About love

      — Ты думаешь обо мне, когда дрочишь?       — Что?..       Чан буквально давится соком, когда Минхо, абсолютно не стесняясь, задаёт такой провокационный вопрос. И он благодарит всех богов за то, что младший дождался того момента, когда студию покинут все, кроме них.       У его парня совершенно нет стыда.       Минхо никогда не краснеет, если сам уверен в том, что ничего смущающего в его словах нет; зато всегда становится самым милым и взволнованным комочком, если Чан лезет к нему с непристойными комплиментами и глупыми, но такими действенными подкатами.       Сейчас ситуация явно сложилась не в пользу Чана. Подтверждение тому — его ярко-красные уши и абсолютно шокированный от прямолинейности взгляд.       С чего Минхо вообще у него об этом спрашивает?       — Что на тебя нашло, котёнок?       Бан пытается отвлечь внимание на ласковое прозвище и хотя бы немного смутить Минхо, но бесполезно — тот смотрит слишком пронзительно и, кажется, совсем не замечает проскользнувшее прозвище.       — Так ты думаешь обо мне или нет? — настаивает Минхо, вставая с его любимого диванчика в студии Чана и направляясь к напряжённому парню в кресле.       Ли облокачивается руками на подлокотники и глаз с Бана не сводит. Тот в свою очередь нервно сглатывает. Он до сих пор не понимает, откуда такой интерес, учитывая, что до этого они всей группой обсуждали их последнее выступление на шоу и планы на будущее. Разговор вроде бы был радостно-серьёзный, и Минхо даже активно в нём участвовал.       Так с чего у него вообще такие мысли в голове появились?       Чан вздыхает, на секунду прикрывая глаза, а потом тянется вперёд и укладывает свои руки на талии Минхо, чтобы после притянуть его ближе и усадить к себе на колени. Ли немного ёрзает, но наконец-то устраивается в удобной, но при этом не менее провокационной позе.       Бан обнимает Минхо и заставляет того уткнуться в его шею, чтобы разорвать зрительный контакт и не сгореть в последствии от смущения из-за довольного и ехидного взгляда его парня. Он нежно, хоть и крепко держит голову Ли, перебирая мягкие локоны пальцами одной руки, а второй в плотную прижимает тело младшего так, чтобы тот не двигался лишний раз. Минхо из-за этого ворчит и, кажется, ещё раз повторяет свой вопрос уже с явным раздражением.       Чан решает не врать.       — А о ком я ещё могу думать?       Минхо некоторое время сидит тихо, вслушиваясь в быстрое сердцебиение старшего и сжимая своими пальцами чужую толстовку.       — А как же порно-звезды?       — Тебе достаточно наклониться, чтобы что-нибудь поднять, и ты ей буд-ААААЙ!       Минхо костяшкой пальца врезается Чану в рёбра и кусает того за плечо, чтобы неповадно было. У Бана открывается прекрасный обзор на чужие красные уши, и он чувствует себя отомщенным.       Минхо почему-то сдаваться не собирается.       — А что я делаю в твоих фантазиях?       Уже менее уверенно, но все ещё чётко и ясно спрашивает он. Чан сглатывает нервно, уже не предвещая ничего хорошего. И оказывается прав.       — Может быть, я делаю так?       Рука Минхо, так быстро и внезапно оказавшаяся около паха, сжимает член Чана сквозь слои одежды, что вызывает резкий вздох у парня. Он покрывается холодным потом, пока младший продолжает: он постепенно развязывает шнурки на трениках и уже кожа к коже прикасается к плоти Чана, слегка сжимая и оглаживая головку.       — Или, может, я стою на коленях перед тобой?       Чан считает, что у Минхо слишком много власти над ним, потому что смотреть на то, как младший сползает вниз и устраивается между его ног, практически невыносимо для него. Он хватается за плечи Ли и пытается остановить его от минета в общественном месте за незакрытой дверью и камерами на стенах (Чан молится, чтобы охранников инфаркт от этой картины не хватил).       — Минхо, мы в компании, так нельзя.       — Неужели ты никогда не думал обо мне, работая здесь? — он наклоняет голову и хитро прищуривается.       Ох, Минхо и не подозревает, о чём Чан думает в небольших перерывах от работы. Там нет ничего возвышенного. Только картинка раскрасневшегося и стонущего его имя Минхо, который судорожно хватается за руки Чана, пока тот методично вбивает его в тот самый любимый диванчик Минхо в углу комнаты.       У Чана стрессовая работа. Ему можно думать, о чём угодно, как он считает. И судя по тому, как Минхо закрывает дверь и заставляет старшего сесть на тот самый диван — одна из влажных фантазий Бана всё-таки скоро станет явью.       — Так и будешь молчать? — говорит Минхо, а потом, устраиваясь в ту же позу, наклоняется ближе к Чану и на ушко шепчет, — Я могу воплотить в реальность все твои грязные мысли обо мне.       Бан буквально из последних сил сопротивляется абсолютно ужасной идее заниматься сексом в его рабочей студии среди белого дня, поэтому он решает действовать резко и быстро, чтобы младший ничего не понял. Он поднимается с дивана вместе с Минхо, прихватывая его за ягодицы, чтобы потом отпустить его, услышав разочарованный вздох.       — Собирайся, мы поедем домой.       У Минхо глаза опасно блестят от предвкушения, и Чан стонет от одной только мысли о том, чем они будут заниматься, пока все их младшие обедают. У них дальше по расписанию занятия в тренажёрном зале. И в принципе, они с Минхо тоже собираются заняться физической нагрузкой, раз уж на то пошло…       Этим Чан пытается успокоить свою совесть. И постепенно он действительно расслабляется и избавляется от ненужных мыслей, пока Минхо своими шаловливыми ручками всю дорогу до общежития дотрагивается до самых интимных его мест, ни в чём себе не отказывая.       Уже за закрытой дверью их общей с Минхо комнаты и после принятого по очереди быстрого душа, Чан позволяет себе вольность. Он целует глубоко, страстно, врывается своим языком и устанавливает собственные правила. Они валятся на кровать, не прерываясь в поцелуе и хаотичных поглаживаниях тел друг друга.       Минхо лежит под ним весь такой невероятно желанный: опухшие от поцелуев губы, взлохмаченные волосы и блестящий от ожидания и предвкушения взгляд. Он жаждет продолжения настолько же сильно, насколько и Чан. И это заметно по их возбуждению и напряжению между ними.       — Похоже на твою фантазию, хён?       — Нет, — отвечает старший, не отрываясь от чужой шеи ни на секунду, — В ней ты был голым, — говорит Бан и принимается снимать с них одежду.       Когда уже полностью раздетыми они прикасаются друг к другу, а Чан своей эрекцией потирается об истекающий предэякулятом член младшего, оба стонут в унисон. После нескольких фрикций и угроз Минхо, Бан всё же отрывается от него, чтобы взять смазку и презерватив.       Подготовка — процесс долгий, но необходимый. И Чан, откровенно говоря, любит эту часть больше всего, потому что смотреть на то, как от его действий Минхо практически разваливается на части, выгибая свою спину и закатывая глаза — поистине эстетическое удовольствие для него. Он просто обожает те самые моменты, когда Ли, уже не выдерживая накопившееся желание, сам толкается вверх бёдрами, чтобы хоть ненадолго создать трение о его член, выглядя при этом настолько разбитым и нуждающимся, что у старшего дух захватывает.       Однако сейчас Чан решает вернуть Минхо должок.       — Ты говорил, что исполнишь все мои желания, не так ли? — спрашивает Чан, потираясь головкой своего члена о хорошо смазанный вход.       — Д-да… Да! — Минхо кусает припухшие от поцелуев губы, пока его голова мечется из стороны в сторону в нетерпении.       — Тогда умоляй, — говорит Чан, едва сдерживая ухмылку.       Минхо с удивлением смотрит на него в ответ, и это только разогревает в Бане интерес. Он тянется к груди Минхо, мягко оглаживая её и уделяя особое внимание возбужденным соскам. Ли из-за стимуляции его чувствительных мест дугой выгибается, да стонет громко, совсем забываясь.       — Ну так что, Минхо? Неужели застеснялся? — на него бросают якобы угрожающий взгляд, который по сути сейчас выглядит скорее отчаянным, из-за чего старший только сильнее прокручивает между пальцев соски и едва ли входит головкой внутрь, сразу же выскальзывая.       — П-пожалуйста! Чани, пожалуйста! — Минхо практически задыхается, но всё равно продолжает, — Войди в меня, Чании-ааах!       Старший не долго мучает своего парня, потому что у самого уже голова от возбуждения кружится.       Он сразу же набирает быстрый темп, закидывая для удобства ноги Минхо к себе на плечи и проникая глубоко внутрь. Комнату заполняет запах секса и пошлые шлепки вместе со стонами — Минхо кажется, что Чан двигается просто идеально. И глубоко, и сильно — так, как оба они любят.       Вместе с размашистыми движениями, Чан обхватывает рукой член Минхо, стимулируя его резкими фрикциями в такт толчкам. У младшего из-за этого глаза закатываются, и он сжимает в себе Бана ещё сильнее, отчего оба громко стонут. Чан, не останавливаясь, насаживает Минхо на свой член, иногда попадая по простате — угол для этого просто идеальный — и методично доводя своего парня до пика.       Когда Минхо с громким стоном кончает, Чан, спустя несколько рваных и грубых толчков, идёт вслед за ним. Им требуется несколько минут, чтобы восстановить дыхание, а после Чан завязывает презерватив и кидает его в мусорное ведро, к его собственному удивлению, попадая в цель, несмотря на дрожащие руки.       По их телам идёт холодок, поэтому Чан накрывает их обоих одеялом, мысленно откладывая поход в душ на потом. Старший обнимает Минхо, снова позволяя тому уткнуться носом в свою шею. Он щекочет его жарким и прерывистым дыханием, и Чан от этого тихо хихикает.       — А теперь скажи, с чего у тебя вообще такой вопрос появился?       — Мм? — борясь со сном, мычит Минхо.       — Зачем ты спрашивал, дрочу ли я на тебя?       Чан надеялся на нормальный ответ, но в момент, когда Минхо беззаботно пожимает плечами, эта небольшая надежда испаряется.       — Я видел, как ты дрочил в душе, — снова пожимая плечами, говорит Минхо, — У тебя было такое довольное лицо, что я, наверное, приревновал…       Брови Чана поднимаются в удивлении, а смешок вырывается из груди — боже, и как же он мог забыть, каким иногда милым и странным бывает его парень?