Ад пуст

      — Блядь! Я этому молокососу бы все руки повырывал!       Он ходил по небольшой комнатушке, снова и снова сжимая железный кулак. Ви чувствовала эту ярость — она захлёстывала и грозила поглотить. Если была бы возможность, Джонни бы разнёс приёмную в клочья, а потом выпустил очередь в тело Лиама Нортома. Это желание было столь ясным и сильным, что наёмница едва сдержалась, чтобы не разбить компьютер сразу после того, как провод вернулся в руку.       — Энграмму захотел сделать! Сукин сын...       — Джонни...       Мужчина остановился и тяжёлым взглядом окинул наёмницу.       — Это не просто скопировать папку с файлами, Ви. Она живой человек, а этот урод хочет натравить на неё «Душегуб» из-за каких-то своих неудовлетворенных мечт! Ты бы не хотела знать, каково это.       Ви скачала нужный файл и молча прошла к лифту. Набрав номер певицы, она рассказала всё, как было: никаких любовниц, только предательство. Это, правда, было куда хуже, чем если бы они повздорили и разошлись из-за измены. Хотя будь Лиам парнем Ви, после такого, он больше бы никогда не смог никуда присунуть свою игрушку. Но такое... Джонни был прав: хуже нельзя придумать. Мальчишка собирался обнулить Лиззи и сшить её новую версию — улучшенную, идеальную, как игрушку, которую можно сделать на заказ. Вот, что делает разработка Альт — вкладывает в руки ублюдкам верёвку, привязанную к табуретке под ногами висельника.       «Героиня.. тоже мне», — думала наёмница, пока певичка орала ей в ухо.       Щёлк. Звонок прекратился.       — Вот сука!..       Тяга разрушать была заразительной, особенно когда она подавалась с подливкой многолетней ненависти и неизлечимой раны. Ви вышла из лифта, краем глаза замечая голограмму Сильверхенда, пуще прежнего разбивающуюся на искажения. Вокруг гудела музыка, пахло алкоголем и дешёвыми сигарами, смеялись пьяные и танцевали накуренные. Но девушка игнорировала всё это, проталкиваясь через толпу к светлым дорогим дверям. Два амбала преграждали ей путь — а теперь нет. Ни один не успел даже заметить, как их ОС рухнула, и сознание ушло в спящий режим. Ви с невинной улыбкой облокотилась на стену поодаль, наблюдая, как их тащат другие работники клуба.       — Ви?       Но его голос не достиг разума. Холод цепочки на шеи рассыпался мурашками по коже. Она не совсем понимала, почему, но знала, чего хочет прямо сейчас. Как только путь оказался чист, Ви легко проникла в закрытую для посторонних глаз комнату. Бесшумно как кошка прокралась по коридору и замерла у поворота в зал с дорогими алыми диванами в окружении интерьера, стоящего, наверно, целое состояние. До неё доносились приглушённые голоса из просторного помещения.       — Да ладно, чёрт! — Джонни вышел из неоткуда и заглянул за угол. — Только, блядь, не говори, что ты...       Поздно. В следующее мгновение из комнаты раздался душераздирающий мужской крик. Молодая девчонка рядом вскочила и начала озираться, а Ви спокойной с холодным прищуром вышла из тени. Шаги её были плавными и мягкими — пантера, вышагивающая на охоте, когда дичь загнана в угол. Закатив рукава какой-то дешевой куртки, размяла пальцы.       — Кто ты, сука, такая?! — Лиам вопил, хватаясь то за глаза, то за спутницу. — Да ты знаешь, кто я, мразь?! Это так просто...       Сильный удар с лева заткнул его тираду. Аса – девчонка, готовая подогнать ему новенькую энграмму под лозунгом «Спасите свои души», – отпрыгнула, запнулась о стеклянный стол и упала на пол.       — Хочешь я самолично запишу твой конструкт, парень? – ледяное презрение слышалось в голосе Ви, пока она наблюдала за дрожащим у спинки дивана парнем. — А тебя обнулим, ведь такие, как ты не считают это убийством, верно?       Лиама передёрнуло, когда висок обожгло дуло пистолета. Он начал лепетать что-то, просить прощения и проч. проч. Но Ви как будто в один миг переклинило.       — Каково, когда тебя лишают выбора, а, Лиам?       — Я.. я..       — Отвечай! — она ударила его коленом и зарычала. — Иначе я решу за тебя.       — Хватит.       Ладонь рокера легла ей на плечо — неосязаемая, просто проекция, но Ви почувствовала и вздрогнула. Она опустила оружие и отступила. Парень тут же пополз прочь, собирая сопли. Неприятное чувство дёрнулось в груди при этой картине: девчонка обратилась белым полотном со смазанным макияжем, парень же обделался и дрожал в углу. Это она виновата, но Ви была плевать. Может, больше в их тупые головы не придёт такой идеи. Вряд ли. Такая гниль не лечится — её вырезают.       Ви убрала оружие и покинула клуб. Всю дорогу до дома гнала как безумная, вытапливая газ байка – её недавнего приобретения. Осуждающий голос Джонни всё ещё преследовал её с момента покупки, когда она перевела на счет продавца деньги за «новый способ себя угробить». Однако с того дня девчонка ни разу не пожалела. Гонять по ночному Найт-Сити.. Что может быть лучше? Ничего не задерживается в голове, все переживания отступают на задний план. Джонни тоже исчезает на какое-то время, будто давая ей время проветрить голову.       У порога дома Ви обнаружила странную записку, где говорилось: «Прямо по коридору и направо, направо...» Лёгкое любопытство заставило наёмницу последовать странному указанию на бумаге, и тогда она наткнулась на стопку порванных тряпок и пустую миску. Оглядевшись, не нашла никого, кому могло бы принадлежать скудное имущество. Тем не менее, недолго думая, она отыскала немного корма и оставила в миске.       — Пусть хоть у кого-то вечер выдастся менее паршивым.       Квартирка не менялась в лучшую сторону, напротив, становилось лишь грязнее и печальнее. Всё реже нога наёмницы переступала знакомый порог. Здесь, среди родных вещей и изученных вдоль и поперёк потолков, Ви ощущала себя птицей в клетке. Каждая вещь напоминала о прошлом: сломанный торшер и подкосившаяся ножка диванчика — результат неуклюжести упившегося вдрызг Джеки; разбросанные по полу и на едва прибитых полках свечки разных оттенков и причудливые гобелены — многочисленные подарки Мисти; в ящиках всё ещё лежали чертежи Ти-Баг. Вещи говорили с Ви, напоминая о том, что она и хотела забыть, и боялась.       Не снимая ботинок, она протащилась в ванную. Струю из-под душа сложно было назвать таковой. Слабый поток не сильно теплой воды лился на волосы, омывал натруженные плечи, утекая в слив в углу пола. Не открывая глаз, Ви думала.       — Только прежде, чем принимать предложение этой принцесски, обещай, что поищешь иные пути.       Тогда Ви верила, что у них получится найти иной выход, что не придётся приползать на поклон к Арасаке, из-за которой всё это началось, которую они оба ненавидели. Но время так быстро шло, а решения всё ещё не было. Правда может оказаться такова: его просто нет. Нет другого пути. Только там, где был спрограммирован биочип, могут решить проблему.       Ви открыла глаза, опуская взгляд на своё предплечье. Смесь чувств рождалась каждый раз, когда она видела этот рисунок.       — Серьёзно?! — кричала она, тыкая на новую тату на руке. — Тебе... блядь, почти восемьдесят с хером, а ты...       — Да брось, — Джонни ухмылялся, разглядывая её красное от негодования лицо. — Тебе же нравится.       Тогда она запустила в него банку из-под газировки, ничего не ответив. Какое-то время Ви правда злилась на рокера за то, что обошёл их договор: поговорить с Бестией и вернуть ей тело. Вот только никто не уточнил, сколько должно пройти времени до этого самого разговора. Смешанные, как на карусели, обрывки воспоминаний всплывали иногда: Джонни точно неплохо провёл ночь. Да так, что её потом ещё сутки мучили несварение и боли от похмелья. Тем не менее сейчас Ви слегка улыбнулась, проводя пальцем по контуру тату, а потом вдруг включила ледяную воду, покрываясь мурашками.       — Соберись! — рыкнула она себе.       Натянув видавшие виды шмотки, Ви вышла из ванной с полотенцем на голове — тоже не её приобретение, подарок Вектора. Она до сих пор удивляется каждый раз, когда берёт его: как и зачем? Может, с возрастом люди тянутся к чему-то домашнему, а может, нет. В любом случае, это лучшее, что было у наёмницы из ванных принадлежностей.       — Если я узнаю, что ты подглядываешь, то тебе не поздоровиться.       Разговаривать с пустым пространством стало обыденным делом. Она устало села на диван перед проекциями телевизионных экранов и щёлкала каналы, не ища ничего конкретного. Палец замер, когда из динамиков полилась музыка. Рука опустилась под силой накатившей ностальгии. Глубоко в душе ломало, как бывает, когда хочется дотянуться до какого-нибудь воспоминания или чувства, чтобы понять и рассмотреть его получше, но нет возможности, не знаешь за что и как ухватится — и его уже нет, оно ускользнуло.       Ви судорожно вздохнула, поднимаясь и в два шага добираясь до холодильника, из которого достала банку пива и залпом выпила, топя в алкоголе неприятное чувство. Она никогда не слушала эту музыку – не было времени да и желания. Но слыша слова впервые, она ощущала, будто всегда их знала. Мало того. Она понимала их. Обернувшись, наткнулась на фигуру рокера.       Подавившись спиртным, она подняла взгляд.       — Это какой-то новый прикол, Джонни?!       От битов дрожала бумага на столике у телека. Они дрожью откликались в жилах.       — Это было эффектно, и я даже позавидовал, что не сам набил ему морду, однако...       — Что? Иногда выбить пару зубов полезно, — фыркнула она, игнорирую тот факт, что ток прошелся по рукам. Ви взяла следующую банку.       Джонни облокотился одной рукой о нечто, напоминающее кухонный гарнитур, а Ви отпила и поставила жестянку. Эффект после ледяного душа проходил, и кожа снова нагревалась. Возможно, конечно, дело было в двух банках пива, но недавно Джонни её руками осушил чуть ли не большую часть баров Найт-Сити, так что вряд ли низкоградусное пойло могло произвести какой-то эффект. Она с вызовом повернула голову и будь он реальным человеком, то ощутила бы дыхание на щеке. Это так просто ей представлялось в голове, что можно было легко спутать с действительностью.       — Это было ахуенно, — усмешка была тихой, но всё тело Ви вдруг дернулось на каком-то более глубоком уровне. — Однако о чем ты думала?       Ви пыталась вспомнить, когда в последний раз так замирала перед кем-то, но мозг лишь выдал ей: «...так замирают приговоренные перед тем, как сделать шаг в бездну».       — Мудак получил то, что заслужил. Так определись: нравится тебе это или нет.       — Когда ты бьёшь кому-то морду? Да.       Воздух искрился.       — Но когда ты бьёшь кому-то морду из-за меня — нет.       Он наклонился, Ви вытянулась, задыхаясь.       — Не бери на свой счет, террорист, — её собственное дыхание обжигало губы.       Наклон головы. Знакомая ухмылка. Взгляд прошёлся по её лицу, телу — обошёл всю и даже... больше, чем можно было увидеть обычному, живому человеку. Оттого ли Ви ощутила себя совершенно обнажённой? В ответ она клацнула зубами.       — Мне казалось, что мы уже прошли эти прелюдии.       Ви закатила глаза и скрестила руки.       — Так вот, как вы это назвали в двадцатых, — она выпрямилась. От лёгкого касания рук его груди, контуры проекции слегка замерцали.       Музыкальная станция сменилась, окутывая слегка нетрезвую голову коконом из звуков. Глаза рокера потемнели. Ви не могла отделаться от колючего, яростного чувства, что всё сложиться могло иначе, будь они в равных условиях: за свои игры она уже бы получила... — и чем дольше она думала об этом, тем сильнее дрожь подкашивала ноги. Губы совсем пересохли. Сердце болезненно билось, гоняя кровь.       Она перешла на шепот:       — Я сделала это не из-за тебя, Джонни. Не совсем.       Слова казались такими глупыми и неуместными, пока каждая клетка её тела вытягивалась и снова сжималась просто от одного его взгляда – это раздражало. Нет, раздражало то, что она не может ничего с этим сделать. Утолить разыгравшийся голод.       — Но это было полностью моё решение, — Ви искренне в это верила. Страха больше не было. — Не твоя энграмма поверх моей личности. Если я хочу, я делаю. И именно я сделала это. Никто больше не пострадает от рук Арасаки, никого больше не скопируют.       Слова её были полны уверенности. Она сама верила в то, что говорит, и видела — Джонни тоже. Это было важно — сказать. Избавившись от слепящего чувства ненависти, потерянности, Ви начала замечать детали: после каждого её приступа, рокер становился всё злее и слова его жалили больнее обычного. И чем сильнее и опаснее был припадок, тем невыносимей становился Сильверхенд. Его искренняя, ядовитая злость к Арасаке, к том, что они делали, что они уже сделали с ним, отравляла его самого.       — Прости...       Это оказалось проще, чем она думала. Одно слово, а так много значит для неё, для него — для их пути.       — За что?       Она не могла отвести взгляд: вдруг он просто исчезнет как делает это обычно? Однажды так и будет, — шептал жестокий голос рассудка, — только навсегда.       — За то, что свалила на тебя всё дерьмо, обвинив в моей предстоящей смерти. Ты не можешь ничего с этим сделать. Ты не виноват.       Пальцы сводило оттого, как ей хотелось коснуться его лица.       — Ви...       Поступил звонок. Перед глазами возникло имя, вид которого заставил Джонни вдруг отойти, а наёмницу встряхнуться и отвернутся к гарнитуру. Лёгкие снова наполнил воздух с кислым привкусом.       — Привет, Бестия. У тебя есть новости?       — Да. Я знаю, где искать Смэшера.

***

      Бестия ждала у входа в клуб. Настроение у неё было паршивым, и читалось это во всей её позе, по взгляду и тону. Резкие движения, слова с усмешкой в подтексте — Ви думала, что привыкла к вспыльчивости женщины, однако каждый раз она оказывалась не готовой. Стихийное бедствие. Её имя говорило само за себя. Никогда нельзя было точно предугадать её решение или реакцию: уйдёшь ты с простреленной ногой или башкой.       — Быстро ты, — наигранно спокойно вместо приветствия заметила Бестия.       Ви оставила свой байк в углу парковки и подошла к женщине, чувствуя нетерпение Джонни под боком.       — Жду не дождусь расплавить мозги Смэшеру, — в тон ей ответила Ви.       Улыбка Бестии была не менее опасна её пистолета в кобуре.       — У меня есть кое-что для тебя.       Информация, полученная от визоров, не сразу поступила мозг, иначе нельзя было никак объяснить ступор в голове, когда багажник машины открылся. В пустом пространстве на чёрной обшивке отчётливо виднелся в полумраке узор из кроваво-красных ниток. Эта нашивка — её знали все от мусорщиков до политиков. Самураи. Символ неповиновения государственной машине, бунта, - вызов, брошенный простыми людьми. Пламя несогласия, разжигавшееся с каждым новым аккордом, навсегда оставило ожоги на истории человечества. Чёрная кожа цвета самой беззвёздной ночи будто поглощала свет от фонарей «Посмертия», хотя этого просто не могло быть.       Ви вспомнила про жетоны и быстро закинула их под майку, однако попытка эта была бессмысленной. Но хотелось верить, что Бестия не обратила на них внимание. Едва гнущимися пальцами наёмница вытащила куртку и сжала мягкую ткань.       — Это...       — Нет, — кратко ответила женщина, закрывая багажник. — После взрыва ничего не уцелело. Эта сшита на заказ, точь-в-точь       Действительно, коженка сидела как влитая. Ви провела пятернёй по цветным волосам и усмехнулась — какая-то глупая детская радость наполнила её.       — Теперь хоть выглядеть будет нормально, — не упустив возможности, бросил Джонни.       — «Заткнись», — подумала она, поворачиваясь к Бестии, всё так же наблюдающей за ней, — а ты нас точно не перепутаешь?       — Оу, на этот счет не беспокойся, — она отвернулась и села в машину, — вас невозможно перепутать.       Весь путь до порта они провели в напряженном молчании. Ви готовила оружие, пытаясь отвлечься, но аура Бестии снова и снова заставляла её мысленно съеживаться и жаждать выбросится из машины на полном ходу. Один раз она бросила что-то насчет Джонни, но наёмница ответила лаконично, не испытывая шибкого желания рассказывать. Однако за это коршуном себя клевала: Джонни при жизни умудрился очаровать слишком много девушек, и это не удивительно. Ви чрезмерно сильно вогнала патронник на место, когда машина остановилась.       Почти никого не было – всего несколько шатающихся между контейнеров бродяг, но Бестия настаивала на ожидании. По её словам, лучше всего отправляться глубокой ночью, а сейчас подготовится. Сама она вышла из тачки и закурила, на её месте появился Джонни в копне синих полосок.       — Она нервничает, — он не сводил взгляда с силуэта фиксерши.       — Серьёзно? А я и не заметила.       Рокер не обратил внимание на её ироничный выпад, поджигая сигарету.       — Блядь, я знаю её, она точно может из-за этого подставиться, — его взгляд по-верх очков не понравился Ви. — Обещай, что приглядишь за ней.       Девчонка фыркнула, скрещивая руки. В голове уже вертелось миллион колких ответов, которые вот-вот готовы были сорваться с языка. Но Ви прикусила его, заставив себя по-умерить пыл. Она знала историю Сильверхенда, и поэтому прекрасно понимала, какая у него «интересная» и запутанная личная жизнь. Альт и Бестия — две лучшие девушки, которые только могли встретиться, гениальные и неповторимые, обставляющие врагов на раз и два... и обе по уши втрескались в нарциссического рок-звезду. Напоминает один из подростковых фильмов, которые крутили в двадцатых — смешной и скучный сюжет. И Джонни Сильверхенд был ни кем иным, как главным говнюком таких картин.       Ви вздохнула и кивнула:       — Да.. Конечно, я прикрою её.       Оставшееся время Ви то дремала, то погружалась в пустые раздумья. Она невольно начала сопоставлять ситуации, отчего склизко чувство прошлось по внутренней стороне грудной клетки. Поёжившись, наёмница вышла из машины в ту минуту, когда Бестия дала зелёный свет. Пора. Настало время найти Смэшера и размозжить ему голову.       Джонни оказался прав — как всегда, когда дело касалось Бестии. Она лезла на рожон, выбирала самые долгие пути, и Ви едва успевала взламывать оптику камер и охранников, чтобы спасти их от обнаружения. Нескольких солдат они обе сняли — синхронно, будто работали в паре уже не один год. Несмотря на некую нервозность, женщина была хороша в том, что делала, попадала с первого раза, убивала не дрогнувшей рукой. Годы закалки. Бестия встретила смерть и пережила её. Выжила, чтобы остаться одной, но взобраться на Олимп. Гибель Джонни пустила под откос многие жизни, хоть никто этого не признавал. И видимость успеха и богатства никогда не могли затуманить рассудок наёмницы. Она проработала в корпорации слишком долго, чтобы не научится видеть суть людей. Может поэтому она была всегда одна. Хотя у неё были друзья — мало, но этой горстки хватало, чтобы чувствовать себя нужной.       Ви понимала Бестию почти во всём. Их истории пугающе были похожи за исключением, конечно же, одного. Она не спала с Джонни. Эта мысль и позабавила её, и удручила: нет, совершенно не потому, что ей сильно хотелось переспать с рокером. Если бы проблема была только в этом, Ви даже глазом не повела бы. Что такое секс, если в нём нет никаких обязательств и чувств? Некоторый способ расслабится и сбросить напряжение, но для этого у Ви всегда были иные возможности, так что... Да, проблема была в другом.       Затаившись в конуре, они ждали подходящего момента: нужно снять данные и найти на корабле Смэшера. Ви подключилась и быстро отыскала нужные файлы, а затем осталось дело за малым — найти и убить. Бестия караулила лестницу, пока наёмница обтирала коленями пол у стола. Напористость, вспыльчивость, способность откусить пол руки и загнанный обстоятельствами взгляд — как же хорошо Ви были знакомы. Если Альт — это идеал недостижимых мечтаний, девушка, верившая, что она мессия и гений, создавший путь людям в светлое будущее. Она верила в свою грёбаную непогрешимость. То Бестия — это жестокая, обличающая реальность, показывающая истину, а не слепые мечты и надежды. Для Джонни Альт скорее была музой — нечто по-своему правильные, к чему следовало бы стремится, а Бестия — гитара, осязаемая и близкая по духу рокеру-анархисту, идеально ложившаяся под его пальцы. И думая об этом, Ви всё больше осознавала, что не хотела бы занять чьё-то место, врываться в чужой отснятый фильм. Она не видела себя в этих декорациях и не узнавала имена в сценарии.       Между Бестией и Ви много общего, но есть весомое различие: только одна из них была близка с парнем во всех смыслах.       У самого капитанского мостика их засекли. Началась перестрелка. Ви отстреливалась из-за контейнера, перезаряжая винтовку. Мужской голос прогремел в небе, и в ответ ему была отборная ругань Джонни справа от наёмницы:       — Ты, блядь, это слышишь?!       Закашлявшись от болезненного импульса в груди, девушка посмотрела в прицел.       — Грейсон?       — Какой Грейсон! Этот говноед палит в меня из моего же пистолета! «Малориан-3516», — Ви даже обернулась на него — с такой вдруг бережной любовью произнес рокер название оружия. — Да я бы этот звук за километр узнал.       Ви снова взглянула в прицел и сняла последнего солдата, а затем Бестия завершила перестрелку пулей в сторону Грейсона. Наёмница подскочила и побежала на капитанский мостик с винтовкой на плече.       Мужчина бледный как смерть сидел, зажимая кровоточащий бок, заливаясь собственной кровью в смехе. Взгляд его был голодным, озлобленным и полным ненависти, пока он смотрел на спокойное лицо Бестии. Мгновение спокойное, и она превратилась в фурию. Удар её сапога заткнул Грейсона, вызвав кровавую рвоту.       — Говори давай, где Смэшер!       Но тот лишь плевался алой жидкостью, испепеляя её гневом. Ви огляделась, сканируя пространство — никого не осталось, Смэшера здесь не было. Перекинув тяжелое оружие на спину, наёмница подняла с пола чёрный пистолет — он был тяжелым, приклад льдом отдавал в руку, но лежал идеально. Ещё одна вещь Джонни. Эта мысль приятно пощекотало самолюбие.       — Это, кажется, не твоё.       Сильверхенд материализовался рядом, вдруг включаясь в игру. Он окинул Ви взглядом, зацепившись за своё оружие в её руках и кивнул. Теперь оно принадлежало ей.       Грейсон улыбнулся кровавой улыбкой:       — Почему я не удивлён, Бестия? Ты любишь загонять нож в спину своим.. вчерашним союзникам.       Она надавила каблуком ему на бок, отчего мужчина застонал с безумным смешком.       — Где Смэшер? Чувство дежавю пронзило как пуля на вылет. Всего несколько часов назад Ви выглядела так же. Это неприятное открытие толкнуло её с места – она сделала шаг назад под вопросительный взгляд рокера.       — Говори, где он. Если продолжишь отнекиваться, не дотянешь до помощи, — убийственно произнесла Ви.       Казалось, вся эта ситуация забавляла Грейсона.       — С семьёй Арасака. Где же ему ещё быть?..       Вот и всё. Ещё одна тропинка заковыристым способом завернула к корпорации. Холодок прошелся по коже, забираясь под неё и завязывая из жил морские узлы. Не заведут ли Ви поиски мести к электрическому стулу?       — А тебе-то чем так интересен.. — мужчина выпрямился на сколько позволяла боль в боку, — ...Смэшер?       — Ничем. Мне интересен Сильверхенд, — она краем глаза видела взгляд Бестии и Джонни. — То, что с ним случилось.       — Джонни Сильверхенд?       Он понимающе кивнул и засмеялся. Ви хотелось заткнуть его.       — И что тебе интересно?       — Ви... — предостерегающе начала Бестия.       Но её жесткий голос не достигал разума. Вдруг Ви кое-что поняла, и теперь, получив, ключик от замка, не готова так просто с ним расстаться. Лично у неё не было никаких счетов ни с кем из этой истории: ни с Грейсоном, ни со Смэшером. Если бы не попавший в её голову биочип, она бы никогда и не столкнулась с ними. По крайней мере, в таких обстоятельствах. Однако теперь для наёмницы это дело стало принципиальным, жизненно необходимым примерно так же, как необходимо было дезактивировать бомбу в голове, чтобы выжить.       Она присела на корточки, заглядывая Грейсону в глаза. Её лицо было собранным и холодным — маска профессионала своего дела. Звук лязгающих жетонов на груди стал приятной мелодией для ушей.       — Что Смэшер сделал с его телом?       — А ты, видимо, фанатка... — кряхтел он, поднимая взгляд на Бестию, потом окидывая взглядом куртку Ви. — Эксгумировать будешь эту падаль?       Пальцы сжались на прикладе пистолета.       — Или тебе просто рассказать, как он подыхал, пока его выжигали «Душегубом»?       Спокойствие давалось ей сложнее обычного. Она чувствовала напряжение Бестии, её молчаливое неодобрение, желание закончить этот разговор, больше походивший на вскрывание старых шрамов. Но Ви уже начала и поэтому не остановится, пока не получит ответ. Особенно после того, как она буквально ощутила касание зловещей тьмы бездны, кандалы одиночества и страха — эта боль не совсем её. Джонни облокотился о контейнер, скрещивая руки, будто плевать ему на всё, однако Ви знала правду, она чувствовала её да так, что самой хотелось забраться под одеяло и сжаться. Он никогда не забудет это чувство, воспоминания той ночи навечно с ним — рана, которая будет кровоточить, сколько бы времени не прошло. Шрам, саднящий не только в дождливую погоду.       Поэтому что есть сил Ви ударила Грейсона в живот, хватая за волосы и поднимая на себя взгляд. Она говорила правду Джонни: Лиам получил то, что заслужил, и Ви сделала это не совсем из-за слов рокера. Дело было не в желании избить глупца до полусмерти, а в том, что наёмнице захотелось — она давно не ощущала такого, — защитить его от того, что уже произошло.       Тихо, жёстко Ви отчеканила слова:       — Что они с ним сделали?       Шипя и задыхаясь:       — Закопали рядом с месторождениями... в Пустошах, — кашель. — По трассе.. 101 на север, потом на свалку.       И только она хотела его отпустить, как мужчина схватил её за майку. Бестия вскинула оружие, но Ви остановила её рукой. Яд сочился из его слов:       — Поройся хорошенько, может, найдёшь среди говна серебряную руку — Всё, хватит, — не выдержал Джонни, выпрямляясь. — Добивай, его нахуй.       Дуло упёрлось Грейсону в кадык.       — Джонни может и погиб тогда, — прорычала Ви. — Но сейчас он нажмет на курок и выпустит тебе мозги, урод.       — Нет... Нет, постой!..       Грейсон переменился: он понял, что перегнул палку. Больше никто играть с ним не будет, угрожать – конец предопределен. Он слишком долго махал красной тряпкой перед быком и забыл увернуться.       — Слушай, ты же это... типа поклонница, — его голос дрожал. — У меня ещё есть кое-что его!       — Ви, блядь!       — Тебе точно понравится!       Все хотели его смерти, и Ви тоже. Но стоило ли это того? Она ощущала касание стали на руке, ток в крови и дрожь на спусковом крючке.       — Считай, тебе повезло.       Она отставила оружие, и Грейсон кровавой рукой всучил ей ключи — ключ зажигания. Поднявшись, Ви успела отшатнуться прежде, чем Бестия вырубила мужчину, крича на всю округу, матерясь и посылая мир к дьяволу. Джонни замер в тени, разгоняя ночной мрак синим свечением. Правда, видела его только наёмница.       — Теперь я тебе верю.       — В смысле?       — Я бы точно его пристрелил.       — Знаю, — Ви кивнула. — Мои решения — пока ещё мои решения.       Ответная улыбка его была мрачной.       — Оставайся собой, Ви, несмотря на всё это дерьмо в моём лице, засевшем в твоей голове.       Бестия прервала их мысленную беседу, и наёмница не успела ничего ответить, оборачиваясь к женщине. Та ненавидящим взглядом смотрела в ответ то на Ви, то на пустое место, в которое она уставилась.       — Сука!..       И она ушла.

***

      Добралась Ви до свалки лишь к утру. Усталость ломила тело, сон непрошеным гостем явился, загоняя её сознание в свой мир. Отключив двигатель, девушка ещё какое-то мгновение сидела в машине. Машина Джонни Сильверхенда такая же неповторимая как и он сам. Кожа – это что-то вроде фетиша? Возможно. Пошутить у неё не было сил. Половина суток, проведённые между рокером и фиксершей, истощили её морально. Хотелось напиться и забыться. Тем не менее, она должна была приехать сюда, она хотела этого.       Жёлтый шар показался из-за горизонта, окрашивая небо в приятные светлеющие тона. Бережно закрыв дверь машины, Ви огляделась: паршивое место. Под ложечкой засосало. Одного взгляда на погибшее место хватало, чтобы понять:       — Здесь и правда, ничего нет, — бесцветно озвучил её мысли Джонни, садясь на какие-то железки.       Ви села напротив.       — А чего ты ожидал? Что тебе памятник поставят и цветами засыплют?       Ей стало мерзко от своих слов. На деле она была расстроена не меньше, и за неуместную надежду теперь расплачивалась. Может и не стоило привозить его сюда.       — Да нет... — он опустил голову, сцепляя руки на коленях. — Не знаю. Знака...       Это было просто невыносимо. Так не должно быть: Джонни же никогда не был таким, его невозможно было задеть или расстроить. Тем не менее, сейчас он выглядел совершенно разбитым, и дело было даже не в месте, куда, возможно, когда-то и выбросили его тело, и не из-за пышных проводов и прочего. Реальность всё больше открывалась перед ним. Кто он, каким был и к чем в итоге пришел. Мерзкое чувство слитых возможностей, потерянного времени и неизгладимость последствий совершенных ошибок. Хуже всего, что сделал всё это он собственными руками.       Ничего. Вот хорошее описание его личности. Он жил иллюзией, что делает что-то важное, что может повлиять на ход вещей — мысль, поддерживающая всех живых. Им кажется, что времени ещё предостаточно, что мир — это их альбом, в котором они рисуют, оставляя рисунки, которые никогда не сотрутся. Однако в один миг всё заканчивается: ты даже можешь этого не знать, не понять. А потом вдруг просыпаешься, и осознаешь, что все листы пусты, а красок-то никогда и не было.       — Такое чувство... словно меня никогда и не существовало, — Джонни поднял на неё взгляд. Ви ощутила как что-то сжимает горло. — Или словно я опять сижу в «Микоси».       Находясь на грани миров: тебя видят и не замечают, ты не можешь ничего коснутся, а лишь молча наблюдать, – начинаешь задумываться, а есть ли ты на самом деле или ты — лишь случайная цепочка кодов, промелькнувшая в строке.       Ви вдруг подняла камень с земли и выцарапала: «Д.С.2023».       — Ну что, так лучше? — она не смогла скрыть мягкость в голосе.       — Немного, — уголок его губ дрогнул. Облокотившись на колено, он наклонился. — А если б это реально была моя могила, что бы ты написала?       Он наигранно поднял железную руку.       — «Здесь лежит Джонни Сильверхенд...» Фраза коснулась языка, но Ви тут же проглотила её, опуская взгляд на инициалы и молясь, чтобы именно сейчас, чёрт возьми, именно сейчас он не мог услышать её мысли. Иногда ей казалось, что мозг живет отдельной жизнью и принимает какие-то решения за неё, тем не менее, едва избежав позора, Ви лихорадочно била себя ментальными пощечинами.       — «Человек, который спас мне жизнь», — в итоге сказала она.       Джонни молчал. Медленно сняв очки, он провёл по лицу ладонью — уставший и растерянный жест. Поднялся.       — Ви... Как бы я хотел, чтобы так оно и было.       Она слабо улыбнулась. Схемы сбоили перед глазами, но наёмница игнорировала их.       — Слушай, я проебался по всем фронтам. Я разочаровал или обманул всех, кто мне верил. Запомнился всем как бесчувственный эгоистичный мудак.       Солнце почти заняло своё главенствующее место в небосводе. Тёплые цвета смягчали суровые и резкие черты лица рокера, делая его по-настоящему живым, досягаемым. Лучи блестели на жетонах, холод которых она чувствовала на своей шее. Кольца на пальцах мерцали, татуировки синели в голубых отсветах. Казалось, будто даже утренний ветер слегка ерошит волосы парня. Символ «Самураев» окончательно потерял цвет в свете солнца, оставаясь напоминанием в виде едва различимых контуров на майке.       — Но кое-что мне всё же удалось. Мне удалось не проебать то, что нас связывает.       Сердце болезненно билось о ребра.       — Да, это был долгий путь, но мы, вроде, справились.       Система коротнула, и Джонни возник рядом. Его колено почти касалось её.       — Большинство тех, кого я считал друзьями, даже в одной комнате с трудом могли со мной находиться.       Сигарета. Запах дыма.       — Ты оказалась самым близким человеком, Ви, — он усмехнулся, поворачиваясь к ней. — Мы же круглые сутки вместе.       Ви подобрала под себя ногу, окончательно разворачиваясь.       — И, несмотря на это... ты почему-то перестала меня ненавидеть.       — Ты спас меня, Джонни, — просто повторила она. — Да, биочип всё ещё убивает меня, но это не твоих рук дело. Не вини себя в этом.       Она вздохнула и чуть придвинулась, чувствуя, как закоротила пространство.       — Если бы не ты, я бы и правда вставила дуло в рот и выстрелила, — пожав плечами, продолжила. — Но ты был такой сволочью, что я просто не могла так просто сдаться, несмотря на то, что где-то глубоко в душе правда хотела умереть.       Тишина вокруг прерывалась только её громким голосом.       — Ты спас меня от одиночества. От скорби. От боли. Ты позволил себя ненавидеть. Я жила так долгие недели, желая, избавится от тебя, ненавидя каждый дюйм твоего лица и твой громкий голос, однако я жила.       Джонни сделал затяжку, не сводя с неё взгляда. Мурашки прошлись по телу.       — Это помогло мне выкарабкаться из ямы отчаяния, дало время смириться, — её взгляд прошелся по его лицу. — И даже если в итоге энграмма победит...       Её пальцы дрожали, когда она подняла руку и коснулась его груди — пустота, тем не менее, Ви чувствовала это касание.       — Ты уже спас меня от меня самой много недель назад, поэтому, когда встанет выбор: погибнуть вместе с моим сознанием или забрать себе тело и жить. Живи, Джонни.       — Прекрати, Ви.       Сигарета потухла, железная ладонь легла поверх её — осязание на грани мысли.       — Я не сдаюсь, — с напором заявила наёмница, смотря ему в глаза. — И ты не сдавайся. Просто дай мне это обещание на случай... если всё пойдёт по пизде.       Их улыбки были так похожи: обещание. Это было так странно, так чуждо им обоим, не знавшим ничего, кроме жестокости и грубости — ощущать заботу, мягкость, переживания. Эти чувства слишком дорого покупались. Любой, кто ступал на землю, мог согласится: чувства — это слишком жестокая пытка, последствия которой придется нести ещё несколько жизней.       — Обещаешь?       — Обещаю.