Фруктовое вино

      Впервые Дека Пять выдала такое нелепое выражение шесть лет назад.       Тогда ей только недавно исполнилось пятнадцать, и первая течка не заставила себя ждать. Будучи альфой, Ло заблаговременно заметил изменения в запахе: терпкий аромат свежесваренного кофе заметно смягчился и приобрёл ноты горького шоколада (или какао-бобов) и чего-то пряного, кажется, корицы. Конечно, как молодой альфа он должен был сойти с ума от чудесных метаморфоз и весь известись от гормонального всплеска, только он уже был в постоянных отношениях с омегой да к тому же совсем недавно пережил очередной гон. А будучи врачом в команде провёл профилактическую беседу с подругой, где объяснил, что делать можно (мастурбировать), что – нельзя (сбегать на поиски любовника или засовывать в себя посторонние, явно не предназначенные для этого предметы), а также привел несколько распространённых советов по типу того, что легче снимать мышечные спазмы в ванной с теплой, но не горячей водой.       Для него самого подобный разговор был в новинку, но юный доктор пытался держать себя в руках, чтобы его нервозность через запах не передалась сейчас особенно чувствительной омеге. А та, не представляя себе масштабов грядущих событий, едва ли слушала его всерьёз, хихикая от слов «мастурбация» и «пенис» (и даже просьбы успокоиться и слушать внимательно не помогали, с Деткой-то!). И, рассудив, что его просветительская миссия выполнена, а травить нервы в попытках добиться внимания со стороны слушательницы себе дороже, он решил откланяться:       – Если будет совсем плохо – зови, – сказал он как хороший сопереживающий доктор.       И эти слова определённо были ошибкой. Уже через пару секунд после того, как они были произнесены, Ло смутился от некой двусмысленности, однако Детка Пять знала его уже семь лет и должна была легко понять, какой смысл он вкладывал в своё предложение. Она-то обязательно поняла бы, что он имел в виду медицинскую помощь: парень мог дать ей ослабляющие течку таблетки (в строго выверенной дозировке), даже ввести блокирующее вещество напрямую в организм с помощью своего фрукта (но только в крайнем случае, а так – массаж живота или снотворное). Да и слова «не бросайся на первого встречного альфу» должны были стать неплохой подсказкой.       Только вот как Ло, будучи альфой, не сорвался от одного намёка на приближающуюся течку омеги, так и Детка, пропустив большую часть занудных объяснений мимо ушей, не поняла, что Ло вовсе не предлагал свою кандидатуру на роль любовника на течку.       Следующим вечером не успел Ло вернуться из клиники, как слуги тут же оповестили его, что Детка Пять просила позвать его к ней. Парень, помня о состоянии девушки, незамедлительно отправился в её комнату, прихватив с собой сумку с возможно необходимыми препаратами.       Но обернулось все совсем не так, как он предполагал. Или, скорее, все обернулось так, как он совсем не предполагал. В воздухе стоял насыщенный запах течной омеги, из-за которого было трудно дышать, раскрасневшаяся девушка лежала в развороченной постели в одной сорочке и, казалось, сама задыхалась: её грудь часто вздымалась, она дышала открытым ртом, – судя по книгам, которые он читал, первую течку часто сопровождал жар, но сбивать его жаропонижающими препаратами было небезопасно. Трафальгар скинул сумку на кресло напротив кровати и стал перебирать все успокоительные, что были у него с собой. Детка обрадовалась после его прихода, стала ёрзать по постели в нетерпении и звать альфу к себе – Ло осадил её грубым приказом замереть на месте и, подобрав лучшие лекарства, развернулся лицом к постели.       Увидев в руках парня какие-то разноцветные пилюли, Детка не обрадовалась в ожидании избавления, напротив, когда Ло попытался запихнуть их в неё, – стала злиться и вырываться. К удивлению, она даже не прекратила сопротивления, когда Ло попросил об этом, напротив, стала дергаться ещё активнее и в итоге повалила альфу на постель.       Тогда Трафальгар понял, что его позвали не для медицинской помощи, и не позволил девушке усесться на него сверху, столкнув набок. Завязалась возня на постели: Ло хотел слезть с кровати и подняться на ноги, а Детка мешала ему всеми возможными способами.       – Прекрати! – не испуганно, просто взволнованно требовал он на повышенных тонах.       Что поразительно, Детка совсем не слушалась.       – Это ты прекрати сопротивляться! – её запах стал ещё острее, и Ло понял, что омега злится. – Сам говорил, что поможешь, а теперь отказываешься!       Ло мог бы разразиться тирадой о том, что она изначально неправильно поняла его предложение помощи, что она вообще не привлекает его в плане сексуальной партнёрши и что он не будет изменять Дофламинго и Росинанту ни с ней, ни с кем-то ещё. У него в голове было очень много слов на эту тему, они переполняли его, однако он тоже начинал злиться, и объяснять все это в таком состоянии не представлялось возможным. Он просто упрямо сказал:       – Я не буду с тобой трахаться, – Детке совсем не понравилась такая прямолинейность, и ему в висок уперлось дуло пистолета. Тогда Ло резко ударил ей по человеческой части руки и увернулся от выстрела.       Возня переросла в настоящее противостояние, в ходе которого Трафальгар был вынужден изворачиваться таким образом, чтобы в его теле не появились лишние отверстия от импульсивной девушки-пушки. В процессе парню всё же удалось свалиться на пол и перегруппироваться, что позволило куда успешнее уворачиваться от атак взбешённой Детки. Он, конечно, мог использовать свой фрукт, чтобы быстро обездвижить её, однако, несмотря на агрессивный настрой омеги, реальной угрозы от неё не исходило, а уворачиваться от её хаотичных выпадов было несложно.       К тому же меч он оставил вместе с сумкой у кресла, до которого никак не мог добраться, потому что Детка не давала ему приблизиться к двери или окну. Возможно, благодаря этому ей не довелось коротать течку разбросанной по кусочкам. Ну и ещё то, что за семь лет он привязался к этой девчонке и не хотел ей по-настоящему навредить.       – Почему? Из-за моего запаха?! – кричала она, замахнувшись ногой-пулемётом в плечо альфе, однако тот вовремя пригнулся, пропуская удар над головой.       – Нет, чокнутая! – он схватил омегу за эту самую ногу и дернул на себя, чтобы та потеряла равновесие.       Трафальгар знал (догадывался) о комплексах девушки по поводу «слишком горького для омеги» запаха, но не думал, что сейчас он выйдет ему боком. Сам он думал, что проблема слишком надуманная: да, считалось, что настоящие омеги должны пахнуть только цветочками, ягодами и мёдом, но мало ли, какие стереотипы процветают у тупых людей? И лично он тут не при чем!       – Тогда почему?! – завопила она, не прекращая размахивать руками-пушками в считанных сантиметрах от головы пригнувшегося Ло. – Доффи ты помогаешь!       Оу.       Парень на секунду замешкался, из-за чего девушке все же удалось ударить в грудь и повалить его на ковёр, но Ло был слишком обескуражен, чтобы как-то отреагировать на это или обратить внимание на боль после удара. Он даже не стал сопротивляться, когда она уселась на него сверху, впрочем, она тоже застыла, заметив на лице такого серьезного и невозмутимого, казалось, в любой ситуации Ло румянец.       Для Семьи Дофламинго все вывернул таким образом, что он просто приказал Ло проводить течки с ним. То есть, это особое задание для их единственного альфы и такая честь. На деле же все было не совсем так (по крайней мере самому парню хотелось так думать, и ему никто не мешал так думать), и взрослые члены Семьи быстро раскусили уловку, а вот младшие… конкретно Детка… нет. И вообще, они скрывали свои неформальные взаимоотношения (Ло всегда перемещался в спальню к Доффи и Кора-сану), так для людей без цели застать их, отношения были незаметны.       Так что простоватая и излишне доверчивая Детка искренне считала, что Ло, грубо говоря, оказывал сексуальные услуги для омег во время течки. Но сейчас её твердые убеждения просто треснули как хрупкое стекло: при упоминании молодого господина запах альфы стал слаще, вкуснее, привлекательнее.       – Ты влюб-… – начала девушка, но Трафальгар её перебил.       Ло был пойман с поличным той, от которой он совсем не ожидал подобной прозорливости. И был сконфужен. И не придумал ничего лучшего, как припугнуть:       – Доффи убъёт меня, а затем и тебя.       Что ж, всё же Детка Пять оставалась такой же доверчивой, так что такое очевидно лживое оправдание было воспринято как истина. К сожалению, это означало, что она вернулась к своему первоначальному плану:       – Доффи добрый, он нас простит, – беззаботно ответила она, потянув рубашку альфы в разные стороны, отчего все пуговицы просто разлетелись по спальне.       В этой безвыигрышной ситуации Ло ничего не оставалось, кроме как с помощью своих сил поменяться с Деткой местами и быстро, пока она ничего не поняла, обездвижить омегу. Для этого пришлось перехватить её запястья за головой и удерживать их одной рукой, второй – сжать шею и самому навалиться на девушку всем весом, просто для того, чтобы она не слишком дёргалась, поутихла. Она и правда поутихла, но больше из-за сексуального возбуждения из-за обездвиживания – альфа по запаху ощущал, что выделение «смазки» становятся более интенсивным.       – Ну же, Ло, – просила она, нетерпеливо ёрзая под ним.       И ничего: в пору было бы задуматься о проблемах с потенцией, если бы не факт того, что ещё вчера во время секса с ней всё было нормально. Просто он не хотел её с учетом того, что… она была ровесницей Ламми и появилась в его жизни почти сразу после кончины сестры… это была нормальная психологическая реакция: искать замену потерянным дорогим людям.       Ненормально было испытывать сексуальное желание к девушке, которая воспринимается младшей сестрой.       – Я же сказал: нет, – грубо повторил он, судорожно думая, что бы такое сказать, чтобы пока ещё соображающая девушка его поняла.       У него было два варианта убедить Детку в том, что он точно не будет с ней трахаться, они же две причины, почему он этого делать не будет: он любил других людей и Детка была для него как младшая сестра подруга. Оба варианта он не хотел произносить вслух при ней, потому что девушка точно потом будет напоминать ему об этом до скончания времён, но… нужно.       – Я не буду изменять Дофламинго.       – То есть у вас всё же любовь?       Ло повернул голову в бок, демонстрируя девушки свой профиль и сказал:       – Да, – и даже так альфа чувствовал себя слишком неловко, что для омеги с обострённым нюхом должно было быть совсем очевидно (и само по себе смущало сильнее). – Поэтому просто выпей препараты, что я выбрал, и я пойду.       Все же значительным плюсом стало то, что во время течек все омеги становились намного чувственнее в эмоциональном плане (из-за изменения в гормональном балансе), поэтому Детке не составило труда самой додумать грандиозную любовную историю своего друга и молодого господина, проникнутся ею и принять решение превозмочь себя, но не разрушать чужую большую и искреннюю любовь.       Ло прекрасно понимал, что в будущем ему это ещё откликнется, однако не побрезговал воспользоваться этим: напоить девушку лекарствами и натурально сбежать подальше – поменяться местами с вазой из коридора. Он не хотел никому показываться в таком виде: весь помятый, раскрасневшийся, с испорченной рубашкой и измазанными смазкой брюками он явно привлёк бы к себе ненужное внимание. А если бы он попался другой омеге из Семьи, то можно было даже не сомневаться в том, что его не так поймут и настучат Доффи о том, что «шкет» ему изменяет с подружкой. Идеально было бы сейчас спокойно вернуться в комнату, никого не встретив по пути, и на весь вечер засесть в ванной, отмываясь от прилипчивого аромата.       Только вот сегодня ему откровенно не везло, поскольку, очутившись в коридоре, он тут же уставился длинные ноги в до боли знакомых белых бриджах. Потом он сглотнул и медленно поднял голову вверх, пока не задрал её и не встретился взглядом с самим Дофламинго. Тот не улыбался, и это ощущалось как катастрофа.       Можно назвать его гордым, даже горделивым, но Ло никогда не любил оправдываться, считал это глупым и жалким, даже постыдным. Но сейчас хотелось залепетать о том, что всё не так, как кажется, будто ему снова десять, и отец застал его перепачканным в креме, подозрительно похожем на тот, что был в торте, который купили на завтрашние именины сестры. С одной только разницей: отец мог разве что запретить сладости на месяц, а Дофламинго за предательство мог убить. И убьёт.       Поверит ли Дофламинго ему? Станет ли вообще слушать? Были бы у него слова, которые можно было бы сказать!       – Я от Детки Пять, – Ло весь сжался, вцепился в ножны Кикоку, нервничая, – у неё началась течка…       – Я догадался, – сказал мужчина сухим тоном, не выражающим абсолютно ничего, так что альфа с перебитым обонянием вообще не мог понять его эмоций, и паниковал ещё сильнее.       По крайней мере Дофламинго позволял ему говорить, и Ло поправил рубашку, чтобы она скрывала голую грудь и свежую татуировку, потом продолжил:       – У неё была очень оживлённая реакция на меня… пришлось повозиться, – он выдавил дерганную улыбку, надеясь оживить мимику на лице капитана, но то оставалась бесстрастным, и Ло быстро сдался. – Я дал ей успокоительное и снотворное, так что где-то через полчаса она должна уснуть. Проснуться должна к утру… нужно будет её ещё раз осмотреть, но лучше… другому доктору… бете… – он говорил все тише и тише, ожидая, когда капитан прервёт его своим властным голосом, и… произойдет что-то, но ничего не происходило, и ему приходилось продолжать говорить, чтобы не остаться с гнетущей тишиной наедине. – Ещё нужно её как-то запереть, чтобы она не сбежала на поиски утешения со стороны… и… думаю, есть она не захочет, но её будет мучать жажда – следует принести ей воды… вот.       – Всё?       – Д-да, – пискнул он, а потом взял себя в руки. – Я сказал всё, что сделал, – и поднял голову, потому что, раз есть возможность, помирать нужно с честью.       Дофламинго более ничего не сказал: шагнул к нему вплотную, наклонился и протянул руку к голове юноши. Тот был готов к нитям, к удару, к захвату, но омега просто снял с него шапку и склонился ещё ниже, прижимаясь носом к густым смольным волосам, вдыхая запах альфы. Свободной рукой он сжал плечевой сустав молодого человека.       Ло сначала почувствовал, как дернулись губы мужчины в усмешке, а потом услышал привычный смех.       – Испугался, птенчик? – парень одновременно ощутил сильную волну облегчения и возрастающее раздражение от глупого прозвища и того, что Дофламинго над ним подшутил. – Я знаю, что ты бы мне не изменил. И не успел бы за десять минут. Тем более не смог бы тогда уйти от течной омеги.       – Если ты знал, то к чему это представление? – недовольно пробурчал альфа, правда всё недовольство стремительно сходило на нет, потому что Доффи продолжал тереться об его голову носом.       К своему стыду, Ло очень взволновала эта ситуация, и, кроме всего прочего, он ощутил нетерпеливое покалывание в паху. Ему наконец-то удалось почувствовать тонкий аромат вина сквозь забивший ноздри запах кофе, и сейчас он казался особенно сладким – устоять было сложно.       А они, вроде как, скрывались. По крайней мере, старались не демонстрировать свою связь так открыто за пределами королевских покоев. Однако, если подумать, даже если их застанут за столь странным занятием, то что они сделают Дофламинго на его земле? Даже вздумай он оттрахать Ло на городской площади у всех на виду, никто и не заикнётся о том, что это неприлично и что не пристало омеге иметь альфу.       – Ты был таким… взволнованным. Сложно было удержаться, – насмешливо сказал Донкихот и, вопреки язвительному тону, очень глубоко вздохнул, вкушая запах альфы. Тогда Ло понял – Доффи не понравилось, что его Ло пах другой, и сейчас он пытался успокоиться таким образом. – Я распоряжусь, чтобы за Деткой поставили усиленную слежку, а завтра можешь сам осмотреть её, если сочтёшь нужным. Но сейчас отмойся – воняешь.       После этого Дофламинго отстранился от юноши, вернул шапку на место и огляделся из стороны в сторону, проверяя видел ли их (его порыв) кто-то.       – Я как раз хотел так сделать, – смущенно отметил он.       – Замечательно, – тут же отозвался омега. – После этого жду тебя в спальне, – Ло кивнул, перехватил нодати поудобнее и стремительным шагом направился в другой конец крыла, в свои комнаты.       Шёл он очень нелепо и быстро, потому что эрекция в узких джинсах очень мешала передвижению.