Часть 17
28 апреля 2021 г. в 18:48
Время, как горная река — течёт, мощным потоком устремляясь вперёд, и не останавливается ни на секунду. Жизнь бурлит и пролетает так же быстро, как и тают на солнце плотные сугробы, сменяя их талой водой и открывшейся взору голой землёй.
Минхо наблюдает за жизнью из окна.
В своей маленькой комнатке, словно в закрытой коробке, он смотрит на мир сквозь тонкое стекло и оконную раму. Белые, холодные стены теплеют с лучами солнца, а Минхо жмурится недовольно — боится за то единственное, что держит его на этой земле.
В этом непрекращающемся потоке Минхо чувствует себя подводным камнем — время ускользает мимо него, стачивая грани и стирая следы его существования из этого мира.
Он чувствует пустоту внутри себя.
Его глаза не блестят и не отражают эмоций — он абсолютно чист. Он — оболочка. Его душа давно не с ним. Осталось только тело.
Минхо отходит от окна, тихо шаркая белыми тапочками по плитке, и направляется к табурету, стоящему напротив мольберта. Картина накрыта полупрозрачной молочной тканью, которую он аккуратно поднимает с полотна.
Минхо трепетно дотрагивается до щеки изображенного на картине человека, а уголки губ трогает измученная улыбка. Он ловит взгляд его любви на себе и медленно отходит назад, вскоре падая на табурет позади него.
Комната вся белая и пустая, словно его сознание — кровать, шкаф и табурет с мольбертом — всё чистое и белоснежное. Единственное яркое пятно — это картина. Картина, которая является и спасением, и погибелью Минхо, стоит близ стены и завораживает: погружает в себя и взгляд оторвать не даёт.
Минхо сидит с идеальной осанкой и сложенными на коленях руками.
Парень, смотрящий на него, улыбается простой и доброй улыбкой. Глаза, словно щелочки, спрятались за слегка прикрытыми веками — парень смеётся.
Он выглядит живым.
Более живым, чем Минхо.
Его каштановые, вьющиеся волосы, безупречные ямочки на щеках, весёлый взгляд и большой нос — всё это кажется настоящим. Минхо видит, как очертания краёв полотна теряются, а на месте мольберта возникает он.
Он присаживается напротив, копирует позу Минхо и также смотрит.
Смотрит долго.
Смотрит, не отрывая глаз.
Они не шевелятся; лишь в тысячный раз изучают друг друга, запоминают каждую морщинку и каждый волос — не хотят терять воспоминания.
Расстояние между ними всего метр.
Минхо хочется протянуть руку, прикоснуться и ощутить мягкость чужой кожи. Но он сидит, не шелохнувшись. Знает, что стоит сделать хоть движение, и мираж развеется.
Он мечтает увидеть парня вживую, мечтает обнять и мечтает искренне улыбнуться в ответ… Грустно иметь мечту, которая никогда не станет явью.
Его душа в сердце парня напротив.
Он — его драгоценность, его сокровище. Минхо исчезнет без него, растворится бесследно. Умрёт.
Откидное окно в двери падает с грохотом, принимая горизонтальное положение, а на появившемся пространстве появляется поднос с едой.
Минхо выходит из оцепенения, а парень перед ним туманом расходится в воздухе. Взгляд Минхо стекленеет — он снова видит лишь картину.
Он встаёт с табурета, только сейчас замечая, что на улице темно, подходит к мольберту и с особой нежностью и трепетом прикрывает полотно тканью. Краска в уголках уже потрескалась, и Минхо страшно. Он хочет сберечь свою любовь от гибели, не дать ей кануть в лету.
Он подходит к двери и забирает поднос с едой. Ничего не говоря, он закрывает окошко (он уже не помнит как говорить и как общаться — он делал это больше пяти лет назад). Даже в глаза не смотрит: не позволяет себе омрачать себя, не позволяет кому-то другому увидеть его.
Минхо создан для него. И он будет жить только ради него.
А медбрат, не дождавшись ответа на вопрос о самочувствии, уходит обратно в ординаторскую, чтобы отчитаться перед главным врачом.
— Как он?
— Как всегда…
Его голос тихий, сочувствующий. Будто произносящий боится нарушить что-то тайное, что-то запретное, что никогда не станет для них — ни для кого — ясным и доступным.
— Как всегда смотрит на картину.