diffusion

Уже сидя ночью на кухне и прокручивая свой день в голове, Мью натыкается на мысль, что образ милого Галфа не выходит у него из головы. Слова пожилой дамы тоже не оставляют его. Это ломает, поселяет какое-то непонятное необоснованное беспокойство. Нет. Мью и Галф может и вышли из формальных отношений, но то, что сказала та женщина, — бред, о котором даже не стоит думать. Канавут ещё ребёнок. Он как Брайт, который, конечно, умный и рассудительный в определённых вещах, но всё ещё не до конца… созревший? Как вообще можно воспринимать Галфа как партнёра и убеждать в этом Мью, если: во-первых, вы незнакомка, а во-вторых, смотрите на милого парня, который гладит собаку и выглядит как светлый невинный малыш. Мью вздыхает и достаёт пачку сигарет, отходя к окну. На самом деле, Суппасит немного завидует Брайту. У Вачиравита есть хорошие друзья, любящий парень и регулярный секс в свои семнадцать, что есть не у каждого в двадцать семь. Мью иронично усмехается и потирает глаза. Он вымотался. И физически, и морально уже почти не осталось сил. Суппаситу кажется, что он находится в постоянном стрессе и никогда не сможет ощутить спокойствие на душе. На него давит постоянная ответственность и вечные заботы: школа, отчёты, учительница по английскому, которая вечно флиртует с ним в перерывах, пустота и тишина его квартиры по ночам, холодная кровать и изнывающее сердце. Всё это делает его слабым. Лишь два парня, которые как гром среди ясного неба врываются в его дом, в его жизнь, в его душу, дают ему силы каждый день вставать по утрам и не плесневеть на диване по выходным с коньяком в руке. Мью достаёт из пачки вторую сигарету и щёлкает зажигалкой. Нельзя сказать, что Галф не привлекательный. У него красивое милое лицо, пухлые, на вид мягкие губы, в глазах яркие огни, когда он счастлив, и печальный дым, когда ментально страдает. У Галфа красивая улыбка. Красивые руки и немного вьющиеся волосы. Красивые уши и щёки, когда они краснеют. Красивое тело. Красивый голос. Галф трудолюбивый и упорный. Весёлый и смешной. Думающий и осознающий. Галф прекрасный. Вот только не для него, как пытается убедить себя Суппасит. Он слишком старый для Канавута. Галф не может нравиться Мью, Мью не может нравиться Галфу. Именно поэтому он ощущает некоторое смятение и тревожность из-за слов той женщины. Мью не может принять, что может полюбить ребёнка. Да даже если не ребёнка, а молодого парня, разница между ними не даёт Суппаситу покоя. Сделав последнюю затяжку, он закрывает окно и тяжело вздыхает. Кажется, Мью говорил о том, что его нонги заставляли его подниматься раз за разом, несмотря на все препятствия у него на пути? На самом деле, иногда это действует и в обратную сторону. В ту сторону, которая зарывает его ещё глубже, не даёт возможности двигаться вперёд. Так всегда — то, что делает тебя счастливым, в то же время может начать убивать. Мью тонет в собственной зависти. Он стирает из головы моменты с фразами о младших, дарящих ему только счастье. Чаще всего теми, кто вскрывает старые раны и оставляет новые поверх других на сердце, оказываются Брайт и Вин. Он знает, что они не виноваты — дети, которые просто вовремя нашли друг друга и спокойно наслаждались любовью. Однако время от времени Мью ощущает лёгкую зависть и начинает ворчать под нос, что даже у подростков отношения крепче и надёжнее, чем у него с бывшими. Самые последние отношения у него длились примерно два года, и разошлись они не только потому, что у Мью не хватало времени на развлечения, но и из-за того, что его бывший постоянно сравнивал их с Брайтом и Вином. Кажется, тогда они только-только начали встречаться и сносили волной любви всех, кто был с ними рядом. Именно поэтому его бывший проводил параллель между ними и плакался по этому поводу, совершенно опуская тот факт, что Брайт и Вин — дети, у которых нет нудных взрослых дел, вечных забот и «бытовухи». То время вселило в голову Мью червяка — зависть, — что грыз его изнутри каждый раз, как младшие начинали миловаться при нём. У них есть крепкие и надёжные отношения, а у Мью, взрослого человека, которому пора бы наконец-то найти того, кто стал бы его холить и лелеять, — нет. Всё это таким грузом давило на Суппасита, что тоска не могла оставить его ни на секунду. Именно с этими печальными мыслями Суппасит проходит по коридору после того, как заносит проверенные тетради в нужный класс. Он до безумия хочет домой, чтобы принять душ и, возможно, выпить в спокойной атмосфере, если, конечно, к нему не завалится Брайт, прихватив с собой милого Галфа. Галф всё ещё смущается находиться у него дома. Жаль, что Вачиравит не стесняется тоже. — Да что ж такое? — Мью наблюдает за тем, как его ключи от машины падают на пол, и вздыхает от усталости. Если бы кто-нибудь в прошлом сказал ему, что он будет уставать так сильно, что не сможет без вздоха и промедления поднять ключи, то Мью бы рассмеялся. Раньше, если честно, было лучше. Он мог не переживать из-за каких-либо отношений, потому что время от времени у него появлялся тот, кто заботился о нём. Мью поднимает с пола ключи с брелком персонажа из одной манги, делает всего пару шагов и тут же замирает, прислушиваясь к звукам. Возможно, ему показалось… однако он отчётливо слышал чей-то бубнёж и шорохи одежды. — Показалось… Как только Суппасит возобновляет шаг снова, то всё отчётливее слышит, как кто-то разговаривает, прерываясь на короткие паузы, и это ещё сильнее начинает раздражать Мью. В школе никого уже быть не должно. Он тихо подходит к распахнутой двери кабинета, стараясь не издавать звуков среди мёртвой тишины, и перемещает в руках сумку, чтобы было удобнее заглянуть и посмотреть. Чего он боится? Мью, на самом деле, не боится… Он просто надеется, что никто из коллег не застанет его в школе, чтобы что-то спросить о личной жизни. Такое часто случается, поэтому Суппасит постоянно ищет всякие способы обойти такие разговоры и смотаться подальше. Суппасит замирает, когда видит, что в кабинете находятся два человека. Он замечает школьную форму и понимает, что это ученики. Однако лиц не может разглядеть из-за того, что они слегка повёрнуты к нему спиной. Но то, что заставляет его замереть на месте от шока и наглости, так это — подростки целуются прямо в школе и явно не собираются останавливаться только на страстных поцелуях. Мью не знает, почему он сразу же не подаёт какие-либо признаки своего присутствия. Он просто смотрит на то, как целуются два подростка, один из которых спокойно пролезает руками под чужую рубашку, сминая хорошо выглаженную форму. Возможно, Суппасит вспоминает времена, когда был таким же безбашенным со своим парнем в школьные годы. Ему нравилось иногда рисковать. Как только Суппасит хочет подать звук, что ребята уже не одни, кто-то из них поворачивает голову в сторону, и он прикрывает глаза, когда замечает, кто именно сейчас целуется в кабинете. Брайт оглядывается, чтобы быстро и без каких-либо кряхтений поднять Вина и посадить его на парту. Так ему гораздо удобнее целовать и залезать во всякие труднодоступные места. Суппасит тихо вздыхает, качая головой, и не понимает, почему тошнотворная тоска подкатывает к его сердцу снова. Мало того, что на него давит зависть, так ещё и мелькает перед глазами лицо милого нонга, который заставляет его улыбаться и желать… что? Что он хотел сейчас сказать? Покачав головой, чтобы стряхнуть такие странные для него мысли, Мью больше не выдерживает, взрываясь, и кашляет в кулак, чтобы оповестить о своём присутствии. Он видит, как пугается Вин и сильно отталкивает своего парня от себя, чтобы тут же слезть с парты и начать заправлять рубашку. — Пи’Мью, ты что здесь забыл? — спрашивает Брайт, когда отходит от секундной паники и недовольства. — Это я у вас должен спросить, — строго говорит Суппасит и бросает недовольный взгляд на своих младших. — Я же говорил тебе, чтобы ты не занимался подобным в школе. Что, если бы вас увидели другие учителя? — В такое время нет учителей уже… — Как раз-таки есть, Брайт, — Мью вздыхает, пытаясь не быть сильно строгим с ними, и замечает, как Вин смотрит в пол, даже не пытаясь как-нибудь посмотреть на учителя. — В следующий раз это могу быть уже не я. Суппасит убирает ключи в карман пиджака и разворачивается, чтобы выйти из кабинета и направиться домой. — Быстро идите домой, даже не смейте здесь задерживаться, — твёрдо говорит Мью, даже не оглядываясь на младших. Он отчётливо слышит, когда оказывается в коридоре, как Вин сильно хлопает по чему-то или кому-то. — Ай, принцесса! Больно же! — Я же говорил тебе, что нельзя! Как мне в глаза теперь пи’Мью смотреть?! Уже заведя машину, Мью устало утыкается головой в сложенные на груди руки и тяжело вздыхает. Брайт доведёт его когда-нибудь. На самом деле, Мью безумно рад, что у Вачиравита есть Вин, который хоть иногда и прогибается под сумасшедшие и безрассудные предложения Брайта, всё же в основном сдерживает его порывы. Брайт порой бывает безбашенным, а уследить за ним Суппасит не может: слишком взрослый для того, чтобы успокаивать молодую и кипящую от жажды приключений кровь. Так что он просто вовремя спасает нонга от любых происшествий, а остальное оставляет на его парня. Но ему всё ещё непонятно, почему у него нет того же. Разве Мью не заслуживает любви и ласки? Он правда делает всё возможное, когда начинает встречаться с кем-то, чтобы его партнёру было невероятно хорошо с ним. Однако исход всегда один: они уходят. То ли не выдерживают того, насколько Мью заботливый человек, который окутывает своей любовью каждого, кто полюбит его хотя бы ненадолго, то ли просто не видят в нём того, с кем хотят быть до конца жизни. Он не знает. Да и не собирается знать, пока это не станет давить на него. Когда Суппасит приезжает домой, то его встречает его любимец — Чоппер. И это немного веселит, позволяет забыть, что на самом деле квартира пустая. Нет того уюта, который показывал бы, что тут есть любовь. — Скучал по папочке? — улыбается Мью, поднимая свою собачку на руки, и целует в маленький носик. Чоппер лижет его в ответ. До чего же он милый. — Я знаю, ты скучал. Он разувается, всё ещё держа Чоппера в руках, и уходит на кухню, чтобы покормить его да себя, возможно. Мью сегодня чувствует себя до жути уставшим, поэтому не знает, будет ли есть вообще. — Знаешь, Чоппи, — говорит Мью, когда ставит собаку на пол и открывает собачий корм. — Надо как-нибудь познакомить тебя с моим нонгом. Наверняка вы бы подружились. Оба милые. Чоппер гавкает, снова заставляя Суппасита улыбнуться. Да уж, жаль, что он не понимает собачий язык. Наверное, Чоппер посоветовал бы ему кучу всяких решений, которые ему сейчас нужны. — Ешь давай, — Суппасит вздыхает и уходит из кухни, когда Чоппер начинает есть корм. Он ослабляет чёрный галстук и снимает его полностью, чувствуя себя каким-то отрешённым от мира. Возможно, ему правда стоит побыстрее найти любимого человека. Но это сложно. Особенно сейчас, когда у него нет времени сходить в клуб или куда-либо ещё. Грустно, что он не может сходить с Сингто и Найсом развеяться. Мью снова вздыхает, когда садится на кровать. Как только Суппасит со вздохом откидывается на мягкое одеяло, то минут десять просто пялится в потолок, совершенно забывая о том, что он не переоделся и его рубашка стала мятой. Постоянный стресс, в который погружен Мью, высасывает из него все силы, поэтому он стал спать в два раза больше. Находить силы для того, чтобы что-то делать становится с каждым разом всё труднее. Где-то в коридоре слышится топот Чоппера, и Мью слабо улыбается. Он так рад, что у него есть его малыш, который может хоть немного успокоить его ноющее сердце. Суппасит забрал его у родителей три дня назад, когда заезжал на ужин. Теперь этот маленький комочек заставлял Мью чуть ли не плакать от своего милого поведения, особенно когда он начинал тыкаться своим чёрным маленьким носиком в щёку Суппасита, пытаясь разбудить хозяина утром. Прикрыв глаза, Мью глубоко вздыхает, мысленно пытаясь уговорить себя встать и хотя бы переодеться. Он рывком поднимается с постели, ощущая себя странно. Его голова немного кружится, но Мью, не придав этому большого значения, решает выпить немного воды, прежде чем переодеться и сесть за проверку контрольных работ у старших классов. Выйдя из комнаты, он направляется в сторону кухни, по пути не забыв погладить Чоппера. Мью не оставляет чувство, что сейчас что-то должно произойти. Атмосфера в его доме слишком непривычная: перед глазами всё немного дымчатое, но дискомфорта это не приносит. Уже зайдя на кухню у Мью перехватывает дыхание, а в голове возникает огромное количество вопросов. Спиной к нему стоял молодой парень, копошась с чем-то на столе. Суппасит впал в некоторое оцепенение, не зная, как реагировать на незнакомца в своей квартире. Мью окинул его взглядом. Парень стоял в одной из рабочих рубашек Мью, медленно покачивая головой, напевая себе что-то под нос. Его голые стройные ноги притягивали взгляд, а белоснежная выглаженная ткань прикрывала ягодицы, играя с воображением, и будто заманчиво предлагала подойти и игриво приподнять подол рубашки. Мью невольно облизнулся. Силуэт парня был знаком, и нежный тихий голос казался таким привычным для Суппасита, что он бы мог сказать, что это… — Что происходит? Парень вздрогнул и повернулся к нему с широкой улыбкой. — Ой, пи', ты уже встал, — Галф говорил это с радостными искорками в глазах. Он будто весь светился. — А я тут решил тебя побаловать, — мило хихикнул, как умел только он, и снова отвернулся к столу. Мью нахмурился от непонимания происходящего и подошёл ближе. Как только он открыл рот, чтобы спросить, что Галф делал в таком виде у него на кухне, его перебили. — Смотри, пи’Мью, я сделал тебе кексик, правда милый? — Галф тыкнул десертом Мью в лицо, пачкая его нос в креме, и заливисто рассмеялся. Его искренний смех всегда вызывал у Мью улыбку. — Милый. Но что- Галф аккуратно собрал крем с носа Мью пальчиком и слизал его, хитрыми глазами смотря на старшего. Во взгляде всё ещё веселье, но где-то на дне его красивых глаз можно было разглядеть чертят, что провокационно бросали вызов. Мью начал задыхаться от наглости нонга, когда Галф закинул руки на его плечи, наклоняясь к лицу настолько близко, что Мью мог ощутить чужое дыхание на губах. — Пи', — Галф смотрел на его губы и не мог не облизнуть свои, — я так старался, неужели ты не отблагодаришь своего нонга? Я заслуживаю награды пи’Мью. — Галф, — Мью всё ещё пытался не потерять рассудок, когда из-за навалившегося на него тела, он рефлекторно обхватил парня за талию, — что происхо- — Твой мальчик хочет вознаграждения, пи'! — перебивая в который раз, хныкнул Галф, обхватывая его лицо ладонями. — Дай мне его. Ну пожалуйста, пи’Мью, дай своему малышу то, что он хочет. — И чего же он хочет? — немного хриплым, от нахлынувшего возбуждения голосом проговорил Мью, заглядывая в затуманенные глаза. Нонг смотрел на него из-под пышных ресниц, завлекая в грешную игру, и закусил губу. — Тебя. Галф поцеловал Мью с напором, сразу же пытаясь протолкнуть язык. Дерзко покусывал нижнюю губу и тащил Мью на себя, чтобы столкнуться и почувствовать крепкое тело старшего своим. Мью крепче сжал талию Галфа, сталкиваясь с ним языком, отчего услышал слабый стон младшего. — Ты уделяешь мне так мало внимания, пи’Мью. Твой мальчик так скучает по тебе, — Галф переходит поцелуями на шею, полизывая её языком, проводит руками по торсу старшего, цепляется пальчиками за пряжку ремня и резко дёргает бёдра Мью на себя, заставляя прижаться пахом к своему. — Брайт и Вин трахаются где можно и нельзя, а я сгораю от зависти, ведь ты упрямо делаешь вид, что я для тебя всего лишь нонг, — Галф произносил это прямо в ухо, опаляя его горячим дыханием. Злость, что закипала в Мью, заставила его запихнуть все принципы подальше. Явная провокация, но нервы сдали. Он раздражёнными потемневшими глазами смотрел в наглые, глубокие и греховно-невинные омуты нонга, резко подхватывая его под бёдра и усаживая на стол, вставая между любезно разведённых ног. Обвитые венами руки мужчины огладили мягкую кожу, пробираясь под длинный край рубашки и ощущая, что Галф надел его вещь на абсолютно голое тело. — Это всё не правильно, — где-то за напряжённым, возбуждённым дыханием младшего тихо взывала совесть. — Засунь своё «неправильно» в задницу. — шипел Галф, сжимая рубашку Мью в кулак и жмурясь, когда Суппасит проводил ладонью в опасной близости к его достоинству. — Ты, блять, обещал мне, сказал, что будешь заботиться, что трахнешь меня в конце концов, но, видимо, мне не стоит доверять твоим словам, — он откинул голову назад, выпуская громкий стон, когда Мью резко провёл по всей длине его члена, и начал жалобно хныкать, жаться как маленький котёнок, когда старший убрал от него руки и облокотился на стол, смотря на возбуждённого до трясущихся рук младшего. Он осторожно коснулся щеки Канавута, нежно оглаживая кожу большим пальцем, и начал покрывать всё его лицо короткими порхающими поцелуями. Чмокая его красные губы, что припухли от страстных поцелуев, он резко отстранился, ощущая подушечками пальцев тёплые слёзы. Галф вздрогнул, смотря на него стеклянными глазами, пропитанными болью. Этот взгляд был у него перед тем, как он вышел из класса после своего обморока. Взывающий о помощи, но потерявший надежду, что кто-то в силах помочь. Этот взгляд, наполненный огромным желанием жить, любить, заботиться и наслаждаться. Взгляд, который Мью видел в отражении зеркала. Он с особой нежностью поцеловал Галфа в щёку, собирая солёную влагу губами, и притянул его в объятия. Тот молчал, его руки всё ещё тряслись, а дыхание было сбито, но теперь уже от сдерживаемых слёз. — Я буду рядом, Галф. Я обещаю. Верь мне, — Мью говорил это тихим приглушённым голосом, чувствуя, как тело младшего расслаблялось. Галф тяжело вздохнул, утыкаясь влажным носом ему в шею. — Тогда скажи мне это, — он начал тыкаться носом ему в щёку. — Что? — Мью смешили прикосновения нонга, — я же сказал… — Галф продолжал настойчиво тыкаться носом в висок Суппасита. — Что ты делаешь? — Мью невольно улыбнулся.