Разводы на полу складывались в причудливые узоры, плавные линии ярко-выраженной грязи. И как Леонардо их не заметил? Ответ очевиден — глаз у него не такой острый в данном направлении, в отличие от панка, прозванного мамкой.
Спать парню не хотелось и пока лидер дрых прижимаясь к панцирю бандита, тот досконально изучил глазами помещение, ранее ему недоступное.
Взору открывалось маленькая комнатка, стены были каменные и завешаны различными плакатами с героями комиксов и фильмов, листами, содержащими различные записи, фотографиями, единственными из всего списка, выглядившими опрятно и чисто, было заметно — лидер не забывает о них, вытирает пыль, перевешивает, бережно охраняя обрывки воспоминаний о прошедших днях, вставленных в новые, красивые рамки. В стену был встроен шкаф и несколько полок, на которых стояли разноцветные, маленькие фигурки, в сумраке помещения они приобретали далеко не радостный вид. Панк чуть поежился, в своих стенах ему спокойнее и роднее…
Наверное. Там проще вернуться в уютные воспоминания и не думать не о чем, а в особенности о своём положении. Не брать в голову отсутствие конечности. Не чувствовать. Боли?.. А может.
Лео промычал, потягиваясь и обнимая любимого.
— Рееебби? — нежно протянул парень.
Панк вздохнул, поварачиваясь к любимому и обнимая того в ответ.
— Выспался?
— Пятьдесят на пятьдесят. А ты чего опять грустишь? — нос парня уткнулся в горячую шею Реба, на данный момент свободную от ошейника.
— Просто грустно. Мне нужно время настроить себя на нужный лад.
— Понимаю, родной. Но если захочешь, я сделаю всё что ты пожелаешь. — чуть заигрывающим тоном процедил Лео, целуя парня в щеку.
— Завтра, а сегодня я хотел бы побыть один. Полностью один.
— Мы с парнями и учителем уйдем гулять. Я думал взять тебя с собой, но если хочешь быть один, то я приготовлю всё что тебе может понадобиться.
— Спасибо, не расстраивайся.
— Нет, всё хорошо. Я всё понимаю. — Лео встал с пастели потягиваясь. — я скоро.
Ребел проводил любимого взглядом, наконец-то оставаясь один. Вот только лидер скоро вернется, панк сжал бедро с левой стороны. Но ведь она тут. Да?..
Тихий стук в дверь раздался в нагнетающей тишине. Из-за двери послышался голос МК.
— Входи. — с грустным вздохом процедил парень.
Младший панк секунду помялся, после чего зашёл в комнату с подносом в руках. Пространство наполнил приятный запах завтрака. Ребел провёл носом в воздухе улыбнувшись.
— Боже мой, как вкусно пахнет. Мой мальчик пришёл кормить мать?
— Агась. — Трейсер улыбнулся и сел на край кровати.
Ребел благодарно кивнул, принимаясь за еду, проблемы проблемами, побед по расписанию — его собственный принцип, нарушение которого будет плохим примером для его непослушных детей. Поэтому он ел, через силу, но ел. В последним дни он совершенно не чувствовал голод, и будь один, явно бы забил на употребление еды.
— Умничка, пойду помою.
— Не разбей. — крикнул Ребел в догонку, ускользнувшему из комнаты брату.
Через пару часов Лео принёс Ребелу бутылку с водой, чайник, подключая его к розетке, кружку, чай и куча разных вещей.
— Лео вас не будет пару часов, а не вечность. — укоризненно заметил панк.
— А вдруг тебе нужно будет что-то?
— Иди уже.
— Всё-всё, ушёл. — Лео поцеловал любимого уходя.
Наконец-то парень один
Пару минут Ребел был абсолютно неподвижен, он чувствовал своё тело, глаза были закрыты, грудная клетка вздумалась вверх-вниз, наполняя лёгкие чуть засталым воздухом. Напряжённые мышцы рук, приятно тянуло. А кисти сжимали пастельное. Ноги. Правая, всё ещё слегка болезненная, сгибая её, парень щурится от покалывающей боли. Разум неохотно доходит до второй ноги, вот она… Начало, колено. Сгиб. Ступня. Он чувствует её!
Парень резко садиться, открывая глаза и громко вскрикивая, тело бьёт дрожь, а судорога захватывает каждую клеточку.
— За что?! — на глазах появляются слезы, перед глазами стоит видение обвисших остатков разъеденной плоти, слишком реальное. Слишком близко.
Эта пытка продолжается несколько минут, но образ всё же пропадает, будто его и не было, ноги нет. И панк вновь судорожно щупает забинтованный обрубок. Сбивчивое дыхание перерастает в хрипы, тело обмякает откидываясь на кровать, ему нужно это. Понять что её нет, принять… В стенах логова раздаётся громкий, отчаянный крик, полный боли. Панк смахивает с тумбы принесённые вещи.
— Я могу сам! Ты считаешь что нет?! — Парень сжимает руки, не оставляют его, не дают подумать, не дают работать! Ничего! Для них он инвалид. Обуза! Забота... Фальшивая забота! Когда братья заботились о нём?.. Когда-то заботились... А ведь он может… Всё сам?.. Да? Всегда мог.
С глаз парня потекли слёзы, комната наполнилась отчаянием, казалось даже часы перестали тикать остановив время, на вечно оставляя его в этом безвыходном мире. Вечной пытке, являющийся его личным адом.
— Нет... Я и в правду обуза... — Ребел открыл глаза. Невзрачный потолок. Он не сможет заниматься? Тренировать братьев? Готовить? И даже готовить?..
Всхлип и новая волна истерики, ногти впиваются в бёдра. А тело отдаётся фантомной болью. Что заставило парня свернуться в большой комок.
— Тик так... Идут часы.. Тик так, тик так, тик так... — он слышит их, вытирая мокрые, пустые и блеклые глаза.
Он не сможет сам. Ребел достал из кармана старый, мятый и переживший много листочек, в миллиардный раз перечитывая его содержание.
***
«Привет. Я знаю ты читаешь, возможно много лет прошло, прошу прости меня за всё, и отпусти. Дай улететь и будь сильней. В твоих руках семья, твой мир. Иди вперёд, и прошлое храни, ты выноси ошибки, они будут щитом, ты сохраняй победы, представляй мечем, и рассекай им каждое сомнение. Твой мир зависит от тебя, вставай, иди и стой, твори, меняй.
Я очень рад, что повстречал тебя, ты дал мне то, что я не видел в жизни, спасибо мама, я боготворю любовь твою, твои переживания. Тобой никто не будет никогда, и пусть ты человеком не являлся, ты лучший, мама, для меня.»
Панк прижал записку, закрывая уставшие глаза.
