Часть 16
28 февраля 2021 г. в 22:27
Странное, щекочущее всё его нутро чувство поселилось внутри Чана. Его внутренний зверь бунтовал внутри него, призывая быстрее обратиться и подарить ему свободу. Дать волку вдоволь насытиться просторами и отдаться полной Луне.
Чан приехал из города в его общину ещё вчера, в пятницу, взяв небольшой отпуск на работе. Повезло, что полнолуние в этот раз начинается в одиннадцать вечера субботы, и у него есть возможность провести время с семьёй.
Он ещё волчонком, едва окрепшим и ворвавшимся во взрослую жизнь, переехал в город, как и многие его ровесники, стремящиеся покорить непокорную стихию каменных джунглей.
Чан всегда был целеустремленным и непокорным, поэтому, когда пришло время, он без сомнений отправился в путь, следуя за своей мечтой. Родители не останавливали его и даже старались поддерживать на расстоянии, общаясь письмами и посылками. Это всегда давало силы Чану. Вера родителей в его успех подкрепляла в нём уверенность и не давала сдаваться, несмотря ни на какие трудности.
Однако сейчас, когда он в очередной раз приехал в общину, к его дорогой стае, и увидел, как опустело некогда бурлящее жизнью, шумное место, Чан почувствовал, практически ощутил, как навсегда уходят в прошлое традиции и устои. Молодое поколение не желает возвращаться домой, предпочитая отдаваться развлечениям города, а вожаки и старцы больше не могут в полной мере поддерживать процветание общин на прежнем уровне.
Чан чувствует, как его внутренний зверь скулит от горя потери. Он требует вернуть былое, требует единства с его сородичами. Но реальность такова, что на полнолуние приехало от силы пять молодых волков, а сама стая потихоньку умирает, доживая последние деньки в мире и покое.
Такой расклад его не устраивает, но времени на обдумывание важного решения не осталось — Луна зовёт в свои объятья, а зверь получает свободу.
Чан обращается легко, переминаясь с лапы на лапу и разминая задеревеневшие мышцы. Иногда он позволяет себе выпустить своего волка в его городской квартире, но не более. Закон запрещает обращаться на улице, поэтому сейчас, в родном лесу, где все запахи напоминают ему о детстве и свободе, волк позволяет себе забыться и наконец-то отдаться свежему ветру, развивающему его шерсть, и громкому вою, вырвавшемуся из его пасти.
Крупный и массивный волк с серебристой шерстью разрезает воздух своим телом, убегая вдаль и не имея определённой цели. Он бежит вперёд по зову своего сердца, внимая советам Луны и восполняя в себе прежние силы вожака.
Тёмный лес и свежесть лугов расслабляют Чана, затуманивая его разум и раскрывая для него невидимые тропы, подготовленные самой судьбой.
Он добегает до бурной речки, исток которой начинается с горного хребта неподалёку всего-то в ста километрах от общины, и решает устроить привал — порезвиться в воде и посмотреть на прекрасную Луну.
Белый свет озаряет всё вокруг, отражаясь от непокорной глади воды и делая её сверкающей и неповторимо красивой. Чан засматривается на игривый поток, погружаясь в собственные мысли, но тем не менее быстро возвращаясь в реальность, когда он замечает всплеск рыжего цвета, что, словно огнём, разрывает светлую ночь своим цветом.
На другом берегу реки, погрузив свои лапы в воду, стоит тёмно-рыжий волк и всматривается в глаза сородича напротив. Чана поражает лоснящаяся, яркая шерсть и пронзительные жёлтые глаза.
Они, будто огонь и вода, стоят порознь и изучают поведение друг друга.
Рыжий волк определённо моложе и меньше Чана, но сила и харизма плещутся в его бездонных глазах и рассеиваются аурой вокруг него. Он завороженно наблюдает за тем, как волк, видимо, решив, что Чан угрозы не представляет, коротко купается в воде, а после, проскулив от холода и встряхнувшись, удаляется прочь.
И, возможно, полнолуние ударяет в голову, но Чан, преодолевая сильный поток реки, следует за волком, не упуская того из виду. Тот явно замечает погоню и ускоряется, начиная вихлять меж деревьями, что только раззадоривает серебристого волка — он напрягает своего зверя, выжимая из него максимум и пытается догнать проворного огненного друга, настолько прыткого и хитрого, что кажется, что Чан пытается догнать лисицу, а не волка.
На васильковой поляне, где есть место для разворота, рыжий волк поворачивается и резким движением нападает на практически настигшего его Чана. Они резвятся, кубарем катаясь по цветам и поднимая заснувших светлячков в воздух, заставляя их мерцать для них мягким жёлтым пламенем. Атмосфера интимная, игривая и наполненная жизнью: вокруг все искрится и сверкает.
Чан, нависший над рыжим волком мощной скалой, перевоплощается вслед за сородичем. Теперь они изучают человеческий облик друг друга, не стесняясь прикасаться к щекам или носу руками. Это было бы дикостью в городе, где правил бескрайнее море, но сейчас, в их стезе, даже будучи абсолютно голыми и открытыми друг перед другом они ощущают всю правильность происходящего и не чувствуют ни капельки смущения.
— Как тебя зовут? — спрашивает шёпотом Чан.
— Минхо. Я из клана Ли, что живёт на востоке. А ты?
— Чан. Я из южной общины. Я не видел тебя здесь раньше.
— И я тебя тоже. Ты точно местный?
Чан тихо посмеивается, не нарушая интимную атмосферу и не переходя на свой обычный тон голоса. Они всё ещё говорят шёпотом. И так проникновенно, так доверчиво, что и не скажешь незнающим взором, что они — лишь недавние знакомые.
— Я живу в городе, но приехал на полнолуние в лес. Домой.
— И как тебе город? Такой же шумный, как из рассказов старейшин? Там правда водятся духи?
Чан не сдерживает смешки, которые вырываются из него из-за каждого вопроса столь любопытного волка. Сразу становится понятно, что Минхо ни разу не был в городе, а сверкающий взгляд говорит о диком желании узнать что-то новое, посмотреть на мир и вдохнуть запах новой жизни.
— О каких духах ты говоришь, малыш?
Ласковое прозвище вырывается само, и Чан поражается тому облегчению, которое настигло его после того, как новый знакомый не сделал ему замечание на этот счёт. Лишь порозовел щечками и сильнее впился взглядом в его глаза.
— О тех, что запирают волков внутри нас. Это правда?
— Не совсем так, малыш. В городе нет духов, есть лишь врачи. И только они исключительно с твоего согласия могут разорвать твою связь с зверем внутри тебя. В противном случае никто трогать тебя не будет, пока ты следуешь правилам.
— Опять эти правила, — бурчит он, — Я хочу сбежать не для того чтобы снова сидеть взаперти, а для того чтобы жить.
— Ты хочешь сбежать?
— Мечтаю об этом.
— Я мог бы показать тебе мир за пределами леса, малыш.
— Я не малыш! — впервые возражает он, толкая Чан в плечо и переворачивая их, меняя местами. — Мне уже двадцать два.
— Не спорю, — говорит Чан, — Ты взрослый, — пауза, — Взрослый малыш.
В мгновение ока вместо человека над Чаном нависает рыжий волк, который опасно клацает зубами рядом с его носом и утробно рычит. В этом нет опасности или истинной угрозы, но подобное заставляет Чана вновь обратиться серебряным волком и возобновить их игры.
Они ещё долго гуляют по лесу, разговаривают о жизни и быте друг друга и воют вместе на Луну, провожая её за горизонт.
Они обещают встретиться завтра днем на том же месте у реки, чтобы не затуманенным полнолунием сознанием принять то же решение, что и ночью.
Спустя неделю отпуска Чана и множество прогулок по лесу и общинам обоих, волк забирает Минхо с собой, чтобы показать город.
А через три полнолуния они приезжают домой уже как пара. Пара связанных волков, что готова построить свой дом здесь, в глухом лесу, и попытаться возродить величие общины, как вожак стаи и его Луна.