***
Выйти из Больничного крыла удалось только следующим вечером. К этому моменту кости срослись, а Лео припомнил весь арсенал отборных ругательств на двух известных ему языках. Но, как выяснилось в дальнейшем, это было меньшим из всех возможных зол. В последние полчаса до выписки огромные деревянные двери ударились о стены, когда в помещении появился неожиданный гость. — Мистер Месси, добрый вечер! — затараторил с порога Френки, громко топая к койке, занимаемой Лео. — Вся школа говорит о том, что вы и директор Роналду находитесь в Больничном крыле, но никто не знает причины. Что случилось? Месси невольно обернулся на Криштиану и нахмурился, пытаясь в мгновение сообразить, как должен реагировать на подобный вопрос от студента, непосредственно присутствующего в кадре в тот момент, когда пострадавшие получали свои травмы. Тогда визит де Йонга вкупе с его взволнованным внешним видом выглядел крайне нелогично, только если… Если он действительно помнил события прошлой ночи. — Это был несчастный случай, в результате которого нам немного не повезло, — на ходу изобретая оправдание, ответил Месси под почти дьявольским взглядом Роналду. Кажется, в этот момент они подумали об одном и том же. — Так значит правда? У вас с директором Роналду была дуэль? — охнул Френки и невольно подобрался ближе. — Все только об этом и говорят! Лео от такой наглости и одновременно глупости едва ли не подавился. — Что? — Ой… То есть я очень рад, что вы в порядке, мистер Месси! — де Йонг вдруг покраснел, осознав собственную оплошность. — Вижу, вы почти поправились. Мне нужно идти, потому что… Потому что я ещё не попрактиковал то занятие, о котором мы с вами говорили в последний раз на нашем занятии! Как же оно… Забыл. В общем, хорошего дня, мистер Месси! — почти пропищал Френки и тут же удалился так быстро, будто его здесь и не было. — На занятии, значит, — задумчиво протянул Криштиану, игриво подпирая подбородок ладонью и хмыкая. Лео почувствовал себя шкодливым ребёнком, которого родители застукали рядом с разбитой вазой, но быстро взял себя в руки и сконцентрировался на главном вопросе, находившимся теперь на повестке дня. — Сейчас важно не это, — отрезал он и первым поднялся с постели. — И ты понял, о чём я. — Конечно, — саркастично улыбнулся Криштиану, но затем вмиг посерьезнел. Уже через десять минут они полностью сменили локацию. — Профессор МакГонагалл, какого х… что случилось со студентами? Я должен был допросить их на предмет возможного вмешательства посторонних лиц в процесс проведения Турнира! — влетев в кабинет директора, с порога начал задавать вопросы и возмущаться Лео. Следом за ним в помещении оказался и Роналду, чьё присутствие тут было по умолчанию нежелательным. — Во-первых, мы должны обеспечить прозрачность проведения Турнира, а во-вторых, нашей целью является пресечение любой возможности нанесения урона его участникам, и поэтому я должен был провести допрос, профессор. Кто принял решение о стирании краткосрочной памяти у де Лигта и де Йонга? — не позволяя директору вставить слова, продолжил Месси. Он, ожидающий критику своих слов со стороны Криштиану, в его лице неожиданно обрёл союзника. — Ответственность за своего студента несёт директор школы, в которой он обучается, и, соответственно, любые решения относительно Маттейса де Лигта принимать должен я. Кто позволил британскому Министерству и руководству школы Хогвартс распоряжаться моим правом? — в его словах так отчётливо читалось «Я согласен с поганым аврором», что Месси с гордостью зафиксировал в сознании этот момент. Более того, если до визита в этот кабинет Лео фактически утвердился в мысли о том, что именно Роналду ответственен за ночное происшествие, то сейчас он вынужден был исключить этот вариант по целому ряду причин. — Лео, директор, добрый вечер, — профессор МакГонагалл уважительно склонила голову, не поднимаясь из-за стола для пространных приветствий. — Решение в данном случае принимало Министерство Магии, поскольку события прошлой ночи и память студентов, которые стали причиной их возникновения, угрожали тайне заданий Турнира. Разумеется, для первого этапа был подготовлен другой ряд испытаний, но, как организатор мероприятия, британское Министерство Магии не может позволить себе невмешательство в ситуацию. К тому же студенты уже завтра должны будут приступить к первому заданию, поэтому кураторы Турнира вынуждены были ускорить ликвидацию последствий происшествия. Судя по всему, разговор можно считать официально оконченным. Лео ещё несколько минут переминался с ноги на ногу, стоя в дверях кабинета директора Хогвартса, но так и не решился сказать то, что думал на самом деле. Ему определённо не понравилось то, что решения, касающиеся безопасности студентов, принимались без участия уполномоченного лица, то есть него самого, но выбор был уже сделан. Конечно, любую информацию в сознании возможно восстановить при должных усилиях, вопрос лишь в необходимости принятия последствий, и в данном случае возможное уничтожение неокрепшего разума школьников определённо будет слишком большой платой за ничтожные крохи правды. Пришлось смириться с поражением. А за всеми шпионскими играми Месси и правда забыл о том, что уже завтра стартует Турнир Трёх Волшебников.Глава 8. Значение памяти
16 мая 2021 г. в 13:53
— Переломы… Рваные раны… Да, от таких клыков шрамы точно останутся.
Лео, услышав невнятное бормотание, попытался открыть глаза и тут же пожалел об этом — даже тусклый свет, исходящий, видимо, от нескольких керосиновых ламп, надавил на череп так, что Месси показалось, будто он на мгновение ослеп. Поморщившись, он подслеповато огляделся по сторонам и почувствовал, что тело от плеча до ноги прострелило дикой болью, словно нервы под кожей передавили намертво.
— Надо выпить. Кости сами собой не срастутся. То же касается и вас, мистер Роналду, — строгий голос целительницы узнался сразу. Без сомнения он принадлежал мадам Помфри. В её компании когда-то приходилось проводить много дней после незапланированных агрессивных конфликтов с сокурсниками.
Лео попытался повернуться, но встретил сопротивление в виде чьей-то руки, а затем строгий голос.
— Чтобы встать завтра на ноги, вам обоим придётся очень постараться, — мадам Помфри поджала губы и пихнула каждому по стакану, тут же отходя в другой конец палаты. Видимо, они тут были не одни.
К счастью, она не стала утруждать и без того воспалённое сознание оглашением списка поломанных костей в теле, и всё, что оставалось сделать Лео, — это выпить мерзкое на вкус варево болотного цвета. Уже сейчас рёбра надёжно закреплял компресс, из-за которого даже не получалось двинуться в сторону.
Значит, всё обошлось.
Где-то справа от него Роналду начал отплёвываться от вкуса напитка — должно быть, в его краях такие изощрения лечебной магии отсутствовали.
— Это мерзко, — вставил он никому не нужный комментарий, но никакого ответа ожидаемо не получил. — Я не стану это пить, — Криштиану предпринял ещё одну попытку.
— Ваше право, — раздражённо ответила целительница, не отвлекаясь от своих дел. — У вас сломаны кости в руке, ключица и половина рёбер. Раны от укуса я смогу залечить и без приёма лекарств внутрь, но с таким количеством повреждённых костей справится только «Костерост». И о чём только школа думает… Собаки…
Криштиану ничего не ответил, видимо, про себя оценивая дальнейшие перспективы. Месси знал, что мадам Помфри не лукавила, а значит, выхода было всего два: либо выпить тошнотворное снадобье, либо остаться в больничном крыле на ближайшие пару месяцев.
Поэтому Лео просто зажмурился и, выбросив из головы все мысли о предстоящем послевкусии, которое не смоется с языка ещё несколько дней, осушил свой стакан до дна, едва справившись с рвотным позывом. Дикая жажда, сушащая горло, словно раскалённые угли, стала лишь сильнее, но, разумеется, у прикроватной тумбы графин с водой или тыквенным соком никто предусмотрительно не оставил.
Судя по невнятному стону сбоку, Роналду решил пересилить себя и тоже ускорить процесс лечения.
— Маттейс в порядке? — глухо спросил он, тут же закашлявшись и застонав от последующей боли — все сломанные кости давали знать о себе им обоим.
Восстановить все прошедшие события в голове оказалось сложнее, чем Лео думал изначально, — мозг отказывался работать и совершать хотя бы малейшее усилие, направив все свои ресурсы на скорейшее заживление повреждений и абстрагирование от той всепожирающей боли, которую Лео успел испытать в лесу.
Сбежавшие ученики… Трёхголовые собаки… Боль в рёбрах и темнота — всё это мельтешило в сознании, но нисколько не приближало к возникновению ответов на главные вопросы: почему всё это случилось и что было дальше.
— Да, все ученики остались в целостности и сохранности. Чего не скажешь о вас вместе с...
— Надеюсь, Месси досталось больше. Иначе это будет несмываемый позор, — перебил её Криштиану. Кажется, даже в такой ситуации не язвить у него не получалось, а о попытке не принижать своего оппонента не приходилось говорить и подавно.
— Директор Роналду…
— Тебя псинка в рот взяла, Роналду. Я бы на твоём месте подумал о том, как можно открутиться от такой позорной ситуации, — игнорируя попытки целительницы остановить словесную перебранку, ответил Лео на слова ничуть не меньше пострадавшего Криштиану.
Он получил некое преимущество, очнувшись раньше и услышав, как колдовали над ранами на его теле, и поэтому теперь мог считать себя более осведомлённым о положении чужих дел.
Криштиану недовольно зарычал, но почти сразу же замолк — неизвестно, что именно пострадало в его организме, но, видимо, сейчас он реагировал на любую активность крайне негативно.
Месси попытался устроиться поудобнее, чтобы кровать не усугубляла и без того плачевное состояние, но потерпел поражение в борьбе с собственными не слушающимися конечностями. В итоге пришлось остаться лежать на спине и стараться не реагировать на тело, которое, кажется, просто перестало адекватно воспринимать всё то, что за последние годы выпадало на его непростую долю.
— Директор Роналду, ваш ученик сейчас беседует с профессором МакГонагалл и…
— Почему? Что с ним? — уже в который раз перебил Криштиану, но тон мадам Помфри нисколько не изменился.
— Не имею ни малейшего понятия. Могу лишь сказать, что после случившегося на нём осталась всего пара царапин, а первичный шок уже сошёл на «нет». Мистер де Йонг тоже в директорском кабинете. Доброй ночи, джентльмены. Надеюсь, вам удастся заснуть, хотя ночь, если говорить честно, предстоит ужасная, — она взмахнула палочкой, и два бокала опустились на прикроватные тумбочки — по одному на каждую. — Вода со снотворным. Оно вам понадобится.
Спустя ещё пару минут Месси остался в полнейшем одиночестве — компанию Криштиану едва ли можно назвать пригодной для совместного времяпровождения, да и компанией в принципе. Сомневаться в том, что всё будет так, как сказала мадам Помфри, к сожалению, не приходилось.
Лео попытался заснуть, но тщетно: из-за ощутимого дискомфорта в теле сон отказывался приходить на аудиенцию, и оставалось лишь стискивать зубы, чтобы просто не выть от боли в постепенно сходящихся в целое костях. Это долго, безумно долго даже в тех случаях, когда срастается рука, а сейчас было перебито слишком много мелких косточек, чтобы получилось расслабиться хотя бы на пару минут банально для того, чтобы спокойно заснуть.
И всё-таки в тот момент, когда осколки костей начали вставать на своё место, сдержать стон боли не получилось. Лео начал ругаться невпопад, но такие ощущения не помогло нивелировать даже это.
— Чёрт, я думал, что после всего срастание костей меня уже никак не тронет. Но это нереально больно.
Криштиану едва слышно хмыкнул.
— Можешь не начинать ржать и глумиться. Сейчас у тебя всё начнёт на место вставать, и тогда как девка завоешь.
Лео не видел, но почти почувствовал, как Роналду крепче сжал челюсти или закатил глаза, — его ответное молчание было красноречивее всяких слов.
Ещё какое-то время в душном помещении стояла тишина, прервать которую не было никаких сил. Заснуть так и не получилось, и, хотя сначала некоторая сонливость всё же присутствовала, примерно через час прошла и она — кажется, действие снотворного прекратилось, так и не успев полноценно начаться.
— Не спишь? Меня не вырубает даже успокоительное, — в конце концов Месси решил заговорить первым.
Едва слышное копошение справа сообщило о том, что и Криштиану тоже не может заснуть.
— Как насчёт десяти галлеонов на то, кто заскулит первым? Можем поднять ставку до ста, — Криштиану хмыкнул и тут же поморщился от характерной боли.
Спорить на слабость — это даже забавно. Если бы Лео мог, он посмеялся бы с большим удовольствием, но пока оставалось только спокойно согласиться.
— Давай на сотню.
И пусть нельзя сказать, что Месси настолько же беспечен и богат, как, видимо, Криштиану, но в целом недостатка в деньгах он никогда не испытывал. Пожалуй, по меркам латиноамериканского волшебного сообщества его семья считалась кем-то вроде элиты, вот только выгоды от этого не было ровным счётом никакой. Деньги — да, но существенную пользу Департаменту позволяли приносить единицам, а бразильская школа волшебства никогда не отличалась международными успехами, поэтому Хорхе Месси и решил кардинально изменить их жизнь переездом в Британию.
Ещё через десять минут тишина снова наскучила, но разбавить хотелось скорее не её, а боль, от которой приходилось плотно сжимать челюсти.
— Расскажи мне что-нибудь. Я хочу понять... например, почему ты сразу после школы пошёл за Волан-де-Мортом? В этом возрасте люди редко готовы к ответственности, а ты убивал ради него и даже отсидел задницу на полу Азкабана ради него. Должна быть причина. Нашёл идею убийства романтичной? А может, в школе обижали? Или родители недолюбили?
— Ты ходишь по очень тонкой грани, — Криштиану крепко сжал зубы, удерживая в себе то ли очередной поток оскорблений, то ли просто стон боли. — В школе я интересовался только книгами. Какие-то друзья у меня были, но сейчас эти связи не сохранились, и я не уверен, что смогу вспомнить хотя бы их имена. Они не были мне по-настоящему близки.
Нехотя Лео поморщился. Во время каждого такого разговора с Роналду он всё больше убеждался в том, что в них обоих действительно есть некоторые сходственные черты, как бы ни хотелось признаваться в этом даже самому себе.
— Людям я всегда предпочитал оттачивание своих умений, и это дало плоды. Мне было шестнадцать, когда Тёмный Лорд возродился, и я понял, что в школе мне банально давно скучно. Мои умения уже тогда были куда выше, чем у всех студентов более старших курсов, и мне хотелось больше. Тёмный Лорд готов был дать мне это — дать возможность убивать и при этом не быть наказанным. Всегда ли я был таким? Да. Своего первого маггла я убил, когда мне было пять. Может быть, не совсем намеренно, но мне казался мерзким тот факт, что недалеко от нашего поместья находилась их деревня. Тот грязнокровный ребёнок казался мне уродом. Недостойным жизни. И он умер в муках, потому что я хотел, чтобы его не было. Чтобы напоследок ему было очень больно. Всю жизнь в моём доме говорили, что грязнокровки достойны максимум того, чтобы служить нам. И это одна из немногих истин, в которой мои родители оказались правы.
Лео, в общем-то, не ждал того, что Роналду решит рассказать ему о своей жизни. И всё же, наверное, ему интересно понять того, кто кажется настолько отличным от понятия нормальности. Даже несмотря на объективную психическую нестабильность, он притягивал к себе других — рядом с Криштиану всегда находились верные ему ученики, смотрящие чуть ли не с обожанием, и это было странно, если вспомнить его садистские методы обучения.
— В чём-то я могу понять тебя, хоть это и парадоксально. Те же приступы агрессии, та же нелюбовь к тем, кто слабее меня, но методы решения ментальных проблем другие. Раньше, возможно, убийства могли быть оправданы ритмом жизни, текущим положением вещей в мире и прочей ерундой, но сейчас с этим сложнее, а ты явно хочешь встроиться в нормальный мир хотя бы ради возможности преподавать.
Скорее всего, говорить о подобном не стоило даже с очевидной целью прочитать мораль — едва ли такие разговоры были нормальными даже между не противоборствующими сторонами, что уж говорить о них — далеко не бывшем преступнике, что становилось очевиднее с каждым неосторожно оброненным словом, и им самим — одним из авроров, у которого, кажется, вопросы чести и справедливости должны быть доведены до автоматизма в самой идеальной их вариации, которую только можно представить.
— Кстати, я не думал, что ты ботан. Получается, то, что я видел в библиотеке, — это постоянная практика? У меня никогда не получалось заставить себя сидеть за книгами слишком долго. Это утомительно, да и знания сами по себе в моей голове никогда не укладывались таким способом. Всегда приходилось учиться… по-другому. — Навряд ли сейчас можно подумать, что на самом деле в школе Месси вечно сидел на последней парте и не подавал признаков жизни, потому что до этого полночи разрабатывал тактику на ближайшую игру по квиддичу вместе с капитаном команды. Учёба как таковая никогда не вызывала особой симпатии. — И всё же, Волан-де-Морт…
— Ты думаешь, я делал что-то ради него? Нет. Я убивал ради себя, я мучил людей ради себя, потому что мне нравится это, потому что я хотел и хочу этого. Лорд Волан-де-Морт никогда не был для меня господином в той мере, как для остальных. Он был просто средством для исполнения моих собственных желаний. Он не мог заподозрить меня в измене, потому что, когда он залезал в мои мысли, он видел только желание причинить боль. Он видел, что это питает меня, как и его, видел, что это приносит мне удовольствие, может быть, он даже видел во мне кого-то, похожего на себя...
Лео невольно хмыкнул. Пусть ему и не удалось застать большое количество Пожирателей в годы тирании Волан-де-Морта, те, с кем встретиться всё же не посчастливилось, твердили об одном, как один.
Тем не менее, Роналду на это никак не отреагировал и лишь терпеливо продолжил:
— В моей голове не было мыслей о предательстве. Мне просто было всё равно, и этого хватало. А потом... не срослось, — на его губах скользнуло некое подобие улыбки, а может, Месси только показалось. — Я принял это и пошёл дальше, хотя единственным моим будущим была тюрьма. Три месяца в Азкабане, которые оказались почти безболезненными: дементоры высасывают из человека радость, надежду и все прочие положительные чувства, но во мне никогда не было ничего хорошего. Я вернулся в Дурмстранг в двадцать, закончил получать образование, хотя это, конечно, было ещё скучнее, чем раньше, а потом просто занялся одной из немногих вещей, которая мне нравится. Я оттачивал свои навыки и продолжаю делать это и по сей день, а школа... Мне нравится быть в школе. Нравится преподавать. Мои методы стали менее жёсткими: я понял, что есть вещи поважнее беспроглядного насилия, да и с молодости стал спокойнее. Мои ученики дороги мне, и я точно могу сказать, что со мной они получают больше, чем в своё время получил от школы я. Что касается Хогвартса... У этой школы есть потенциал, но его губят мягкотелые преподаватели и недостаточно жёсткий отбор учеников.
Лео молчал, пожалуй, непозволительно долго, если думать о каких-либо приличиях, свойственных обычному диалогу. Разумеется, ему было что сказать в ответ на это непонятное откровение, если оно вообще им являлось — от Криштиану можно ожидать что угодно, но только не столь простой правды.
Месси нахмурился.
— Ты придумал всё это только что?
Судя по долгому молчанию в ответ, Криштиану то ли был удивлён тем, как быстро его застали врасплох, то ли наоборот озадачен столь непонятным вопросом.
— Нет. В моей жизни было достаточно ситуаций, когда мне приходилось врать, чтобы спасти свою шкуру, и разговор с недееспособным аврором, который сейчас и до палочки не дотянется, точно не пополнит этот список.
В ответ на то, как самодовольно Роналду хмыкнул, Лео лишь закатил глаза. На этот раз правда была на стороне Криштиану, и всё же такое поведение не могло не оставлять равнодушным, сколько бы Лео ни твердил себе об обратном.
— Ты прав. Но кости к утру заживут и…
И что, Лео?
— И всё же это просто не в моих интересах. Исповедь Пожирателя смерти, которому, кажется, просто некому было выговориться все эти годы, не входит в юрисдикцию Министерства. Хотя там всегда найдут, что можно использовать против тебя.
Криштиану тихо выругался на незнакомом языке. Быть может, то спровоцировал очередной приступ боли, а может, даже слова Лео. Сейчас, когда они были одни, а за прошедшую ночь на них обрушилось слишком многое, обдумывать каждое своё слово и шаг стало просто не под силу. Да и когда его, в принципе, интересовала необходимость вести себя осмотрительно? О попытках не задеть чувства окружающих не приходилось говорить и подавно — это давно стало чем-то неважным, да что уж там — кажется, в должной степени этим навыком Лео не обладал вовсе.
— Значит, мягкотелые преподаватели и недостаточно жёсткий отбор учеников? — нарушил тишину Лео, будто ещё как минимум через полчаса.
— Именно, — коротко прокомментировал Роналду и, судя по затянувшейся паузе, давать пояснения к собственной позиции он отказывался.
Лео решил предпринять ещё одну попытку.
— Кто тогда? Безумные Пожиратели, как то было в год правления Волан-де-Морта, и пара десятков чистокровных детей тех родов, потомков которых с годами становится всё меньше? Тогда меньше, чем через полвека, школу придётся закрывать.
— Я не оправдываю то, что развела здесь эта безмозглая шайка, — жёстко ответил Криштиану. — Иногда зажравшихся малолеток следует наказать, потому что это единственный способ сподвигнуть их к правильному пути. Но, когда в голове нет ничего, кроме желания беспроглядного насилия, результата не будет. Да и о каком результате можно говорить, если сами преподаватели чуть больше, чем ничтожества? Бесполезные учителя, отпрыски мерзких магглов… Это крах всех ценностей, которые наши предки передавали из поколения в поколение.
— Приспешники Волан-де-Морта никогда не обладали высоким интеллектом или способностью критически мыслить. Да и хоть какими-то выдающимися способностями зачастую тоже.
Вопреки ожиданиям, Криштиану на этот выпад, относящийся в теории и к нему тоже, никак не отреагировал.
— Если я правильно понял, из нашей школы ты уважаешь только студентов Слизерина. Почему?
— Дело не в уважении. Всегда есть некоторые... предрассудки. Хотя… Мне скорее просто всё равно.
— Среди них тоже есть грязнокровки, а половина выпускников именно этого факультета — слепые марионетки. Так уж повелось, что им полагается подчиняться тёмной магии, но, стоит только с ней столкнуться, и порядка девяноста процентов нагадят в штанишки от страха. Присмотрись к другим, если будет возможность. Например, наш чемпион… — Лео споткнулся о собственные мысли и замолчал. Если раньше в том, чтобы всеобще восхвалять Френки де Йонга не было чем-то зазорным, потому что на то были все причины, то сейчас, произошедшее в лесу запятнало его репутацию, по крайней мере, для Лео, в глазах которого он был едва ли не идеальным студентом. Пробрался бы в лес кто другой, обошлось бы просто дисциплинарным взысканием: тот же Месси, сбежавший в школьные годы в Запретный лес, не вызвал бы у учителей удивления, но сейчас… Ситуация была диаметрально противоположной.
Лео понял, что должен озаботиться этим вопросом сразу же, как только собственные ноги позволят встать с чёртовой койки. Всё это не могло произойти просто так — причина просто обязана была быть, потому что… Потому что так банально подсказывала интуиция. На последнем их занятии Френки мялся, будто бы хотел сообщить что-то безумно важное, но отчего-то не сделал этого.
Сам ли он нашёл лазейку? Было ли это в его голове хорошей идеей — попытаться сжульничать, чтобы не ударить в грязь лицом перед своими соперниками, учителями, перед самим Лео, который в силу стечения обстоятельств стал ближе, чем должен был?
Может, что-то подтолкнуло его? Но что?
А может, это был кто-то?
Лео вновь нахмурился — он знал, что ничего не происходит просто так, и то, что случилось с де Йонгом, было ярким тому доказательством.
— Ваш чемпион..? — со смешинкой продолжил Криштиану, сбив в голове порядок мыслей Месси. Его будто бы не волновало, что представитель и его школы тоже оказался в подобной ситуации, а после они оба вышли абсолютно невредимыми, что случается с теми, кто забрёл в Запретный лес, не так часто.
Он уже был в лесу. Он шастал там, когда ты нашёл его, а потом вывернул всё в обычную прогулку.
Но кто гуляет в Запретном лесу, когда становится скучно?
Каждый, кто оказывается там, всегда ищет что-то.
— Я должен был попасть на Слизерин, и это было бы абсолютно обоснованно, но отец хотел видеть своего сына на Гриффиндоре, и жалеть об этом выборе мне не пришлось ни разу, — как ни в чём не бывало, продолжил Лео, хотя надеяться на то, что ему удалось сгладить неловкую паузу в разговоре, не приходилось. — У меня даже патронус из категории чисто слизеринских, но это слабый факультет, хоть и носящий имя великого волшебника, — может быть, такое мнение сформировалось ещё задолго до поступления в Хогвартс благодаря науськиванию отца, но это не имело значения: с годами Месси лишь укрепился в этой позиции — в этом помогли и постоянные распри со слизеринцами, и действия последних во время войны.
— Как там поживают твои кости? Ещё не хочешь сдаться и подарить мне сотню?
Лео попытался чуть изменить своё положение, но по итогу стиснул зубы — новый виток боли не заставил себя ждать. Это просто невыносимо — очередное ребро, кажется, начало срастаться. Он знал, что будет больно, но сейчас прожигало буквально всю грудь, и терпеть это с каждой минутой становилось всё сложнее.
— Сдаться? Никогда. Ты проиграешь, Месси.
— Не сегодня, Роналду. Это будет твоя ночь позора, — парировал Лео, пытаясь фыркнуть для убедительности, но лишь стиснул челюсти, чтобы случайно не завыть. Боль обычно воспринималась спокойно, если она была резкой и проходящей, а вот такая — тупая и длительная — напрочь вышибала всю силу воли.
Они оба замолчали.
В итоге для обоих пациентов ночь оказалась почти бесконечной. Часы шли ужасно медленно, а заснуть, разумеется, не получалось. Разговаривать больше не хотелось, потому что лимит любезности был безнадёжно исчерпан, но и отвлечь себя стало совсем не на что.
Скоро за окном засветало, солнце начало забираться всё выше, и, когда со стороны коридора начал слышаться отдалённый шум, внимание сонного разума привлёк шум со стороны окна.
Чёрный ворон размером с крупную сову постучался в стекло, недовольно гаркнул, походил вдоль покатого подоконника и в итоге разбил стекло мощным клювом. Залетев в комнату, он уронил письмо на адресата и приземлился на него грузным телом. Дальше произошло сразу несколько вещей: ворон вновь начал издавать угрожающие звуки, Лео понял, что сдерживаться больше не может, снова раздалось мерзкое карканье, и буквально сразу же от стен огромного помещения срезонировал звучный вскрик Криштиану. Ворон начал ходить взад-вперёд и клевать Роналду в пальцы.
— Это нечестно, — проворчал Криштиану, с трудом поднимая руку и поглаживая птицу по голове. — Прости, друг, для тебя сегодня ничего. В Большом зале тебя покормит кто-нибудь из моих учеников. Лети.
— Вот теперь я смогу заснуть, — Лео наивно попытался посмеяться, но, почувствовав уже ставшую невыносимой ноющую боль, промычал. Теперь-то сжимать зубы нет причин — проигравший уже нашёлся. И всё было бы хорошо, но прямо сейчас появился новый повод для беспокойства: Роналду получил письмо, а Лео... даже не знал, что от этого ждать. Он в любом случае разберётся в ситуации, разумеется, но уж точно не сейчас — после бессонной ночи виски пульсировали, казалось, как никогда прежде.
Птица издала недовольный звук и пролетела через проделанную собой же дыру в окне. Кривя лицо, Криштиану вскрыл письмо, пробежался глазами по строкам и, довольно хмыкнув, разорвал его на мелкие кусочки.
В голове Месси имя Криштиану окрасилось в красный.