Третья Мондштадская революция

Даже повидав десятки храмов, убежищ и затерянных во времени городов, Джинн никак не могла привыкнуть к мысли, что новый Мондштадт, и даже новый Тейват, построен на обломках старого мира. Там, где смертны даже боги, смертность человека даже не является вопросом времени — так близка она и быстра, однако и человек способен оставить после себя неизгладимый след в истории. Руины — шрамы, оставленные человечеством на лице своего непримиримого врага, Неминуемости. В Мондштадте ветер и время идут рука об руку. Ветер защищает людские достижения от тлетворного действия эпох, пряча, порой, целые города от солнца, дождя и бурь под слоями песка, земли и в горных массивах. Забытых городов, ставших безымянными, под землями нового края разбросано не мало. Известные руины владений старых богов хорошо изучены и нанесены на карту. Древние места поклонения и обители четырех ветров являются частопосещаемыми и даже весьма пригодны для служения Барбатосу. По крайней мере, Джинн несколько раз сопровождала Барбару и других сестер из Церкви в те древние Храмы во время особенных празднеств. Гораздо хуже исследованы спрятанные в складках пространства постройки нерелигиозного назначения. Ордо Фавониус прилагает не мало усилий, работая совместно с Искателями Приключений, пытаясь нанести на карты эти убежища, ставшие ныне подземельями, но еще больший интерес они представляют для представителей преступных организаций, монстров и просто тех, кому есть, что скрывать. Знак Похитителей Сокровищ вынуждал рыцарей входить в подземелье с оружием наизготовку. За механизмом обнаружился вход в спрятанный маленький храм. — Повезло, что не целый город, — кивнул Кэйя, осматриваясь по сторонам. Первое, что бросилось им в глаза — знамена. Рыцари обучены обращать внимание на следы недавнего присутствия человека, выдающего возможную опасность. Угли в жаровне, неистлевшие ткани, пыль, раскопки… Пурпурный флаг с серебряным вороном на нем, был выцветшим и поблекшим. Значит, это одно из тех убежищ воров, которое было очищено за последние десятилетия. Однако, двигаясь дальше по многочисленным коридорам, рыцари находили то тут, то там, мелочи, выдающие человеческую деятельность. — Угли свежие. — Механизм теплый. Недавно был активирован. — Разделимся? — Нет. Лучше держаться вместе. Молельный зал и брошенные кельи не привлекали их внимания. Никаких современных следов рыцари не обнаружили, поэтому продолжили исследование, спустившись по винтовой каменной лестнице, на нижний ярус. В нос врезался запах бумажной пыли и горячего металла. На обугленных полках сохранились остатки жженой бумаги. Читальный зал. Вернее, некогда им был. Джинн могла представить древних жрецов, корпящих над работой над своими книгами и песнопениями, призванными прославлять деяния их бога… Трудами бесконечными, и ныне обращенными в прах. «Как печально». Она ходила между рядами полок, изъетых плесенью и вредителем, пока не пересекла всю комнату. — Чисто! — наконец, доложилась Джинн, прежде чем рыцари спустились на следующий ярус. Этаж за этажом, ничего не приближало их к цели и ответу. Варка мрачнел, повторяя атмосферу подземелья, становящегося все более пустым. Кэйя осматривался с интересом, но со своим: его интерес к деятельности этой организации всегда был нездоровым, но зачастую очень полезным. Кавалерийские рейды на лагеря воров, разбитые на поверхности, с возвращением награбленного в казну Ордо, стали последнее время главным его развлечением. — Кажется, здесь ничего нет. На последнем этаже, где они побывали, не было даже мебели. То, что некогда представляло собой любой материал, кроме камня, ныне обратилось в невнятные ошметки почерневшей органики или ржавчины. — Возможно, это подвал. Осмотримся здесь и будем подниматься. Огромное пустое пространство, освещенное древними рунами, чей свет, перекрытый мертвой растительностью, угнетало. — Хм. Это «хм» и такое беспечное шарканье по плитам обычно является основным инструментом искателя приключений, обреченное на смерть. И в этот раз — под Варкой поддалась одна из напольных панелей, открывающая проход в коридор. Кажется, их приключение еще не окончено. В новом коридоре Джинн почувствовала себя некомфортно. Тишина, естественная для укрытий, была противна натуре, привыкшей к пению птиц и успокаивающему шепоту ветра. Коридор, изгибаясь то вправо, то влево, петлял, менял уровни, но все же оставался единым путем, будто древние лишь облицевали вырытую кем-то или чем-то нору. И, наконец, она расширилась. Джинн испытала необъяснимую тревогу и замерла. — Слышите? — показала она жестом. В густой, ощутимой физически тишине, они ощутили скрежет металла. И, конечно, направились к источнику звука, а затем — и света. — Нужно осторожно проверить, — снова жест. Поравнявшись с источником света, они оказались в мастерской. Свежий инструмент лежал отдельно от древнего, тронутого ржавчиной. Свет шел от огромной, выше человеческого роста, плавильни. А скрежет — от ножовки, которой высокий мужчина пытался вскрыть железную окантовку сундука Ордо Фавониус. Такие в Мондштадте можно встретить на каждом шагу, но даже в неверном свете пляшущих огненных всполохов рыцари разглядели эмблемы Фатуи на замке. — Стой! — крикнул ему Кэйя, выходя вперед, — Кто ты? Незнакомец отреагировал крайне спокойно. Его плечи под кузнечным халатом дернулись, но сам он не испугался. Инструмент в его руках сменился большой склянкой с чем-то очень резкого запаха. Даже сквозь двадцатиметровое растояние помещения, которое разделяло его и незнакомца, Кэйя почувствовал запах горючей смеси. — Положи склянку, немедленно, и сдайся именем Ордо Фавониус, — рявкнул рыцарь, отделясь от группы и постепено собирая вокруг себя кристаллики льда. Джинн бросилась было за ним, но Варка придержал ее идти медленнее. Взломщик полил содержимым склянки сундук, не произнося ни слова. Отсутствие паники в его жестах и действиях заставило Джинн воскликнуть: — Кэйя, постой, это ловушка! — Так даже интереснее! — мигом ответил Кэйя, наверняка улыбнувшись. Она слышала его улыбку. Рыцарь побежал вперед, окружая себя ледяным кольцом, а взломщик сделал шаг назад, убирая ногу с незаметной глазу напольной панели. Считанные секунды, и стена барьера, видимо, нужного некогда для разделения мастерской на две рабочие зоны, отрезала Кэйю и взломщика от Варки и Джинн. Бросившись за другом, Джинн ничего не могла сделать с этой стеной. За несколько мгновений древние письмена стали ярче, а барьер перестал быть прозрачным, окаменев. Пока через него еще можно было что-то рассмотреть, Джинн заметила, как схлестывались металлические раскаленные клинки и ледяные пластины Кэйи, заполняя комнату паром. — Джинн, быстрее, открылся другой проход, — скомандовал Варка и они нырнули в новый коридор, способные только надеяться, что он приведет их в плавильню, где они смогут помочь своему товарищу.