Полукровка

Сердце бьётся, боль и страх разгоняя по венам, мышцы сжимаются, дрожат, каждый вдох пронзает иглами лёгкие. Юми захлопывает за собой дверь, врываясь в комнату. Её соседка вздрагивает, едва не выронив из рук книгу и поднимает взволнованный взгляд на девушку. Юми прислоняется спиной к холодной стене, пряча руками дорожки слез, что высохли на ветру, её губы дрожат. — Что произошло? Юми, не молчи. — девушка встаёт со своей кровати и подходит к ней, требуя убрать руки от лица. — Сестра Ынби… Т-Тэ… — она дрожит, не в силах произнести его имя, — Он. Сестра, я не знаю, что делать. — Опять этот странный парень? — она хмурит брови и встряхивает её держа за плечи, — Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не связывались с ним, а? Я говорила, что это до добра не доведёт. Юми, он идёт против нас, использует запретную магию, а ты продолжаешь с ним возиться. — Сестра… Юми пищит, словно мышка, и опускает голову. Взгляд Ынби смягчается и она ослабляет хватку, давая ей немного личного пространства. Старшая вздыхает и терпеливо ждёт, когда та немного успокоится. — Что произошло? Он тебя обидел? Ударил? — её голос требователен и холоден, хотя она старается не показывать своё отвращение и гнев слишком ярко, — Если так, то я лично приду по его душу, так и знай. — Н-нет… — Юми сразу же качает головой и машет руками, отрицая её слова, — Я пришла, чтобы ты помогла мне… Я правда б-боюсь. Юми сглатывает отводят взгляд в сторону. Она была готова принять Тэхена любым. С крыльями или без, бедным и простым. Она даже смирилась с его незаконной деятельностью. Поначалу она пыталась тонко намекнуть ему перестать, но все это не увенчались успехом. Они оба понимали, что Тэхен может лечить Воронов с помощью магии до тех пор, пока он случайно не перейдёт дорогу Церкви. Ей пришлось принять его, но то, что произошло сегодня лишило её земли под ногами. Её окутал страх, гнев, отрицание — все смешалось в одну кучу и сложно было распознать, что из чувств преобладало и двигало ею, когда она выбежала из его дома и направилась сюда. — Что ты только что сказала?! — в лице и голосе Ынби отчётливо прослеживается ярость. — Птица ожила. — говорит ещё тише Юми, словно это как-то могло смягчить ситуацию. — Да простит меня Куаттор! Я не ослышалась?! — Юми молчит, её тело сжимается сильнее, Ынби лишь хватается за голову, отступая на несколько шагов, — Ох, Куаттор… Почему ты меня не слушала?! Ты никогда не слушала, а ведь я говорила, что этот псих принесёт тебе только боль и страдания! — Он не псих, он… — Юми содрагаются от громкого саркастичного смеха старшей. — А кто он тогда? Юми, нам вообще не положено приближаться к мужчинам, а ты умудрилась ещё связаться с таким отбросом. — Ынби ядовито скалится, разводя руками, расхаживая из стороны в сторону. — Ынби, что ты себе позволяешь?! — Юми вспыхивает от злости, услышав больно ранящие слова, и сжимает дрожащие кулаки, — Я пришла просить о помощи, а не выслушивать твою желчь. — Я? Это что ты себе позволяешь! — она снова повышает голос в этот раз приблизившись к Юми вплотную, заставляя её сжиматься под давлением яростных глаз, — Вздумала у меня просить помощи?! Я столько лет хранила твой секрет, терпела твои походы к этому отбросу. Ты всё твердила мне про любовь и какие-то там внеземные чувства. Сейчас же это переходит все границы! Я немедленно сообщу об этом остальным. Ынби направляется к двери, но не успевает её открыть, как её грубо отдергивают за руку. Она усмехается, наблюдая в чужих глазах гнев и отчаянное желание защитить. — Ты не посмеешь. Голос Юми звучит твёрдо и непоколебимо. Она тянет её за руку, не позволяя двинуться с места, но Ынби прикладывает чуть больше силы и резко высвобождает свою руку из её хватки. Старшая, не дрогнув ни одним мускулом лица, с размаху даёт пощёчину Юми, заставив ту вскрикнуть и упасть на пол. Дверь захлопывается и Юми слышит, как ключ поворачивается в дверной скважине. Она поднимается с пола и бьёт ладонями по двери, кричит и зовёт Ынби. Проходит пара минут, прежде чем Юми оставляет свои попытки докричаться до неё. Ынби просто ушла. Дрожь в теле снова возвращается, горячие слезы скатываются вниз по щекам, сердце её падает вниз, разбившись как стекло на осколки. Посвятив всю себя и свою молодость на служение в Церкви, отдав себя религии, она впервые пожалела о чем-то настолько сильно. Это место и вера казались ей домом, но в этот день они отняли у неё единственную подругу и возлюбленного. Ворона, что за пару лет стал неотъемлимой частью её жизни. Она не чувствует ни рук, ни ног, когда смотрит в его наполненные янтарем глаза. Его лицо покрыто кровоподтеками и уже виднеются цветущие синяки на коже. В его взгляде до последнего видна та нежность с которой он всегда смотрел на неё и Юми чувствует, как боль сковывает её тело. Вина, сожаление, отчаяние, страх, обида — она испытывает столько всего и сразу, что это сводит с ума, она столько хочет сказать ему, но тело не слушается. Ынби касается рукой её спины, оказывая свою поддержку, но Юми это не нужно. Не нужно сейчас. Ей противны чужие касания. Когда приговор Тэхена громко озвучивают, Юми задыхается. Её горло и лёгкие разрываются, её тело кажется окутало пламенем, в глазах темнеет, она чувствует, как оставшиеся крупицы сил покидают её тело. Намджун возвращается в племя лишь поздно ночью, когда в домах погасили огни и жители погрузилась в сон. Он проверяет мирно спящего в кровати Чонгука и уже грезит о своей мягкой перине. Расчистка сместившейся горной породы с дороги заняла весь день. Боль пронзает мышцы при каждом не осторожно шаге, суставы ломит от холода, а крылья кажутся настолько тяжёлыми, что поднять их становится непосильной задачей. Намджун медленно снимает верхнюю тёплую одежду и замирает, услышав громкий настойчивый стук в дверь. Намджун удивлëнно распахивает глаза, когда встречает на пороге своего дома Суджона. — Что-то случилось, Глава? — Д-да… Мне нужна Ваша, нет, точнее нам нужна Ваша помощь. Его язык заплетается, глаза бегло смотрят куда-то ему за спину, а затем на пол. В его движениях и сжатой позе прослеживается рвущееся наружу волнение, тревога, страх. Намджун хмурится, уголки его губ скривились, он смотрит, требуя объяснений. — Тэхена… — начинает Суджон встречаясь с ним взглядом, и сразу же прикусывает себе кончик языка, — Тэхена хотят казнить. Утром. Этих слов достаточно, чтобы выбить из лёгких Намджуна воздух. Суджон может отчётливо услышать звук разбившегося стекла, читая тень ужаса в глазах младшего. Намджун расправляет крылья и проносится мимо, направляясь в дом Старейшины Со. Суджон сразу же следует за ним. — Я пытался поговорить со Старейшиной, но его люди и слышать ничего не хотят, не пропуская никого на порог. — говорит Суджон, едва поспевая за импульсивным Намджуном. — Я добьюсь разговора с ним, хочет он этого или нет. — огрызается Намджун, не желая проявлять неуважение к Главе, поддаваясь лишь накрывшим его эмоциям. Суджон понимает это, потому отступает. Он ничем не может помочь, его голос не имеет никакого влияния. Он не смог помочь Тэхену и вина за это вероятно будет тенью преследовать его оставшиеся ему лета. Намджун приземляется у подножья каменной лестницы ведущей к дому Старейшины. Старик часто жаловался на боли в суставах, от того его свита буквально носила его на руках, дабы достопочтенный не утруждал себя в использовании собственных крыльев. Его дом находился достаточно высоко, встроенный прямо в горную породу и никто доподлинно не знает какого он размера. Стражники скрестили оружие перед его лицом, в их глазах не промелькнуло ни тени сомнения, ни присущего страха. — К сожалению, Вам туда нельзя. — Старейшина просил не беспокоить его сон. Намджун пронзает их взглядом, в ночном полумраке его силуэт кажется более угрожающим и давящим. Он делает ещё один шаг, лезвие скрещенных копий звонко ударяется о металлические подвески на его груди. Свет факелов очерчивает его лицо, ярость плещущаяся на дне его глаз становится отчётливо видна. Один из стражников сглатывает, его хватка усиливается, сильнее сжимая пальцы вокруг рукояти. — Смеете идти против моей воли? — его голос твёрд, пронзая их уши словно гром. Старжники колеблятся, но оружие убирать не спешат. Намджун теряет терпение, как дверь внезапно отворяется и на пороге появляется сгорбленная фигура Старейшины. — Убрать оружие. — приказывает он и Старжники без промедления подчиняются его слову, — В чём причина столь позднего визита, сын вождя? Намджун отчётливо слышит наигранность в речи, от чего нижнюю часть повело. Он расправляет крылья чуть больше и поднимается по ступеням вверх. — К чему этот спектакль? Вы прекрасно знаете цель моего визита. Со громко усмехается и разворачивается к нему спиной, проходя в глубь своего дома. Намджун следует за ним, проверяя свой тыл и недоверчиво оглядывая каждый угол дома, ожидая найти засевшего в укрытии лучника, что уже взял его переносицу на прицел. Однажды по своей детской неопытности Намджун заимел дерзость встать из-за стола раньше, чем хозяин ужина, коим на тот момент был Со, и едва не выронил тарелку из рук, когда стрела со свистом пролетела возле его уха. — На старости лет становится весьма скучно. — хрипит Со напрявляясь к своему излюбленному креслу. — Прошу пересмотреть приговор для Тэхена. — не теряя времени, говорит Намджун. — С чего бы мне это делать? — Со смеётся, — Какая мне с этого выгода? Этот мальчишка совершил одно из самых страшных преступлений и должен понести соответствующие наказание. Кто я такой, чтобы идти против закона? — Тот, кто этот закон пишет. — прямо говорит Намджун, на лице старика появляется широкая и весьма пугающая улыбка. Комната снова наполняется смехом. Со садится в кресло и складывает руки на груди, молчаливо уставившись куда-то в стену. Тишина длилась целую минуту и каждая секунда натягивала нервы Намджуна до предела. — Прошу отменить казнь моего брата. — сдержанно продолжает Намджун, — Казнь может пошатнуть влияние и доверие народа к вождю и всей правящей семье. Требую судить его по общепринятым законам, а не церковным. Если вождю… — Мне нравится твоя лесть. Неожиданно брошенная фраза Со сбивает Намджуна с мысли. Он замирает, удивлённо хлопая глазами. Раскрыв рот, чтобы продолжить, Со снова его перебивает. — Убеди меня в том, что с этого есть выгода не только для тебя, но и для меня. — Со удобно разваливается в кресле, с интересом наблюдая за сменой эмоций на его лице. — Как я и говорил, это может стать отправной точкой к подрыву доверия и авторитета. Церковь и так имеет сильное влияние и столь жестокое наказание может иметь серьёзные последствия. Тэхен сильный маг и целитель, он находясь в тени помог сотням, если не тысячам Воронов за столько лет. Намджуна захватывают эмоции, подбирать слова становится все сложнее. Он способен сохранять хладнокровие в любой ситуации, но не тогда, когда на кону стоит жизнь его близких, а времени оставалось всё меньше. Вероятно, это была единственная его слабость, единственное, что заставлял его чувствовать себя живым. — Когда-то Вы мне сказали, что Тэхен Вам нужен. Что Вы… — Намджун прикусывает себя за язык, сердце замирает от недобрых огоньков вспыхнувших в глазах Со. Это не то, о чем Намджун должен был напоминать этому Ворону. Намджун не знает, чем конкретно занимается Совет и какое место в нем занимает Со, но ему точно известно, что маги, находящиеся под их влиянием, теряют рассудок, а многие не возвращаются вовсе. Они умело создали красивую картинку того, что они поддерживают мир и порядок среди кланов, что мало кто задумывается об обратной стороне. — Точно… Как я мог об этом забыть. Совсем замотался в делах. Если обучить его всему… О, это будет прекрасно. — Со медленно поднимается со своего места, опираясь на трость, — Я отменю его казнь, но взамен он будет изгнан. Если он выживет, то он по настоящему достоен того, чтобы быть частью Совета. Тебе следует передать моё слово мальчишке. — Подождите, я не это имел ввиду… — Разговор окончен. — грубо прерывает его Со, ударяя тростью Намджуна в бедро, — Моя стража отведет тебя к нему. Колено Намджуна содрагается, едва не касаясь пола, вогнав его в ещё более унизительное положение. Он одаривает Со жестоким озлобленным взглядом, намереваясь продолжить разговор, пока его не окружают несколько стражников, подталкивая к выходу. Намджун слышит громкий смех старика, когда его ведут к двери, он оглядывается через плечо в последний раз и грудная клетка разгорается в пожаре его ярости и сметения. Старейшина смотрел на него так, словно он знал и ожидал его прихода. Словно наслаждался затянувшимся спектаклем. Оказавшись у входа в коридор, ведущий вниз к заключённым, Намджун замирает. За его спиной двое стражников старика, что следовали за ним всю дорогу. По дороге сюда, он много думал о происходящем, о словах Со и о том, как переиграть все в свою пользу и вызволить Тэхена. Идея, пришедшая к нему в голову, глупа и безумна, но отчаяние движет им сильнее, а времени больше нет. У него остался последний шанс и его разговор с Тэхеном не должен никто услышать. Он не славится большими успехами в магии, как, впрочем, и все в этом племени, за исключением ведунов, и лишь малый процент Воронов знает, что у него есть способность к магии. Намджун не привык прибегать к подобным уловка во время сражений, но когда на кону стоит жизнь твоих близких, приходится играть грязно. Он раскрывает ладони, направляя их на стражников, не оборачиваясь к ним лицом. Три глубоких вздоха, дверь за его спиной запирают, он делает несколько шагов вниз по каменной лестнице. Намджун взмахивает руками и от его ладоней исходит два мощных ветряных потока, отбрасывая стражников назад, словно ударом звуковой волны. Он выхватывает оружие одного из них и для большей достоверности прикладывает обоих рукоятью. Выкрав ключи, Намджун убеждается, что дверь закрыта и после спускается дальше вниз, сняв один из факелов со стены. Найти нужную камеру стало непростым испытанием. Темница напоминала собой лабиринт со множеством тоннелей, этажей и тупиков. Для Воронов, чей смысл жизни является полет, быть заточенным под землёй наказание похуже смерти. Не знающий легко заплутает и не сможет выбраться, но это был один из немногих моментов, когда Намджун благодарен своим строгим учителям. Приговорённых к казни держат на самом низком этаже, чтобы точно и мысль не до пускали о побеге. Тэхен лежал на холодном каменном полу. Намджуна бросило в холодный пот, прежде чем он понял, что брат всё ещё жив и не решил наложить на себя руки, будучи заточенным. Жалкое зрелище. Намджуна окутывает боль и гнев. Как его брат мог сдаться? — Долго ты ещё будешь убегать от самого себя? Вопрос весьма неожиданный и резкий, но кажется давно зудел под его кожей. Тэхен медленно поднимает голову, его брови поднимаются в удивлении. Намджун отмечает его зажившие раны, восстанавление которых далось брату с трудом. Тэхен едва стоит на ногах, но все ещё хочет казаться сильным, будто ему все не почём. — Ох, какая встреча. Не ожидал Вас здесь увидеть. Что, тоже пришли поглумиться? — Тэхен скалится, медленно передвигая ногами. — Не считаешь, что пора показать всем, кто ты есть на самом деле? Показать, что ты полукровка. — уточняет Намджун, отслеживаю сменяющиеся эмоции на его лице. — Да о чем ты вообще говоришь? — Тэхен вспыхивает, как спичка, до побеления костяшек хватаясь руками за железную решётку своей камеры, — Из ума выжил?! — Не язви, Тэхен. Я говорил со Старейшиной. — обрывает его Намджун, слегка повышая тон голоса, этого было достаточно, чтобы Тэхен прикусил себя за язык, — Он дал слово, что твоё наказание пересмотрят и ты не будешь казнён. Тэхен хмурится, отстраняясь назад. Его дыхание утяжеляется, а в глазах плещется недоверие и злоба. Злоба на весь этот проклятый мир. Намджуну кажется, что его лёгкие заволокло свинцом. — В чем подвох? — Старейшина решил, что тебя будет лучше изгнать из племени. Это лучшее, что я мог выпросить у него. Намджун тяжело вздыхает, зажимая пальцами переносицу. Боль пульсирует в висках, его лицо смягчается, выражая свое сожаление. На Тэхене это не работает. — И по Вашему меня это как-то спасёт?! Куда я пойду?! Я сдохну в этом блядском лесу от холода и голода, если меня не сожрут дикие звери раньше этого! — Я думал над этим, пожалуйста, будь тише. Сразу после официального изгнания, я найду тебя. Я обязательно найду тебя. Тэхен со злости ударяет по решётке, рычит то ли от боли, то ли от накатившей вновь ярости, и хватается руками за волосы. Намджун чувствует, как его внутренности сворачиваются от бессилия и желания успокоить брата. — Я помогу тебе всем, чем смогу, чтобы ты смог начать жизнь заново. Есть несколько людских городов, где такие как мы могут жить спокойно. — Как я могу доверять Вашим словам? Звучит как сказка, в которую я в силу возраста и сложившихся обстоятельств верить не могу. Вы же не только по доброте душевной пришли, я полагаю? Выкладывайте. Намджун кивает. Нет смысла этого скрывать, тем более от Тэхена. — Я хочу покончить с правлением вождя. Ты тоже этого хочешь, я знаю. — У нас двоих свои причины, чтобы питать к нему особую любовь. Так что Вы предлагаете? — Тэхен возвращает себе спокойствие и твёрдость голоса, хотя ненависть продолжает разгораться под рёбрами. — Народ в ужасе от твоего наказания, которое приняли так быстро и без соблюдения принятых законом условий, больше, чем от твоего поступка. — начинает Ворон, убедившись, что Тэхен действительно его слушает, — Вороны боятся и сторонятся тебя, но те, кому ты когда-либо помогал продолжают колебаться. Есть шанс, что, если мы правильно все обыграем, то они встанут на твою сторону. Я прошу тебя во время приговора, заявить о своей кровной связи со мной и вождём. Я подтвержу твоё слово. — Тогда Вороны вспомнят о случае с моей матерью, поймут, что вождь врал им и слухи о том, что незаконно рождённый ребёнок вождя выжил окажутся правдивы. — продолжает за него Тэхен, снова встав напротив, — Лжец, богопреступник, жестокий отец, ужасный деспотичный правитель, так ещё и безмолвная марионетка Церкви. Вы решили решить все одним выстрелом? — Я лишь оголю правду. Разве ты не хочешь этого? — Намджун слабо, почти незаметно улыбается, замечая как в глазах Тэхена снова загорелся огонёк. Намджун в ярости. С момента изгнания Тэхена прошло порядка двух часов. После откровения брата народ решил, что самое время показать свое возмущение. Старейшина Со лично пожелал проследить, чтобы Тэхена доставили к самой границе, а вождь, как самый жалкий трус, сбежал и закрылся в доме под защитой личных стражников ещё до того, как волнения усилились. Намджун остался один. Он единственный мог успокоить бунтующих. Он знает, что это лишь начало и благодарен, что ему удалось с этим справится за пару часов. Из его головы не выходила мысль о том, что Тэхен сейчас один в зимнем лесу. Поддавшись гневу, ему удалось с помощью насилия выяснить у одного из стражников, куда отнесли Тэхена. Отрезание крыльев никак не входило в уговор. Это то, чего Намджун никак не ожидал, хотя стоило бы. Он клянётся, что не оставит это просто так, и когда, придёт время, отрубит Со не только его крылья, но и голову. Сейчас же первостепенной задачей является найти Тэхена. Найти живого Тэхена, забрать его и сделать все возможное, чтобы защитить от ужаса, который он пережил. Намджун не находит ничего. Он несколько часов летал над границей леса, осмелевшись даже побывать на Волчьей территории, но безуспешно. Каждый раз Намджун возвращался на одно и то же место и снова отслеживал следы крови, идя по одному и тому же маршруту. Следы Тэхена просто в какой-то момент испаряются, а поднявшийся ветер лишь усугубляет положение. Небо над головой сгущается и темнеет, скоро должна подняться метель. На сердце неспокойно, крылья едва двигаются от холода, но он не может просто так уйти. Намджун замирает, услышав, как лесное эхо доносит до него чей-то плачь, тихий настолько, что едва слышен сквозь завывающий ветер. Он следует за жалобными всхлипами, пока не натыкается на женский силуэт с белыми крыльями между деревьев. Это бесспорно девушка, с которой встречается Тэхен. Намджун смутно узнает её лицо, хотя виделись они всего пару раз. — Что Вы здесь делаете? — спрашивает Намджун, подойдя к ней на достаточно близкое расстояние. Она испуганно вздрагивает, едва не падая и ударяясь плечом о ствол дерева. Её лицо красное от холода и слез, что остались развода и на щеках под воздействием ледяного ветра. — П-простите, я услышала от священников, что Тэхена отнесли г-где-то в это место… Я хотела найти… помочь. — её глаза испуганно бегают, избегая прямого зрительного контакта, голос дрожит, как и её продрогшее тело, — Я надеялась, ч-что он… — Можете не продолжать. Если позволите, я возьму Вашу руку? Нужно вернуться в племя, скоро намечается буря, а Вы слишком легко одеты. — Намджун вздыхает, сохраняя спокойствие и трезвый рассудок. — Н-но как же Тэхен, он же. — её голос надрывается, кажется она вот-вот снова зальётся слезами. — Тэхен не хотел бы, чтобы Вы заболели. Намджун слабо улыбается и протягивает ей руку. Кажется что-то живое медленно гниёт в его сердце, распространяя желчь по венам. Тупая боль пронзает затылок, ладонь горит как под раскаленным металлом, когда Юми берёт его за руку. Разум затуманивается, он смаргивает влагу с глаз и расправляет крылья. Сейчас нужно вернуть Юми домой. Нужно быть сильным. Нужно пережить и, возможно, боль когда-нибудь ослабнет. Нужно двигаться дальше, даже если сил почти не осталось. Намджун душит в себе вой горечи и отчаяния, душит в себе боль утраты. Он не может быть слабым, не сейчас, когда он нужен своему народу. Не сейчас, когда он помогает Юми долететь обратно в племя. Не сейчас, когда дома его ждёт Чонгук. У него остаётся лишь надежда на то, что Тэхен сможет выжить.