Последний дракон

Эребор гудел, как растревоженный пчелиный улей. По бесконечным подземным коридорам, тоннелям и переходам летал взволнованный шёпот, не утихавший вот уже пару недель даже в самое тёмное время суток. Гномы, хоть и пытались делать вид, что заняты работой, на самом деле использовали любую свободную секунду для того, чтобы в десятый раз за день обсудить друг с другом эту удивительную, невероятную новость! Казалось, ещё совсем немного – и к их разговорам вопреки всем законам природы присоединятся сами камни. Жители Дейла праздновали. Неловко, неумело, словно отвыкнув радоваться хоть чему-то за годы тяжёлой жизни в Озёрном городе, люди выходили из наспех залатанных домов и принимались плясать прямо на улице, утаптывая ногами снег. Женщины с лицами, на которых ещё лежала печать суровых минувших дней, задорно переговаривались друг с другом и порой даже заводили песни, которых разрушенный город не слышал уже очень-очень давно. Рядом с ними тут и там сновали дети, пытавшиеся играть в снежки снегом, который никак не желал соединяться в один комок. Они вряд ли понимали, чему так радуются взрослые, но были с ними бесконечно солидарны просто потому, что могли. Всё дальше и дальше, за горы и равнины, словно разносимая криками зимних птиц, разлеталась весть – король нашёл себе королеву! *** Анки стояла на одной из полуразрушенных площадок, выходивших прямо на склоны Одинокой горы. Для того, чтобы иметь возможность сделать хотя бы пару шагов в стороны, пришлось долго и методично утаптывать ногами снег – благо здесь, с подветренной стороны горы, его было сравнительно немного. Теперь она молча смотрела на раскинувшиеся перед ней заснеженные горы и равнины. И думала. Тогда, пару недель назад, Торин догнал её почти у самого выхода из горы, крепко схватил за руку и заявил, что никуда не отпустит. В первые несколько мгновений Анки было решила, что гном всё-таки вознамерился покончить с драконом, от которого в будущем мог бы ждать проблем, но когда до неё дошёл истинный смысл его заявления… Ругалась она долго и не особо стесняясь в выражениях, чем, кажется, подняла на ноги добрую половину гномов, которые вообще были в Эреборе. Первыми на шум прибежали племянники Торина, за ними – Бильбо, потом явился чуть запыхавшийся Балин. Последний при виде девушки сдавленно охнул, и она запоздало умерила пыл, словно устыдившись собственной несдержанности. Седовласый гном несколько мгновений смотрел на неё с прямо-таки детским восторгом в глазах, а затем поспешно и как-то неловко обнял, и Анки решила, что драконы, вообще-то, тоже имеют право плакать. Хотя бы чуть-чуть. И во время одностороннего выяснения отношений, и после этого Торин стоял молча и смотрел на девушку пронзительными голубыми глазами. А когда Балин наконец отпустил её и отступил в сторону, Король под Горой чуть улыбнулся, легко признавая всё, в чём Анки могла и не могла его обвинить (первым во внушительном списке значился пункт «непростительное безрассудство», вторым – «чрезмерная тяга к золоту», третьим – витиеватое пожелание в нём же и закопаться), и опустился перед ней на колено. И она осталась. Потому что, если покинет его сейчас – будет сожалеть об этом до конца своих дней. Тут же всем гномам из отряда, которые знали о том, кем девушка является на самом деле, был отдан приказ молчать. Те согласились на удивление легко и покорно – гномы питали к Анки тёплые дружеские чувства и выдавать другим явно не собирались. Впрочем, взамен на молчание весь отряд единогласно потребовал подробного рассказа о том, как один бедовый дракон вообще умудрился появиться в их жизни. Рассказывала она долго – про того, кого ныне знают под именем Моргот, про других драконов, про долгие путешествия и опасные сражения, про годы, которые текли, словно вода в бурной реке. Иногда к ним заглядывал Гендальф, но неизменно находил девушку, окружённую плотным кольцом гномов, а потому лишь едва заметно ободряюще улыбался и вновь куда-то исчезал. Анки переодически порывалась пойти за магом и спросить его хотя бы о том, как жители Эребора отреагировали на известие о свадьбе короля с женщиной не из их народа, но гномы из отряда тут же её успокаивали - подданные слишком любили и почитали Короля под Горой, и никто не мог допустить даже мысли о том, чтобы осуждать его решения. Теперь же Анки стояла на полуразрушенной площадке, и ветер изредка поднимал ввысь немного снега со склонов горы, чтобы бросить ей в лицо хотя бы несколько снежинок. Девушка при этом лишь немного плотнее куталась в кожух, который для неё неведомо где раздобыл Фили, и переступала ногами в тёплых высоких сапогах. - Ты же знаешь, что подкрадываться бесполезно, – негромко усмехнулась Анки, не поворачивая головы, и Торин, который уже с полминуты молча наблюдал за ней, усмехнулся в ответ. За минувшие две недели они виделись всего несколько раз – он постоянно где-то пропадал, а её то и дело окружали гномы из отряда. - Как скажешь, Thiaris, – согласился он, шагнул вперёд и приобнял её за плечи. – Я кое-что тебе принёс. - Что? – девушка чуть склонила голову, пристраивая её у гнома на плече. - Дай руку. Анки покорно протянула указанную конечность гному. Тот вновь усмехнулся, едва ощутимо коснулся губами тыльной стороны её ладони… а затем вытащил из кармана тонкое серебряное кольцо с тремя небольшими тёмно-зелёными камнями. - Согласно традиции, когда гном хочет взять себе жену, он сам обязан выковать обручальные кольца, – кажется, удивлённо расширившиеся глаза девушки его позабавили. – А невеста, глядя на его мастерство, должна решить, хочет ли она иметь такого мужа. - Интересный обычай, – отозвалась Анки, едва ощутимо проводя пальцем по прохладному гладкому серебру. Торин, надо признать, сделал весьма удачный выбор, ибо она была абсолютно неправильным драконом и золотых украшений никогда не любила. - Так ты согласна? – голубые глаза смеялись, а в глубине их плясали задорные огоньки. - Согласна. Зимнее солнце медленно поднималось из-за горизонта, заливая склоны Одинокой горы золотисто-розовым светом. Анки стояла, пристроив голову у Торина на плече, а он обнимал её одной рукой, прижимая ближе и словно бы по старой привычке пытаясь согреть. На пальце у девушки чуть поблёскивало изящное серебряное кольцо.