diffusion

— Не сходится. Мью приоткрывает один глаз. Галф задумчиво кусает карандаш и хмурит брови. — М? — Не сходится. В квартире тихо и уютно. За окном темно: стрелки часов давно перевалили за полночь. Тёплый мягкий свет от торшера не режет глаза. Мью моргает. Вечер был суматошным. Брайт ушёл несколько часов назад, сытый и довольный тем, что Вин, достаточно неожиданно для всех, позвонил первым. Мью рад, что эти дети учатся идти на компромисс. Галф помогал ему убираться после ужина, и после небольшого отдыха они снова сели заниматься. Точнее, младший сел заниматься, чуть ли не со скандалом выпрашивая у Суппасита книги. Мью всё пытался убедить его, что стоило отдохнуть и не садиться за занятия в ночь, но нонг отказывался слушать. Он замечает, что порой поведение Галфа немного… пугает? Будто его нонг зацикливается на одной мысли или идее, и он не остановится, пока не достигнет желаемого. Есть ощущение, что эти навязчивые мысли подпитываются каким-то страхом, пока непонятным для Мью. Ему страшно видеть маниакальную тревогу в глазах Галфа, и единственное, что может пока — дать младшему то, что он требует. — Вот, посмотри, — Галф двигается ближе к нему и суёт бумаги в лицо, отчего Суппасит морщится. Пока Канавут решал задачи, Мью сморило. До ужаса приятно слышать тихое копошение под боком, звук стирающегося о бумагу грифеля, дыхание. Плюс сто к уюту бездушной одинокой квартиры. Мью садится и потирает глаза. Галф приваливается к нему, кладя голову на плечо. — Это не та формула. — Как не та? «M один» делить на «m один» плюс «m два». — В формуле m один обращается в ноль, но длины нитей шаров всегда имеет ненулевую длину независимо от их масс. Граничные переходы. Если устремляю значение той или иной величины к нулю, то при m два, равной нулю, высота равна одной второй. L равно два h. Там формула: l равно два h на m один плюс m два деленное на м один. И так далее. Потом закон сохранения энергии и бла-бла… Не хочу думать, — Мью вздыхает и откидывает голову на спинку дивана. — А, — Галф закусывает губу. — Чёрт, твой мозг слишком сексуален, — он падает спиной на обивку и устало потирает глаза. Выглядит уставшим. — Что? — наверное, Мью первый раз слышит иностранную речь Галфа. И не сказать, что это не привлекательно. На иностранных языках голос и манера речи людей меняется. Ему самому постоянно говорят, что, когда он разговаривает на английском, его совсем не узнать. Но Галф… Суппасит ни черта не понял, но тихий бубнёж звучал… Сексуально? Возможно. — Ты слишком умный. — Это всего лишь школьная задачка, — Мью утешающе похлопывает по голени нонга. — Ты просто невнимателен. Галф смотрит на него нечитаемым взглядом и приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но его прерывает звонок телефона. Мелодия достаточно лёгкая, однако почему-то сильно давит на мозг в такое время суток. Он недовольно запрокидывает голову и тянется руками к мобильнику через весь диван, вытягиваясь. Похож на кота. Галф хмурится, когда смотрит на экран, и, видимо, сбрасывает, откидывая телефон за голову. — Я просто не соображаю. Они сидят молча какое-то время, просто смотря друг другу в глаза. Взгляд Галфа из-под ресниц уставший и немного томный, спокойный и уютный. Мью позволяет себе смотреть в ответ. Суппасит давно не ощущал подобного. Атмосфера вечера обволакивает, хочется спать, или выпить, или целоваться. Из всех желаний Мью может позволить себе немногое. Тело свинцовое, может, он поспит сегодня на диване? — Бл… Чёрт… — телефон Галфа снова звонит. Он недовольно поднимается и фыркает, когда видит входящий, вновь сбрасывая. — Кто звонит? Галф хмурится и поджимает губы. Смотрит на Мью, будто решает, стоит ли ему говорить. — Мама. — Мама? И почему трубку не берёшь? Галф чуть дёргает плечами. — Не хочу. Для Мью всё ещё остаётся загадкой, что происходит в семье Галфа. Не то чтобы он хочет лезть в это, но то, как нонг реагирует на любое упоминание о семье, настораживает. — М. — Осуждаешь? — М? Нет. Больше не понимаю, — это правда. Он встречал проблемные семьи, встречал проблемных подростков. За свою практику он работал с такими детьми. Что ж, Мью не мог отнести Галфа к ним. Этот парень даже слишком хороший ребёнок. Выражение лица Канавута становится печальным слишком быстро, что не может не сказаться на сердце Мью. — Если ты не хоч- — Она пьёт, — Галф отводит взгляд на телефон, который крутит в руках. — Последние два года. Много, — его голос тихий и еле дрожит, но остаётся спокойным. — Я могу её понять. Правда. И не осуждаю, — он снова поднимает глаза. — Просто не люблю слушать её пьяные признания в любви. — Она не… — Нет. Не бьёт. Мью кивает. Они вновь молчат какое-то время. Мью не находит слов, да и считает, что они лишние. Главное, чтобы Канавут был в безопасности, а на остальное Мью не то чтобы способен повлиять. Он растерянно моргает, когда Галф резко вскакивает с дивана. Мью видит, что Галф пропадает в кухне, и уже думает, что младший просто проголодался, хотя такое спонтанное действие всё ещё разморенному Мью кажется странным. Но он испытывает сильное удивление, когда видит в руках нонга небольшую бутылку мартини, воду и две обычных кружки. Боже, он что, студент, по мнению Канавута? — Не понял. — Мы будем пить, пи’Мью, — Галф выставляет всё на небольшой столик и усаживается на диван. — Я не буду с тобой пить, Галф, — с чего этот ребёнок взял, что Суппасит позволит ему пить при нём, не то что с ним. Галф игнорирует его слова и просто смешивает напитки. Мью готов задыхаться от подобной наглости. — Галф, ты слышишь меня? Канавут берёт ладонь Мью и впихивает в неё кружку, после чего забирается с ногами на диван и бесстрастно смотрит на старшего. — Галф. — Мью. — Ты не будешь пить. Канавут отпивает, и, как только Мью открывает рот, чтобы возмутиться на такую наглость, он замечает две большие слезы, симметрично стекающие по щекам нонга. — Она пьёт. И я не знаю, как ей помочь. — Галф… Младший шмыгает носом. — Интересно, что люди пьют, когда им плохо. Это странно… Они пытаются почувствовать себя хоть немного лучше, но это получается далеко не всегда. Поэтому они пробуют увеличивать дозы, делать это чаще. Но ведь это не помогает. Ведь проблемы это не решает, — он говорит тихо и спокойно. Весь вечер тихий, спокойный и интимный, и Мью пытается уловить любое изменение интонации младшего, чтобы предугадать, чем закончится эта ночь. — Я был незапланированным ребёнком. На свадьбе настоял дедушка, чтобы «не позориться». Мама до безумия любила отца. Отец до безумия любил её деньги, — Галф вздыхает. — Мы были хорошей семьёй. Да, папа изменял, и мама это знала, но молчала. Она принимала всегда это спокойно, и почему-то я тоже принимаю это спокойно, хотя по сути не должен.  Он смотрит на Мью.  — Мы были хорошей семьёй, но потом оказалось, что мой отец полнейшая мразь, — и улыбается. Порой улыбка Галфа кажется такой искренней. В ней читается лёгкое безумие или огромная боль, но вне контекста она, безусловно, искренняя. — Сейчас он собирается отсудить у нас всё, что только может. А ещё он постоянно унижает маму и… Ментальное насилие. Он просто возненавидел её. Я не знаю почему. Возможно, это его «новая» женщина. Она… Она была подругой мамы. И отец… У них ребёнок. Мой одногодка. Он… Ну, короче… Я ненавижу отца, а мама всё убивается. Он иногда домой приходит… А я не могу там находиться, — Галф хмыкает. — Знаешь, такая драма, а вот… Так тяжело. Мью притягивает его к себе и крепко прижимает к своей груди. Он не знает, что ему сказать, не знает, что ещё сделать, кроме как показать, что рядом. Жмёт его к телу, и ему страшно, что Канавут не плачет, что он так убийственно спокоен. Это страшнее в миллион раз, чем судороги и истерики. Галф смирился, и это больно. Нет ничего страшнее смирения, но Галф правда ничего не может сделать. Мью уверен, он пытался. Так что же может предложить Суппасит? Только объятия. Он крепко держит младшего в своих руках и не хочет отпускать, даже если тому неудобно. Нонг мычит что-то невнятное и отстраняется первым. — Всё хорошо. — Я говорил тебе не говорить так. — Но всё правда хорошо, Пи', — говорит Канавут и придвигается ближе к краю дивана. Мью как-то заторможенно понимает, что младший тянется к выпивке и быстро её глотает. Возможно, он просто позволяет ему выпить в данной ситуации. Мью не говорит, что подобное — хорошо, но ничего не может сделать. Это выбор человека. И сейчас он общается с ним, как с другом, а не учителем или родителем. Какой смысл просить Галфа остыть и перестать пить? — Пи', выпей со мной, — Галф продолжает болтать наполненной кружкой перед его лицом, надеясь, что он всё-таки выпьет вместе с ним. Однако Мью понимает, что не стоит. Хотя хочется. Очень сильно хочется поддержать этого малыша, выпить с ним. — Не могу, Галф. Канавут обиженно дует губы и снова отпивает из кружки, откидываясь на спинку дивана. Он кажется расслабленным, будто ему нужен только алкоголь, чтобы наконец-то почувствовать себя спокойным. Возможно, в этот день Галф сможет выговориться. И Мью узнает о нём больше. — Слушай, Пи', а ты можешь рассказать что-нибудь интересное? О том, какие были твои школьные годы? — спрашивает Галф, облизывая губы, смоченные алкоголем. — Мне рассказывали, но я хочу больше. Хочет больше? Мью даже не знает, что такого он может ему рассказать. Скорее всего, Брайт уже давно поведал ему все истории. Именно поэтому Мью на секунду задумывается, пытаясь вспомнить что-то, что даже мелкому Чиваари не рассказывал. — Ну, был один случай, когда я поспорил с Бумом, моим школьным другом, — начинает Мью и косо смотрит на Галфа. Тот приподнимает уголки губ, видимо, посчитав это забавным. — Этот засранец постоянно брал меня «на слабо». — И что дальше? Пи' сделал что-то очень плохое? — голос Галфа как-то меняется, и он что-то бубнит себе под нос. — Ну как сказать… Всего-то сбросил парту из окна. Они оба вновь смотрят друг на друга несколько секунд. Канавут явно переваривает услышанное, пытается увидеть в его лице намёк на шутку. Однако Мью не шутил, он правда скинул парту из окна, когда проспорил Буму. Кто ж знал, что это все повернётся не в его сторону? Обычно он всегда оставался в плюсе, но тогда не повезло. Наверное, Суппасит просто не тот цвет одежды выбрал. — Боже, пи’Мью… — Знаю-знаю, это ужасно, — вздыхает Суппасит и сильно ерошит свои волосы. — Мне тогда так стыдно было, я даже учителю не признался… Монолог Мью прерывает громкий смешок младшего. Тот явно пытается сдержать рвущийся наружу смех, однако у него плохо получается. Он вздыхает, глядя на дующего щёки Галфа, и качает головой. — Паразит. — Неа. Я очень милый, а у тебя тон смешной. — Я тут сокровенным делюсь. — О, история, как ты выбросил парту из окна, сокровенна? Тебе пять лет? — Галф фыркает. — Ладно, это типа забавно и… Странно. Возможно, не нормально. Но я думал, ты расскажешь там… Не знаю… Может, о первой вечеринке или э… — Первая вечеринка? — Ну да? На вечеринках всегда случается что-то стыдное, весёлое и ужасное. А первая вечеринка — это просто комбо! Мью хмурится и задумывается. Он слишком стар, наверное, чтобы помнить свою первую вечеринку. А может, он просто её не помнит, потому что был слишком пьян. Кто знает? — Я не помню…первую. Я… Вообще мало помню вечеринок. — Не ходил? — Пил. — Ай-ай, вот у меня память не отрубает. И похмелья нет. — Галф… — Мью снисходительно улыбается, — поверь, ты не пил столько. Галф закатывает глаза. — Веселился знатно, а рассказать нечего. — Я хорошо рассказываю только физику. За крутыми историями к Шейну. — Нет, ты умеешь круто рассказывать, только умалчиваешь все свои секретики, потому что стесняешься нонга. — Может и так. Суппасит правда задумывается над тем, что он должен рассказать младшему о своих приключениях в молодости. Конечно, можно даже и соврать где-то, однако… Понимает, что так делать не нужно. Всё-таки Мью до сих пор добивается доверия со стороны Галфа, а рассказывать что-то глупое о себе — самая важная ступень для этого. Внезапно комнату заполняет достаточно спокойная музыка, настраивающая на всякие откровенные разговоры или действия. Не совсем шумная, чтобы разрушить атмосферу между ними, но и не слишком тихая. Всё-таки сидеть в гробовой тишине, иногда прерываясь на бряканье кружек, шум кондиционера и вздохов — тоже такое себе. — Теперь всё классно, — говорит Галф и отодвигает телефон в сторону. — Вспомнил что-нибудь? Мью поджимает губы, понимая, что на ум приходят только не самые невинные случаи. — Ну, — вздыхает мужчина и всё-таки решает что-то да рассказать. Младший же ждёт. — Какое-то время у меня была коллекция стопок… которые я украл. Случайно. — Воришка. — На самом деле, мы много что крали по пьяни, а потом просто просыпались, и такие: «Что это такое? Откуда у нас в комнате винтажный велосипед?» Воровать плохо. — Попадаться плохо, а делать что-то неправильное порой очень интересно. — Что же, например? — Мью видит лукавый взгляд нонга, что не сулит ничего хорошего. — А мы не пьяны, чтобы я тебе сказал. Галф отпивает немного алкоголя, и Мью не сразу понимает, что в его руке тоже незаметно появилась чашка. Возможно, ему стоит быть внимательнее. — Вкусно, — хрипло говорит Галф. — А вообще мне тоже нечего толком рассказывать. — Хочешь услышать от меня что-то ещё? — Да. Мью поджимает губы, взглянув на своего нонга, и слегка болтает кружку с выпивкой. — Ну, однажды… Хотя нет, это не стоит рассказывать. — Что именно? — Да так. Подожди, сейчас ещё что-нибудь вспомню. Мью правда пытается выдавить из своей памяти хоть что-то. — И зачем мне рассказывать компромат на себя? — Хм, — Галф двигается чуть ближе и дует губы, задумавшись, — может, потому что я хочу знать своего пи' ближе, и он не может мне отказать. — Ты манипулятор. — Кто знает? Мью вздыхает. — Однажды я упился ужасно и вернулся домой только в трусах. — Тебя обокрали? — В том-то и дело, что нет, — Мью не сдерживает глупой улыбки. — Я так нажрался, что начал на ходу раздеваться. Так и пришёл домой. Он замечает, как губы Галфа начинают подрагивать от смеха, а потом и по квартире разносится прекрасный звук, заставляющий лишь сильнее улыбнуться. Хохочет так мило, что Мью даже подхватывает и смеётся тоже. — Ну, а Шейн потом подбирал эту всю одежду. Ещё долго меня дразнил. — Неудачный стриптиз, — вырывается у Галфа. Тот резко замолкает, не зная, видимо, прилично то, что он сказал, или нет. — Так и дразнил, — кивает Мью. Всё-таки не хочется, чтобы младший чувствовал себя неуютно из-за сказанного. — В универе потом говорили, что видели какого-то мужика полуголого. — Боже, пи', а ты говорил, что тебе нечего рассказывать, — качает головой Галф. — Давай выпьем за то, что у тебя есть такие крутые истории. Расслабься. Канавут, видимо, реально настроен повыпивать с ним эту ночь, чтобы поговорить наедине о личном. О том, что редко человек рассказывает на трезвую голову, считая это чем-то постыдным или сокровенным. И Мью даже не знает, что ему делать со всем этим. Он хочет сблизиться с Галфом, но, чёрт, распивать с его учеником… — Так всегда говорят, а потом просыпаешься на трассе в обнимку с плюшевым горохом. — У меня нет плюшевого гороха, — Галф очаровательно улыбается. — И никто не говорит тебе напиваться. Да кто из нас старше, чёрт возьми! — Пи’Га-а-алф~ Канавут хихикает, и Мью не сдерживает улыбки. — Ты тоже должен что-нибудь рассказать. — У меня скучная жизнь. — Ты говоришь это одинокому учителю физики? Давай, как минимум Брайт всегда найдёт на жопу проблем. Ты дружишь с Чиваари, — старший несильно пихает нонга, чтобы тот не ломался. — Не только тебе весь компромат. — Окей, ты же знаешь, как Брайт и Вин познакомились? — Эм… Это же как-то случайно произошло вроде. — Да. Мы столкнулись с ним у школы после уроков. Он тогда только перевёлся. Но это не главное. Брайт тогда вусмерть пьяным был, потому что проиграл… вроде Милду, но неважно. Он еле на ногах стоял и тогда свалился прямо ему под ноги. Вин весь такой: «Ах, ты не ушибся?» Прям как в дораме, аж блевать хотелось. Ну и Брайт, я пиздецки ох… офигел тогда, так чётко ему ответил, актёр, блин, мирового уровня. Я аж сам чуть не поверил, что он трезвый. Но потом они что-то разосрались, и Вин ушёл, а Брайт вырубился на асфальте. Я его потом на себе тащил. Мью моргнул пару раз и отпил с кружки. — Вы пили в школе? — Ох, ну ты и зануда. — Эй! — А ты по улице голым ходил, и что? — Да ничего, — Мью пожимает плечами. — Я не виноват, что было что показать. — Ой-ой, показать ему было что. — Я был горячим. — В смысле был? — Галф краснеет. — То есть, да, был, но можно не хвастаться. У некоторых в этой комнате проблемы с самооценкой. — Ну и зря, ты очень красивый парень. Уши Галфа розовеют, и он смущённо улыбается. Мью говорит чистую правду. — Очень смешно, Пи' — «главный красавчик школы». — Ты так считаешь? — Мью усмехается. — Так девчонки говорят. Ты популярен, вот только ходит слух, что ты и англичанка — пара. — Она флиртует со мной. — А ты? — А я пытаюсь сбагрить ей винтажный велосипед. Галф громко хихикает, запрокинув голову назад, и пихает Мью в плечо. — Значит, она тебе не нравится? — Ага, — Мью отпивает немного и облизывает сладкие губы. Суппаситу кажется, что младший как-то довольно мычит и прячет улыбку за кружкой с алкоголем. Это заставляет качнуть головой. — Так ты мне расскажешь что-нибудь? — А ты так сильно хочешь услышать от меня историю, пи'? — Галф улыбается как-то по-особенному и забавно щурит глазки. — Конечно. — Попроси хорошенько. — И как? — Мью выгибает бровь, а Канавут смотрит как-то слишком очевидно. — Пи’Галф? Парень поджимает губы и улыбается, кивает как-то радостно. Видимо, Галфу нравится, когда его так называют. — Ну, у меня есть одна история, — начинает Канавут и медленно обводит ободок чашки. — Это произошло в начале года. Мы пошли пить к одному знакомому. Ты же наверняка знаешь, особенно в фильмах такое часто, когда родители уезжают куда-то, а главный герой устраивает вечеринку, так? Мью просто кивает. — Вот, так и случилось у Эрта. Он позвал нас, думал, что родители больше не приедут. И в самый разгар веселья кто-то из наших говорит, что рядом с домом припарковалась машина, — Галф ещё немного отпивает из кружки и облизывает губы. — Ну, и Эрт понял, что это его родители. А ещё они у него строгие достаточно, знаешь, вообще презирают алкоголь. Так что Эрт сказал нам прятаться. — А сколько вас было? — Где-то десять человек, кажется, — улыбается Галф. — Все попрятались в самые хорошие места. Некоторые умудрились спрятаться за шторами даже, тут ничего не скажешь — пьяные в хламину. — А ты куда? — А я сиганул в окно. У Суппасита на секунду сердце сжимается от сказанного, его глаза наверняка расширяются от ужаса. — У него как раз дом трёхэтажный. Прятаться некуда было, сам понимаешь. Если спрячешься в шкаф, то тебя могут запросто найти, — пожимает плечами Канавут. — Ну, вот, я выскочил в одних трусах и свитере на улицу, схватился за трубу и стал переползать на другое окно… — Подожди, а почему ты в трусах? — Мы играли. Суппасит смеётся, качает головой и отпивает из кружки, смачивая губы. — Ну, я-то чётко слышу, что родители Эрта уже зашли в дом, а некоторые видели, что я выполз из окна. И знаешь что? В этот самый момент обломилась ветка! — младший жестикулирует кружкой, чуть не разливая жидкость. — Громкий такой грохот был, но никто никак не отреагировал. В общем, я спокойно переполз в кладовую, куда редко кто заглядывал, и там остался. Галф пытается сдержаться и не засмеяться, видимо, посередине истории. — Ну, в итоге я заснул, а проснулся от диких криков: «Твою мать, Галф вывалился из окна! Звоните в скорую!» — Они подумали, что ты выпал? — Ага, — кивает Канавут. — Самое смешное, они подумали, что я выпал, из-за… Короче, когда ветка обломилась, я не увидел, что она зацепилась за мои трусы и разорвала их… Мои трусы упали вместе с веткой на какие-то густые кусты, и было непонятно, валялся там кто-то или нет. Суппасит начал громко смеяться ещё на середине его рассказа, почему ребята посчитали, что он выпал. — Они подумали, что я помер! Вышел такой себе из кладовки, надел чьи-то штаны и вышел к ним. Спрашиваю: «Че такое?» — Канавут сам начинает смеяться от своих же слов и голоса. — А они мне говорят, что Галф выпал из окна и нужно что-то делать. Только через минуту поняли, что я стою перед ними. — Вот это экшн… — А то, — Галф широко улыбается, и Мью смачивает горло, пытаясь переварить всю информацию. Нонг может быть безбашенным. Они сидят несколько минут молча и устраиваются ближе друг к другу, усаживаясь удобнее. — Так, значит, вы с пи’Шейном творили много глупостей? — У меня ощущение, что с твоими приключениями они не сравнятся, — Галф хихикает. — Это просто исключение. Я скучный книжный червяк и зануда. — Ну-ну. Поэтому из всех зубрил в школе ты выбрал Брайта. — Пф, просто не повезло. Мью улыбается. — Тебе подлить? — А? Суппасит опускает взгляд и видит почти пустую кружку, что, на самом деле, его шокирует. — Эм… Нет. Галф кивает. И всё равно наливает. — Хочешь секрет, пи’Мью? — Какой? Канавут хитро ухмыляется. — Ты нравишься… Многим. Все буквально словили краш на тебя, я не шучу, — Мью вздыхает. — Ты перебарщиваешь. — Нет! Это правда. Я слышал, как несколько девчонок говорили, что отдались бы тебе, если бы могли, — Галф фыркает. — А самое интересное, что, блин, ты покорил даже пацанов, Главный красавчик. — Я понятия не имею, что мне делать с этой информацией, — Мью моргает. — Хранить в тайне, конечно. Это же секрет! — Галф мило хмурится и дует губы, но сразу же хихикает. — Кто-то уже пьянеет. — Возможно, — улыбка становится ещё шире. — Просто… Я не понимаю, почему ты не можешь себе кого-нибудь найти, если даже у подростков на тебя стоит, — он больно тычет пальцем в бедро Мью. — У подростков на всё стоит. — Неа. Вот у меня только на т… Чёрт, — Галф трёт глаза и снимает очки. — Глаза устали. Суть в том, что ты страдаешь от одиночества, но никого себе не ищешь. — Я не страдаю. Галф скептически смотрит на него, приподняв одну бровь. — Все страдают. Мью не отвечает. А что он может ответить? Что не ищет никого, потому что разочаровался? Или потому что он просто смирился со своим одиночеством и не готов впускать в свою жизнь новых людей? Или, может, то, что в его мыслях уже есть один человек, который быть там не должен? Почему этот ребёнок вообще лезет в его жизнь? — Галф, мне никто не нужен. — Даже я? — Ты… — почему всё так сложно? — Другое. — Какое другое? — Совершенно другое. Хочется отметить, что нонг выглядит до чёртиков привлекательно с блестящими пухлыми губами и потяжелевшим дыханием. Он заправляет прядь волос за ухо. Мью срочно нужно выпить. — Значит, это я должен спасти тебя от одиночества? — Вы с Брайтом не даёте скучать. — Нет, пи’Мью… Слушай. Я хочу сказать, что… Если тебе комфортно одному, то это круто. Даже если тебе все говорят, что быть холостяком отстойно и бла-бла. И… Если… Ну, если- — Галф. Я не думаю, что… Ох, как бы Мью хотел сказать: «тебя не касается», что он «сам разберётся». Но у них вечер откровений и… Да, просто не хочется. — …Если бы я мог, то, конечно бы уже давно нашёл себе пару, но… — Я и хотел сказать, что вокруг тебя на самом деле много людей, которых ты привлекаешь. Ты просто… Не хочешь их принимать? — Галф кажется смущённым и немного грустным. — Это трудно, нонг, — Мью поджимает губы. — Ты поймёшь, когда пройдёшь определённый опыт. — Ты про расставание? Понятно, что с каждым разом доверять всё тяжелее, но… Может, у тебя уже есть… — И зачем мы начали о грустном? Давай поговорим о чём-нибудь другом? Галф опускает глаза и кивает. — Я просто хотел узнать больше о тебе, — бурчит себе под нос младший. Наверное, думает, что Мью его не слышит. Остаётся только вздохнуть. — Жарковато что-то, пи'. Суппасит на мгновение замирает, пытаясь понять, правда ли так жарко в помещении. Вроде нормальная температура, учитывая, что кондиционер работает в коридоре. Он поворачивает голову к парню и замечает, как тот немного дёргает футболку, стараясь затянуть прохладный воздух под одежду. И Мью пытается опустить тот факт, что эта вещь точно большевата Галфу и ему не стоит так ей дёргать. — Да нет, хорошо, — Мью прислоняет кружку к губам и снова смачивает горло, стараясь не коситься на новую оголённую часть кожи. С каждым взглядом нонг становится всё привлекательнее. — Ладно. Пи' расскажет что-нибудь ещё своему нонгу? — Ты всё ещё хочешь услышать от меня истории? У тебя же интереснее. — Если ты не будешь рассказывать, то я буду задавать… вопросы, — Канавут как-то странно на него косится, немного хитро и достаточно… соблазнительно. Мью трясёт головой и надеется, что у него пройдёт это наваждение в скором времени. — Тогда уж лучше расскажу. — Пи’Зануда. — Да, — кивает Суппасит и болтает ещё пока полной кружкой. Он снова пытается вспомнить что-то забавное и интересное. — Ну, в общем, однажды я… Нет, это не стоит рассказывать. — Ну что? Почему не стоит? — Да это неинтересно… — Не ври, пи', я по глазам вижу, что ты что-то скрываешь, — Галф вытягивает руку и тычет пальцем, издавая какие-то звуки, похожие на детектор лжи, когда человек лжёт. — Правда, ничего интересного. — Скажи честно, — Канавут глотает последние, видимо, остатки в кружке и облизывает нижнюю губу. — Ты думаешь, что я не знаю, что такое секс? Мью только и отводит взгляд в сторону, вновь отпивая из кружки и подмечая это только в тот момент, когда уже глотает чуть горчащую выпивку. Чёрт, нужно держать себя в руках. Он и так довольно много выпил. Это не есть хорошо. — Ну, я просто не хочу рассказывать это тебе. — Типа… «Учитель — священный образ»? — Да почему… — Поверь, пи', я знаю, что учителя тоже занимаются сексом. Он замечает, как уверенно говорит Галф, поэтому в очередной раз убеждается, что этот парниша уже набрался храбрости от выпитого алкоголя. В обычное время всегда находит синонимы или просто замолкает, не зная, как рассказать что-то. — Если бы ты дал мне закончить предложение… Я просто не настолько пьян, чтобы рассказывать подробности… интимной жизни. — Тогда расскажи уже хоть что-нибудь, мне скучно, — недовольно говорит Канавут. Кажется каким-то обиженным, даже раздражённым, когда наливает себе очередную порцию алкоголя. Только в этот раз разбавляет, чтобы, видимо, не упиться слишком рано. А Мью просто думает о том, что Галф довольно-таки наглый, когда набирается храбрости. Теперь он понимает, почему у него так много пьяных приключений. Становится безбашенным настолько, что даже не боится вылезти из окна, находясь на третьем этаже. Возможно, это даже некий звоночек, за которым стоит посматривать. А то вдруг так напьётся, что захочет творить всякую бредятину. — Ну, я не могу вспомнить прямо сейчас что-то про себя, но могу рассказать про Шейна. Галф кивает. — Однажды Шейн сильно напился из-за того, что ему разбили сердце, — говорит Мью, чуть улыбнувшись. — Такое было, да. В общем, я потащил его домой, но это было достаточно трудной работой, потому что он постоянно вырывался и делал всё, что хотел. Так Шейн решил, что потанцевать стриптиз — самое лучшее время, и повис на столбе светофора. — Оу… — Галф вытягивает губы и весело хихикает, — Брайт делает то же самое. Что у вас вообще за привычки раздеваться на улице? — Ты буквально был без трусов в кустах. — Эй, я надел штаны! — Галф пихает старшего, и тот снова проливает немного из кружки. Мью цыкает. — У меня стриптиз наоборот! Нет, я, конечно, могу сделать исключение. О! Я знаю, у некоторых, кстати, правда есть такой фетиш. Но, видимо, не у Вас, мистер Тончививат. — Наглый ребёнок. — Нет-нет, я очень даже скромный и воспитанный. — Так я тебе и поверил. — Я жду ещё. — Ты слишком требовательный для хорошего мальчика, — о, Мью видит, как скулы Галфа розовеют, и ему хочется верить, что это не от алкоголя. Ох, когда он стал относиться к этому так спокойно? — Значит, я плохой мальчик… Блять… — Галф жалобно стонет и утыкается в резко поджавшиеся к груди колени, утыкаясь в них носом. — Что-то случилось? — Мью сразу же начинает волноваться как не в себя. — Нет, — голос Галфа хоть и приглушён, но слишком чёткий и ровный для человека, у которого начался резкий спазм. — Я всё ещё жду. — Невыносимый ребёнок, пойми, что моя жизнь скучная. — Нет! Просто ты не хочешь давать мне всякий стыдный компромат и не позволяешь копаться в своём грязном бельишке. Ты мне пи' или кто?! — он пихает его ногой в бедро и снова подтягивает ногу к себе, отпивая из кружки. — Ладно, что ты хочешь от меня? — Секс! — весело произносит Галф, и Мью думает, что умрёт на месте от сковавшего его смущения. — Что? — Поделись ты, блять, своим опытом. Мне нравится слушать о прикольных историях в постели. Это как теория перед практикой. Давай, пи', расскажи что-нибудь смешное, — Галф отставляет кружку на столик и плюхается головой на диван, медленно подползая к коленям старшего. — Ну, тебя и развезло, конечно. — Давай! — Галф шлёпает ладонью по бедру Суппасита и по-детски дует губы, недовольно хмурясь. — Этот ребёнок… — вздыхает Мью.