Set the world on fire

      Лео оказался за одним из столов ещё до того, как дверь в Большой зал закрылась. Наверное, давала о себе знать годами натренированная привычка: ноги сами понесли его к самому левому столу, и вот он затерялся среди обилия красно-золотого. Сегодня, когда в школу прибыли гости, ученики каждого факультета подготовились и облачились в свои цвета.       Когда первичный гул из-за появления гостей стих и ученики двух заморских школ нашли себе места, тарелки на всех столах до отвала наполнились национальной едой сразу нескольких стран. Вновь поднялся гомон, и теперь можно было позволить себе расслабиться хотя бы на ближайшие полчаса, но…       Пожалуй, всё это начинало походить на паранойю.       Внимание всех присутствующих обратила на себя МакГонагалл. Лео отметил, что в свои годы она не растеряла умение выглядеть эффектно, но не вычурно, несмотря на хрупкий внешний вид. На ней была изумрудная мантия, расшитая золотыми нитями, и Месси, внимательно рассматривающий замысловатый рисунок на широком одеянии, едва не прослушал начало речи. Что-то с годами не менялось, и это не могло не вызвать лёгкую ностальгическую улыбку.       — Итак, — заговорила профессор МакГонагалл, взглядом обводя весь зал и проникая, казалось бы, в душу каждого, — все вы знаете о событии, которое начнётся уже завтра и будет продолжаться до конца учебного года. В этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников.       Зал довольно зашумел, хотя явно слышал эту новость не в первый раз. МакГонагалл сделала паузу, позволила себе улыбнуться, а затем властно взмахнула рукой и в один миг успокоила всех студентов.       — Все вы прекрасно понимаете, что в наше время особенно важно поддерживать дружественные отношения между тремя крупнейшими европейскими школами. Пусть даже с тех пор, как удалось восстановить мир, прошло уже одиннадцать лет, перед всеми нами до сих пор стоит большая задача. Ведь кроме налаживания связей необходимо также их укрепление. Ответственность за существование и процветание магического мира лежит на плечах каждого из нас.       Про себя Лео хмыкнул. Он внимал словам директора просто из уважения, зная, что ничего важного сегодня не услышит — все эти детали важны скорее для семикурсников, у половины из которых уже сейчас горели глаза от мыслей о богатстве и славе.       Внимание Месси же сосредоточилось на изучении обстановки. Взгляд пробежался по преподавательскому столу, задержался на новых людях: судьях из Министерства, нескольких неизвестных гостях, прибывших на пафосную церемонию открытия, недавно начавших преподавать профессорах.       Лео понял, что не видит второго Пожирателя смерти, оправданного в Великобритании и ныне работающего в Хогвартсе, и пообещал себе разобраться с этим позже, потому что всё это показалось ему нехорошим знаком.       — Уже через один учебный год после свержения лорда Волан-де-Морта, — Лео бросил взгляд на Роналду, но на лице того не дрогнул ни единый мускул, — прошёл первый Турнир. Важно отметить, что, несмотря на все трудности первого за несколько сотен лет Турнира, график в девяносто девятом году был соблюдён. Тогда академия Шармбатон оказала нам радушный приём и сделала первый — самый важный — шаг к восстановлению столь славной традиции. Через пять лет Турнир проходил уже в Дурмстранге, а сейчас с превеликим удовольствием и гордостью сообщаю вам, что пришёл, наконец, черёд Хогвартса провести столь важное и грандиозное событие. Всё лето наша школа вместе с Министерством работали над тем, чтобы подготовить максимально прозрачный и справедливый Турнир, этапы которого пусть будут полны трудностей, но не подвергнут участников смертельной опасности. Позвольте представить вам моих коллег, а после передать им слово. Сегодня нас почтили своим присутствием двое важных людей из Министерства Магии: Дэвид Бекхэм, глава Отдела магических игр и спорта, и Икер Касильяс, глава Отдела международного магического сотрудничества.       По Большому залу прокатились вялые аплодисменты — все, кажется, были сосредоточены на мыслях о том, как попасть на турнир, а потом выиграть его — поколения менялись, а мечты оставались всё теми же. Когда-то, десять лет назад, и Лео был таким, но сейчас всё это уже не имело значения.       — Для начала я хочу поприветствовать всех леди, джентльменов и, самое главное, наших гостей, — Бекхэм лучезарно улыбнулся, казалось бы, поставив цель осветить своей улыбкой абсолютно всех присутствующих. — Я рад видеть вас в столь старинной и имеющей великую историю школе и сообщить о том, что официальное открытие Турнира произойдёт уже сегодня вечером! Сегодня, а также на протяжении ближайших трёх дней, все желающие, достигшие отметки совершеннолетия, смогут испытать судьбу и бросить своё имя в Кубок огня. Именно он, наш самый беспристрастный судья, выберет по чемпиону от каждой школы. Далее… Ах, извиняюсь, как я мог! — Бекхэм театрально ахнул и даже приложил ладонь ко лбу, будто бы и в самом деле не вовремя спохватился об упущенном моменте, а не просто паясничал. — О правилах Турнира куда лучше расскажет мой коллега… Но для начала я попрошу вынести ларец!       Бекхэм, по всей видимости, не чувствовал никакого дискомфорта от того, что влез в юрисдикцию сразу двух людей — Касильяса и МакГонагалл. Он молча стоял, сверкая улыбкой и разглаживая несуществующие складки на идеально выглаженном и не менее идеально сидящем синем пиджаке — теперь уже завершённая карьера нападающего в одном из лучших клубов Англии давала о себе знать, — пока престарелый школьный смотритель Филч ковылял к учительскому столу с Кубком огня наперевес.       Наконец, старинный деревянный ларец, внутри которого был кубок, оказался между пятью столами, где его мог увидеть каждый желающий. Профессор МакГонагалл снова поднялась с места, чтобы подойти к ларцу, покрытому резьбой, но Бекхэм опередил её и в несколько широких шагов оказался рядом.       Он снова обвёл взглядом весь Большой зал, убедился в том, что все затаили дыхание, ожидая чего-то зрелищного, и трижды ударил по деревянной крышке. С тихим щелчком та отворилась и съехала с места. Бекхэм вцепился в кубок и поднял его над головой — синие языки пламени от резкого движения взвились и лизнули его пальцы, но никакого дискомфорта держащему его человеку это не причинило.       Зал охнул. Лео же не испытал никаких эмоций: во-первых, этот кубок он видел уже в третий раз, а во-вторых, забыть об истинной цели возвращения в любимые стены школы не получалось, к несчастью, даже на минуту.       На этот раз все зааплодировали куда громче, кто-то даже засвистел и встал с места, чтобы лучше видеть происходящее, но Лео не разделял всеобщего энтузиазма. Взглядом он нашёл подчинённого, который вытянул шею, чтобы высмотреть кубок, и покачал головой. Поведение молодого аврора ему откровенно не нравилось; Месси был уверен в том, что справится с этим заданием в одиночку — ведь как иначе можно доказать всем свою компетентность, — но если уж и существует необходимость работать с кем-то в команде, то предполагаемый напарник должен хотя бы не болтаться под ногами, что уж говорить о возможной своевременной помощи.       Бекхэм водрузил кубок на деревянную крышку, вернулся к преподавательскому столу и, перед тем как занять своё место, положил ладонь на плечо сидящего рядом коллеги. Тот лишь сдержанно кивнул и поднялся.       Встав и оглядев весь зал, Касильяс заговорил. Он был куда спокойнее своего знойного знакомого, да и одет тоже несколько скромнее — самая обычная чёрная мантия не привлекала никакого внимания, позволяя сосредоточиться на смысле сказанных им слов, хотя и это Лео слышал уже не впервые.       — Мы с моим коллегой, мистером Бекхэмом, войдём в судейскую бригаду и вместе с директорами всех школ-участниц будем судить три испытания, которые продлятся вплоть до конца июня. К предстоящим этапам уже всё подготовлено, но о содержимом каждого вы узнаете непосредственно во время их проведения. Хочу отметить лишь то, что в этом году все они действительно безопасны для участников, однако вряд ли по силам студентам младше седьмого курса. Желающие, проходящие по критерию, обязаны бросить в Кубок свёрнутый кусок пергамента, на котором будут указаны имя и школа. На это отводится семьдесят два часа, а после, когда Кубок выберет троих самых достойных участников, мы узнаем их имена. И помните, — глаза Касильяса сверкнули сталью, и на какой-то миг Лео, который с удивлением обнаружил, что почти жадно слушает его, почувствовал странные мурашки вдоль позвоночника, — для тех, кто будет избран, обратной дороги нет.       На столь странной ноте Касильяс закончил, и когда казалось, что на сегодня вся официозная часть завершена, в зале вдруг поднялись громкие, почти оглушительные аплодисменты и одобряющие крики. Лео повернулся на источник шума и увидел Поттера, вставшего с места на противоположном от него конце стола Хаффлпаффа. Этикет заставил Месси несколько раз лениво хлопнуть ладонью о ладонь, после чего он окончательно отключился от происходящего.       Конечно, без Гарри обойтись не могло. Лео относился к этому совершенно безразлично, прекрасно понимая и то, что после окончания войны его нынешнего начальника начали звать выступать абсолютно везде, и то, что со временем Поттер, оставаясь при этом достаточно — надо отдать ему должное — скромным, начал появляться на всех мероприятиях уже добровольно.       Однако, каким бы естественным это ни было, Месси хватало его и на работе — вечно слишком заряженного, воодушевлённого и на всё готового. Потому сейчас, когда такая возможность представилась, Лео просто не слушал. Может быть, ему не хватало определённых эмоций, которых в принципе было не так много, может быть, он просто был не способен постоянно кланяться в ноги, как то делали все в аврорате, даже прослужившие там куда больше Поттера, принятого — очевидно — без всякого конкурса и достаточно быстро занявшего самую высокую, что только возможна, должность.       В любом случае, сейчас Лео действительно не вникал в происходящее. Взгляд его снова скользнул по преподавательскому столу, против воли выцепил ненавистное лицо, и тогда… Впервые за весь день Месси почувствовал какое-то подобие удовольствия. Оно быстро смешалось со злорадством, и, хоть было несколько странно думать о том, что у них с Роналду может быть что-то общее, Лео усмехнулся. Только они из всех присутствующих не испытывали восторга по поводу выступления Поттера, и если Лео просто не желал в очередной раз слушать что-то абстрактно воодушевляющее, то Криштиану был просто взбешён: не в меру смуглая кожа стала на пару тонов бледнее, челюсти крепко сжались, губы превратились в тонкую ниточку, а немигающий взгляд был устремлён в одну точку.       Разумеется, ему было неприятно и, наверное, в каком-то смысле даже тяжело, однако Лео, как бы парадоксально это ни было, почувствовал, что этот день вдруг стал не таким ненавистным и пропащим.       Он улыбнулся и подумал о том, чтобы как-нибудь рассказать об этом Поттеру, но прежде, чем эта мысль оформилась в полноценное желание, Гарри закончил речь. Начались ожидаемые бурные овации, все встали, но даже сидящий через толпу Месси увидел, как быстро вскочил Роналду, спеша к своим ученикам и тут же собирая их, чтобы уйти прочь. Возможно, так действительно лучше: не придётся тащиться с ним до самого выхода из замка, чтобы следить за отсутствием случайных стычек с учениками Хогвартса.       Пока возле выхода из Большого зала не образовалось столпотворение, Лео тоже решил покинуть помещение. За несколько минут, пользуясь потайными путями, он добрался до выделенной для него комнаты, проверил местонахождение директора Дурмстранга — тот уже был на корабле вместе с подопечными — и впервые за день позволил себе расслабиться.       Утро тридцать первого декабря началось с порыва холодного ветра, прорвавшегося через неплотно закрытые оконные ставни, и уже в этот момент стоило подумать о том, что следующие несколько часов точно будут далеки от сказочных.       Перед отъездом в Лондон Гарри Поттер благополучно организовал в одной из аудиторий, примыкающих к Большому залу, центр описи волшебных палочек гостей, следить за которым полагалось Лео. Он обещал, что это дело не будет личным, но уже тогда, стоически выдерживая испытание взглядом умудрённой жизнью профессора МакГонагалл, знал, что в попытке сохранить объективность провалится ещё в первый день.       И действительно. Пользуясь правами и властью, как когда-то теми же привилегиями пользовался он, Месси пропустил вперёд студентов и сопровождающих их лиц из Шармбатона, а затем отказал директору Дурмстранга в праве пройти процедуру первым из своей свиты. Тот ходил по замкнутому пространству, взглядом прослеживал перемещения каждого своего студента, а дождавшись своей очереди, подошёл к представителям Министерства так вальяжно и медленно, как будто не был ранее похож на нетерпеливого дикого зверя.       — Предоставьте вашу палочку, пожалуйста. Это стандартная процедура, и никаких оскорблений, директор, в наших действиях нет, — Лео, слыша, что Криштиану начал словесно пытать сотрудника Министерства, оказался рядом мгновенно, — вы прибыли в другую страну, и нашей задачей является обеспечение всеобщей безопасности, а также прозрачности проводимого Турнира.       — Поттеровская шавка… — Криштиану ощерился, но договорить ему Месси не позволил.       — Если такой вариант вас, директор Роналду, не устраивает, можете считать, что мы уполномочены предпринимать любые действия для предотвращения противоправных поступков со стороны возможных будущих участников.       — Это возмутительно! Это провокация.       — На этом, полагаю, диалог может считаться исчерпанным. Предоставьте вашу палочку сотруднику британского Министерства Магии для описи, и после этого вы можете быть свободны.       Лео не мог не понимать того, что самое опасное оружие Криштиану прямо сейчас сжимает в руке. Посох — главный инструмент в арсенале мага, опирающегося на силу стихий, и всё же… он должен держать себя в рамках полномочий обычного министерского служащего. Должен играть по тем правилам, которые устанавливает законодательная база британской Ассоциации Магов, а значит, не имеет права требовать регистрацию любого магического артефакта, кроме волшебной палочки, пока на это не было выдано постановление уполномоченной комиссии. Они оба об этом знали, поэтому проще было отойти в сторону и оставить последнее слово за собой, пока Роналду не нашёл причину вторично открыть рот.       Это не страх.       Страхов больше нет.       Они впитались в стены этой школы, вросли в неё, заделав собой трещины, и забылись. Остались в детстве, оглядываться на которое теперь просто не хочется в силу возраста. Аврору не положено бояться прошлого. Ему в принципе не положено бояться, что говорить о несуществующей больше угрозе.       — Лео? Эй, Лео, иди сюда, суровый парень! — со стороны Большого зала Месси услышал слишком знакомый голос, чтобы не обернуться.       Невилл Лонгботтом почти не изменился с момента их последней встречи. Та же искренняя и светлая улыбка, та же походка вразвалку и тембр голоса — он остался прежним. Казалось, что с возрастом в человеке меняется всё, как это было с Лео, но кто-то оставляет в себе частичку детства, которой не стыдится и не считает слабостью.       Он отвлёкся на объятия старого товарища всего на мгновение, но этого оказалось достаточно для того, чтобы Роналду снова появился за спиной. По коже, расписанной от запястья до самой шеи, пробежалась волна мурашек, хотя ничего, в общем-то, аврор не ощутил. Ни единого прикосновения, ни даже горячего дыхания позади себя. Ничего. Это был лишь рефлекс — выточенная с годами привычка узнавать и чувствовать что-либо ещё до того, как событие наступит.       Месси хотел верить, что это не личное. Не то, о чём думать не хочется совершенно.       — Я помню тебя.       Лео обернулся неспешно, всем своим видом показывая пренебрежение и даже взглядом стараясь не выдать волнение.       Он не хотел всплыть в памяти Криштиану ни на миг. Не хотел давать ему хоть малейший повод для глумления. Но в этот момент взгляд чёрных глаз устремился на Невилла, буквально сканируя и определённо узнавая. Только одного из них, к счастью.       Как же это малодушно, Лео.       — Полнейшая бездарность. Я прикладывал неимоверные усилия для того, чтобы вы, неблагодарные щенки, научились хотя бы чему-то, но программа первого курса нашей школы для ваших выпускников — это высший пилотаж. Не так ли, Лонгботтом? Какой смысл в чистой крови, если в голове пусто? — Роналду начал откровенно рисоваться, пользуясь тем, что сразу же нашёл болевую точку своего оппонента.       Невилл никогда не был хорош в словесных дискуссиях, и в этот раз он спасовал так же, как раньше, не имея возможности решить вопрос в честной драке. Руки, почти по локоть перепачканные плохо отмытой землёй, затряслись, и от внимания директора Дурмстранга это не укрылось.       — Копаешься в драконьем дерь… навозе? Я был уверен, что у тебя нет шансов в магическом сообществе, но чтобы настолько… — Криштиану откровенно развлекался, провоцируя конфликт и проверяя, как долго Лонгботтом будет глотать его ничем не прикрытые оскорбления.       Лео держал руку преподавателя травологии, тем самым защищая его от опрометчивого поступка, но всего за мгновение палочка оказалась в пальцах обладателя, тем самым бесспорно веселя директора иностранной школы. Между ним и ринувшимся в бой Невиллом тут же выросла огненная стена, жарящая, но не опаляющая тёмный каменный пол. Языки контролируемого пламени дразнили, шипели и испытывали терпение Лонгботтома, подбираясь к его лицу почти вплотную, а их создатель изображал абсолютную невозмутимость до того самого момента, пока ему не потребовалось забрать палочку у сотрудника Министерства.       Лео смотрел в одну точку и старался не думать.       Не представлять.       — Вы бы всё равно ничего не нашли, даже если там бы что-то было. Мы можем идти? — смешливо проговорил он, наблюдая за тем, как Месси начал заливать водой из собственной палочки подожжённый реквизит его театральной постановки.       — Если бы мы захотели найти, то, поверьте, нашли бы непременно, — сообщил в ответ Лео, поднимая голову и ядовито улыбаясь. — Да, вы можете идти. На всякий случай напомню, что любая попытка разжигания конфликта на охраняемой мной территории приведёт к вашему знакомству с дисциплинарной комиссией Министерства. И, директор Роналду, — Месси подошёл чуть ближе и вцепился в рукав слишком тёплой для британской осени шубы собеседника, — любая попытка оскорбления преподавателя Хогвартса вынудит меня познакомиться с вами ближе, чем вам, думаю, хотелось бы. Надеюсь, мы поняли друг друга, — сказано это было значительно тише, чтобы Невилл не услышал.       Месси умел быть убедительным. Он ставил людей на колени взглядом или силой мысли, и это никогда не было проблемой. Природное высокомерие в нём всегда побеждало скромность и, приправленное уникальными талантами, приводило к тому, что друзей рядом не было почти никогда. Впустить человека в свой мир достаточно сложно, но назвать его близким ещё сложнее.       Куда проще доказывать всему миру, что он поднялся и больше не упадёт.       — Преподаватель Хогвартса, значит. Я только что узнал о качестве преподавания в этой школе всё, что следует.       Лео не хотел задерживать, а Криштиану — продолжать разговор, поэтому последняя фраза осталась за ним.       Дождавшись окончания процедуры регистрации палочек, Невилл последовал за Месси в его временные апартаменты. Спустя полчаса они полноценно расслабились, распив на двоих пол-литра огневиски. Лео, не стойкий к воздействию алкоголя, предпочитал не пить вообще, но, кажется, приезд в Хогвартс в его сознании активировал нечто далёкое от рациональности. Заливая в себя третью стопку, он почувствовал желание говорить и говорить обо всём, что в принципе не свойственно ему в силу привычек и отсутствия доверия к людям.       Лонгботтом же был, кажется, другом. Определённо был им когда-то, и даже спустя годы он вызывал некоторое подобие доверия.       — У меня было предложение от Стоунхейвенских сорок. Понятно, что это значило бы протереть задницей скамейку запасных, но… от таких предложений никто не отказывается! Я любил летать и мог бы, наверное, попробовать… — Лео сообщил об упущенной возможности с такой торжественностью, что можно было заподозрить его в хвастовстве.       Невилл был благодарным слушателем, поэтому перебивать такими глупыми замечаниями даже не пытался. Просто кивал и позволял продолжать рассказ о жизни после школы. Вроде именно об этом обычно разговаривают люди, которые годами друг друга не видели.       — И всё же я точно знал, чего хочу. Это… да нет, даже не смотри так, дело не в Поттере. Его слава в аврорате тянула туда волшебников младше меня, потому что ребята, смотревшие на сражение со стороны, уже обоснованно видели в нём легенду. Это другое, и, признаться честно, именно так многие выпускники Хогвартса выбрали неправильный путь. Мой коллега на этом задании, например, — Лео знал, что не должен осуждать и обсуждать, но язык с трудом держался за зубами, и то, что буквально кипело внутри в течение двух дней, наружу всё-таки вырвалось. — Он чертовски хорош в зельях, виртуозен в заклинаниях, но дело никогда не было только в этом. Аврорат… это жёстко. Это грязь, кровь и бесконечная погоня за тем, что ещё не вывелось из нашей новой жизни. По пути наверх приходится увидеть много дерьма. После этого мало кто остаётся прежним. Разве что Поттер, наверное. Но и он… не уверен. Многие ломаются, а потом просто не находят других вариантов.       Лео благоразумно промолчал о том, что пошёл за славой, как когда-то требовал отец, но выбрал совершенно иной путь. Вариант, предложенный честолюбивым родителем, был проще и куда чище службы в аврорате, но перспектива оказаться на любой стартовой должности в Министерстве, подразумевающей беспрерывное нахождение за письменным столом, автоматически снижала юношеский энтузиазм до нуля.       Месси не хотел выслуживаться, не хотел просиживать за бумагами дольше минимально возможного времени и не хотел, чтобы его будущая работа была хоть сколько-нибудь связана с рутиной. Оставались спорт, время и слава в котором крайне ограничены, и аврорат, позволяющий развиваться и получать необходимый драйв и после школы, от которого Лео в какой-то степени стал зависим.       Этот выбор, разумеется, сильно подкосил веру отца в своего единственного сына, что Месси не мог не считать значительным плюсом.       — А семья? Ты добился желаемого, и теперь можно подумать… — Невилл растянулся на чужой кровати и, видимо, пытаясь собрать мысли в кучку, смотрел в одну точку перед собой.       — Я купил дом в Манчестере и полностью отделился от родителей спустя год после прохождения стажировки. Теперь живу самостоятельно. А в остальном… не влюблялся. Если честно, допустить кого-то в мой мир, наполненный кровью и погонями — это жестоко. Да и не хочется, — Лео поморщился, уходя от прямого ответа. Ему просто говорить о жизни теперь, когда в голове шумит, а кровь по телу разгоняет огневиски, но чувства всегда были чем-то особенно сложным.       Может быть, даже не до конца понятным.       — Я собаку завёл.       Они оба засмеялись.       Почти искренне.       Как будто она может заменить то, что подарить способен только человек. Лео отнюдь не был романтиком, но даже он знал цену искренним эмоциям. Драйв и ощущение самой жизни отходили на второй план, когда после работы он аппарировал к двери дома и оставался наедине с собственными мыслями. Тишина разбивалась о пустые стены, а темнота, казалось, таила в себе нечто крайне неприятное. Хотелось услышать где-то позади, прямо за спиной, заливистый смех действительно близкого человека.       Почувствовать что-то настоящее удалось лишь однажды, но даже эта попытка быть нормальным забылась слишком быстро, полностью заменившись работой.       — Ты не изменился, Лео, — кое-как поднявшись с кровати, заключил Невилл. — И я рад, что ты вернулся домой. Хогвартс всегда будет для нас домом, так ведь?       Он скомкано попрощался и пошёл к выходу из комнаты, по пути неловко собирая все косяки и выступающие из стен элементы декора. Когда-то Лонгботтом был тем, кто в буквальном смысле спас Лео, позволив ему, малолетнему и совсем ещё неопытному пятикурснику, вступить в Отряд Дамблдора и бороться, насколько хватало сил. А сейчас он и правда кажется частичкой забытого и откинутого прочь дома, потому что другого Месси так и не смог найти.       Оставшись в одиночестве, Лео подумал о том, что через час-другой хорошо было бы спуститься на ужин, но случайно брошенный на настенные часы взгляд дал понять, что этой простой мечте сбыться не суждено: стрелка уже давно пересекла отметку в девять часов вечера. Это значило, что до завтра ничего съестного увидеть не удастся. В голове возникла мысль пробраться на кухню, как в лучшие школьные годы, но Месси уснул за мгновение до того, как его голова коснулась подушки — день не был насыщенным, но почему-то всё равно вымотал его.       Зато следующие сутки прошли относительно спокойно: Лео ничем толком не занимался, посетил в свободное от занятий время преподавателей, что посвящали его в основы магии, искренне улыбался им и на время даже забыл, что это не увлекательный отпуск (который с его профессией был большой редкостью), а важное задание.       Но за подобные ошибки жизнь склонна наказывать.       Утром того дня, когда Кубок должен был выбрать троих чемпионов, Месси проверил Карту Мародёров, убедился в том, что нежелательной личности на территории замка нет, а потом, после плотного завтрака, отправился на исследование окрестностей. Не то чтобы хоть один уголок прилегающей к Хогвартсу территории был не изведан ранее, но сейчас, когда свободного времени было непривычно много, а занимать себя приходилось искусственным образом, это казалось не худшим решением.       Лео, кутающийся в тёплый плащ, шёл по берегу Тёмного озера, ещё не тронутого ледяной коркой, а когда исполинский корабль Дурмстранга всё же случайно оказался в поле зрения, сворачивать назад было уже поздно. Внимательный взгляд не мог не зацепить снова и снова мелькающие вспышки, и в этом, кажется, не было никакого нарушения, но… Только на первый взгляд.       Должно быть, вновь природное чутьё, не позволяющее пустить ситуацию на самотёк.       — Позвольте поинтересоваться, что здесь происходит? Все желающие практиковаться в магии вольны посещать занятия в Хогвартсе, — пришлось повысить голос, чтобы продраться сквозь неутихающие порывы ветра, и всё же Месси добился спорной по своей пользе цели: директор Дурмстранга повернул голову в его сторону, а затем, словно не решаясь сразу, помедлил несколько секунд, прежде чем пройтись по уже опущенному трапу и спуститься на твёрдую землю.       Вокруг него крутились двое мальчишек-студентов, разговаривающих на незнакомом языке. Про себя Лео подметил, что они гораздо крупнее старшекурсников Хогвартса, будто борьба уже с самого начала была неравной. Хотя, может, такое впечатление производили не по погоде лохматые шубы, в которые подростки кутались, оставаясь в нескольких футах от директора, подошедшего совсем близко к Месси.       — Мои ученики будут посещать занятия вместе с седьмым курсом, — Криштиану чуть сощурился, словно оценивая оппонента. Он говорил медленно, будто бы примеряясь к каждому сказанному слову, и это не могло не привлечь внимание, — а свободное время они имеют право проводить так, как им вздумается. Если бы вы хоть немного пораскинули мозгами, то поняли бы, что стихийную магию почти невозможно практиковать в помещении. А ещё, если вас интересует моё мнение, мне кажется, что цепные псы Поттера суют свои носы куда не следует.       Роналду снова начал говорить грубо, резко, но момент был упущен, и в старательно нацепленной иглистой броне Лео безошибочно увидел брешь. Хотелось в приступе злорадства потереть пальцы, потому что Месси понял, что вновь выйдет победителем в их словесной перепалке, но он лишь вскинул брови, будто бы удивляясь, и заговорил самым елейным голосом, на какой только был способен, никак не реагируя на бездарные оскорбления, которые почему-то работали.       — Вы отправили директору МакГонагалл прошение о применении студентами боевой магии в стенах Хогвартса?       Криштиану успел только открыть рот, чтобы ответить, но Месси махнул рукой, почти нагло затыкая его. И это тоже сработало, что можно было считать достойным ответом в их маленькой неофициальной игре: Криштиану крепко — гораздо крепче, чем следует, — сжал посох, а вторую руку положил на пояс кителя. Там, вероятнее всего, находилась волшебная палочка, и это не могло не удивлять: сейчас, в мирное время, никто не хватался за оружие просто так.       Хотя у них всегда всё было по-другому.       — Можете не утруждаться ложью, директор Роналду. У ваших учеников нет с собой посохов, что говорит о том, что занимались вы отнюдь не стихийной магией; директора МакГонагалл же я попросил уведомить меня в срочном порядке, если подобное прошение бы поступило. Так что цепные псы Поттера имеют полное право интересоваться, чем именно занимаются ваши подопечные. И лично от себя я попросил бы следить за языком, когда разговариваете с кем-то, как минимум, равным вам по силам и полномочиям.       — Но…       — Думаю, мы поладим, — продолжил уже громче Месси, не сдавая позиций и не позволяя перебить себя, — если вы не будете нарушать правила этой школы или хамить так, как будто мы подзаборные дуэлянты. Держите лицо, директор.       Да чёрта с два, конечно же, Лео поладил бы с этим упырём, но говорить именно так, как он говорил, требовала работа. И самую малость желание позлить.       — Как скажете… Не помню, как вас там, — Криштиану — надо отдать ему должное — достаточно быстро взял себя в руки и натянул уже привычную ехидную маску. — Разрешение будет получено сегодня же. Я умею убеждать.       Месси расслышал в его словах прямую угрозу, но не купился на столь дешёвый трюк. Они оба прекрасно знали, что произойдёт с Пожирателем смерти на территории Британии, если он посмеет использовать какие угодно рычаги давления, особенно в работе со столь значимым лицом, как директор магической школы.       Роналду перестал обращать на него внимание и переключился на разговор со студентами. Лео, не желающий вслушиваться в не касающийся его диалог, обернулся, чтобы уйти, но Роналду окликнул его. За мгновение Месси успел помолиться всем богам, чтобы не потерять терпение, потому что на сегодня с него уже было достаточно, и обернулся, с безразличием оглядывая компанию гостей из Дурмстранга, пополнившуюся ещё одним студентом.       — Мальчик приболел, — Криштиану положил ладонь на плечи мальчишки, кутавшегося в тёплую шубу, чуть приобнимая его — хотя на обычную простуду это совсем не похоже. Мы привыкли к холоду, но не к бесконечной сырости. Я хотел бы сопроводить его к целителю.       Месси оторопел. Он знал, что будет непросто, но не ожидал, что призванное им терпение понадобится так скоро.       — Возникла какая-то проблема, ввиду которой вы оказались не в состоянии сопроводить мальчика к целителю до того, как я подошёл к вашему кораблю? — Промолчать оказалось почти невозможно, да Лео и не попытался, собственно — теперь, с возвращением в эту школу с иными целями можно было позволить себе намного больше.       — Никакой проблемы помимо слишком запутанной схемы замка. Последнее, на что я хотел бы тратить своё время — это поиск нужного мне места. Спасибо за любезность с вашей стороны.       Конечно, в такой ситуации даже благодарность была произнесена с максимально возможным ядом в голосе, но Лео постарался не делать на этом акцент. Если обращать внимание на каждую колкость со стороны ненормального человека, можно запросто свихнуться самому.       — Пойдёмте, я провожу вас в больничное крыло.       Криштиану подтолкнул юношу в сторону замка и неторопливо пошёл следом, в то время как Лео шагал быстро, почти срываясь на бег — осознание того, что с этим можно будет покончить совсем скоро, грело душу. До школы и далее, по коридорам, они шли молча — Лео просто показывал правильный путь по петляющим лестницам, игнорируя прожигающий спину ледяной взгляд Роналду.       — Мадам Помфри, у нас тут первый заболевший. Не выдержал британский климат, — объявил Месси, когда массивные двери некогда отлично знакомого помещения закрылись за спинами посетителей.       Он не успел и моргнуть, как из кабинета вылетела всегда строгая целительница. Она обняла бывшего студента и бегло спросила о состоянии его личных дел, пока проводила осмотр предоставленного ей пациента. Тот по указанию занял одну из коек, соглашаясь подождать какое-то время, пока она будет оценивать состояние его здоровья. В это время Лео намеренно отошёл подальше от директора Дурмстранга и даже не стал смотреть в его сторону.       — Я могу попрощаться, или потребуется сопроводить вас обратно к кораблю?       — Сопроводить, — лениво ответил Криштиану и вальяжно развалился на стуле где-то сбоку — это всё, что успел заметить Месси боковым зрением, прежде чем закатить глаза и отвернуться окончательно.       — Мальчику лучше остаться здесь до утра, чтобы…       — Но сегодня объявление чемпионов! — пылко воскликнул он, и даже после одной сказанной фразы можно было понять, что студент действительно нездоров и слаб.       — …окончательно прийти в себя и не пропустить вечерний и утренний приёмы лекарств, — целительница ушла за дверь и вернулась через минуту, бросая на заправленную постель пижаму. — Переодевайтесь, молодой человек. Одна ночь в больничном крыле ещё никому не навредила.       Мадам Помфри потеряла интерес к своему пациенту сразу же. Она отошла в сторону и принялась перебирать маленькие бутыльки, чтобы вернуться с одним из них к студенту Дурмстранга.       — Это же…       Она охнула, и Лео инстинктивно повернул голову в их сторону. Мальчишка, стоявший без верхней одежды, с непониманием уставился на всех, но спустя мгновение понял, куда именно устремлены взгляды невольных свидетелей столь неприятной картины.       — Ничего. Просто ожоги, у нас была дуэль с однокурсником, — сказал он спешно и тут же натянул ночную сорочку, пытаясь сгладить момент, однако тот уже был упущен.       Лео не мог не узнать эти шрамы. Тонкие, но явно когда-то глубокие, судя по оставшимся белым рубцам, отметины, оставленные искусной рукой. К собственному несчастью, Месси знал, кому она принадлежала.       Он уже видел такие шрамы — кожа на них была тонкой и шершавой, словно пергамент, они заживали особо долго и болезненно.       В глазах целительницы застыл ужас: она смотрела на Криштиану, прикрыв рот ладонью, а Лео с трудом подавлял поднимающуюся внутри бурю.       Он пытает собственных учеников.       Вот только сделать с этим Месси ничего не мог, как и заставить понести хотя бы минимальную ответственность — британского Министерства Магии это не касалось.       Роналду и вовсе притворился, будто ничего не произошло. Он поднялся и подошёл к постели своего подопечного, потрепал по волосам, и на лице его появилось что-то, отдалённо напоминающее доброжелательную улыбку.       — Ничего. Ты поправишься уже к завтрашнему дню, а сегодня, после ужина и объявления чемпионов, я думаю, кто-нибудь навестит тебя.       — Спасибо, профессор, — мальчишка довольно улыбнулся, кажется, забывая обо всех переживаниях и полностью расслабляясь.       Лео внутренне передёрнуло. Он не мог понять, почему студенты Дурмстранга относились к своему директору с такой фанатичностью, даже несмотря на его «воспитание». Месси ненавидел его когда-то, ещё совсем молодого, всей своей детской душонкой, да и сейчас, видя на ком-то характерные ожоги, не мог не вспомнить об этой ненависти.       Но он промолчал.       Пришлось вести гостя школы по путаным коридорам, соблюдая дистанцию и всё ту же относительно комфортную тишину, чтобы не нарываться на открытые конфликты по крайней мере чаще, чем раз в день. Однако, стоило лишь им дойти до холла около Большого зала, как сразу выяснилось, что пройти прямо сейчас им не суждено.       Здесь собралась вся школа. Студенты окружили что-то, и, втиснувшись в толпу, Лео понял, что они с Роналду чуть было не пропустили выбор чемпионов. И если Месси на это было относительно всё равно — он обязан был присутствовать здесь лишь затем, чтобы следить за общим порядком, — то подобное поведение со стороны директора чужеземной школы показалось ему как минимум странным.       — Кубок огня примет решение с минуты на минуту, — заключила профессор МакГонагалл, взмахивая палочкой и туша почти все свечи. Коридор погрузился в полутьму. — Когда он сделает выбор, прошу участников пройти в комнату, примыкающую к Большому залу. Там вы получите дальнейшие инструкции.       Буквально через секунду после того, как она договорила, по толпе пронёсся громкий шёпот: голубое пламя окрасилось в алый, из кубка вырвался сноп искр, и МакГонагалл поймала кусок обгоревшего пергамента, тлеющего голубыми искрами.       — Чемпион Шармбатона — Антуан Гризманн.       Казалось, потолок содрогнулся от грохота аплодисментов, но не успели они затихнуть, как пламя вновь окрасилось в ярко-красный и выплюнуло второй кусок пергамента.       — Чемпион Дурмстранга — Маттейс де Лигт.       На этот раз к громким и частым хлопкам присоединились крики — студентов Дурмстранга здесь было меньше двадцати, но они низким басом и оглушительным свистом перекрывали всех присутствующих.       И снова кубок ожил до того, как стихли последние крики. Двое чемпионов уже скрылись за дверьми, ведущими в Большой зал. Сейчас оставалось узнать имя последнего, которому предстояло защищать честь их школы. Лео вдруг осознал, что задержал дыхание, как перед нырком в воду.       — Чемпион Хогвартса — Френки де Йонг, — громче, чем остальных, объявила профессор МакГонагалл. В её голосе были слышны нотки гордости, и Лео сразу понял, что мальчик, представляющий их школу, с Гриффиндора.       Как бы это ни было противоречиво, сейчас Лео тоже испытал гордость. Распределяющая шляпа предлагала ему совсем другой факультет, но Месси, ведомый тогда желаниями отца, упросил её позволить ему искать славу в другом месте. Он ни разу не пожалел о своём выборе: Гриффиндор дал ему многое, и сейчас Лео действительно мог назвать этот факультет своим, несмотря на не раз возникающие сомнения.       На секунду он поймал взгляд чемпиона Хогвартса, направленный чётко на него. Лео отсалютовал ему и улыбнулся прежде, чем мальчик покинул помещение.       Именно в этот момент Месси понял, что сильнее должного хочет, чтобы Хогвартс победил.