Полукровка

Мечи скрещиваются в нешуточном поединке, пронзая уши молча наблюдающей толпы громким скрежетом стали о сталь. Сила, которую Намджун вложил в удар, оказывается больше, чем у его противника. Ворон теряет меч из рук и отшатывается назад, не устойчиво поставив ногу. Пользуясь преимуществом, Намджун ударяет его ногой в живот, заставляя упасть на лопатки, и приставляет к его шее лезвие меча. Намджун смотрит на него остервенело, крепко стиснув челюсть, пока его грудь тяжело вздымается, как у загнанного зверя. Он видит страх в глазах проигравшего, его губы шевелятся в безмолвной мольбе, он с ужасом пытается отползти. Намджун хладнокровно держит оружие, но, не проходит и пары секунд, тут же отступает, громко выдыхая и смахивая со лба взмокшие волосы. Его руки трясутся, ему с трудом удаётся вернуть меч в ножны, а его сердце заходится в бешеном ритме. Ему становится не по себе, ведь таким же напуганным до ужаса взглядом, сколько он себя помнит, смотрели Вороны на вождя. Ком застревает в горле, он двигает желваками, поднимая голову на отца. Это был пятый Ворон, кто решился бросить вызов сыну вождя и пятый, кто с треском встретил поражение. Вождь прожигает его недовольным брезгливым взглядом и требует, чтобы кто-нибудь ещё сразился с ним. Он словно издевался над ним, наслаждаясь его страданиями. Следующего смельчака Намджун, поддавшись злости, ранит в крыло, срезав несколько маховых перьев. Ворон сразу же выбросил свой меч и сдался. Вождь не унимается и приглашает седьмого желающего. Их поединок затянулся надолго. У Намджуна мутнеет перед глазами, он жадно глотает ртом воздух, едва защищаясь от ударов противника. Ворон делает выпад, Намджун не успевает уклониться, и противник лезвием глубоко ранит его плечо. Он хрипит от боли пронзившей руку и отскакивает в сторону, зажав плечо рукой. Вождь кричит, приказывая остановить поединок. На этом тренировка Намджуна закончилась. Стража уводит растерянную резкой переменой настроения вождя. Пронизывающий насквозь ветер толкает Намджуна в спину и завывает меж еловых веток. Порой ему казалось, что прыгнуть со скалы, на которой у него обычно проходили ежедневные тренировки, не такая уж паршивая идея. Вороны улетают обратно в племя и в их глазах вождь остаётся любящим отцом, который беспокоится о своём чадо. Но Намджун смотрит в эти разгневанные глаза и не чувствует ничего, кроме хладнокровного спокойствия, ведь так будет легче. Легче, когда ничего не чувствуешь. — Как ты посмел ему ранить себя?! — вопит вождь, со всей силы ударяя сына по лицу, — Ничтожество! Сколько ты ещё будешь меня позорить?! Мужчина снова бьёт его, подпитывая своё эго чужой болью. Намджун терпит, стиснув зубы, чувствуя кровь на языке. Давно уже не больно, былой обиды уже нет, а в груди лишь зияющая пустота. Смотреть в его глаза уже нет сил и Намджун лишь терпит, как обычно, как привык. Снова следует удар не меньшей силы и в ушах пронзительно звенит. — Да я в жизни не позволю такому, как ты, стать вождём! — мужчина замахивается, чтобы продолжить наносить удары, но Намджун перехватывает его запястье, — Как ты смеешь, птенец, на отца руку поднимать! Намджун игнорирует его вопль до боли сжимая его руку, пока его пальцы искривляются подобно ветке засохшего дерева. Вождь дёргается, пытаясь освободиться, но удаётся ему это только с позволения Намджуна, что выводило из себя ещё сильнее. Вождь пыхтит и хрипит от злости, кидается снова, но его без лишних слов прижимает лопатками к земле. — Убирайся прочь, отродье! Чтоб глаза мои тебя больше не видели! — вопит вновь мужчина поднимаясь на ноги. Намджун пятится к обрыву, сжимая руки в кулаки, не в состоянии иным способом унять дрожь в руках. Он дышит через рот, воздух иглами пронзает лёгкие изнутри, его взгляд блуждает по округе. Он впервые дал ему отпор, впервые осмелился себя защитить, но всё равно, как раньше в детстве, испытывает животный страх, слыша крик отца. Намджун расправляет крылья и улетает прочь. Часы бесцельного полёта помогают ему успокоится и прийти в себя. Холодные порывы ветра отрезвляют разум, унося с собой тяжёлые мысли. Пролетая над редколесьем у подножья гор, он замечает, что улетел достаточно далеко за пределы племени, но это его не особо волнует. Он не спешит возвращаться. Его внимание привлекает одиноко стоящая старая хижина среди деревьев, хотя совсем неподалёку находилась людская деревня. Ему доводилось слышать, что некоторым людям комфортнее жить в одиночку, вдали от остального общества. Для его народа, что привык вести племенной и закрытый образ жизни, подобное кажется дикостью и самоубийством. Намджун, в какой-то степени понимает пристрастие этих людей к одиночеству. У хижины скапливается толпа деревенских мужиков, они кричат и вопят, что-то на своём языке. Ему было трудно разобрать что-то сквозь неугомонные возгласы и ругань, хотя он довольно хорошо владел людской речью. Намджун хмурится, замирая на месте. Ему до зуда на коже стало любопытно, что вызвало такой ажиотаж. Из хижины выходит крепкий мужчина средних лет, держа меч наготове. Атмосфера накалилась ещё больше и без лишних слов началась драка. Ему удалось зарубить двоих и ранить ещё нескольких прежде, чем его самого хватают, заломав руки и прижав лицом к земле. Из дома выбегает застанная врасплох женщина, вероятно, его жена. Намджун удивлённо вскидывает брови, когда видит крылья за её спиной. Он смутно узнает в ней воительницу, что пропала без вести больше года назад, во время зимней охоты. Одно из её крыльев в два раза меньше второго, по всей видимости, она получила обморожение. Она с отстервенением бросается на деревенщин с топором, пытаясь вызволить своего мужа, но её действия не увенчались успехом. Намджун не уверен, стоит ли ему вмешаться. Кланы придерживаются правила не вторгаться в жизнь людей и уж тем более не вступать с ними в конфликт. Но в этой ситуации нападают на члена его собственного клана и он не может просто оставаться в стороне. Особенно, если он хочет стать Вождём. Его вырывает из собственных мыслей женский крик полный боли и отчаяния. Голова её мужа катится по земле, а тело швыряют как грязный мешок. Она вопит и вырывается из чужой крепкой хватки, немедленно забегая в дом. Намджун, уже не думая, летит и приземляется с задней стороны дома так, чтобы остаться незамеченным. Он видит, как женщина запирает двери на засов и закрывает окна, отчаянно веря, что это задержит их хотя бы ненадолго. Она замечает Намджуна и испуганно разворачивается к нему всем корпусом. В её правом боку глубокая рана и кровь сочится сквозь её пальцы. Женщина едва может стоять на ногах, но в её глазах появляется проблеск надежды, когда она видит Намджуна. Он залез через заднее окно, перед тем как та успела его закрыть. — Уходите. Я их задержку, а после найду Вас. — говорит Намджун, пока мужчины пытаются выбить дверь. — Нет. С такой раной я долго не протяну. Я уже мертва. — хрипло говорит она и бросается к маленькой детской кроватке в углу дома. Она берёт на руки совсем ещё младенца, укутанного в белые простыни. Намджун испуганно дёргается, когда малыш начинает громко плакать от грохота в деревянную дверь. Она, хромая, направляется к Намджуну и едва не падает, но он успевает полететь к ней и удержать на ногах. — Спасите лучше моего сына. Заберите Чонгука в племя. — она передаёт ему на руки младенца и неотрывно смотрит ему в глаза, — Это моё последнее желание. Они оба чувствуют запах гари и дым медленно начал заполнять дом. Крыша и передняя часть дома воспламеняются. Вопли мужиков и плачь ребёнка пронзают уши острой болью, а тело прошибает холодный пот. — Хорошо. — Намджун кивает и неуверенно отступает назад, — Я воспитаю его будь то Ворон или человек. — Спасибо, Вождь. — она слабо улыбается и в последний раз с любовью смотрит на своего ребёнка. У Намджуна спирает дыхание, но медлить больше нельзя. Он выбирается через окно, через которое вошёл пару минут назад, и улетает прочь. Он оглядывается и смотрит на дом, что уже полностью охвачен огнём. Крыша дома обваливается, и грохот разносится эхом по округе. Намджун зажмуривается, направляясь в сторону племени. Было ли это предсмертным бредом или же этими словами она хотела благословить его будущее, Намджун не может знать точно. Однако, его сердце падает куда-то вниз от мысли, что кто-то поверил в него. Он приземляется на одно из деревьев, убедившись, что ветви удержат его вес. Ему нужно успокоить неустанно плачущего младенца, потому как это привлекает слишком много внимания. Укачивая младенца, Намджун напевает старую колыбельную, текст которой он едва помнил, потому слова приходилось выдумывать на ходу. Он с нежностью в глазах смотрит на младенца, завëрнутого в окровавленную простынь, и слабо улыбается. Малыш вскоре успокаивается, вылупляя больше оленьи глазки на него. Чонгук почему-то напоминает ему его брата. Он также с любопытством разглядывал лицо Намджуна, тянул к нему ручки и улыбался. Тогда он хранил в своей душе боль и ненависть и боялся находиться рядом с Тэхеном, боялся навредить ему. Теперь, когда Тэхен подрос, он навещает его иногда, пытаясь подавить угрызения совести. Возможно, поэтому Намджуну трудно быть с ним открытым и поддерживать долгие разговоры. Вождь всегда был против того, чтобы Намджун навещал его, потому всегда устраивал сыну сцены, не стесняясь прибегнуть к кулакам. Возможно, со стороны Намджуна это эгоистично и безрассудно, но ему не хотелось, чтобы Тэхен считал, что старший брат отвернулся от него. Он гладит Чонгука большим пальцем по нежной щеке и замирает. Возможно, ему выпал второй шанс, чтобы исправить совершённые им ошибки. Вернувшись в племя, он снова встретился с неконтролируемым гневом отца. Мужчина крушил мебель и разогнал всех слуг, до того он был зол на самовольство сына. Намджун пытался объясниться, противопоставить весомые аргументы, но вождь его даже не слушал. Когда мужчина кидается на него, пытаясь отнять ребёнка, Намджун уворачивается, прижимая Чонгука к груди. Намджун единожды взмахнул крыльями и с разворота ударил ногой, отбросив вождя к стене мощным потоком воздуха. Отец ненавидел магию и любое упоминание о ней, вероятно, потому что был одним из тех, кто ею не владел. Намджун это прекрасно знает. Кровь бурлит в его венах, когда он чувствует свою силу, словно ему удалось сорвать тяжёлые оковы и взлететь. Вождь поднимается на ноги и пытается атаковать его, но Намджун снова припечатывает его к стене магией. Он делает это до тех пор, пока отец не успокаивается. К сожалению, мужчина понимает только язык силы. Ребёнка было решено оставить, с условием, что Намджун не будет искать с ним встречи. С этого дня вождь больше не поднимал руку на сына. В один из летних дней Намджун решает познакомить Чонгука поближе с дикой природой, потому местом их прогулки стала часть горного леса. Всего километр пути до племени, поэтому они в любой момент могут вернуться, если что-то пойдёт не так. К большому облегчению Намджуна, Чонгук не боялся высоты или полётов, а даже наоборот постоянно просил его полетать вместе. Намджун никогда не позволял себе летать так, как обычно делает в одиночку, чтобы у младшего не закружилась голова и он не боялся летать в дальнейшем. Это было бы печально, если бы Ворон боялся летать. Пусть Чонгук пока не проявлял пока предрасположенность к магии, вероятность того, что гены матери окажутся доминирующими слишком высока. Чонгуку уже два года и Намджун не стремился афишировать на всё племя то, что воспитывает его. Хотя эта неясность породила некоторые слухи о нём. Например, самый популярный из них о том, что Чонгук внебрачный сын Намджуна и служанки. Он отказывался комментировать любые слухи на этот счёт, ведь чем сильнее отрицаешь, тем больше народ будет в это верить. Намджун воспитывает его с пелёнок, хотя в этом ему и помогали несколько из его слуг, он никогда не упускал свободную минуту, чтобы побыть рядом. Он также не спал ночами, успокаивая истерики младенца, лично подобрал ему хорошую кормилицу, научил Чонгука говорить первые самые простые слова, застал его первые шаги. И после всего этого Намджун чувствует себя отцом, хотя язык не поворачивается себя таковым назвать в слух. Он не имеет на это никакого права. Пока Чонгук с невероятным интересом наблюдает за тем, как сношаются божьи коровки, Намджун замечает чужое присутствие в кустах неподалёку. — Тэхен, ты можешь выйти. — говорит он размеренно и спокойно, — Не бойся. Тэхен неохотно выходит из своего укрытия, медленно семеня ногами к брату. Его глаза опущены, а губы недовольно надуты. Намджун заламывает брови, едва сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться такому очарованию. — Что ты тут делаешь? Где Глава Суджон? — мягко спрашивает Намджун. — Он… в племени. — неохотно сознаётся Тэхен, — Я не сказал ему. Он бы не пустил. А я вот… чай хочу приготовить… — он прижимает к груди маленькую корзинку полную лесных трав, всё ещё стараясь не поднимать взгляд на брата. — И как часто ты блуждаешь по лесу совсем один? — Намджун удивлённо поднимает брови, периодически проверяя Чонгука, убеждаясь, что ребёнок мирно строит подобие башенки из камней. — Только рано утром, как сейчас. Только когда Глава Суджон занят. — бубнит он в ответ, — Вы злитесь? — Мог бы, но не думаю, что имею на это право. — он отрицательно качает головой и тянет руку к мальчику, желая, чтобы тот подошёл чуть ближе, — Но, Тэхен, тебе стоит прекратить это. Вдруг с тобой что-нибудь случится? Как же мы без тебя? Намджун пытается вести себя так же, как с Чонгуком, стараясь показать свое волнение и заботу словами. Однако, он полный неудачник, когда дело касается родного брата. Голос его звучит твёрдо и холодно, почти как укор, за что старший кусает себя за язык. — Верно. Я не хочу, чтобы Глава плакал, если я пострадаю. — говорит Тэхен, наконец-то поднимая голову и смотря прямо в его глаза. — А как же я? — игриво улыбается он, склоняя голову на бок. — А разве Вы будете плакать? — удивляется Тэхен, приоткрыв рот в изумлении. — Конечно. — Намджун поджимает губы и уводит взгляд в сторону, не выдерживая силы больших невинно хлопающих глаз младшего брата. — Ам-м… А кто это? — Тэхен кусает нижнюю губу и едва заметно кивает головой в сторону Чонгука, который, по всей видимости, давно заметил появление незнакомца и неотрывно таращился на него, но не решаясь подойти. Намджун переводит взгляд на малыша и громко зовёт его по имени, прося подойти к нему. Чонгук вздрагивает и несмело направляется к Намджуну, всё ещё бросая любопытные взгляды на Тэхена. Откровенно говоря, Тэхен от такого внимания не в восторге. — Его зовут Чонгук. — Намджун нежно проводит рукой по волосам Чонгука и задерживает её на его лопатках, — Ему всего два, поэтому не будь с ним так суров. Намджун тихо фыркает, подмечая с каким недовольным взглядом Тэхен смотрит на младшего, словно ему предлагают целиком съесть лимон. Он надеется, что они смогут поладить. Чонгук стал неотрывной частью его жизни и было бы печально знать, что его брат не примет его. — Он Ваш сын? — спрашивает Тэхен спустя несколько секунд молчания, — Он не похож на Вас. — Чонгук, он… — Намджун замирает, когда Чонгук обнимает его ногу, будто пытаясь спрятаться от Тэхена, хотя все ещё, едва вспоминая моргать, наблюдает за ним, — Можно и так сказать. Я расскажу тебе об этом как-нибудь в следующий раз, хорошо? Тэхен кивает и снова смотрит на Чонгука, протягивая ему руку. — Меня зовут Тэхен. Не бойся меня. Хорошо, Чонгуки? Тэхен широко улыбается, когда маленькие пальчики осторожно касаются его раскрытой ладони. Он тихо смеётся, от чего Чонгук вздрагивает и снова жмётся к Намджуну, сжимая ткань его штанов. — Не сочтите за грубость, но Вы, брат, совсем не выглядите как его отец. — Слишком молод? — Слишком стар. Намджун удивлённо хлопает глазами от чего мальчишка не сдерживается и смеётся, сгибаясь пополам. — Тэхен, мне всего двадцать один… — подыгрывая, жалуется он. — Двадцать один это много. Намджун несдержанно улыбается и взъерошивает его волосы, полностью игнорируя возмущённые крики. Тэхен пытается увернуться от него, но лишь путается в собственных ногах, спотыкается, едва не падая плашмя. Намджун во время подхватывает его и корзинку с травами. Тэхен неловко улыбается и краснеет от стыда. Их неловкое молчание продолжается до тех пор, пока ранее молчаливый Чонгук не начинает плакать. Намджун сразу же бросается его утешать, спрашивая, что случилось. — Думаю, он просто ревнует. — выносит вердикт Тэхен, уже собираясь уходить. — Меня или тебя? — дразнится Намджун, вытирая чужие слезы. — Вас, конечно же. — Тэхен густо хмурится и надувает губы. Вот только, когда Тэхен направляет в сторону племени, отходя от них, Чонгук начинает плакать сильнее. После ужина в доме вождя, Намджун не находил себе места. Произошедшее заставило высшие слои общества вскипеть и их доверие к нынешнему вождю подорвалось, оставаясь висеть на тонком волоске. Сам вождь не особо об этом заботился, он распустил гостей и озлобленный заперся в своей комнате. Зная его ненависть к Тэхену, Намджун пытался самостоятельно сгладить углы и заглушить стремительно распространяющиеся слухи. Идя на поводу у эмоций, Намджун покидает свой дом, заранее убедившись, что Чонгук уже спит, и направляется к дому Главы Суджона. Он прислоняется к стене и закрывает глаза. Сердце заходится быстрым ритмом, словно ежесекундно готово выпрыгнуть из груди, дрожь в пальцах не унимается и ему всё сложнее удержать сумку в руках. Он надеется, что не поступил слишком опрометчиво, явившись без предупреждения посреди ночи. Но Суджон будто ожидал его прибытия и Намджун слышит приближающиеся шаги. Дверь отворяется и он вздрагивает, рассеяно скользя взглядом из стороны в сторону, как школьник попавшийся за нарушением комендантского часа. — Я ждал Вас. — мягко говорит Суджон, и Намджун заметно расслабляется. — Я настолько предсказуем? — Намджун слабо улыбается, но при таком свете это и вовсе остаётся незамеченным. Суджон неопределённо жмёт плечами и опускает взгляд на сумку в руках Намджуна. Он вздрагивает и суетливо протягивает её Главе. — Ох, я не уверен в каком состоянии Тэхен, но… Я в общем-то собрал кое-что, ох, Куаттор… Обычно собранный и холодный до эмоций сын вождя сейчас выглядел, как простой юноша немногим старше двадцати. Он краснел и мямлил себе под нос несвязно, пока чуть ли не насильно вручил сумку в его руки. Суджон нашёл в этом что-то до смешного милое, но решил не смущать его своими комментариями ещё больше. — Здесь лекарства… травы, настойки, пара мазей. Я положил всё, что смог найти у себя. — Намджун отходит на пару шагов и смотрит куда-то в сторону, — Ещё я положил немного кое-какой еды… — Вы так к нему внимательны. — без злобы комментирует Суджон. — Раз подобное случилось, то, видимо, недостаточно. — Намджун буравит его поледеневшим взглядом и поджимает губы, — Прошу, не говорите мне подобной лести. И… Я хочу попросить Вас об одолжении. Прошу, оставьте мой визит в секрете. Надеюсь, Вам не составит труда выполнить мою просьбу? Суджон смотрит на него растерянно, молчит, погружаюсь в свои раздумья. Он сдержанно улыбается и кивает головой. — Как пожелаете. Намджун взмахивает крыльями и улетает прочь. Ему бы и хотелось увидеть Тэхена и лично убедиться в его состоянии, но незримое чувство вины отдергивает его назад. Он просто не представляет как он будет смотреть брату в глаза и что он вообще должен сказать. Вернувшись в собственный дом, Намджун удивлённо замечает, что дверь не заперта, хотя он точно знал, что не допустил бы подобного. Секундой позже до него доходит, что замок и вовсе был выбит. Склизкое чувство тревоги растеклось в его груди. Он входит в общую комнату и, не теряя времени, направляется в комнату Чонгука. Намджун слышит грохот и громкий детский вскрик. Едва не срывая дверь с петель, он врывается в комнату, застав сцену, от которой у него слетают последние тормоза. Чонгук плакал и дрожал забившись в угол, закрыв лицо руками. — Чтобы я ещё хоть раз увидел тебя рядом с этим оборванцем! — вождь вопит и поднимает раскрытую ладонь над головой, намереваясь ударить. Намджун успевает перехватить его руки и с силой выталкивает на улицу, отголосками здравого смысла понимая, что устраивать сцену возможного насилия перед Чонгуком нельзя. Его дом находится едва ли не на самом верхнем этаже и, забыв об этом, вождь пару секунд камнем летит вниз. Отец снова напился, Намджун чувствует резкий запах алкоголя. Конструктивного разговора им так и не удалось достичь. Намджуну не удалось сдержать свой гнев, но именно пара сильных ударов привели вождя в рассудок и заставили отступить. Он делает несколько глубоких вдохов, стряхивая дрожь в руках и прикрывает глаза, прислонившись затылком к холодной стене. Ему нужно вернуться и успокоить плачущего и напуганного Чонгука. Намджун чувствует, как его горло будто стягивают, словно он на несколько мгновений вернулся в детство. Намджун не хочет, чтобы Чонгук пережил то же, что и он. В его голове что-то щёлкает. Возможно, им и в правду стоит меньше контактировать, чтобы не провоцировать вождя. Намджун шумно сглатывает, надеясь, что так будет лучше. Первый полёт для юных Воронов второе по значимости событие в жизни после самого обряда. После реабилитации тренировки проходят в несколько этапов. В первую очередь, Вороны наращивают мышцы, учат управлять ими стоя обеими ногами на земле. Взлетать разрешено было только под строгим наблюдением Намби, их тренерши, что вытрепала из них всю душу и выжала все соки, чтобы подготовить к обряду. Постепенно в течении полугода, пока крылья стремительно росли, они оттачивали свои движения. Традиционно среди молодых парней и девушек проходило негласное соревнование в том, у кого крылья к экзамену будут больше других. Из-за постоянных тренировок им приходилось проводить большую часть времени в отдельном от племени лагере в лесу. Тэхен так и не завёл близких друзей, потому хотя бы раз в неделю сбегал посреди ночи к Юми. Правда потом спасал свою влюблённую задницу от разъяренной Намби. К слову, у Тэхена крылья имели самый большой размах, от чего все неохотно признали его победителем. Вероятно, это досталось ему по крови, ведь вождь имел большие крылья, а у Намджуна так они вообще волочились за ним по земле. Он понимает, что чтобы с гордостью носить такие крылья, нужно усиленно тренировать своё тело. От этой мысли он готов завыть, но решил начать с малого и стал копировать привычку старшего брата — гордо расправлять их, хвастаясь размерами. Тэхена веселила эта его привычка, но сейчас он понимает, что иметь такие крылья — круто. Если говорить о Намджуне, то он удивил не только Тэхена, но и самого себя, когда пришёл на экзамен, чтобы поддержать. — Слушаем меня, птенчики мои! Видите этот обрыв?! — её громогласный голос разносится эхом, отражаясь от редко растущих деревьев за их спинами, — Подходите по одному и прыгаете вниз строго по команде! После прыжка взлетаете и возвращаетесь сюда! Вороны озираются по сторонам, все сильнее и сильнее кучкуясь. Вокруг них ничего, кроме покрытого туманом леса внизу, хотя видны только верхушки самых высоких деревьев. Это нормальное явление для раннего утра в горах, но летать в такую погоду — самоубийство. Отступать нельзя, ведь тогда экзамен будет автоматически провален. — Всё все поняли или мне следует повторить?! — она прижимает светлые волосы рукой и хмурится от сильного прорыва ветра, — Хорошо, тогда кто первый?! Вороны сглатывают, тушуясь и переглядываясь друг с другом. Никто не решается вызвать я добровольцем, потому Тэхен немного неуверенно поднимает руку. Самый длинный его полёт был не больше пятидесяти метров, да и большую высоту набирать было запрещено. — Отлично! Хоть кто-то здесь имеет смелость! — Намби машет ему рукой, веля подойти, — Смотри, прыгаешь отсюда вниз, пролетаешь над лесом и обратно. Понял?! Тэхен кивает, щурясь от сильного ветра. Она подбадривающе похлопывает его по плечу. — И помните, что внизу только лес и скалы, так что помощи вам ждать не от кого! Рассчитывать можете только на себя! Тэхен делает несколько глубоких вдохов и на мгновение прикрывает глаза, расправив крылья. Его сердце трепещет, от ощущений гуляющего меж перьев ветра. Намби даёт команду и он прыгает вниз. Первые мгновения его охватывает паника, но после ему удаётся поймать крыльями ветер и с силой бить ими в воздухе. Пронзая толщу тумана он видит приближающиеся лес и… Над самыми верхушками парило несколько опытных летунов, что также занимались с ними на тренировках. Тэхен сконфуженно всматривается в их лица и, к своему большому удивлению, находит среди них Намджуна. Он пытается замедлить скорость, но потоки ветра продолжают нести его вперёд. Сердце бьётся в страхе, лёгкие сжимается и крылья бьют по очерёдности, пытаясь хоть как-то затормозить. Тэхен понимает, что он теряет управление над собственным телом и паника накатывает вновь. Намджун подлетает к нему и ловит его за руки, помогая остановиться и восстановить равновесие. Когда он неуклюже возвращает баланс и уверенно парит рядом с братом, он оборачивается слыша чей-то испуганный крик. У одного из Воронов, что прыгнули сразу за ним, от волнения свело крыло судорогой прямо во врямя пикирования. Двое Воронов внизу поймали его и спустили на землю для оказания помощи. — Всё хорошо? Он слышит голос брата и вздрагивает. Тэхен молча кивает и Намджун тянет его за руку, вызвавшись сопроводить его во время полёта над лесом. — Почему ты здесь?! Разве у тебя нет важных дел?! — любопытствует Тэхен, без стеснений говоря с прямым упрёком. Его окутывает восторг, несмотря на то, что ветер свистит в ушах и холод пробирает до костей. Намджун держится рядом с ним на безопасном расстоянии, чтобы в любой момент успеть помочь. За ними также в сопровождении других летят Вороны, что все же смогли взлететь. — Разве я мог пропустить такой важное событие, как твой первый полёт?! — отвечает он, надеясь что сквозь ветер брат услышит его слова. Тэхен накрывает лицо руками, грея свой холодный нос и щеки. Он прячет широкую улыбку и кусает нижнюю губу. Грудь Тэхена наполняется теплом и его совсем не трогает низкая температура вокруг. Намджун не смотрит в его сторону, летя над ним, и кажется всё таким же холодным и отстранённым. Тэхену впервые за долгое время кажется, что это не так. В то время как зима отступила, и голая земля согрелась под солнечными лучами в племени объявили об открытии нового сезона охоты. Они верят, что как пройдёт первая охота в новом году, то таким и будет весь оставшийся год, поэтому у этому дню готовятся основательно. Намджун, как и полагается сыну вождя, ежегодно ведёт всех остальных за собой. Всё должно было пройти как обычно и в лидерской роли для него давно нет ничего страшного или непривычного, но эта охота особенная для него и вызывает волнение и тревогу. Он хотел впервые взять с собой Тэхена. Он знал о том, что брат неприемлет насилие и не станет принимать участие в убийстве животных, хотя бы потому что это противоречит его основному роду занятий. Однако, надежда всё ещё жила в нём и он хотел хотя бы попытаться. Тэхена не было ни в доме Суджона, ни в своём собственном. Казалось бы, что на этом можно было бы остановиться, но Намджун не может, ведь ему кажется, что так он упустит свой шанс. Он решает проверить территорию за пределами племени, но ему не пришлось лететь слишком далеко, чтобы обнаружить одну интересную влюблённую парочку. Намджун приземляется неподалёку от них, решив сначала немного понаблюдать за ними. Тэхен скулит и молит о пощаде, дëргаясь и уворачиваясь от рук девушки. Юми громко смеётся, на её лице красуется хитрая улыбка и она снова тянется к нему, пытаясь пощекотать. Она прекрасно знала о его слабости, а он, хоть и в состоянии был улететь от неё и схватить за руки, не делал этого. — Эй, помедленнее! Мне двадцать два, Тэхен, у меня больше нет столько энергии сколько есть у тебя! — наигранно возмущается она. — Старушка дряхлая моя! — он смеётся, уворачиваясь от удара в плечо. Тэхен выглядит счастливым, легкомысленным и до одури влюблённым. Намджун заворожен этим. Он никогда не видел настолько ярких эмоций Тэхена. Они оба погружены в свой собственный мир, где только они вдвоём. Намджун не смел мешать этому. Как только он собирался уйти, он слышит как Тэхен зовёт его по имени. Он выглядит растерянным или даже напуганным. Тэхен опускает голову и взглядом следит, как Юми быстро покидает его возвращаясь в племя. Их не должны были вот так застать врасплох. Тэхен кусает щеку изнутри и смотрит на Намджуна, стараясь поднять голову выше. Они были слишком беспечны. Тэхен не хочет, чтобы из-за их связи у Юми были проблемы. — Я помешал, да? — мягко говорит Намджун, слегка при поднимая уголки губ. — Из вежливости могу сказать, что нет и я рад Вашему неожиданному появлению… — Тэхен делает паузу, вздыхает и трепет волосы рукой, — Но, если быть честным, то да, Вы помешали. — Прости. — Намджун усмехается и подходит ближе, — Как её зовут? Тэхен дёргается и широко раскрывает глаза. До Намджуна не сразу доходит причина такой реакции, но после он спешит его успокоить. — Можешь мне не говорить, если не хочешь. И я не буду докладывать кому-то и рушить вам жизнь. — Намджун поднимает руки и качает головой, — Просто поинтересовался. Тэхен жуёт нижнюю губу и молчит ещё несколько секунд. Не сказать, что Намджуна как-то задевало или расстраивало то, что брат не говорил никогда о том, что у него кто-то есть, но именно так оно и было. Хотя он понимает, что Тэхен ему ничем не обязан. — Её зовут Юми. — Тэхен прокашливается и смущённо уводит взгляд в сторону, — А Вы, брат, просто прогуливаетесь или намерено искали со мной встречи? — Из вежливости я мог бы сказать, что оказался здесь случайно. — передразнивает его Намджун, и Тэхен хмурится, — Но, если быть честным, то я искал тебя. — И зачем же я Вам понадобился? — мягко, но с присущей ему осторожностью спрашивает Тэхен. — Ты же слышал о предстоящей первой охоте? — Тэхен кивает, — Я хочу пригласить тебя принять в ней участие. Он дёргается от неожиданного предложения и на его лицо ложится тень сомнения. Намджун чувствует, как волнение снова окутывает его тело и он уже жалеет, что начал этот разговор. Тэхен всё ещё молчит, поэтому старший решил разрушить тишину. — Если же ты не хочешь, то ты имеешь полное право отказаться. Не имеет значение, если… — Я согласен. — Тэхен обрывает его, касаясь его плеча, но тут же отдергивая руку словно от пламени, — Только можно я возьму один из Ваших луков и стрелы? — Ты умеешь стрелять из лука? — Намджун удивляется тому, сколько он ещё не знает о брате. — Суджон учил меня пару лет назад. Так что я немного знаю, о чем говорю. Тэхен широко улыбается, закрыв глаза. Намджун никогда не видел, чтобы Тэхен так улыбался ему. Когда назначенный день настал и Вороны отправились на охоту, Тэхен старался держаться уверенно. Подобное для него впервые и он не мог сконцентрироваться свой взгляд на чём-то одном, дыша через раз. Прошло всего чуть больше года с его обряда и он просто надеется, что его крылья оправдают свой размер и смогут выдержать длительный перелёт. Намджун летел впереди и вёл всех за собой, пока Тэхену оставалось только не отставать от группы. В племени нет лошадей, потому и передвигаться приходится своими силами. Когда все остальные приступили к отлову дичи, Тэхен остался один. У него своя тактика, которой он придерживается. Пойти с остальными на кабана или козерога он не решился. Слишком опасные и страшные животные. От одного только поросячьего визга, Тэхен готов Куаттору душу отдать и молить о пощаде. Он натягивает тетиву и целится в замеревшую белку в двух деревьях от него. Тэхен дышит медленно и ровно. Он должен принести хотя бы что-то, хоть белку или зайца. Хотя мысль об этом заставляла кожу леденеть. Тэхен слышит, как на соседнюю ветку кто-то приземляется. Он вздрагивает от испуга и выстреливает, безнадёжно промахиваясь. Полукровка поднимает голову и хмурится. — Что ты делаешь? — спрашивает Намджун. — Охочусь, как видите. — Почему не с остальными? — Вы выслеживаете кабанов, а мне они не нравятся. — Тэхен спрыгивает с дерева на землю и осматривается местность, пытаясь выследить какого-нибудь зайца, — Вы вообще видели их? Страшные создания потустороннего мира с огромными клыками, обрубленным носом и твёрдой щетинистой шкурой. Бр-р-р… А то, как они кричат? Куаттором клянусь, нет существа, в которого бы не вселял ужас этот звук. Намджун смеётся с возмущения Тэхена и спрыгивает вниз, следуя за ним. — Ты говорил, что умеешь стрелять. — Да, но я никогда не охотился. — уточняет он, — Это разные вещи. С начала охоты проходит всего пара часов. Всё это время Тэхен так и ничего и не поймал, но зато провёл время со старшим братом. Кажется, что это самый длинный разговор в их жизни, и первый, в котором Намджун принимает активное участие. Возможно, ещё не слишком поздно, и Намджуну всё же удастся наладить с ним отношения. Отец давно не имеет над ним былой власти и Чонгуку он больше не угрожает. Возможно, ещё есть шанс. Тэхен внезапно останавливается и прислушиваться к окружающим звукам. Намджун замолкает. — Что-то случилось. — не слишком уверенно говорит Тэхен, — Там. Там кто-то ранен. Тэхен взмахивает крыльями и направляется к месту сбора Воронов. Намджун следует за ним, не задавая лишних вопросов. Когда они прибывают, видят, что Вороны побросали оружие и окружили лежащее на земле тело мужчины, обеспокоенно переглядываясь. Намджун приказывает разойтись и доложить о случившемся. — Мы охотились и внезапно напал какой-то огромный дикий зверь. Медведь это был или ещё кто, я не заметил, н-но… Всё произошло так быстро. Я успел взлететь, а Джунхи, он… Тэхен не отрывает наполненные ужасом глаза от растерзанного и лежащего в луже собственной крови Ворона. Женщина, что сидела рядом с ним, пыталась оказать первую помощь и остановить кровотечение, но кажется это было бесполезно. — Ты! — она поднимает голову, заметив его присутствие, — Я слышала о тебе! Прошу, помоги ему… Помоги! — её голос надламывается, от чего сердце Тэхена сжимается от боли. Он сразу падает на колени, не боясь запачкаться. Его руки источают магию, чтобы проверить состояние мужчины, а после он немедленно принимается остановить внутренне кровотечение и ускорить регенерацию рваных ран. Он действует словно в трансе, не замечая того, как рядом никого не остаётся, кроме Намджуна. Тэхен игнорирует испарину на лбу и взмокшие волосы. Он тратит все силы на то, чтобы спасти жизнь совершенно незнакомого ему Ворона. Проходит две или три минуты и Тэхен замечает, что кровь останавливается, но игнорирует, что ткани больше не подвластны его магии и также перестали регенерировать. Его лёгкие и горло горят от того, как тяжело и часто он дышит, безнадёжно пытаясь вдохнуть жизнь в мёртвое тело. — Тэхен. Он не слышит. Совсем ничего не слышит. Сердце мужчины не бьётся, а в глазах нет ни боли, ни жизни. Тэхен не верит. — Тэхен! — более требовательно зовёт его Намджун и хватает за руки, — Ты слышишь меня?! Тэхен?! Намджун трясёт его и обхватывает лицо своими ладонями. Глаза Тэхена наполняются слезами, но он находит в себе силы слабо кинуть. Его кожа побелела и тело оледенело, будто бы сам готов помереть здесь и сейчас. Его трясёт, он слабо сжимает пальцами одежду брата, пытаясь почувствовать хоть какую-то опору. — Тэхен, прошу, дыши. — Намджун буквально умоляет его, надеясь, что он все ещё в состоянии понимать его слова, — Я рядом. Ты в безопасности. Тэхен, ты сделал все, что мог. — Он… умер. Я не… — Это не твоя вина, Тэхен. Ты сделал всё, что мог. Посмотри на меня. Тэхен смотрит и не моргает, находясь ещё под действием пережитого шока. Намджун вытирает кровь с его ладоней о ткань своей одежды. Младший медленно приходит в себя и поднимается с помощью Намджуна, хотя ноги всё ещё отказываются твёрдо стоять на земле. Пока остальные Вороны продолжили охоту по приказу Намджуна, они отнесли мёртвое тело на небольшую возвышенность, где был достаточно сильный ветер. Тэхен уверил Намджуна, что с ним всё в порядке и что после случившегося он просто не может оставить все. Все перевертыши имеют свою животную форму как Волки или Медведи и её частичное воплощение, как у Змей или Воронов. Также все четыре клана имеют свою истинную форму, которая проявляется, только после их смерти. У племени Воронов истинная форма это ветер, завывающий в горах. Тэхен сидит на коленях у самого края у головы мужчины и не может найти в себе силы, чтобы посмотреть на него. Вместо этого он старается отвлечься на пейзаж горной долины. Намджун всё это время был рядом с ним, поддерживая без лишних слов. — Если бы я пришёл чуть раньше… — шёпотом произносит он, опуская голову. — Прекрати, Тэхен, ты не виноват в этом. Ты и сам прекрасно понимаешь, что он умер от потери крови. Ты не смог бы спасти его, даже если бы пришёл раньше. Смерть нам не подвластна. Твёрдый голос Намджуна успокаивал и выдергивал из мучительных мыслей. Ветер начинает усиливаться, завывая с новой силой. Тело мужчины становится все бледнее и бледнее, пока не теряет свою материальную форму и становится одним целым с ветром. Тэхен вздыхает и медленно поднимается с колен, собирая лежащую на траве одежду. — Нужно вернуть это его родным. — говорит Намджун, и Тэхен молча кивает