Третья Мондштадская революция

      Восемнадцатое лето в жизни Джин стало… красно-золотым.       Красно-золотыми казались рассветы, закаты, цветы… И сама она — красно-золотой, встречая расцвет своей красоты и юности. Длинные волосы, удобно убранные в высокий хвост с помощью банта, уже не смотрелись сухими и соломенными, превратившись в золотой шелк нехитрым уходом. Светлые глаза, всегда выглядевшие слишком водянистыми и невыразительными, с печатью опыта и яркостью ума, стали восхитительными, проницательными, прекрасными. Тело, заточенное в тренировках, в правильной одежде и тонах смотрелось уже вовсе не нескладным, а сильным, статным, грациозным.       Троица официально стала рыцарями, и, хоть служили они в разных подразделениях и занимались теперь абсолютно разными вещами, с увеличением свободного времени, они становились ближе. Ведь кто, как не Рагнвиндры знают, что хорошая дружба, как вино, крепнет с годами. — Устроим праздник в честь возвращения Лизы, — заявил Кэйя однажды за завтраком. Тон его не побуждал к обсуждению, лишь подталкивал сразу обсудить детали — где, когда, кого пригласить. — У нас на винокурне? Отец как раз уезжает на несколько недель, — Дилюк тоже уловил интонацию сводного брата, и они с Джинн обменялись взглядами.       Если задуматься, раньше они не смотрели друг на друга так часто — а сейчас лишь повод искали повернуть голову и улыбнуться. Нет, не губами, это слишком заметно — едва сощурить глаза, чтобы в уголках появились нежные лучики складочек, выражающие теплоту улыбки.       Джинн всегда испытывала трепет, когда он вот так смотрел на нее, и потому отводила глаза как можно скорее, чтобы не обжечься об бушующее пламя в глубине его красных очей. Хотя с годами девушка выяснила, что полуопущенная вуаль золотых ресниц прекрасно спасала от огня… И позволяла смотреть в упор. — Ты просто хочешь порисоваться глазом Бога, но я не против, — согласился Кэйя, громко хлопнув в ладоши, разрушая этот момент между братом и подругой и возвращая обоих в реальность (за что оба были ему, в глубине души, благодарны, а где-то еще глубже — проклинали). — А что им хвастаться? Все уже знают, что я заслужил его. — братья перешли к переругиванию, ни о каком волшебстве уже не шло речи. Поэтому Джинн улыбнулась уже по-настоящему. Дилюк действительно заслужил его. — Эту проблему можно решить, пригласив кого-то не из Мондштадта, — вставила она, чем заслужила одобрительный кивок от Кэйи. — Отличная идея. И заодно, чем больше пригласим парней, тем безопаснее мне будет от подружек Лизы из Академии!..       Еще некоторое время они обсуждали, перебирая общих друзей и знакомых, а заодно сравнивая письма Лизы, чтобы не забыть пригласить и ее друзей. Спор возник при обсуждении кандидатуры молодого парня, их ровесника, с которыми они познакомились во время задания в Ли Юэ. — Он же Фатуи! — Вот именно, — взгляд Кэйи сверкнул тем нездоровым маниакальным блеском, что и всегда, когда он сталкивался с чем-то, масштабом превышающим его возможности, — Это ведь отличный шанс, вдруг удастся напоить его и выболтать пару военных тайн или, хотя бы, сплетен? По мне, потянет на повышение. К тому же… Тот каштан. Должны же мы хоть раз прижать к нему настоящего Фатуи?       Он сам пошутил и сам рассмеялся от своей шутки, Джинн неловко улыбнулась в ответ, а Дилюк закатил глаза. Право не смеяться над идиотскими шутками — братская привилегия. На том их импровизированный совет завершился. Конечно, проходи совещания и планерки в Ордо под изысканные пирожные и горячий свежезаваренный чай на открытой веранде поместья Гуннхильдр, с которой открывается вид на обожаемый ими город, эффективность их была бы столь же высока.       Запланированная вечеринка не была первой, что Дилюк, Кэйя и Джинн устраивали втроем, поэтому буквально одним вопросом «как всегда?» они разделили обязанности и, завершив завтрак, разошлись. Сделать до праздника нужно было массу всего: поговорить с распорядителем, определиться с меню, выписать напитки из «Рассвета», написать и отправить приглашения… Пусть прием и планировался относительно небольшим, организаторы подошли к нему со всей ответственностью.       Джинн, разослав приглашения, должна была встретить Лизу в назначенный час. Она страшно нервничала и переживала, и все же сердце ее было полно света и тепла. Ведь возвращение ее подруги будет означать возвращение жизни в привычное русло.       «Интересно, узнаем ли мы друг друга? Будет ли миг нашей встречи похож на то, что описывается в романах — мимолетная вспышка, полная восторга и бури, радости и счастья? Обнимет ли она меня? Стоит ли мне обнять ее? Наверное, она стала безумно красивой и сильной волшебницей. Благослови нашу встречу, Барбатос», — такова была запись в дневнике, сделанная перед сном.       Все тревоги ее оказались напрасны: едва сойдя с экипажа, Лиза узрела Джинн в толпе встречающих, состоящей из… Джинн. — Милая, ты похожа на одуванчик! — пролепетала Лиза, сразу же метнувшись к подруге, — Так похорошела.       Джинн же не могла отвести от нее взгляда. Годы сотворили с ней настоящую магию. И без того всегда хорошенькая девочка превратилась в роскошную девушку с глубоким мелодичным голосом и таким же звонким смехом, как всегда. — Лиза! Лиза!       От объятий летели искры — от взаимного удовольствия встречи. Рыцарь крепко прижала к себе чародейку, наслаждаясь ее теплом. Плечи обеих девушек на миг дрогнули, они позволили себе ощутить всю тяжесть расставания — а затем руки расслабились и Лиза уткнулась носом в предплечье Джинн. — Ты стала такой высокой. Удобно.       Хитрая улыбка не дала понять, что конкретно она имела ввиду, как Джинн уже схватили за локоть и повели в сторону кафе, всегда любимого подругой. — Я страшно хочу есть! — А я хочу узнать обо всем. — Вот угостишь меня салатом… Хотя нет, не хочу салат. Хочу твоей любимой пиццы. Я ведь вернулась, мы должны отметить.       Обожание, которое Джинн испытывала к Лизе в детстве, неожиданно всколыхнуло сердце и расцвело заново, полностью заполонив ее душу. В жизни каждой девушки должна быть лучшая подруга, без нее мир теряет смысл.       Умяв огромную пиццу, девушки заказали еще и большой графин лимонада. Лиза рассказывала о своей учебе, одногруппницах, дотошных преподавателях — и в основном ее истории заканчивались какой-то мошеннической схемой, позволяющей ей избавиться от нагрузки или избежать наказания за срезанные углы. А вот Джинн рассказывала про… патрули, охоту, тренировки.       В какой-то момент, взглянув друг на друга, девушки почти одновременно произнесли: — Все-таки ты совершенно не изменилась. Лиза заправила прядь за ухо и улыбнулась, добавив: — И это лучшее, что могло случиться с нами. Электроархонт, знаешь ли, благословляет постоянство.       Джинн только и оставалось, что радоваться возвращению любимой подруги. Годы не лишили их того единения, которое и помогло им сохранить дружбу в течение всех этих долгих лет разлуки. Рыцарь расплывалась в улыбке, совсем ее не контролируя, и слушала рассказы волшебницы, в которых понимала, в лучшем случае, половину.       В это же время девушка, сидящая за соседним столиком, оживилась — к ней наконец-то пришла та, кого она ждала. — Ну как, получилось? — Да! Моя подруга работает при винокурне и смогла достать нам два приглашения. Теперь нужно лишь выбрать в чем пойти и тогда…! — Тогда твоя мечта о свидании с твоим «пламенным рыцарем» сбудется, я помню, Донна, помню, — собеседница явно скучала. Кажется, ее изрядно успели достать эти разговоры про возлюбленного, — Только ты упустила момент — как ты собираешься пригласить его, если он всегда с братом? — А его позовешь танцевать ты. И тогда я смогу… Лиза, заметив, что Джинн заинтересованно слушает разговор незнакомок, приподняла бровь, и шепотом спросила: — Это про наших дурачков? Рыцарь кивнула, вновь обратившись во слух. — И тогда ты сможешь получить от него очередной отворот-поворот, потому что он опять будет танцевать с Джинн. — С Джинн? Но она же мышка. Не удивлюсь, если она снова придет на вечеринку в доспехах… Или как там это у них называется. Не важно. Как только он увидит меня в этом наряде, сразу ни о какой Джинн никто и не вспомнит… — Ага, в том наряде, который ты еще не придумала, не выбрала и не купила, — подтрунивала подруга над Донной. А Одуванчик помрачнела, нахмурив светлые брови. Взгляд ее потух и стал тяжелым. — Эй, Джинн, хочешь я поджарю этим сучкам носы? Я знаю такое заклинание, которое… Эй…милая… — над ней уже ворковала Лиза, пытаясь отогнать расстройство от подруги. Незаметно для нее, оплатила счет и увела подальше от злых языков. Только при выходе из ресторана щелкнула пальцами. С них соскочили фиолетовые искры и через мгновение раздался крик — от электричества волосы Донны встали дыбом. — Вот так она точно сможет тебя затмить, одуванчик, — усмехаясь, как истинная ведьма, Лиза скомандовала, — Бежим!       Подчинившись приказу на уровне инстинкта, Джинн сорвалась с места, хватая подругу за руку и как можно быстрее уводя ее сначала на соседний переулок, затем — петляя между домами, словно они убегали от настоящего преследования, к безопасному месту.       Так и оказались у дома Джинн. Запыхавшаяся и явно не привыкшая к такому бегу Лиза должна была отомстить рыцарю, устроившей ей такой марш-бросок. — Я не знаю, когда эти два брата-акробата успели стать объектом хоть какого-то интереса, кроме медицинского, но мне не понравилось, как эти дамочки о тебе говорили! Ты правда ходишь на вечеринки в доспехах?! — Конечно, нет, — поспешила оправдаться она, — В мундире! Лиза хлопнула себя по лбу и болезненно свела брови к переносице, потирая ее. — Меня не было всего пару лет, и в кого ты превратилась?.. Ах, милая моя. — Но парни же приходят в мундирах… — Потому что мундиры — единственное, в чем они хорошо выглядят. У тебя нет такой роскоши, Одуванчик, поэтому мы идем за платьями.       Свои угрозы Лиза всегда умела исполнять, поэтому даже уставшая после пробежки и долгой дороги, все равно поволокла подругу за платьями. — Кстати, это самый оригинальный способ сообщить о приветственной вечеринке в мою честь.       Поход по магазинам был… адом. Джинн охотнее отправилась бы в Бездну, или в экспедицию, или в лагерь хиличурлов без оружия, чем провела бы хоть еще десять минут в многочисленных лавках, ателье и мастерских. по которым ее провела Лиза. Подруга, в свою очередь, оправдывала это желанием прогуляться по городу, вспомнить родные места и улочки.       Девушки перемерили, наверное, сотню платьев на двоих, и если Лиза нашла подходящий себе вариант довольно быстро (и не один, всего она приобрела три новых платья, изящную шаль и новую пару туфель), то Джинн во всем чувствовала себя неудобно. Модели, которые нравились ей, подруга отметала как слишком мешкообразные, скучные, серые. — Одуванчик, ты должна блеснуть на моем вечере! Ну зачем тебе эта посредственность. То, что предлагали Лиза и многочисленные консультанты, не подходило рыцарю. — Я в этом выгляжу как ночная бабочка, — жаловалась девушка, когда ей приносили очередное «с вашей фигурой это сядет идеально!». В конце концов гениальный разум чародейки подсказал ей решение: — Нам нужен свободный фасон и очень дорогая ткань. Тогда будет выглядеть просто волшебно.       Уставший не меньше покупательниц консультант нашел подходящее платье за несколько минут. Длинное и простое, без вычурных украшений, не сковывающее движения бархатное платье А-образного кроя на жестком лифе, расшитом элегантной темно-синей вышивкой. Изящные строгие линии отвлекали внимание от излишнего атлетизма фигуры рыцаря, делая их женственными и нежными.Даже широкие плечи, из-за которых Джинн нередко комплексовала, в этом платье смотрелись совсем иначе. Обнаженная белая кожа делала их внешне хрупкими, нуждающимися в ласке. — Вот так-то лучше, подруга, — сказала Лиза и распустила волосы Джинн, обвязав шелковую ленту с банта вокруг ее шеи, — Это платье делает тебя куда более грозным соперником, чем военный мундир. Ведь у женщины всегда больше силы, когда на ней правильный наряд.       Она пальцами взъерошила чужие золотые пряди, зачесывая их назад. Из зеркала теперь смотрела совершенно иная девушка… И рыцарь не была уверена, что когда-либо сможет этой девушкой стать. Или захочет становиться.

***

      Через пару часов девушки уже шли к винокурне. На Лизе было роскошное легкое платье из лавандового шелка, струящегося при каждом ее шаге. Практически невесомая ткань искрилась в лучах заходящего солнца, отливая всеми оттенками фиолетового, белого, золотого. Волшебница — необычайно красива — и явно намеревалась громко возвестить о своем возвращении в родной город. — Мне всегда казалось ироничным, что место, куда все приходят вечером, называется «Рассвет». — Произнесла Лиза, чуть тише, чем обычно. На нее нахлынула ностальгия при виде этого классического здания.       Над всем, что связано с Рагнвиндрами, время не властно. Девушки могли поклясться, что и пять, и десять лет назад эти виноградники также были увешаны малиновыми гроздьями поспевающего винограда, стены обвиты лозой и плющом, а изнутри раздавались веселые голоса и звон дорогих бутылок. Более того, эта картина наблюдалась задолго до их рождения: винокурня неизменна столетиями. Ведь такова их верность традициям.       Хмыкнув, волшебница решила продолжить свою мысль, вырвав подругу из размышлений о природе постоянства и сохранения исторического наследия: — Либо это насмешка над всеми алкоголиками в городе, начинающими закладывать за воротник с самого утра… Хм… Либо…       Позади раздался топот быстрых шагов, девушки обернулись и заметили летящего к ним на всех парах Кэйю: — Дело в одуванчиковом вине, — даже запыхавшись, он все равно звучал очень уверенно. Ему потребовалась секунда, чтобы перевести дыхание, прежде чем он одарил их своей фирменной улыбкой, яркостью способной соперничать с солнцем, — Каждую партию обязательно смотрят на просвет: наливают в бокал и подносят к источнику света. Хорошее вино из-за содержания млечного сока выглядит янтарным. Как будто зарево. Можете не благодарить за ликбез! Я рад тебя видеть, Лиза.       Во всем, что касалось алкоголя, кругозор Кэйи действительно впечатлял. — Я так и знала, что ты сопьешься за время моего отсутствия, — проговорила в ответ волшебница, сминая в объятиях старого друга. Джинн смотрела на них с умилением. Все действительно становилось совсем как раньше! , — Вот же оболтус, вымахал-то как! А зачем тебе такое глубокое декольте? Светишь грудью себе вместо фонарика?       Любопытные ручонки чародейки скользнули по сверкающей между расстегнутых пуговиц белой рубашки смуглой коже, отчего Кэйя лишь гордо выпятил грудь и хохотнул. Лиза довольно сжала на нем ладони. «Ладно, кое-что все-таки изменилось, » — подумалось Джинн, но улыбаться она не перестала. — Мы приготовили все самое лучшее к твоему приезду, Лиза, идем! — он обхватил обеих за плечи и поволок в здание. Только перед самым входом закрыл ладонью глаза Лизы, и шепнул, — Десять шагов вслепую, как на пиратском корабле. Только вместо того, чтобы оказаться за бортом - ты окажешься в самом центре событий.       Для удобства, Джинн стала придерживать подругу за второй локоть, пока они привели ее в основное помещение винокурни. Столы были сдвинуты, открыв место для танцев, и, конечно, заставлены закусками и напитками. Было на них и много украшений, преимущественно — декорированных свечей, из-за вполне логичной любви Дилюка ко всему, что горит, греет и светит. На стенах виднелись аккуратные летние гирлянды, и огромный аккуратный плакат «С возвращением, Лиза!», заказанный в гобеленовой мастерской. Атмосфера, в целом, царила торжественная, хоть и чувствовался элемент дурашливости — так и должны выглядеть приветственные вечеринки друзей детства. Редкие гости рассредоточились по помещению, слушая бардовскую игру или общаясь между собой, только младший Рагнвиндр все еще не угомонился, продолжая гонять горничных по мелким поручениям, хотя все выглядело безупречно. — Дилюк, смотри, кого я нашел на пороге! — окликнул Кэйя брата, дождавшись, пока тот залезет на стремянку, чтобы поправить плакат, который по его мнению висел недостаточно ровно.       Он, естественно, обернулся, и стремянка под ним пошатнулась. Парень с трудом удержал равновесие, а разглядев, зачем его звал Кэйя, так и вовсе вновь чуть не упал. — Вау! Лиза, ты рано, — говорил с вернувшейся подругой, а взгляд был прикован к Джинн. Она чувствовала это вспыхнувшими от жара обнаженными плечами и ей резко стало очень неудобно в этом платье, с этой прической и во всем этом ужасе, поэтому рыцарь отступает за спину волшебницы, прячась от этих красных глаз хотя бы на несколько секунд, пока он не спустится и не подойдет к компании. — С возвращением! — поклонился и отточенным, до ужаса манерным жестом поцеловал ее ладонь. Лиза довольно улыбнулась, но бросилась обнимать старого друга так, как привыкла. Так, как они все привыкли. — Милашки, когда вы перестали выглядеть как парочка клоунов? Хотя стоп, на вас что, одинаковые костюмы только инверсионных цветов? Неужели вы все еще все делаете вместе? Это же так пошло, — Лиза сморщила носик, но не сдерживала удовольствия от объятий с обоими Рагнвиндрами. Через секунду она поманила к ним и Джинн.       Вечеринка началась с настоящей кучи малы, состоящей из искренней радости и ностальгии, счастья от повторного обретения родных друзей, но долг хозяев вечера требовал им отлипнуть друг от друга и начать прием. В том, чтобы очаровать всех и каждого, не было равных Кэйе. Он, хитро подмигнув Лизе, почти мгновенно вручил им по фужеру с игристым вином и взлетел на помост, где играл бард.       Парень сделал широкий жест и музыка стихла, а все взгляды обратились на него. — Дорогие друзья! Сегодня, из долгого путешествия, вернулась наша дорогая подруга, госпожа Лиза. Она, как истинная ведьма, не взяла с собой обещанных подружек из академии Сумеру, что я непременно припомню ей позднее, зато привезла свою прекрасную персону и, возможно, чему-то там научилась. Наверное, как прогуливать уроки и все равно оставаться лучшей ученицей, — он распинался довольно долго, пока наконец не поднял бокал, приглашая всех гостей выпить за героиню дня, — Итак, дорогая, за тебя и твое возвращение. Не покидай нас больше никогда.       Слушая его тост, Джинн кое-что вспомнила. Тихо наклонившись к уху подруги, спросила: — А как тебе удалось закончить академию Сумеру на три года быстрее обычного? — Пустяк. Нам сказали, что если закрыть все экзамены — можно уехать домой раньше. Я же не дура, чтобы торчать там почти десять лет. Вся жизнь то здесь, в родном Мондштадте. Кто-то в толпе, конечно, подцепил последнюю фразу, и в следующий миг гости скандировали: — За Лизу! За Мондштадт!       Кэйя спрыгнул с помоста, удостоившись саркастичных аплодисментов Дилюка и звонкого поцелуя в щеку от виновницы торжества.       — Умница, говорить научился, следующий этап — научиться читать, — изрекла чародейка, потрепав темноволосого мечника за щеку. В ответ раздалось невнятное бормотание, похожее на смесь возмущения, мяуканья и проглоченного «И это — вся твоя благодарность?». Несмотря на эту маленькую колкость, они бы с огромным удовольствием провели этот вечер в компании друг друга, вспоминая прошлое, обмениваясь мнением о настоящем, строя планы на будущее. Впервые за долгие годы у всех четвертых в душе воцарилось приятное чувство полноты, определенности, правильности происходящего. Разве хоть что-то может свернуть их с пути, если он у них - один, единственный, общий?