Спустя всего пять дней после окончания второго этапа Турнира Икер вновь оказался в стенах Хогвартса, аргументировав свой внеочередной визит необходимостью улаживания вопросов с руководством. Только проблема состояла в том, что всё время от прибытия и до отбытия он провёл в компании Серхио Рамоса, которого руководством чего бы то ни было назвать можно с большой натяжкой.
Ещё через неделю Касильяс снова постучал в комнату преподавателя Полётов на мётлах и, здороваясь, протянул ему огромную коробку шоколадных лягушек. До этого момента Серхио даже не знал, что в продаже бывают подобные, а Икер наотрез отказался рассказывать, где раздобыл такое богатство. Сказал всего лишь, что это мелочи, о которых не стоит даже беспокоиться.
И Серхио не беспокоился весь день. Вообще ни о чём, если подумать, потому что старый друг с собой приносил спокойствие и надёжность. Он не тянул в прошлое, как всё, что окружало Рамоса изо дня в день, но был частью тех дней, которые можно без раздумий назвать счастливыми. Этот парадокс далёкому от философских рассуждений Рамосу никогда не удастся разрешить, поэтому он принимал роль Икера в своей судьбе такой, какой она должна быть по настоянию кого-то свыше. Пусть он будет прошлым, которое не приносит боли, и настоящим, которое освобождает от памяти о той части прошлого, что заставляло душу болеть.
Вот так сложно и одновременно с тем просто. В моменте, когда смеёшься над очередным рассказом о глупостях министерских служащих — просто, но дальше, в перспективе, когда остаёшься в одиночестве и начинаешь думать — сложно. Потому что Серхио просто не знал, почему его жизнь начала меняться.
В третий раз Рамос начал догадываться, что целью визита Главы отдела Министерства Магии является не общение с МакГонагалл, а встречи именно с ним. Икер снова пришёл с подарками, поэтому Серхио жевал таящие во рту ириски, прогуливаясь по берегу Чёрного озера в ставшей уже привычной компании.
— Был на днях в Бразилии, — Касильяс снова начал рассказывать историю, приключившуюся с ним на минувшей неделе. Почему-то Рамосу уже начало казаться, что служба в Министерстве бывает крайне забавной, хотя раньше она казалась ему почти что катастрофой. — Бразильский министр пригласил британскую делегацию на переговоры о продлении товарного сотрудничества. Наша сторона поставляет готовую продукцию, по большей части палочки, а от них мы получаем материалы. Выгодно всем, но не суть. Речь не об этом, — разумеется, им обоим было понятно, что подобные глобальные задачи бывшего спортсмена мало интересовали, поэтому следовало перейти к сути. — Он нас позвал на ужин. Приходим, садимся, а в тарелках лежит что-то тонкое и длинное. Ну, мясо какое-то. Мы дружно решили, что это какие-то насекомые или пресмыкающиеся, поэтому сразу вежливо отказались, сославшись на коллективную аллергию на подобное мясо. И прикол в том, что мы все перепутали Бразилию с Тайландом. Это там нам обычно всякую земноводную живность дают. А это оказалась обычная говядина, и на следующий день мы с министром пошли на мастер-класс по приготовлению этого блюда. Он так долго над нами смеялся, что потом даже отправил Кингсли сову с информацией о том, что ликвидировал безграмотность Касильяса, поэтому ко мне теперь можно обращаться за приготовлением бразильских национальных блюд. К слову, да, я правда кое-чему научился, поэтому угостить могу не только покупными сладостями.
Серхио почему-то с трудом представлял Икера, готовящим что бы то ни было. Хотя… наверное, он был бы в бытовых вопросах куда лучше нерадивого испанца. Даже в свои двадцать девять Рамос плохо справлялся с бытовой магией и ровно так же плохо справлялся с работой руками. Когда-то он отнюдь не скромно считал, что весь его магический гений сосредоточен в искусстве игры в квиддич, поэтому любые другие дисциплины давались с огромным трудом.
— То есть, теперь я могу напроситься к тебе на бразильский ужин? — весело хмыкнув, спросил Серхио. – У меня-то руки из ж… не тем концом вставлены, то есть. Работаю в школе, потому что тут меня кормят эльфы.
Шутка получилась немного печальной, а намёк самым что ни на есть прозрачным. По крайней мере, для всех разумных людей, включая Икера. Иначе достаточно сложно объяснить то, что он начал улыбаться. И всё было бы слишком хорошо, если бы сам Рамос понял, что буквально напросился на приватную встречу. Есть кое-что, что не менялось даже с возрастом, и привычку сначала говорить, а уже потом, когда-нибудь в далёком будущем, думать Серхио пронёс с собой через года.
— Ради такого гостя придётся постараться не облажаться, — Касильяс даже не пытался шутить, и по его серьёзному тону это было понятно. — А ты? Откуда фингал? Только не говори, что подрался с кем-то. Опять…
Они оба знали о взрывном характере Рамоса, поэтому подобный сценарий исключать было уж точно нельзя. Только в прошлом месяце он умудрился поцапаться с ворчливым волшебником в Хогсмиде, потому что тот узнал в преподавателе Хогвартса бывшего служителя Тёмного лорда. Разумеется, ко всем прочим достижениям этого события относилось и то, что Серхио пребывал в приличном подпитии, о чём и доложили МакГонагалл после жалобы на её сотрудника. Спасло только доверие и в некотором роде сочувствие, ведь о слезливой истории брутального испанского спортсмена не слышал разве что глухой.
— Первокурсник без разрешения влез на метлу и полетел на ней прямо мне в лоб, — Серхио почти что зашипел, вспоминая о недавнем инциденте. Он терпимо относился к детям, но иногда… То есть, в общем-то, почти всегда. Иными словами, преподавать ему не очень-то нравилось. — Я так выпорол его, когда смог поймать. Он потом из задницы прутья доставал, мелкий упырёныш.
Совершенно неожиданно для Рамоса Икер засмеялся. Эта детская злость, не подходящая к лицу солидному на вид мужчине с колючей бородкой и руками, полностью забитыми свойственными всем испанцам татуировками, не могла не забавлять. Серхио весь состоял из контрастов. Он словно всё ещё оставался молодым волшебником, которого впереди ждала интересная жизнь и громкая карьера, но прятал лёгкость и задорность за стеной ненависти буквально ко всем в этом мире.
— У тебя большое будущее в преподавании, — абсолютно серьёзно ответил Икер на гордое заявление о порке, явно подразумевая под этим саркастичную шутку.
— Да-а-а, я даже не сомневаюсь в этом. Выпорю ещё парочку идиотов в сезоне, а потом они научатся соблюдать технику безопасности из страха перед прутьями в штанах. А вообще…
Серхио планировал рассказать о том, как его стараниями сборная Слизерина по квиддичу пополнилась новым бойцом, а точнее, новым загонщиком. Мальчишка с начала учебного года бегал за ним, называя кумиром детства и явно заигрывая на самолюбии бывшего спортсмена. В итоге, результат им был достигнут, ведь Рамос по доброй воле тратил свободные вечера на то, чтобы подготовить третьекурсника к просмотрам на следующий сезон, а совсем недавно капитан слизеринцев доложил, что студент прошёл испытания и будет в команде уже осенью. Это ли не личный успех Серхио?
Но всё это меркло в сравнении с тем, что Рамос видел перед собой. Гуляя по берегу, они с Икером — или только лишь Серхио? — упустили из вида приближающийся корабль делегации из Дурмстранга. Казалось бы, что нового можно увидеть на нём? Всё те же глупые мальчишки, подчиняющиеся воле законченного садиста, слонялись туда-сюда по его поручениям, кто-то сумасшедший всегда тренировался на палубе, и изредка откуда-то изнутри доносился стук посоха. Скорее всего, это Роналду в очередной раз кого-то наказывал. Но сейчас… сейчас Рамос остановился и посмотрел вперёд, на трап корабля, как напавшая на след охотничья псина.
— Чехо, пошли. Это не твоё дело, — Икер, очевидно, не мог не понимать, что именно так взволновало его спутника. Его пальцы осторожно, даже бережно обхватили запястье Серхио, имея целью приведение его в чувство, но…
— Всё, что связано с
ним — моё дело, — прошипел в ответ Рамос. И всё же, удерживаемый чужой рукой, он не двинулся с места. Было ли дело в нежелании обижать Икера? Скорее, бесстрашный Серхио попросту боялся открытой конфронтации с Криштиану, ведь даже в лучшие свои годы он не мог одержать над ним верх.
Тем временем одинокая тень, в которой отлично угадывалась надежда британского аврората по фамилии Месси, спешно засеменила в сторону замка, а хозяин корабля поднялся по трапу и скрылся за палубой. Всё это так очевидно, что даже… даже завидно. Да, пожалуй, единственная до сих пор живая эмоция могла быть обозначена именно так. Серхио просто завидовал Криштиану и тому, что, сломав так много жизней — сломав его, Рамоса, жизнь, — Роналду может стать счастливым.
— Заканчивай бредить, Торнадо. Ты не в детском саду, чтобы вечность злиться на человека из-за своих же ошибок, — голос Икера теперь звучал куда холоднее, а Серхио даже не догадывался, что он может обижаться на что-то. Точнее, именно на него. — Хватит, идём отсюда.
Касильяс, не спрашивая, потянул Серхио в сторону замка. То есть, в общем-то, ровно туда же, куда своей кривой гномьей походкой прошлёпал недавно Месси. Почему-то сама мысль о том, чтобы встретить достопочтенного аврора и сообщить ему о том, что их с Криштиану секрет — каким бы он ни был в действительности — раскрыт, было важнее того, что Икер не заговаривал до того момента, пока за его спиной не хлопнула дверь спальни Рамоса. Усадив его, всё ещё исходящего ядом и злостью, на кровать, Касильяс опустился на пол, тем самым, очевидно, испачкав свою дорогущую мантию, и взял отчего-то непривычно холодные руки Серхио в свои.
— Ты ищешь поводы, чтобы злиться на него. Он пошёл дальше, а ты — почему ты не можешь?
Эти слова прозвучали так правильно, как будто вторя тому, о чём сам Серхио спрашивал себя уже не раз. Он находил причину в Жераре, в своей загубленной карьере, в изгаженной чужой смертью душе, а затем повторял заученные слова снова и снова. Жерара не было рядом уже так долго, что неизвестно, какой была бы их жизнь вместе, в отказе от спорта не было вины Криштиану, и даже последний идиот это понимал, а кровь на руках оставалась лишь его, Серхио, ответственностью. Он принимал решения и шёл по выбранному пути, но всё это неважно. Неважно ведь? В итоге виноват был всё равно Роналду с его фанатичностью. Не Жерар, потому что он пошёл за безумцем, а Роналду, потому что сумел пленить разум богатого британского бездельника. Из-за его влияния Пике выбрал идею, а не их с Серхио отношения.
— Он сломал мне жизнь, — словно подводя черту под своими сумбурными мыслями, ответил Рамос. Икер тяжело вздохнул.
— Каким образом?
— Жери.
Всего одно слово, которое что-то должно было объяснить. Серхио, уже явно переросший подростковый возраст, всё равно оставался совершенно незрелым. Смотрел волком, часто хмурился, когда не мог сдерживать эмоции, и жестикулировал ярче, чем положено в его положении и возрасте. Он не хотел меняться, потому что не видел в этом необходимости. Не видел жизни вне своих воспоминаний, где продолжал быть шальным мальчишкой без царя в голове.
— Он не вспоминает о тебе в Азкабане. Просит привести мать, чтобы поплакать у неё на плече, как последний слюнтяй, но ничего не говорит о тебе, Чехо. Вообще.
Голос Икера звучал чуть хрипло. Он говорил тише, словно делился тайной или же общался с маленьким ребёнком и пытался заранее смягчить его беспочвенный гнев.
— Ему не до меня, Икер. Он же в чёртовом Азкабане! — вообще никак не отреагировав на изменения в чужом поведении, закричал Серхио. Почему-то ему до сих пор было важно оправдать Пике и всё, что тот делал раньше.
— Закрой глаза, ладно? — громко выдохнув, попросил Касильяс. Он подушечкой большого пальца погладил раскрытую ладонь Серхио, надеясь на то, что он, тактильный, поддастся чему-то привычному. То есть прикосновениям. Когда-то он таким и был. Обнимал, когда счастлив, и толкал, когда зол. Ему нужно было касаться человека рядом с собой, иначе любые реакции считались неправильными. — Закрой. Без вопросов.
Серхио пытался заговорить, но Икер от просьб перешёл к требованиям. Отказать его мягкому голосу при желании можно, но вот холодный тон начальника непререкаем. Поэтому пришлось подчиниться.
— Помнишь твою последнюю игру за «Торнадос»? — дождавшись, пока Рамос закроет глаза и расслабиться, спросил Касильяс. В ответ прозвучало урчащее «угу», подтверждающее, что можно продолжить разговор. Тихий и вкрадчивый голос Икера успокаивал, буквально убаюкивал вспыльчивого Серхио, но по мере развития рассказа он и правда успокоился.
***
Этой ночью на всей территории магической Британии ожидались ливневые дожди, но, вопреки всем заверениям синоптиков, к началу матча регулярного чемпионата по квиддичу небо полностью очистилось от тяжёлых дождевых облаков. На стадионе «Татсхилл Торнадос» свой последний матч в этом году играла домашняя команда против гостей из Дорсета. В случае победы «Торнадос» стали бы победителями Лиги, чем вписали бы имя команды в историю квиддича.
Икер сидел на самом верху домашней трибуны болельщиков и, как полагается, кутался в небесно-голубой шарф с огромной буквой «Т» на каждом из его краёв. В общем-то, он никогда не был ярым болельщиком какой-то одной команды, но дружба с Серхио Рамосом сделала его столь же фанатичным мечтателем, каким был и сам загонщик «Торнадос».
В свой последний день на метле Серхио хотел сделать что-то особенное. Он хотел не просто поучаствовать в победе, но и стать важной деталью в механизме решающей игры. Это было заметно даже с трибуны.
— Рамос сегодня неистов. Он успевает буквально везде. Его бладжер выбил квоффл из рук соперника, и вот он снова рвётся в бой. Спортивному миру будет не хватать твоей испанской ярости! — звучал громогласный репортаж комментатора, вслед за которым загудели и другие голоса. Серхио влюбил в себя буквально всех болельщиков клуба, потому что не проникнуться его искренностью и самоотверженностью было невозможно. Ни один волшебник, желающий успеха «Торнадос», не мог сказать, что загонщик Рамос должен покинуть команду. Так говорили те, кто поддерживал остальные двенадцать команд в Лиге, ведь Серхио стал проблемой для всех. С началом матча он становился худшим кошмаром каждого охотника из числа противников, и этот самый день — его прощальный день в квиддиче — был радостным для всех, за исключением болельщиков «Торнадос».
— Подумай, Серхио. Подумай и оставайся с нами! Ты так хорош, — комментатор явно задался целью отвесить с десяток комплиментов загонщику команды хозяев поля. Стоило отметить, что каждый комплимент был отпущен исключительно по делу.
Матч закончился спустя всего два часа, когда ловец «Торнадос» сумел поймать снитч. К этому моменту в ворота хозяев попал всего один квоффл, а противоположные ворота были поражены трижды. Если бы в магических видах спорта так же, как в маггловском футболе, присуждались награды лучшим игрокам, в этот раз статуэтка определённо досталась бы Рамосу.
Он плакал, уходя с поля, а вслед ему хлопали и свистели болельщики небесно-голубых. Кто же знал, что спустя несколько лет его успехи омрачатся иного рода достижениями.
Пока же Икер мог себе позволить спуститься в подтрибунное помещение и, пользуясь чиновничьими правами, попасть в закрытую зону. У самой раздевалки хозяев он дожидался Серхио, а вместе с ним и остальную команду. Этой огромной толпой они направлялись в ближайший паб, чтобы отметить чемпионство и достойно проводить Рамоса в его свободное плавание.
— Я послал Жери сову. Он должен прийти в паб, — на всякий случай сообщил Серхио Икеру, когда тот, обняв триумфатора, повёл его к выходу со стадиона. Молодой испанец продолжал плакать, вспоминая свои достижения в спорте и рассказывая, чего ещё хотел добиться в ближайшие годы. У него должна была быть длинная карьера, полная взлётов и падений, и прощальный матч… — А, нет, прощальный матч должен быть именно таким, — улыбнувшись сквозь слёзы, подытожил он. — Я не рёва, не смотри на меня так. Эй, Икерито, это же мой грустный вечер. Ты почему такой печальный?
Он умудрялся быть одновременно весёлым и грустным. Рядом с ним хотелось жить, потому что настоящие, искренние эмоции не могут не заражать. Касильясу как будто нужен был кто-то такой, чтобы научиться по-настоящему чувствовать, а не идти за голосом разума.
— Да так. Ты шарф мне слезами залил, вот думаю, отчистится ли всё это моими посредственными навыками бытовой магии, — отшутившись, Икер потрепал и без того лохматого Рамоса по волосам.
— Если что, отстираем руками. Мы же не гордые, да, большой начальник?
Казалось, Серхио просто нужно было смеяться, чтобы чуть меньше грустить, и Касильяс поддавался его влиянию. Он даже пошёл танцевать, когда Серхио, уже слегка поднабравшись, потянул его за руку к свободному от столов месту в тесном пабе.
— А что, если я ошибаюсь? Я ведь уже не смогу вернуться сюда. Не смогу быть с ними, — явно расчувствовавшись, пробубнил Рамос в плечо Икеру, когда тот, обняв его за пояс, как-то немного нелепо переступал с ноги на ногу, уже даже не пытаясь изображать какие-то танцы. Остальные игроки скакали, как безумные кони, под быстрый ритм третьесортной музыки, а Серхио и Икер в этом коллективном безумии просто стояли. Серхио слегка подрагивал. Всегда такой уверенный в себе и решительный, он вдруг показал себя уязвимым.
— Ты уверен в том, что так будет лучше? — спросил Касильяс, даже не пытаясь изобрести какие-то аргументы в пользу любого из решений.
— Да. Думаю, да, — слегка кивнув, ответил Серхио.
— Тогда выбор очевиден, м?
— Спасибо, Икерито. Ты так херово поддерживаешь, что мне как-то автоматически становится легче.
Серхио снова начал смеяться, как будто и не было этого момента слабости. И всё же он продолжал сопеть в плечо Касильяса, пока они топтались на месте в толпе игроков «Торнадос».
Спустя какое-то время атмосфера весёлой грусти сошла на «нет». Причём буквально за одно мгновение. В двери паба, пошатываясь и держась за плечо друга, ввалился Жерар Пике. О, этого человека Икер успел прекрасно узнать, даже видя его исключительно издалека. Абсолютно пьяный и явно не настроенный на праздник в честь Серхио, новый гость вытянул его из толпы и, что-то сказав, дико заржал. Его друг, надо отдать ему должное, был совершенно трезв и вообще никак не реагировал на ужимки Пике, но при этом и усмирить его не пытался.
— Жери, погнали к нам. И… эээ… Криштиану? Много слышал о тебе, круто, что ты зашёл. У нас тут прощальная вечеринка.
Рамос говорил достаточно громко, поэтому Икер со своего места мог слышать. И всё это выглядело, как глупая ссора двух старых супругов, где один партнёр упрямо пытался склеить то, что даже не живо, а второй искал причину, чтобы всё испортить.
— Да насрать на твой квиддич. Мы с Кришем важное поручение выполнили. Там такой пожар был.
Пике снова заржал, пытаясь руками показать масштаб описываемого им пожара. А дальше началась ссора, потому что прямо после слова «насрать» Серхио сжал кулаки и готов был отстаивать свои интересы. Видя, что в ходе словесной перепалки он начинал терять терпение, Касильяс всё-таки пришёл на помощь и оттащил вспыльчивого испанца к себе за спину.
— Если есть желание — проходите, если нет — прошу на выход, — ледяным тоном сказал двум новым визитёрам он. Теперь уже настала очередь Пике сжимать кулаки, в ответ на что Икер лишь хмыкнул. Ох, и создаст же он себе проблем, если только попробует замахнуться.
— Министерская крыса, пшёл нахер отсюда, — зарычал пьяный сопляк, чем развеселил одновременно Криштиану и Касильяса. Первый просто потащил своего приятеля на выход, причём буквально выволок его за двери и уже там уронил на землю. Остальное было не интересно.
Серхио погрустнел ещё сильнее, чем раньше. Его настроение в принципе имело склонность меняться каждые несколько минут, но сейчас… да, пожалуй, в этом была причина.
— Я из-за него ухожу. У нас общее… дело. Надо проследить, чтобы Жери не обосрался, — признался Рамос, когда Икер уселся за стойку рядом с ним. — И я нужен ему больше, чем он мне. Просто… да чёрт знает, реально. Я привык, что близкие люди важнее успеха, понимаешь? Поэтому так вот, — разведя руки в стороны, он громко фыркнул и буквально тут же опрокинул в себя новую стопку огневиски.
Ничего не отвечая, Икер просто притянул Рамоса за плечо к себе, заставив почти что плюхнуться на него. Было во всём этом что-то настолько печальное, что даже зубы от жалости к ним обоим сводило.
— Если что-то будет не так, обращайся, ладно? Я буду рядом.
Хоть это и больно.
***
Серхио помнил тот день, причём даже лучше, чем следовало. Проблема восприятия состояла лишь в том, что Жерар и всё, что с ним было связано, в сознании должно отпечататься лишь как нечто положительное, а Криштиану — как чистое зло. Так обычно поступали дети, когда проходили рубеж взросления и сегментировали воспоминания, чтобы помнить и воспринимать только то, что нужно.
— Я ни с Пике, ни с Роналду раньше не общался, но в тот момент главным дерьмом мне показался именно твой Жери. Думаю, не надо объяснять, почему, — подытожил свой рассказ Икер, только сейчас отпуская запястье Рамоса и тем самым позволяя ему открыть глаза.
Но Серхио не просто отказался это делать — он ещё и упал спиной на кровать. Касильяс упорно хотел донести какую-то мысль, и она отчаянно билась в сознание Серхио, снова и снова предпринимая попытки пробить брешь в идеально ровной кладке стены упрямства и злости. Эта борьба объективной и придуманной реальностей причиняла почти ощутимую физическую боль. От неё хотелось избавиться, чтобы по возможности не чувствовать вообще ничего. Пустота подойдёт. В этот самый момент Рамос считал, что лучше так, чем рвать себя на части. Лучше быть никем и ничем, как это было с ним долгие годы после выхода на свободу.
Почему его вообще не могут оставить в покое?
— Нафига ты вообще пообещал мне помощь? — зачем-то решив сорваться на Икере, спросил Серхио. Спросил так, как будто даже не догадывался о том, каким будет ответ.
— Ты дорог мне, только и всего, — не думая ни секунды, откликнулся Касильяс.
— Я не заслужил всё это. И тебя не заслужил, Икерито. Брось ты всё это, — только сейчас открыв глаза и посмотрев на
друга, Рамос заговорил абсолютно серьёзно. Их разговор менял направления слишком быстро, чтобы успевать задавать маршруты. Получалось только плыть по течению.
— Да нет, думаю, ты ошибаешься.
У Икера был достаточно прямой и серьёзный взгляд. Он вообще не похож на всех, кто когда-либо был близок Серхио, потому что совсем не напоминал собой карнавал гуляющих туда-сюда эмоций. Если Икер говорил, то мало и исключительно по делу, а если смотрел, то
так. И ему автоматически начинаешь верить.
Таких, как он, на родине Серхио магглы называли El Santo. Святой. Святой Икер Касильяс, чёрт бы его подрал. Он лучшее, что случалось с испанским Торнадо по имени Серхио Рамос.
