Месть по-современному

Наконец настал день святого Сильвестра. Легко представить, какая атмосфера царит во Франции и во всём мире. Одна часть готова к празднику и ей остаётся только дождаться полуночи, другая часть ещё готовится в блиц-режиме. Все праздничные блюда готовы, салаты намешаны, диковинная русская заготовка под названием «холодец» уже стоит в морозилке. Али пришлось неплохо пораскинуть разумом, чтобы понять, что и как делать в этом рецепте, на который его надоумил Батистен, разбиравшийся в русской кухне. Сам Али бульонное желе не переносил и заявил, что съест только мясо. Остальные обитатели дома не стали заставлять, плюс Гайде и Монте-Кристо его поддержали. День должен пройти без всяких проблем, если его провести дома. Гайде пожелала счастливых выходных всем, с кем собиралась завтра пойти на вечеринку, вдобавок раздобыла у опекуна номер психотерапевта и пожелала ему всего самого наилучшего. Месье Легрант смутился настолько, что это было заметно даже по телефонной связи, так у него дрожал голос. В ответ пожелал здоровья и счастья, после чего сбросил трубку. Вдобавок Гайде добавили в общий чат, где собрались участники предстоящей вечеринки. Болтали ни о чём, разве что Альбер отписался, сколько алкоголя взял и в каком клубе надо будет собираться. Эжени отправила пару фото платья, в котором придёт, Максимилиан заявил, что приведёт одного друга из своего «Глобального веселья!», о котором были наслышаны все участники, кроме Гайде. Франц отписался, что приедет «верхом на Альбере», поскольку не имеет доступа к гаражу. Альбер в ответ едко пошутил про нетрадиционную ориентацию друга, за что получил словесную пощёчину от Эжени. Гайде в этот момент решила спокойно выйти из сети. Но в чате не успокоились! E: теперь меня вопрос мучает: кто актив в вашей парочке? A: эжени, прекрати. мы с францем только друзья E: ага, мы вот с ... тоже подруги F: +-+ A: ну-ка признавайся, кто твоя пассия? мы поздравим F: + E: ты что сидишь в чате с калькулятора? F: + M: угораю просто с вас, святые микросхемы xD пойду пока, жюли помогу по дму M: *дому) девианты блин F: в детройт переиграл? M: прохождение смотрел. маркус топ E: кэра моя богиня, смотрела хорошую концовку, в лужицу расплылась A: а как же коннор? он же вообще огонь, если с хэнком дружит E: а вот и наш мажор, у которого плойка есть Переписывались до самого вечера, но Гайде игнорировала все сообщения. Вечером решила перебрать гардероб и надеть что-то красивое к ревейону. Остановилась на лиловой кофте, синей юбке до колена и парой широких браслетов на руках. Причёску решила не менять, ведь отказываться от эстетики тёмной академии пока не собиралась. Прошла на кухню, где уже сидели все обитатели дома, приодетые по-праздничному в той же степени, что и она. Монте-Кристо накинул поверх домашней одежды чёрный парадный пиджак, Бертуччо надел на кудрявую голову колпак Пера Ноэля, Али повязал на шею красно-зелёный шарф, отлично сочетавшийся с коричневым свитером с вышитыми серыми оленями, и только Батистен решил сохранить строгость, оставшись в прежнем деловом виде, напоминая тем самым викторианского дворецкого. Монте-Кристо отсалютовал дочери бокалом с шампанским. Стол уже был накрыт: пресловутое шампанское, фуа-гра, морепродукты, пара салатов и диковинный «холодец» в качестве отсебятины от Батистена. Всего понемногу. Гайде ещё в коридоре заметила, что на стене висит пара веток омелы. Намёк? Гайде села между Монте-Кристо и Джованни. Первый включил телевизор, и все в ожидании обращения Макрона стали понемногу приступать к ужину. Кулинарный талант Батистена оценили все, чем он очень загордился, но виду не показал и продолжил поглощать фуа-гра, запивая шампанским. Наконец на экране появилось лицо президента – решительное, волевое. Гайде отметила, что выглядит он молодо. Не скажешь, что ему недавно стукнуло сорок. Первым делом президент поздравил тех, кто вынужден встречать Новый год в одиночестве, на улице, в бедности, и пообещал дать им крышу над головой. Подвёл итоги года, заявил, что очень жалеет о том, что допустил движение «жёлтых жилетов», которые никак не желали успокоиться. Ещё десятого числа ввёл в стране чрезвычайное положение, но повседневную жизнь это меняло мало. Пока остальные слушали обращение, Али вдруг зажестикулировал: «Месье Монте-Кристо?» «Да, Али?» «Я, кажется, понял, чего хочу в новом году. Я хочу слышать» В последний момент додумался насчёт подарка. Боже, храни этого наивного немого! Монте-Кристо, тронутый жестами домработника, отставил бокал с шампанским. Обязательно отложит деньги на кохлеарный имплант, а их придётся отложить немало. Придётся попрощаться с вечной немотой и языком жестов. Пусть несчастный суданец узнает, каково это – слышать и говорить. Макрон тем временем напомнил о будущих реформах, призванных сделать Францию сильным и справедливым государством. Если вдруг кто-то будет против реформ, он прислушается к критике. Снова поздравил – на этот раз всех граждан – с новым две тысячи девятнадцатым годом. Через пару секунд пробила полночь. — Bonne Année! — хором крикнули все обитатели дома, стукаясь бокалами. Все знали, что за этим последует. Надо целовать в щёку каждого из членов семьи. Все со всеми. Но в этот год не обязательно. — Семнадцать с половиной минут! — крикнул Монте-Кристо, глядя на часы. — Макрон действовал наверняка! — подхватила Гайде. Фраза из нашумевшей игры показалась ей уместной. — Это была любовь к народу? Уверенность в завтрашнем дне? Так, господа, марш на улицу! Там сейчас отрыв будет! От ужина на столе остались пустые тарелки и недопитое шампанское. Али по-быстрому закинул всё в посудомойку, а бутылку сунул в холодильник. Вслед за остальными бросился одеваться в зимнее, ведь декабрь никого не щадит.

Все обитатели дома, уже одетые в тёплые куртки и сапоги, вышли на улицу. На некоторых домах развешаны мерцающие разноцветными огнями гирлянды и искрящаяся в их свете, шуршащая от порывов холодного ветра мишура. На улице уже собралось немного народу, развеселевшего от праздника и выпитого шампанского. Все наперебой поздравляли друг друга, и даже к Монте-Кристо подошёл сосед, которого тот даже не знал, явно под градусом, и после сердечного поздравления расцеловал в обе щеки. Та же участь постигла всех остальных. Гайде смутилась и покраснела, Монте-Кристо незаметно от всех утёр щёки рукавицей, Али, Джованни и Батистен только сильнее развеселились. Минуту спустя небо озарили тысячи разноцветных вспышек салюта, и люди возликовали ещё сильнее, восклицали: «Ура! С Новым годом! Ура!», обнимали друг друга, кричали наперебой. Ещё несколько залпов, и небо стало светлым, будто дневным. Монте-Кристо с домработниками смотрели на салют без особого ликования, а Гайде в глубине души радовалась, как и все вокруг, ведь это был первый её Новый год в Париже и вообще во Франции. Вдруг взору народа предстало необыкновенное зрелище: по небу медленно пролетел силуэт мотоцикла, несущего за собой неоновую ленту с разноцветной надписью «Bonne Année!», и приземлился где-то в неизвестности. Люди стояли, остолбенев от удивления, ведь на такой поступок может отважиться только самый бесстрашный человек на свете, зная, чем рискует и чем это может обратиться. — Охренеть... — заговорил Батистен, и обитатели дома на Елисейских полях удивились ещё сильнее, ведь он не имел привычки выражаться. — Мотоцикл в воздухе поздравляет с Новым годом... Монте-Кристо мигом подумал, что это может быть кто-то из друзей, но никаких предположений высказывать не стал. Салют прогремел ещё несколько раз, и потом люди поспешили к Триумфальной арке, увешанной множеством гирлянд с большими лампочками. Все, кто уже находился там, вовсю фотографировались и болтали с проезжающими мимо водителями. Никакого настроения делать фото не было, поэтому Монте-Кристо и прочие жильцы молча стояли на тротуаре и наслаждались праздничной атмосферой. Прохладный зимний ветер приятно освежал, приносил с собой ассорти из лёгкого дуновения карамельных леденцов, что продавались в ближайшей кондитерской. Классические леденцы в виде красно-белых тросточек. Кошмарно липкие и практически безвкусные. Именно так их оценил Монте-Кристо, когда праздновал первый Новый год на свободе, в кругу итальянских контрабандистов, где-то в Неаполе. Среди груза, растасканного на подарки, прибрал себе сравнительно новый мобильник, на который ни у кого из прежних знакомых не было ни единого шанса позвонить, плюс небольшой револьвер для самозащиты, так нелепо перевязанный красной лентой. Джакопо тогда приволок много алкоголя самых разных сортов и крепости, и у многих тогда размыло воспоминания о том дне, но мальтиец Дзакконе, как бежавший тридцать четвёртый представился тогда, пил только кофейный ликёр Sheridan's, к которому позже пристрастился, и не был сильно пьян. Некоторые вовсю распивали миндальный амаретто, а Джакопо шутил про цианид. Вынул мобильник и зашёл в приложение с электронным кошельком, переслал со своей карты на пустую запасную несколько сот евро, подписал: «Для Али» и заблокировал к ней доступ для всех, кроме себя. Глянул на счастливо улыбающегося домработника, и в половину не осознающего всей прелести этого мира, и чуть приподнял уголки губ. Вдруг мобильник зазвонил, и Монте-Кристо отошёл в сторону. — Allô? А, это ты. С Новым годом, Тереза! Слушаю. Снова туда? О... Хорошо. Подъезжай, — скинул вызов. Сегодня опять дома не ночевать. Подошёл к Гайде: — Слушай, мне снова надо отлучиться. Скорее всего, до утра. Идите все домой. Джованни, — подозвал и дал ключи от квартиры. — На тебе все жильцы. Гайде днём поедет к друзьям. Если я не вернусь к утру, то пусть позвонит тебе и скажет, что возвращается домой, а ты потом передай мне. Понял? — Да, месье. Когда жильцы скрылись за дверью, Монте-Кристо поджёг сигарету и стал ждать. Люди уже расходились по домам, некоторые держали в руках зажжённые бенгальские огни. Кто-то уже изрядно напился, и таких товарищей таскали за собой, подхватив под мышки. Примерно полчаса прошло, прежде чем рядом с обочиной остановился знакомый чёрный кабриолет. Монте-Кристо уже успел порядком замёрзнуть, поэтому рывком подбежал к двери авто. В раме окна показалось смуглое женское лицо. — Скажи, может, нам Луи сдать на пару месяцев в дурку? — спросила женщина вкрадчиво. — Психопат... Беды с башкой... — И тебя с Новым годом. Пусти, а то закоченею сейчас. Забрался на пассажирское сиденье, и женщина нажатием кнопки опустила крышу, а затем закрыла окна и включила печку. Нажала на газ, и чёрное авто рвануло прочь от Триумфальной арки.