искажённым голосом. — Может, шампанского? — смущённо спросил Моррель, искоса поглядывая на Али. — Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты, — отрезал Монте-Кристо, мановением руки отсылая Али из гостиной. Гайде рассмеялась, прикрыв рот ладонью. Знала известную русскую комедию, откуда опекун выдернул цитату, почти наизусть. Али тем временем принёс всё, расставил на журнальном столике. Моррель и Гайде опустились в кресла напротив дивана. Разговор шёл непринуждённый, иногда разбавлялся шутками и идиотскими вопросами. Гайде при этом, к удивлению Морреля, активно покуривала кальян вместе с опекуном. — Почему боксёрские перчатки называют перчатками, если они варежки? — спрашивал Моррель, делая очередной глоток кофе. — Хороший вопрос, — Монте-Кристо отставил допитый кофе и взялся за кальян. — Нет, меня волнует другое: почему круглую пиццу кладут в квадратную коробку и делят на треугольные части? — Как же это жизненно! — воскликнула Гайде. — А если мы нарисовали дерево на бумаге, тогда, получается, мы нарисовали дерево на мёртвом дереве? В воздухе повисла тишина. Оба – и Монте-Кристо, и Моррель – удивлённо уставились на неё. Вдруг послышался оглушительный стук в дверь и резкие крики, от которых все подскочили. — Откройте! Это Генеральное управление внешней безопасности! — Чёрт, наконец-то я вспомнил, как называется французский аналог ФБР, — Монте-Кристо запустил руку в волосы. — Русская рулетка совсем не та без пистолета, верно? — неловко улыбнулась Гайде. — Я не понял! — вскричал Моррель. — Какое ещё ФБР? Месье, что происходит? — Максимилиан, это долгая история. — Гайде, ты даже не в курсе? — Э-э... Ну да. Не стоило мешкать. Али, несмотря на то, что приказа не последовало, быстро убрал со стола и унёс всё на кухню. Все остальные услышали выстрел. Пущенная из дробовика пуля разнесла входную дверь. — Я же говорила! — закричала Гайде. — Я же говорила, что дверь сдохнет!