Полукровка

Среди заснеженного горного хребта расположился белокаменный город с прекрасным королевским дворцом. В отличие от остальных кланов, клан Медведей наибольше всего контактировал с миром людей, в связи с чем их архитектура имела много общего. На первый взгляд трудно было сказать, что находишься на территории сурового народа севера, посреди вечно заледенелых гор, а не в каком-нибудь южном людском королевстве. Возле дворца располагалось большое озеро невероятного синего цвета. Открывшийся вид захватывал душу и заставлял задумываться о том, взаправду ли это или это нарисованная великим художником картина. — Всё в порядке? — спрашивает подошедший Юнги, кладя руку на плече Тэхена. — Да. Карасик готов идти дальше. Пришлось сделать вынужденный привал, так как лошади испугались шума поваленного дерева. Вчерашней ночью их застал сильный ураган, от чего пришлось поддерживать каменный купол до самого утра. — Я не мог сказать тебе раньше про печать Хосока, потому что это никак меня не касалось. — Юнги понуро опускает голову, — Я не пытаюсь оправдаться, а лишь прошу прощения. — Юнги, всё в порядке. Я осведомлён, как работают печати. — Тэхен улыбается, поднимая голову Юнги, — Если бы я был зол на то, что Хосок докладывает обо мне кому-то, я бы просто послал вас двоих к херам ещё в своём доме. — Значит, я ещё могу надеяться на твою компанию, когда захочу выпить? — Юнги слабо бьёт его в плечо, заставляя смеяться. Тэхен не был осведомлён полностью о печатях клана Змей, но основную их суть уловить достаточно легко. Змеи единственный клан, практикующий подобную магию, и знаниями о технике создания делиться не стремился. Носитель печати не мог атаковать мага, который поставил ему эту печать, а также не мог врать ему и при случае крайней необходимости даже отдать жизнь за него. Непослушание сопровождалось мучительной болью и в редких случаях приводила к смерти. Но несмотря на все минусы, носители печати имели привилегии, находясь под защитой мага, а если носитель был человеком или принадлежал другому клану, то имел возможность в любое время посещать Королевство Змей. В случае Хосока, он находился под защитой королевской семьи и имел помимо вышеперечисленного ещё и власть над некоторыми высокопоставленными людьми. До Кровавого века таким образом была распространена работорговля на территории Королевства, при этом печать преимущественно ставили на языке, но после смены власти это изменилось. Теперь печать могут ставить только члены королевской семьи в ограничение не больше десяти душ. Обычным магам требовалось специальное разрешение королевского двора и не разрешалось клеймить более трёх душ. После восхождения члена правящей семьи на престол, помеченные им души занимали должности чиновников, советников, управляющих и так далее, на усмотрение самого мага. — Тем более, раз мне выпал такой шанс, то я не собираюсь молчать о делах Совета. С этим нужно уже что-то решать. — более серьёзным тоном говорит Тэхен. — Юнги! Тэхен! — внезапно вопит Чонгук, — Хосок притараканил всю мою еду! Чонгук наваливается сверху на Хосока, который с диким видом закидывает в и без того полный рот сушёные фрукты. Юнги закатывает глаза и вздыхает. — Хосок, тебе сколько лет?! — прикрикивает Юнги, привлекая внимание Хосока, но тот вопит размахивая руками. — Чонгук, поставь Хосока, пожалуйста, на землю. — терпеливо просит Тэхен, глядя Чонгука, парящего над землёй. Он держит Хосока за ноги, надеясь вытрясти из его карманов спрятанную еду. Улыбка Чонгука становится смущённой, когда Тэхен лично обращается к нему, и он медленно кладёт Хосока на землю. За неделю, проведённую вместе в пути, они заметно сблизились, от чего Чонгук чувствует весенним цветочком, что нежится в солнечных лучах. Конечно, солнцем был Тэхен. Пока ему было этого достаточно, он даже давно смирился с тем, что солнце иногда заволакивало тучами. Они оседлали лошадей и двинулись в сторону города. В дороге им иногда приходилось отклоняться от привычного графика из-за непредвиденных обстоятельств, но им все же удалось прибыть в Королевство в положенный день, ведь уже завтра начнётся празднество. — Что значит, что Юнги у нас один без магических способностей? — озадаченно спрашивает Чонгук, сжимая руками поводья. — Потому что я могу делать это. — Хосок криво улыбается, выставляю вперёд свое запястья. — Водная магия! На запястье Хосока проявляется рунная печать, сияющая синим цветом. Она появляется лишь по желанию носителя, либо самого мага. Поэтому, чтобы удивить Чонгука, он заставляет свою печать проявиться и снова потухнуть, и так несколько раз подряд, создавая эффект мигания. — О-о-о! Зашибись! Я тоже так могу. — Чонгук выставляет вперёд руки, заставляя свои браслеты также мигать. — Чонгук, браслеты зачарованные, но в них ограниченный запас магии, не играйся. — говорит Тэхен, наблюдая за этой сценой, — В его речи стало больше людских выражений. — возмущается он, обращаясь уже к Юнги. — Ну, ты же хотел, чтобы он потянул свой второй родной язык. — смеётся старший. — Да, но не со слов-паразитов же начинать. — Это не твоя магия, а Тэхена. Так что это не считается. — заявляет Хосок, скрещивая руки. — Ну так и это не твоя магия в печати, а Принца Змей. — парирует Чонгук, чему Хосок наигранно оскорбляется. Его поток возмущений прерывает едва слышимый смех двоих Змей, что сопровождали их в дороге. Он смотрит сначала на одного, а потом на другого. — А вы че ржëте? — строго задаёт вопрос Хосок, после чего Змеи сразу же принимают серьёзный вид, склонив головы, — Расслабьтесь, я не доложу на вас Принцу. — Хосок закатывает глаза и надувает губы, говоря уже более мягким тоном. Хосок косится на сумку, что крепилась к пояснице Чонгука. Он пропускает чужого коня вперёд, а сам скользнул рукой к его сумке. Перья Чонгука не имели нервных окончания, как и остальные пернатые, потому ему легко удалось стащить хранящееся там печенье. — Эй! Верни, где взял! — Чонгук оборачивается, услышав хруст печенья между его зубами, — Чон Хосок! Юнги и Тэхен, что ехали прямо за ними, снова обратили на них своё внимание. Чонгук, тянущийся руками за своим печеньем, едва не падает с лошади, но Тэхен вовремя подхватывает его потоками ветра и помогает вернуться в седло. — Что ты к нему пристал?! — снова возмущается Юнги, сдвигая брови к переносице. — Старая привычка, прости. — Хосок смеётся, оборачиваясь и подмигивая Юнги. — Да что ты? А знаешь, какая у меня старая привычка? — Юнги несколько секунд роется в сумке, что привязана к седлу лошади, и заносит над головой яблоко. — Прости! — вопит Хосок, вжимая голову в плечи и возвращая печенье Чонгуку. Оказавшись в стенах города, им пришлось практически сразу же попрощаться с Юнги, который устроил себе тур по церквям в целях религиозного обогащения. Медвежий клан придерживается строгого стиля в одежде, используя преимущественно красный цвет. Они не стеснялись носить натуральные меха, но и не таскались с цельными звериными шкурами на плечах, подобно Волкам. Они носили многослойную одежду до колена или же в пол, что делало их схожими с племенем Воронов. В отличие от тех же Змей, здесь не приветствовалась излишняя вычурность, яркость и обилие украшений. Во дворце их приветствовали слуги, которые сразу же забрали их багаж и увели лошадей в конюшни. Несмотря на дикий нрав северного народа, их встретили достойно, оказав должную почётным гостям заботу. Чонгук заметно начал нервничать, когда их повели в комнату ожидания, чтобы дождаться прибытия остальных гостей. Он впервые оказывается во дворце, окружённый слугами и охраной, от чего окружение не вызывает комфорт и тепло, а лишь страх. При всём этом, сегодня он должен будет встретиться с Намджуном. Они не виделись два года и, прокручивая в голове возможные варианты развития событий, у него подкашиваются ноги. Конечно, они обменивались письмами, возможно, в последние полгода не так часто, как хотелось бы, но все же. Он не мог избавиться от мысли, что Намджун будет зол на него или ещё того хуже — холоден. Ведь в таком случае, он даже не заговорит с ним, оттолкнет от себя лишь взглядом. Противное ноющее чувство съедало его изнутри. Он чувствует лёгкое касание на своей руке и, подняв голову, Чонгук замечает лёгкую утешающую улыбку на губах Тэхена и то, как он переплетает с ним пальцы. Щёки Чонгука вспыхивают красным и он, сжав крылья, отворачивается от него. Разрываясь от волны чувств, заставляющих сердце трепетать, он не выдëргивает руку, крепко сжимая её в ответ, и прикусывает нижнюю губу. Войдя в комнату, они сразу же обнаруживают в ней ещё одного гостя. Это был Намджун и, как Тэхен, он был в сопровождении двух своих стражников. С годами он почти не изменился, на лице заметна лишь тяжёлая усталость от недостатка сна и тяжёлых физических нагрузок. Вороны предпочитают передвигаться по воздуху, поэтому неудивительно, что они прибыли раньше. Намджун одет в традиционную одежду своего племени, а за спиной у него длинное цельнометаллическое копьё. Подобно плащу Волчьего Вождя, который олицетворял внутреннего зверя хозяина, копьё Вождя Воронов также олицетворял своего обладателя. Оружие Намджуна из прочной стали без каких либо декоративных атрибутов и резьбы. Самое простое, но практичное. Подобные элементы одежды, во время участия в подобных мероприятиях, были обязательны для Вождей в обоих племенах. Потому Тэхен, стоящей в плаще, в котором его посвящали в Вожди, был несказанно рад наступившим холодам. Хосок сделал приветственный поклон и отошёл в сторону, во всю принимаясь разглядывать интерьер комнаты. Чонгук замечает на себе строгий взгляд Намджуна, от чего сердце сразу падает в пятки. С трудом скрывая свою растерянность, он попытался выдернуть свою руку из чужой хватки, но Тэхен ему не позволил, сжимая его ладонь ещё крепче. В иной ситуации Чонгук был бы только рад такому развитию событий и проявлений инициативе, но не сейчас, когда они стоят перед тем, кого Чонгук считает своим названным отцом. Намджун цепляется испепеляющим взглядом в Тэхена, а тот лишь выдавливает из себя довольную ухмылку, не сдвинувшись с места. — Намджун, ох, какая неожиданная встреча… — бормочет Чонгук, стараясь перевести его внимание на себя. Риск, что эти двое подерутся, был слишком велик. Чонгук не слишком осведомлён, что между ними произошло, в подобной атмосфере это явно не кончится чем-то хорошим. — Может поговорим менее официально? — Намджун выгибает одну бровь и качает головой в сторону охотников Тэхена. — Тогда и ты, Намджун, должен приказать своим цыплятам уйти. — холодно отвечает Тэхен. — Оставьте нас. — приказывает своим стражникам Намджун, после чего аналогичный приказ делает и Тэхен, — Мы столько времени не виделись и это первое, что ты мне говоришь, Чонгук? После своего побега? — Тэхен… — шипит Чонгук, толкая его плечом. Тэхен, нехотя, отпускает его руку и отходит на полшага в сторону. Чонгук моментально налетает на Намджуна, крепко обнимая его вокруг шеи. Он зарывается носом в складках его одежды и крепко зажмуривает глаза. Крылья Чонгука слабо дрожат, как обычно это и происходит, когда он испытывал радость. Ощущая забытый, но родной запах, его словно снова отбрасывает в прошлое, когда он был совсем ребёнком. Намджун обнимает его поперек талии и едва заметно улыбается. Он возвращает свой взгляд на Тэхена, замечая каждую изменившуюся в нём деталь. И речь не о внешних данных, таких как отросшая в дороге щетина или выгоревшие на солнце волосы. Тэхен стал более взрослым, серьёзным и твёрдым на словах. Намджун замечает в глазах брата слабый блеск тоски, но Тэхен, заметив, как за ним пристально наблюдают, отворачивается, решив, что ему нечего делать в этом семейном воссоединении. Визуальный контакт бил больно по обоим. — Я так рад тебя видеть. — первым отстраняется Чонгук, одаривая его широкой улыбкой, — Прости за то, что случилось в прошлом. Это было немного импульсивно. — Главное, что ты жив и здоров. — он трепетно гладит его по волосам. Намджун не врал, когда говорил, что боялся того, что Тэхен может отдать Чонгука на растерзание Совету. Всё-таки Со умело мог плести всё что угодно ему в уши, выдавая за чистую монету. Он много лет не держал контакт с Тэхеном и понятия не имел, что у того в голове. Только обмениваясь с Чонгуком письмами, и не найдя в его строках никакого зашифрованного смысла, он мог оставаться спокоен. С момента, как они вошли в комнату, прошло уже около получаса. Хосок закемарил в кресле, закинув голову назад и раскрыв рот. Если бы Юнги видел, как он ведёт себя во дворце короля в присутствии двух Вождей, то точно бы отвесил ему пару ласковых кулаков. Намджун и Чонгук удобно расположились на большом диване, делясь событиями прошедших лет. Тэхен же одиноко стоял на балконе, с которого выходил вид на горное озеро. Под его ногами расположилась пристань и снующие вдоль берега десятки рабочих. — Мы уже столько тут сидим. Почему вы с Тэхеном ещё не поговорили? — хмурится Чонгук, переводя беззаботный разговор в нечто серьёзное, — Только не говори, что вам не о чем разговаривать. Я же вижу, как вы изнываете от недопонимания, что висит между вами уже несколько лет. Намджун смотрит на брата и как-то неоднозначно хмыкает. Новость о том, что Вождём Волков станет мужчина, произвела немалый резонанс. Все разделились на тех, кто за изменения и тех, кто против этого решения, но во внутренние дела чужого племени никто не смел влезать. Большим удивлением для Намджуна стало, что это не просто кто-то, а его собственный брат. Племя Волка очень трепетно относится к своим традициям, потому во время таких важных церемоний в племени не должно быть чужаков. Купцы или посланники могут вернуться лишь тогда, когда церемония будет завершена. По традиции плащ для Вождей помогают изготовить их члены семьи, также они и надевают этот плащ на плечи Вождя во время церемонии. У Воронов был похожий обычай. Когда к власти приходит новый Вождь, либо отец, либо брат должны преподнести копьё в качестве церемониального подарка. Никто из них не смог присутствовать рядом. Намджуну больно осознавать то, что свалилось на плечи брата. Его всю жизнь готовили стать Вождём, а вот Тэхен был для отца ненужным ребёнком. Пусть он и заслужил доверие племени и самой Марены, имея при этом какие-то минимальные лидерские качества, всё это было тяжело. Намджун по себе знает это. — Я могу тебя поздравить? — Пришёл давать мне братские наставления? — хмыкает Тэхен, осекаясь на подошедшего Намджуна. — Не думаю, что я в праве на это… — Верно. — Тэхен выпрямляет спину, устремляясь свой взор куда-то на острые верхушки гор, — После всего что случилось, едва ли я могу назвать тебя братом. Хотя я понимаю твои опасения на мой счёт и не виню за это. Не могу сказать, что не поступил бы также на твоём месте. — его слова звучат холодно и отстранённо, хотя он едва сдерживается, чтобы не выплеснуть все накопившиеся эмоции. — Я благодарен за твоё понимание. Когда я узнал, что ты больше не связан с Советом, я почувствовал облегчение и гнев одновременно. Мне жаль, что я был предвзятого к тебе отношения. Тяжёлая атмосфера не располагала разговор к душещипательному братскому воссоединению. Они держались отстранённо, даже не пытаясь посмотреть друг на друга. Возможно, потому что оба понимали, что не смогут сдержаться и их разговор приведёт лишь к новой ссоре. — Жаль? Ты не слишком беспокоился обо мне после изгнания. — он ухмыляется, сжимая кулаки за спиной. — А ты не слишком беспокоился о том, чтобы сообщить мне, что все ещё жив. — сразу же парирует Намджун, пряча на мгновение промелькнувшие на его лице оскал. — Вспоминать об этом уже бессмысленно, потому, прошу закончить на этом. Тэхен замечает едва заметные колебания водной глади и столпившиеся внизу рабочих. Вода начала изучать свет, что было едва заметно в солнечных лучах, а топа радостно завопила, явно предвкушая что-то грандиозное. — Чонгуки! Думаю, ты должен это видеть! — Тэхен улыбается сразу же подлетевшему к нему Чонгуку, — Кажется, Принц Змей наконец соизволил явиться. Эти слова волшебным образом выдернули Хосока из сна, заставив сразу же подскочить с кресла. Он, вытирая слюну с щеки, сразу же направился к остальным на балкон. Горное озеро возле дворца несколько раз содрогается и водная гладь расходится кругами, словно что-то пытается вырваться из земли. Чонгук завороженно наклоняется вперёд, заставляя Намджуна и Тэхена взволновано попросить его встать ровно. Пусть Чонгук и умел свободно летать на долгие расстояния, это не мешало им беспокоится о его целостности. Вода волнами расходится в стороны, образуя тоннель, из которого лился свет синего цвета. Земля дрожит под ногами, двигая мелкие камушки с места, от чего толпа поспешила уйти как можно дальше от берега. Завораживающие звуки флейты эхом разносятся по городу, заставляя даже окна дворца загудеть. Эти звуки заставляли в сердцах поселиться лёгкий страх и трепет. Из воды медленно и величественно, сверкая в солнечных лучах, поднимается огромный корабль, украшенный золотом, драгоценными камнями и с белоснежными парусами. Он опускается, ударяясь о воду, заставляя волны подняться и стремительно достичь берега. Брызги от эффектного появления коснулись даже тех, кто стоял на балконе. Хосок брезгливо вытер лицо руками, кажется, что ему попало ещё и в рот. Стоя на носу корабля, завершает свою песнь Змеиный Принц. Он, гордо держа спину и ни разу не дрогнув, опускает свою флейту вниз и открывает глаза. Ни одна капля не упала на его камзол, а на лице красуется самодовольная ухмылка. Через какое-то время Принц также входит в общую комнату, лично поприветствовав каждого из Вождей. Чонгук стоял в этот момент подле Намджуна и приветствовал его от имени Воронов. Хосок всё это время стоял в поклоне, даже не пошевелившись. — Давно тебя не видел, Хосок. — он ухмыляется, разрешая ему выпрямиться. — Честь снова встретится с Вами, Принц Чимин. Больше они ни о чем не говорят. Чимин молча проходит мимо него, садясь в кресло, окружая себя своими стражниками. Самого Короля им повидать не удалось, так как у того было назначено ещё несколько встреч за пределами дворца. Вместо этого их приветствовала Королева Элиза. Высокая статная женщина, владеющая острым умом и манерами на должном уровне. Собранные в пучок волосы открывали вид на тонкую шею, а красное платье олицетворяла её властный характер. Когда все оказываются в сборе, к каждому пристраивается несколько слуг, которые сопроводили их в личные гостевые покои. Перед тем как разойтись, Хосок следует за Чимином, оказавшись наедине в его покоях. — Расскажешь мне что-нибудь новенькое? — интересуется Чимин, заставляя метку на руке Хосока снова проявиться. — Как я и говорил ранее, Вождь Тэхен не шёл на контакт с Советом уже несколько лет. Однако, по словам некоторых Волков, мне стало известно, что один из членов Совета не так давно напал на племя, но погиб вскоре после этого. — бесстрастно признаётся Хосок. — Ты уверен в этом? — он очерчивает его острым взглядом змеиных глаз. — Да. Также, когда мы остановились в одной из деревень по дороге сюда, снова объявилась химера. Как и предполагалось, Вождь Тэхен может управлять ею. Их связь определить мне пока не удалось. — Мне этого вполне достаточно. — Чимин останавливает его, одаривая довольной улыбкой. Хосок делает ещё один поклон и покидает покои Принца. Он закрывает дверь и, кладя руку на сердце, облегчённо выдыхает. Остаток дня он планировал провести в тишине и спокойствии, потому как само пиршество начнётся только завтра. Однако, у Чимина были на него другие планы и его следующим приказом было вынюхать обстановку во дворце. Лидеры четырёх кланов собираются вместе лишь за редким исключением. Событие это настолько редкое, что даже парад планет проходит чаще, поэтому подготовка шла вовсю, ведь все должно было пройти идеально. Намджун и Чонгук провели остаток дня вместе, сначала блуждая по королевскому саду, а после и вовсе отправились в город. Они совсем не чувствовали усталости, словно ща один день хотели наверстать два упущенных года. Рядом с Намджуном Чонгук снова ощущал себя ребёнком. Он успел рассказать о том, как учился магии, как росли его крылья, каким был его первый полет, о своих друзьях и о прочих мелких моментах жизни. — Во время своего первого полёта, меня и остальных птенцов заставляли спрыгнуть со скалы. — Намджун закатывает глаза и смеётся, прикрыв губы кулаком, — У нас не было выбора, кроме как взлететь. — Что?! Быть не может! Я тебе не верю. — отвечает Чонгук, хмурясь. Совпадение или нет, но все эти моменты были так или иначе связаны с Тэхеном. Чонгуку жаль, что пришлось оставить Тэхена одного во дворце, но это всего лишь на день. Когда солнце близилось к закату, они решили, что пора вернуться во дворец и подготовиться к завтрашнему дню. Чонгук, как и Хосок, не были удостоены отдельных покоев. Их было решено расселить в одной гостевой комнате с двумя кроватями. Чонгук не осмеливался блуждать по дворцу в одиночестве, так как боялся заблудиться. Несмотря на то, что им провели полный инструктаж по территории дворца, он всё равно до последнего ждал возвращения Хосока. Время уже за полночь и Намджун наверняка уже спит, а Хосока всё нет, поэтому было принято решение принять ванну одному. Оставив вещи в отведенной для переодевания комнате, Чонгук плотно обматывает полотенце на бёдрах и направляется к основной части зала. Шагая босыми ногами по белому мрамору, до него не сразу доносится шум воды. Дворец давно погрузился в сон, от чего было странно обнаружить здесь кого-то ещё. Он замирает на мгновение, но после смело открывает дверь. Его лицо обдаёт горячим паром, а лёгкие сразу вбирают в себя запах мыла и благовония. Чонгук заходит внутрь и, закрывая за собой дверь, он не сразу замечает Тэхена, что по грудь был погружён в воду. В центре большого зала находится бассейн с заранее нагретой водой, в который могли свободно поместиться человек десять. Удивление в глазах Тэхена почти мгновенно сменяется на раздражение. Чонгук чувствует себя неловко, зная о его пунктике принимать ванну только в одиночестве, но и выбежать просто не может. Тэхен отворачивается и тянется к своему полотенцу, что лежало на краю, недалеко от его головы, намереваясь уйти. — Нет-нет! Тэхен, всё хорошо! — Чонгук вытягивает руки вперёд и крадущимися шагами, двигается ближе к воде, — Я тебе не помешаю. Даже смотреть не буду, если тебя это успокоит. Чонгук врал, конечно же, не в силах отвести взгляд от обнажённой кожи. Видеть Тэхена в подобном виде было для него новинкой или даже дикостью. Но что-то запретное, всегда кажется слаще и интереснее. — Чонгук. — строго говорит Тэхен, — Мне лучше уйти. — Нет! То есть… Если ты хочешь, то, конечно, можешь идти, но не надо, если это из-за меня. Я не побеспокою, я вообще… — Чонгук закрывает краснеющее лицо руками и старается смотреть куда-то в стену, — Прости, я нервничаю. — Хорошо, я останусь. — вздыхает он, зачесывая мокрые волосы назад, — Только давай договоримся, что ты не будешь ко мне приближаться слишком близко, хорошо? Чонгук кивает, осторожно спускаясь в воду. Тэхен совсем не смотрит в его сторону и ведёт себя отстранённо, а вот Чонгук едва сдерживается, чтобы откровенно не пялиться на него. Добивало его лишь повиснувшее в воздухе напряжение. Может, ему и вправду следовало уйти? — Куда вы сегодня ходили с Намджуном? — эхом разносит я голос Тэхена. — Мы просто гуляли, а потом пошли на площадь. — обрадовавшись, сразу отвечает Чонгук, — Там было весело. Продавали разные сладости, цветы, украшения. Я видел музыкантов, тебе бы понравилась их музыка. — Мы можем сходить туда вместе, если хочешь. Тэхен прикрывает глаза, кладя голову на мраморное возвышение. Чонгук широко улыбается, услышав его слова и, незаметно, двигается чуть ближе. — Ещё я встретил других Воронов. Они торговали одеждой. — Звучит здорово. Чонгук затихает, обдумывая то, что ему хотелось сказать. Тэхен кажется таким умиротворенным, что не хотелось портить эту идиллию. Он кусает нижнюю губу, снова подплывая чуть ближе, пока Тэхен не видит. — Тэхен, почему ты не снимаешь перед другими одежду? Это из-за крыльев, да? — Чонгук весь сжимается от его взгляда. Он чувствует, как Тэхен напрягается и злится. Эту тему не стоило поднимать, Чонгук уже жалеет, что набрался храбрости спросить об этом. Тэхен снова тянется к полотенцу, разворачиваясь к Чонгуку спиной. Ему открывается вид на безобразные впалые шрамы, после с корнем выдернутых крыльев. Он чувствует фантомную боль в районе лопаток и его сердце сжимается, не в силах спокойно вынести это. Тэхен не любил поднимать эту тему, особенно, когда его начинали жалеть или задавать ещё десятки глупых вопросов. — Я пойду, а ты оставайся. Чонгук на свой страх и риск подплывает к нему ближе, хватая руками за плечи и прислоняясь лбом между лопаток. — Нет. Тэхен, прости, мне не надо было поднимать эту тему. Я сглупил. Прошу, останься. — Мне не нужна твоя жалость, Чонгук. — Тэхен едва не кричит, пытаясь скинуть его руку с себя, но быстро сдаётся. — Это не жалость. Я и не думал о том, чтобы жалеть или смеяться над тобой. Мне больно осознавать, через что ты прошёл, но я искренне восхищаюсь тобой. Тэхен полностью успокаивается, молча слушая то, что говорит ему Чонгук. У младшего кажется рассудок полностью затуманился, смотря на то, как его руки лежат на крепких широких плечах Тэхена. Он слегка сжимает их и ведёт пальцами ниже. — Мне все равно на шрамы. Я не считаю их уродливыми. Я люблю тебя любым. — последние его слова срываются с губ едва слышны шёпотом. Чонгук облизывает губы и касается кончиками пальцев его шрамов, внимательно изучая их контуры и рельеф. Учащëнный пульс бьёт в висках и, прикрыв глаза, он касается их губами. По телу Тэхена пробегает мелкая дрожь, но он не смеет обернуться. — Чонгук, тебе лучше остановится. На грубые слова Чонгук никак не реагирует. Он недовольно мычит, продолжая оставлять короткие поцелуи на шрамах, задерживая руки на чужих рёбрах. Не получив ответа Тэхен резко разворачивается, перехватывая запястья Чонгука руками. — Я сказал тебе остановиться. Чонгук снова ничего не отвечает, только ещё больше краснеет, отводит взгляд в сторону. Он не знает, что им двигало несколько секунд назад, но он точно не будет об этом жалеть. Тэхен касается рукой его лица, заставляя Чонгука вздрогнуть и удивлённо вылупить глаза. Тэхен мягко целует его в щеку, кончик носа, подбородок и наконец накрывает его губы своими. У Чонгука перехватывает дыхание, он испуганно отстраняется, пугаясь собственных ощущений. Тэхен кладёт руку ему на талию, прижимая к себе, а вторая сжимает его волосы на затылке, утягивая в новый поцелуй. Он несдержанно сминает его губы, иногда оттягивая и посасывая нижнюю, не давая ему спокойно вздохнуть. Чонгук — чёртов девственник, который тихо скулит, безнадёжно пытаясь успеть за Тэхеном и повторить его действия. Он сдаётся, отдавая ему все главенствующие роли. Тэхен отлипает от его губ, переключаясь на линию челюсти и шею, уделяя особое внимание кадыку. Он разворачивает Чонгука, вдавливая его спиной в бортик. Тихий крик переходит в стон, Чонгук цепляется руками за его плечи и развратно шепчет его имя, когда Тэхен проводит языком по его ключицам. Он не верит в реальность происходящего, словно это сон и он просто упал в обморок от перегрева. Если это иллюзия, то он предпочтëт в ней остаться навсегда. От избытка чувств Чонгуку кажется, что если Тэхен остановится хоть на секунду, то он умрёт. Тэхен кладёт свою руку на налитый кровью возбуждённый орган Чонгука. Он ведёт рукой вниз, сжимая пальцами у основания и заставляя младшего вздрогнуть. Через несколько движений, он всхлипывает и размыкает губы, чтобы что-то сказать, но Тэхен не упускает возможности снова поцеловать его. Проникая языком в его рот, Тэхен довольствуется сдавленными стонами Чонгука. Он ускоряет движение рукой, стимулируя большим пальцем головку. Чем ближе Чонгук к концу, тем сильнее начинают дрожать его крылья. Тэхен касается губами его тяжело вздымающейся груди, слушая хриплые вздохи. Он не сдерживается и гортанно низко стонет, когда Чонгук, царапая ему кожу на плечах, изливается ему в руку. Крылья Чонгука ослабленно полностью погружаются в воду. Опорой ему служили бортик и сжатые на его рёбрах руки Тэхена. Он держит глаза едва открытыми и, облизывая потрескавшиеся губы, обнимает шею Тэхена руками. У него взгляд тяжёлый, затуманенный и Чонгук был готов в нем раствориться. — Эй, вы чего так поздно тут торчит?! Господи, сколько пара тут! — Хосок морщится размахивая перед собой руками. Тэхен отплывает от Чонгука на некоторое расстояние и переводит взгляд на Хосока. — Я бы на твоём месте не лез в воду. — Это ещё почему же? Думаете воду греют только для вас? Ну, нет! Я тоже хочу помыться! — Хосок срывает с себя полотенце и с разбегу прыгает в воду. — Я предупредил. — говорит Тэхен, закрывая руками лицо от брызг. Чонгук снова густо краснеет, погружаясь под воду. Лучше он утонет, чем сгорит со стыда.