***
— Бог ты мой, — Бардо замер посреди зала столовой, едва не уронив поднос. — Кто же вас так?! Или вы с холмов лицом вниз спускались?! Видок у топтавшихся на входе котов был тот ещё. Боевой раскрас, — коты Кира медленно помирали от зависти, — вселял первобытный ужас в постояльцев, рискнувших сегодня отужинать в гостинице. Синевато-винные пятна хаотично покрывали лица двух парней, концентрируясь преимущественно почему-то в районе губ и подбородка. И если смуглая кожа Асато несколько смягчала эффект, то на светлом покрове Коноэ следы горели, как фестивальные фонари в ночи, украшая не только его щёки, но ещё и шею. — Ну… Мы в лесу нашли чернику… Коноэ неловко указал на мешочек, прилаженный к поясу Асато, до краёв наполненный ягодами. — Ах, вот оно что, — Бардо махнул хвостом и присмотрелся к ребятам внимательнее. Теперь он и сам убедился, что это не синяки и кровоподтёки, а просто следы от сока, правда, вот эти два пятна у ключиц Коноэ подозрительно напоминают… — Кхем, — перехватив пристальный взгляд жёлтых глаз, Коноэ неловко поправил разъезжающуюся горловину своей туники — в пылу страсти Асато умудрился порвать завязки. — Тупой и ещё тупее, — мрачно подытожили со стороны. Рай, так и не отпив из своего стакана в руке, поставил его обратно на стол и смерил парочку «ягодолюбов» холодным взглядом. — Да я тебя, — Асато привычно ощерился, на него Рай действовал, как красная тряпка на быка. — Даже котята так не измажутся, как вы двое. Идеальная пара котов-идиотов, нечего сказать, — продолжал язвить белый кот. Коноэ несколько мгновений смотрел на Рая, потом переглянулся с Асато, кротко кивнул ему, раскрыл мешок и взял в горсть несколько ягод. Чёрный кот повторил его маневр и парочка, хищно покачивая хвостами, медленно начала ступать в сторону Рая. — Эй, особо одарённые, вы что удумали? — вздыбился он, почуяв неладное. Его атаковали внезапно. И если руки Асато Рай, шипя, ещё успел перехватить, то ловкая, испачканная ягодным соком ладошка Коноэ нашла свою цель. И кто бы мог подумать, что Рай умеет мявкать фальцетом?.. — Какие шумные детишки, — покачал головой Бардо, наблюдая за тем, как рассвирепевший, перемазанный черникой белоснежный кот, размахивая клинком, пытается прямо в столовой совершить двойное убийство с особой жестокостью, пока пара смеющихся камикадзе резво удирает сквозь окно. Вместе с рамой. Тигру оставалось только усмехнуться в усы и направиться на кухню, в поисках квимового уксуса. Надо же будет их чем-то отмывать потом, в самом деле…Черника.
5 января 2021 г. в 18:58
— Эй, Коноэ, посмотри, что это?
Собирающий неподалёку лекарственные травы Коноэ навострил уши, поднялся с корточек и, растирая затёкшую поясницу, направился на зов.
Асато стоял возле самой кромки соснового леса и сосредоточенно рассматривал что-то у себя под ногами. Там, среди привычных лесных трав и мхов, виднелись низкорослые, незнакомые кустарники. Они росли светло-зелеными островками, и цепь их убегала дальше в лес, под сень деревьев. Но не только этим примечательно было обнаруженное растение. Его тонкие веточки с мелкими зубчатыми листочками густо усеивали чернильно-черные ягоды. Асато присел и пропустил один изящный стебелёк сквозь сомкнутую руку, собирая ягоды. Коноэ опустился рядом, заглядывая тому через плечо. На смуглой ладони покоилось несколько заманчиво блестящих на свету плодов и пара округлых листочков. Кот поднёс руку к лицу, настороженно принюхался, а после протянул её Коноэ.
— Пахнут сладко… Как думаешь, они съедобные?
Нежный аромат показался знакомым. Коноэ ухватился за чужую кисть и буквально вжался носом в находку, пытаясь с помощью запаха поймать за хвост упрямую память. Поднял глаза, ещё раз осмотрел кусты, вновь склонился к руке Асато и…
В мозгу что-то щелкнуло.
— Черника! — воскликнул он, возбужденно постукивая хвостом по земле. — Это же черника!
Схватив самую крупную ягоду с раскрытой ладони, он смело отправил её в рот.
— М-м-м, — блаженно промычал Коноэ, лопнув во рту плод языком о нёбо. Сладковато-терпкий сок приятно тревожил не только вкусовые рецепторы, но и воскрешал воспоминания давно ушедших дней.
— Так вкусно? — Асато с сомнением переводил взгляд с лица своего котика на оставшиеся ягоды.
— Да, — кивнули ему в ответ. — Когда-то вокруг Каро было множество мест, где она росла, но Пустота всё уничтожила. Черника исчезла из наших лесов ещё до смерти моей мамы. Я совсем забыл о существовании этой ягоды.
— Вот как…
Асато ещё несколько секунд рассматривал незнакомые плоды, а потом решительно закинул их в рот. Прямо с листочками.
— Ну как? — Коноэ с интересом смотрел, как расслабленный Чёрный хвост напрягся и плавно изогнулся, подрагивая.
— Вкусно! Очень вкусно! — Синие глаза светились восторгом. — Давай соберём немного с собой!
Коноэ с радостью поддержал это предложение и вытащил из-за пазухи запасной холщевый мешочек. В конце-концов, трав они за это утро набрали достаточно, хватит не только выполнить заказ отца Токино, но и пополнить личные запасы.
Собирали ягоды коты, скажем прямо, весьма оригинальным способом: две горсти в рот, одна — в мешок. Особенно старался Асато. Скрытая долина, не смотря на болотистую местность, пригодную для черники, такими деликатесами жителей Кира не баловала. Он даже тихонько урчать начал, вызывая мягкую улыбку у Коноэ. Способность чёрного кота искренне радоваться любой интересной мелочи вызывало в груди ощущение уютного тепла.
Прокопошившись в согбенном состоянии почти сорок минут, Коноэ понял, что или он сейчас же разогнётся, или так и пойдёт до Рансена в позе «зю». Коноэ осторожно поднялся, чувствуя, как нехотя растягиваются одеревенелые мышцы. Кто бы мог подумать, что «охота» за ягодой может так увлечь.
Осматриваясь в ленивом прищуре, кот закинул в рот ещё одну горсть ягод. Одна черничка неудачно попала на клык, и сок брызнул прямо на подбородок.
— О, Коноэ, у тебя тут что-то.
Асато вынырнул из ближайшего куста и плавно склонился к возлюбленному. К его лицу он предпочитал прикасаться преимущественно языком и губами, а не руками, так что сладкие капли он именно слизнул. Отстранился, посмотрел на смущенную мордашку Коноэ. Нахмурился. И опять провёл языком по тому же месту, но с большим нажимом.
— Коноэ, — в глубоком голосе почувствовалась тревога. — Я не могу убрать след от капли!
Ах, да. Об этом свойстве сока черники он и позабыл. А Асато, разумеется, не знал и вовсе. Коноэ мягко отстранился, разомкнул губы, готовясь дать пояснение, но в последний момент, повинуясь внезапному озорному порыву, просто высунул язык, демонстрируя его коту напротив. Синие глаза в ужасе расширились, а кровь разом схлынул от смуглых щёк.
— К-коноэ… Твой язык… Он чёрный! Ты перепутал растения! Эти ягоды ядовиты! Коноэ, ты можешь умереть! Коноэ, Коноэ, почему ты трясёшься? Тебя лихорадит? Коноэ!
Конечно, со стороны эта шутка могла показаться жестокой, но Коноэ слишком любил искренние реакции Асато, и порой желание подразнить своего несколько простодушного возлюбленного оказывалось сильнее увещеваний здравого смысла.
— Прости, — с трудом выдавил Коноэ, скрючившись на траве от смеха. — У тебя такое лицо было, боже…
Асато растерянно присел рядом, не понимая, что могло так развеселить его спутника.
— Сок… Ой, мама…. Сок этих ягод красится, поэтому у меня стал такой язык, а ты не смог слизнуть ту каплю, — пояснил, наконец, светлый кот, утирая проступившие слёзы. — Это не опасно, скорее наоборот, смешно. Твой язык, я уверен, тоже почернел.
Услышав об этом, Асато несколько мгновений неверяще смотрел в весёлые карие глаза напротив, а после резко вскочил и поспешил к небольшой речушке, бегущей внизу холма. Последовавший за ним Коноэ застал интересную картину. Чёрный кот, максимально вытянув наружу свой язык, пытался рассмотреть его в отражении. Коноэ прыснул со смеху и подсел рядом.
— Не переживай, следы потом отмоются, но не сразу.
Он пополоскал руку в проточной воде, но винные пятна даже не посветлели.
— Мама рассказывала, что когда они с подругами были совсем молоденькими кошечками, они пытались украшать себя с помощью этого сока, — неожиданно поделился Коноэ воспоминаниями.
— И как таким можно украсить что-то? — Асато мрачно рассматривал собственные перепачканные руки.
И почему всё самое вкусное этого мира оказывается с подвохом?! За восхитительную жареную курицу надо платить, а черника оставляет несмываемые пятна!
— Ну, думаю, она имела ввиду что-то вроде этого.
Коноэ вытащил из мешка ягоду, осторожно надкусил её и провел мягкой стороной мякоти сначала по нижней, потом по верхней губе. Кожа сразу же напиталась винным соком, и заалевшие губы непривычно выделились на лице.
— Ну как, сильно я похорошел? — спросил котик со смешком.
— Коноэ всегда красивый, — серьезно ответил на вопрос Асато, рассматривая его рот.
— Хм…
К физическим проявлениям чувств Коноэ привык и приноровился достаточно быстро, ему нравились прикосновения Асато и сам он любил касаться его, особенно наедине, но вот устные признания всё ещё вгоняли котика в краску. Одно дело нашептывать всякие эмоциональные романтические глупости вечерами, а другое — такие прямые заявления, которые выдавал Асато в любое время суток, не зависимо от ситуации. Да ещё и с таким серьезным лицом.
Коноэ попытался отвернуться, чувствуя, как краснеют щёки, но угловатые пальцы не позволили это сделать, поймав его за подбородок. Не успел котик возмутиться, как по его губам прошелся влажный язык, слизывая ягодный сок.
— Сладко, — глухо мурлыкнул Асато и приник к желанному рту в глубоком поцелуе.
Коноэ зажмурился, позволяя возлюбленному эту вольность, и немного неловко оперся на протез, заменивший утраченную кисть. Чёрный кот уже не удерживал его, мягко проводя подушечками пальцев сначала по щеке, потом ниже, по линии челюсти и после плавно зарываясь в светлые пряди на затылке. Коноэ сдался этому нежному напору, его хвост поднялся, чуть подрагивая, а по хребту разлилось приятное тепло.
Внезапно что-то плеснулось со стороны реки, и Асато резко отстранился, разрывая поцелуй. Из груди Коноэ невольно вырвался слабый полустон разочарования.
Хотелось… Ещё.
Опустив в смущении глаза на свою руку, он понял, что случайно раздавил ягоду во время поцелуя, и теперь его пальцы блестят от свежего сока.
Асато, навострив уши и напрягшись всем телом, всё ещё продолжал всматриваться в заросли рогоза и камыша, пытаясь понять, что стало источником того звука и не грозит ли им опасность. Почему-то эта сосредоточенность на стороннем объекте отозвалась раздражением в груди Коноэ. Его интуиция молчала, а вот губы горели от желания продолжить начатое.
— Эй, — он мягко коснулся перепачканными пальцами чужой челюсти, разворачивая лицо Асато к себе. — Всё в порядке, там ничего нет.
Немного помедлив, он неожиданно резко мазнул большим пальцем по нижней губе оторопевшего от такого действия Асато. Кот изумленно уставился на возлюбленного, и изумление его только усилилось, когда Коноэ подался вперед, чуть приподнимаясь на коленях и повторяя мазок уже языком.
— Сладко, — произнёс котик, смотря на чёрного кота сквозь опущенные ресницы.
Синие глаза потемнели. Коноэ и охнуть не успел, как оказался прижат лопатками к земле, а лицо, шея и плечи (когда Асато успел их оголить?!) запылали под градом несдержанных поцелуев и укусов…