Третья Мондштадская революция

Петляя через разрушенные мастерские и кладовые, коридор описал петлю. Варка предположил, что некогда здесь был своеобразный цех, и плавильню отделили барьером для безопасности рабочих. Используя силу анемо, чтобы читать потоки спертого воздуха, Джинн вела их быстрее, чем следовало бы перемещаться по незнакомому пространству. По разбитой плитке, нещадно разрезая мертвую растительность, рыцари прочищали коридор, в конце которого оказалась почерневшая от грибка обычная деревянная дверь, которую Джинн сбила с петель порывом ветра без всякого труда. — Вы вовремя, — приветливо-хрипло сказал Кэйя, зажимающий рану на своей ноге ледяным кристаллом. Резчик сбежал. Однако сундук, скованный мощной коркой льда, остался. — Он пытался поджечь его, и смог пройти мимо меня, пока я сбивал огонь. Джинни, солнце, поможешь? Пырнул, зараза. Варка, оставив Джинн обрабатывать рану на бедре Кэйи, бросился вдогонку. — Не успеет. Тот парень быстрее меня. Варке его точно не догнать… — бледный и взмокший от потери крови, Кэйя прижался к Джинн, пока та срезала его штанину и накладывала руки для исцеления элементальной энергией. — Почему ты вообще бросился на него в одиночку?! — рыкнула Джинн, не прекращая обрабатывать его рану. Крови было много, но, на первый взгляд, рана показалась ей неопасной для жизни. — Иначе сундук бы сгорел, и мы никогда не узнали бы, что за чертовщина здесь творится. Я же герой, Джинни, не ругайся. — Или тебе понравилось сидеть на больничном. Учти, я тебе супчики варить не буду. — А чернички принесешь? — игриво сверкнул единственным глазом. Вскоре вернулся Варка, взмокший от бега. Возраст и крупное телосложение уже лишили его юношеской прыти, и носиться по крутым винтовым лестницам, он уже точно не мог. — По крайней мере, главная улика в нашем деле надежно запечатана. — Кэйя, растопи лед, посмотрим, что там. — Не могу. Он должен растаять сам. К тому же, так надежнее. — И ты предлагаешь нам втроем тащить не только сундук, но и прилипшую к нему глыбу? — Почему втроем? Я же ранен. Рыцарь прыснула, капитан растерялся. Кэйя вытянул длинную ногу, на которой красовался розовый след, почти заросшего благодаря стараниям Джинн, пореза. Девушка, щелкнув старого друга по носу, совсем не по уставу, спокойно выдохнула. Раз Кэйя шутит, значит, его рана действительно не представляет угрозы. Наложив ему повязку и сняв боль, она даже могла ручаться, что он сможет сам выбраться из подземелья. А вот оставшимся двоим Фавонцам предстояло тащить эту ледово-деревянную махину по семи ярусам подземелья… Справиться с этим удалось спустя три привала, во время которых они немного восстановили силы коротким сном и взятыми с собой запасами. За это время лед несущественно подтаял, совсем не облегчив их ношу. На возмущенные взгляды коллег Кэйя разводил руками: — А что я могу сказать? Здесь холодно. Действительно, температура в подземелье была отнюдь не летней, хотя с каждым этажом становилось легче дышать, и идти, словно пробивающиеся легкие потоки ветерка приободряли их ласковыми объятиями и обещаниями предстоящей свободы. Побережье встретило их ослепительным полуденным солнцем, соленым ветром в лицо и шумом волн. Рыцари использовали сигнальную ракетницу, привлекая внимание патруля, который должен быть неподалеку. Через считанные часы они были доставлены в Мондштадт. Любопытные люди, заметив большой отряд рыцарей Ордо Фавониус, верхом, двое из которых были в капитанском чине, везущих таинственного вида сундук, начали стягиваться вокруг них, задавая вопросы и приветствуя, пытаясь выведать сплетни и новости. Однако они молчали. Патрульные не были в курсе происходящего, а трое ведущих расследование офицеров слишком устали, чтобы подкармливать народ слухами. Джинн вздохнула с облегчением. Совсем скоро она окажется дома, примет душ, и займется обычной работой, перекладыванием и заполнением бумажек, и, наконец-то, отдохнет. Да и дневник девушка не заполняла несколько дней, и теперь непременно накажет себя за несоблюдение графика, отказав себе в покупке нового тома «Я — цветочный рыцарь», или вообще подарит его в библиотеку, Лизе, чтобы угрюмый матовый блеск обложки напоминал ей об оплошности каждый раз, когда она будет заходить к поддруге. Кортеж двигался по главным улицам, вызывая все больше любопытства и собирая за собой хвост заинтригованных горожан. Патрульные несколько раз спрашивали, не разогнать ли зевак, однако поводов для этого не видел ни Варка, ни Кэйя. С высоты лошадиной спины, капитаны первыми заметили, что не только вокруг них столпились люди. Вокруг отеля «Гете» тоже было слишком оживленно и жарко, как для гостей из северной страны. Облаченные в меха и кожу фатуйцы, выстроенные в шеренгу, заставили двух рыцарей спуститься с коня. — Что здесь происходит? — спросил Варка. — Вы мне объясните! — Джинн знала этого мужчину, бросившегося к ним с пеной у рта, Анатолия. Он был офицером самого высокого чина среди северных гостей Мондштадта, и рыцари подозревали его в шпионаже, — Почему в вашем городе, который вы так напыщенно называете самым безопасным и свободным местом в мире, происходит кража среди белого дня?! Толпа зароптала. — Не слишком ли нагло для чужаков? — воскликнул кто-то из местных. Фатуйцы огрызнулись, начав перебранку, патрульные бросились отгородить толпу офицеров и капитанов и чужестранцев. — О какой краже вы говорите? — спокойно спросил Кэйя, наклонив голову набок. — Посмотрите, они даже не в курсе! Какой вопиющий непрофессионализм! Отель Гете в настоящий момент, собственность Ее Величества Царицы Снежной, и воровать что-то на ее земле, означает совершить преступление лично в ее адрес! — Что-то я сильно сомневаюсь, — вступил Варка, и под его массивной, почти медвежьей фигурой, Анатолий сдал назад, — Вы объясните, что произошло? — Кто-то похитил сундук с торговыми документами из нашей бухгалтерии! Он… Вот этот! Отдайте его немедленно! — Сначала докажите, что он ваш. — У меня есть ключ… Галина! Принеси ключ! — А еще молоток и зубило. Нужно отколоть лед, Галина! — слишком весело крикнул Кэйя, как для человека, находящегося в центре свары, грозящей перетечь в политический конфликт. Однако инстурументы принесли быстро. Рыцари сняли сундук с телеги и поставили на площади. Толпу постепенно разогнали, но любопытствующие все равно подслушивали из ближайших жилых домов. — Сундук пропал сразу после отказа вашего Магистра от исполнения его обязанностей, возложенных на него по контракту, — прошипел Анатолий, — Ордо Фавониус — грязные бесчестные негодяи! — Полегче-полегче, про сундук мы знали, но оскорблять Магистра вы точно не должны. — Да вы посмотрите! — сундук вскрыли, и Анатолий, порыскав недолго по многочисленным бумагам, извлек контракт, на котором стояли все положенные печати, — Взгляните на это. — Это договор аренды. Мы слышали, что вы просрочили платеж. — Это вопиющее оскорбление, ибо Фатуи всегда платят по счетам. А ваши люди ходят вокруг нашего здания и суют нос в наши дела из-за неуплаты. У нас есть все документы! И подпись вашего магистра! В Ордо завелась крыса, и вместо решения внутренних проблем вы пытаетесь подорвать и без того немногочисленные международные отношения! Он буквально швырнул в Варку документы. Оскорбленный до глубины души, рыцарь удалился. Джинн побежала за ним. Кэйя, хлопая ресничками, попросил доставить любые бумаги, по которым было принято спорное решение, на повторное рассмотрение и прислать в его офис. После этого потрусил в штаб вместе с остальными рыцарями. Варка собрал совет капитанов, и говорил куда громче обычного, отчитывая бухгалтерию и хлопнув стопкой бумаг перед Эрохом лично. — Магистр Эрох, я знаю, что Фатуец не врет, потому что сам видел, как вы приняли их оплату. Где же деньги, магистр Эрох? — Ты многовато позволяешь себе, Варка, говоря со мной в таком тоне. — Возможно. Однако слишком много грязи последнее время вокруг тебя. Он попросил Джинн принести из своего офиса сундучок, в котором хранил рапорты и отчеты своих аудиторов, свои наблюдения и сведения, полученные от информаторов. Все это он вывалил сейчас на совет. — Ха-ха, Варка, дружище, неужели ты просто хочешь занять мое место? Есть более простые способы получить повышение, верно? — В таком случае я призываю вас голосовать. Кто за то, чтобы начать расследование в отношении магистра Эроха? Случилось то, что и предсказывал Кэйя. Ровно те капитаны, от которых он этого ждал, решительно подняли руку, и вместе с поднявшим инициативу Варкой, и случился долгожданный перевес. — Решено. Магистр Эрох, решением совета с вас сняты полномочия Магистра. Действующего Магистра изберет совет в надлежащем порядке. Из уважения к вам и вашим былым деяниям, тюремного заключения не последует до соотвествующего судебного решения, но в ходе следствия вы будете под домашним арестом. Джинн старалась держаться, глядя на то, как Варка бросил вызов Эроху, и была поражена тому, как легко другие поверили ему. Видимо, то и была сила его личности. Сжимая руки за спиной, она наблюдала за крушащимся Ордо Фавониус. Их лица были полны тревоги и смятения, злобы, гнева. Только Кэйя, прекратив улыбаться, на каждое слово Варки легонько стучал парой пальцев по бедру, будто бы задавая ему темп. Альбедо поручили проверить все финансовые дела магистра и дать рекомендацию Совету. В капитане Альбедо не сомневался никто — молодой капитан следователей был настолько беспристрастен, что даже самые недоверчивые люди не могли обвинить его в интригах. Рыцарь покинула зал совета в полном смятении, пытаясь понять, что же теперь будет… Слухи распространились быстро. О заключении магистра стало известно во всем Мондштадте и окрестностях за считанные часы. Мутируя и изменяясь, правда заменялась ложью, ложь — правдой, и вся эта волна превратилась в возмущение, давно забытое этим спокойным городом. Когда Эроха, закованного в наручники, вели через городскую площадь, та толпа, что недавно грызлась с Фатуи, нашла, что сказать и ему. Во всех недавних бедах города толпа начала винить правителя, уличенного в грехах, пусть и совсем иного рода. Кто-то бросил помидор вместе с проклятием. И начался хаос, состоящий из ругани, толкотни, брошенных предметов. Конвой поспешил увести осужденного магистра, пока его не разодрали на части. Арест успел оставить бесчисленные разрушения — разбитые прилавки и окна, полученные в давке травмы, и черное пятно ненависти. В Мондштадте в считанные часы произошла буря.