(Не)Чистый

      pov Мартин Моралес       У меня никогда не было каких-то особых предпочтений во внешности. Мне нравились разные омеги: высокие и не очень, длинноволосые и коротко стриженные, брюнеты, шатены, рыжие, блондины, светлоглазые, кареглазые – мне было без разницы, если омега нравился мне как человек или в его внешности было что-то, что меня цепляло и притягивало взгляд, если у него горели глаза при виде меня, если он заразительно смеялся или мило смущался. Мне нравились разные.       Мейсон Ривьера был красивым омегой: высоким, стройным, светловолосым, светлоглазым, но не это было главным. В нем было что-то такое, что заставляло мое сердце трепетать при виде него. Конечно, это было очень давно. Теперь же, встретив его на юге, я прошел бы мимо, не желая иметь с ним ничего общего, прекрасно помня нашу последнюю ссору, его истерику и последовавший за ней разрыв отношений.       Мы плохо расстались. Мейсон ревновал меня к Лиаму, хотя для ревности не было абсолютно никаких причин: мы с другом виделись-то раз в две-три недели, поскольку оба были заняты учебой в университетах, причем разных, и я старался все свободное время проводить со своей парой. Мейсон же считал иначе. Ему все казалось, что я безответно влюблен в лучшего друга, а им довольствовался только для того, чтобы вызвать ревность с его стороны. После помолвки друзей он кричал, что я взял его с собой только чтобы досадить другу. Мы в очередной раз поругались, он много кричал и бросался в меня посудой, после чего, всплеснув руками, с гордо поднятой головой ушел, хлопнув дверью и больше не выходя на связь.       Не то чтобы я сильно загонялся из-за нашего разрыва, хотя со стороны могло показаться и так, но я пережил его тяжелее, чем любой другой до этого и даже после, и поэтому меньше всего хотел видеть этого человека вновь, но – не повезло. В первый же день моего «отдыха» на юге я встретился с ним нос к носу, стоя в тени разрушенного здания и обливаясь водой из бутылки.       Понятно, что говорить с ним я не хотел. Вернее, понятно это было только мне. Мейсон же выглядел весьма воодушевленным: приблизился, улыбаясь во весь рот, поздоровался с родителями, которые видели его в первый раз в жизни, и прижался ко мне, обнимая за шею. Я даже остолбенел от такой наглости и не сразу сообразил положить руки ему на пояс, чтобы осторожно отодвинуть от себя.       – Как же давно мы не виделись, – сказал он, сверкая глазами. За это время Мейсон отрастил волосы, и мои пальцы запутались в них, пока я отодвигался от него, чтобы родители или кто угодно другой, проходивший мимо и узнавший меня, не понял ситуацию превратно и все это не превратилось в грандиозный публичный скандал.       Его энтузиазма от встречи я совершенно не разделял и предпочел бы не видеться еще столько же лет, а лучше – еще дольше, но Мейсон весьма успешно делал вид, что не заметил этого.       – Мартин, кто твой друг? – мягко спросил папа, тепло улыбнувшись, и я неохотно ответил:       – Мейсон Ривьера, мы учились вместе в университете.       – Мы встречались, – поправил меня мой «друг» и протянул папе руку. Тот пожал ее, и Мейсон протянул руку отцу, который приветственно коснулся его пальцев, сдержано улыбнувшись.       – Давай-ка отойдем, – предложил я, приобнимая омегу за пояс и уводя подальше от родных.       – Ты что, не рад мне? – спросил Мейсон с улыбкой, ответно обнимая меня за пояс.       – А ты-то чему так радуешься? – спросил я холодно, останавливаясь под другой стеной, там, где нас никто не должен был увидеть. Отпустил его и, высвободившись из нежелательных объятий, отодвинулся.       – Ну… – протянул омега. – Я слышал, ты снова свободен… и подумал, что… – он протянул ко мне руку и, уперев два пальца мне в грудь, принялся перебирать ими, опуская вниз.       – Подумал что? – остановил я его, хватая за руку и отрывая ее от своего живота.       – Что мы могли бы начать все с начала, – закончил он, подняв на меня глаза.       – Этого не будет, – холодно отрезал я, но он не унывал:       – Мартин, столько лет прошло. Я изменился, обещаю, что…       – Я тоже изменился, – оборвал я его. – И мне не нужны твои обещания.       – Пожалуйста, давай поужинаем, – предложил Мейсон. – Я соскучился. Ты наверняка тоже…       – Нет, – отрезал я. – Я не «тоже». Я по тебе не скучал, и я тебе не рад. И я здесь не для того, чтобы ужинать с тобой. Я приехал провести время с семьей. Пожалуйста, давай разойдемся и сделаем вид, что не знакомы, хорошо?       – Нам ведь было хорошо вместе, неужели ты не помнишь?.. – спросил он отчаянно.       Я, конечно, помнил. И как ухаживал за ним едва ли не полгода, и как счастлив был, когда добился согласия. И совместно проведенные дни и ночи. И влюбленные глаза напротив, и ласку. Но также я помнил и крики, и пустые обвинения, и осколки посуды на полу.       – Ты зря тратишь время, – сказал я холодно: давать ему – да и кому угодно другому – второй шанс я не собирался.       Он скорчил недовольную гримасу и сложил руки на груди.       – Ты многое теряешь.       – Не больше, чем уже потерял, – ответил я и, развернувшись, ушел к родным.

*      *      *

      В новостные сводки я все-таки попал, как ни старался скрыться от пронырливых папарацци. Засветился при раздаче гуманитарки. Интервью не давал, ссылаясь на занятость.       В общей сложности я провел у родителей полторы недели. Дома мы почти не находились: работали на пляже, раздавали пакеты с гумпомощью. Уезжать не хотелось, но дела, накопившиеся в головном офисе за это время, тянули меня назад, и я, неохотно попрощавшись с родными, все же уехал.       Вылетели ночью, прилетели как раз к утру. Водитель уже ждал меня у автомобиля, и я, махнув Корсби на прощание, сел в машину, где первым делом начал проверять уведомления – письма, сообщения, пропущенные звонки. За время, проведенное у родителей в некой социальной изоляции, у меня накопилось немало предложений о сватовстве, в некоторых случаях продублированных сразу и по электронной почте, и по голосовому сообщению на автоответчике. Мне писали и звонили многие: в основном, партнеры по бизнесу, но были и конкуренты, что удивляло меня больше всего. Вот только Торенса Ньюэлла ни среди звонивших, ни среди писавших не было. Не то чтобы меня это сильно удивило: на его месте я бы тоже не спешил с предложениями, но это молчание зарождало во мне опасения, что его сын… уже был занят. Кем-то другим. И почему-то это заставляло меня нервничать.       Сейчас, в той ситуации, в которой я оказался, когда моя истинная пара оказалась мне неверной, я не мог допустить и шанса на повторение чего-то подобного в будущем. Мне нужен был верный омега, а кто еще больше всего подходил?.. Чистотой – что тела, что души – мог похвастаться далеко не каждый, и найти такого омегу было не так-то просто. Дарэлл Ньюэлл подходил мне идеально – он был чист, он вкусно готовил, он симпатизировал мне. И, пусть я больше ничего о нем не слышал, это было неважно – я бы принял его любым. С благодарностью принял бы его любовь, постарался бы ответить – насколько смог – сделал бы для него все, чего бы он ни пожелал, предложил все, что у меня было.       Но его отец мне не звонил, и я понимал, что в этот раз должен был сам проявить инициативу. Наш последний разговор закончился неудачно – я отказал ему во второй раз и предостерег от третьего. Его и не последовало – с его стороны, а с моей… Он точно так же мог теперь отказать мне. Его сын был… сокровищем, мне невероятно повезло, что оно было предложено, практически преподнесено на блюдечке с голубой каемочкой именно мне, но было отвергнуто – мягко или грубо, не имело значения. Отказ есть отказ. Я боялся, что на мое предложение Торенс тоже ответит отказом. Просто из принципа. Хотя бы просто для того, чтобы буквально ткнуть носом в мою собственную ошибку. Он не казался мне мелочным человеком, но в погоне за гордостью мог поступить по-всякому. В конце концов, мы не были близкими друзьями, как и друзьями вообще, и я не так уж хорошо его знал.       Я планировал позвонить ему и договориться о встрече, но отвлекся на входящий вызов от Трея. Дела на работе не терпели отлагательств, и я переключился на свои прямые обязанности, уходя в них с головой. Да так заработался, что ушел с работы только к ночи. Звонить деловому партнеру было уже поздно, и я отложил это на завтра, но, к сожалению, новый день оказался ничуть не менее загруженным. Помощники старались, как могли, но работы за время моего отсутствия накопилось очень много, особенно той, что требовала моего непосредственного участия, поэтому ближайшие полторы недели я провел в делах и заботах: устраивал совещания, вел переговоры, принимал решения, слушал доклады, даже на выходных.       Вставая спозаранку, возвращался домой к ночи и устало валился в кровать. Времени и сил не оставалось даже на спортзал, не говоря уже о светских беседах насчет замужества.       Замотавшись, я только ко вторым выходным, наконец, сообразил, что с момента своего возвращения так и не заехал к друзьям и не передал им уйму подарков от родителей, которые привез. Стоило это исправить, и я, расправившись со всеми делами на этот день, отправился домой за подарками, затем – в магазин за тортом и цветами, после чего, наконец, приехал в гости, забыв предупредить о визите.       – О, неужели вспомнил о нас! – хмыкнул Вэл, открывая мне дверь. – Лиам, Мартин приехал! – крикнул он через плечо. – Это что за куча пакетов?.. – спросил он, с сомнением глядя на гору пакетов, что едва умещалась у меня в руках.       – Подарки от моих, – объяснил я, заходя в дом и распахивая объятия для Лиама, тепло улыбнувшегося при виде меня.       – Привет! – омега оторвался от меня и принял букет цветов и упаковку торта. Вэл взял подарки и отнес в гостиную:       – Смотри, сколько гостинцев, – сказал он мужу. – А ты не хочешь к своим почаще ездить?.. – спросил он уже у меня. Я усмехнулся, переобуваясь и проходя следом за ним:       – Ты же еще даже не знаешь, что в них.       – Ты ведь в курсе, что важнее не подарок, а внимание? – улыбнулся Лиам, ставя цветы в вазу.       – Правда, что ли? – переспросил я.       – Конечно, – подтвердил Вэл. – Папа тебя этому не научил? – спросил он со смешком.       – Ой, отстань, – отмахнулся я от него. – Где ваши дети?.. Только не говорите, что вы снова сплавили их родителям. У вас что, медовый месяц?..       Лиам фыркнул:       – Они с Фортом, – пояснил он. – Наш нянь, кажется, нравится им уже больше нас с Вэлом, – сказал он с улыбкой и крикнул: – Сэм, Ньют, идите поздороваться с дядей Мартином!       Послышался топот маленьких ножек, и скоро я уже тискал маленького омежку, который был ничуть не против, и старшего альфочку, который строил при этом недовольные гримасы, но терпел, сменив в этот раз свой гнев на милость.       Вэл тем временем принялся разбирать подарки и складывать их на диване. В основном это были игрушки и одежда, и дети, получив достаточно моего внимания, бросились их разбирать, пихаясь и выдергивая игрушки друг у друга из рук.       – Аккуратней, – предупредил их Лиам, опасаясь, что они ненароком поубивают друг друга.       – Эй, омежкам нужно уступать, – назидательно произнес Вэл, отбирая у Сэма мягкую игрушку, за которую детишки едва не подрались, и отдавая ее Ньюту. Маленький альфа насупился, но заметил в оставшемся пакете что-то поинтереснее и, забрав себе весь пакет, умчался в игровую, в дверях которой стоял их нянь, приветственно кивнувший мне. Я ответил ему кивком и, проводив спешившего к нему Ньюта глазами, вместе с Вэлом отправился в сторону столовой.       – А, может, мне правда подождать, пока Ньют подрастет?.. – обронил я, пихнув Вэла в бок. – Осталось-то каких-то десять лет.       Друг побагровел, и я засмеялся:       – Да пошутил я, – сказал я примирительно, обнимая его за плечо. – Не нужно так бурно реагировать.       – Я тебя кастрирую, – предупредил Вэл.       – Ладно-ладно, – я улыбнулся, отпуская его и садясь на любимое место, привычно приспуская галстук и вешая пиджак на спинку соседнего стула.       Лиам накрыл на стол, и мы принялись за полдник.       – Как прошла твоя поездка? – спросил омега, размешивая сахар в чашке с чаем.       – Хорошо, – ответил я, не желая вдаваться в подробности. – Не поверите, кого я там встретил.       – Кого же?.. – друзья подняли на меня заинтересованные взгляды.       – Мейсона, – сказал я, скривившись.       В комнате повисла тишина, которую нарушил весьма холодный тон Вэла:       – Того самого Мэйсона?.. Мейсона Ривьеру, с которым ты встречался?..       Я кивнул, и Лиам медленно произнес:       – Надеюсь… ты с ним… не…       – Конечно, нет, – я возмущенно нахмурился. – Я не для того четыре года хранил верность одному омеге, чтобы, разочаровавшись в нем, сразу же бросить все к ногам другого, который однажды уже вытер эти самые ноги о меня, – заключил я.       – Оу, – выдохнул Лиам. – Ты, оказывается, так это воспринял…       – Что?.. – не понял я, вскинув на него глаза.       – Я думал, тебе плевать на ваш разрыв, а ты, оказывается, правда сильно обиделся на него, – сказал омега, и Вэл усмехнулся на слове «обиделся».       – Чего?.. – я скептически скривился. – Это не так, я не «обиделся», мне на него плевать, – сказал я, искренне веря в свои слова.       – И как же это было?.. – спросил Вэл. – Вы просто встретились на пляже, попивая коктейли?..       – На пляже, попивая коктейли? – я хохотнул. – Ты телевизор давно смотрел?.. Там пляжа-то как такового нет… В общем, он предложил поужинать, я отказался.       – Серьезно?.. – Лиам недоверчиво изогнул брови. – И что, вы больше не виделись?..       – Виделись, – я хмуро кивнул. – Во второй раз он предложил пообедать, но я снова отказался.       – А в третий? – Вэл засмеялся: – Предложил позавтракать?       – И как ты угадал? – я усмехнулся. – В общем, после третьего отказа до него, наконец, дошло, что он мне нафиг не нужен, и тихо-мирно свалил в закат.       – Слава богам, – Лиам выдохнул. – Мне совсем не хотелось бы видеть его с тобой снова. Мне он не нравился совсем.       – Ты же омега, естественно, он тебе не нравился, – хмыкнул Вэл.       – Так-так?.. – Лиам обернулся к нему, и его сведенные на переносице брови не сулили его супругу ничего хорошего.       – Мне он тоже не нравился, ты чего… – Вэл выставил перед собой руки в оборонительном жесте. – Я даже не помню, как он выглядел.       – Он, кстати, волосы отрастил, – уточнил я.       – Молодец, все, как ты любишь… – проговорил Вэл. – Но мне-то без разницы… – он опасливо покосился на своего излишне подозрительного мужа.       – Когда Лиам ревнует, выглядит очень мило, – не удержался я от комментария. Омега фыркнул, отворачиваясь от Вэла. Весь его вид говорил о том, что он считал нас обоих дураками.       – Так что… ты планируешь делать? – спросил он, переключаясь на меня.       – В каком смысле?..       – Я о замужестве, – сказал он терпеливо. – Не прикидывайся, что не понял.       – Я понял, – я примирительно кивнул, чтобы не раздражать беременного друга еще больше. – Я хочу встретиться с Дарэллом Ньюэллом, если он еще не занят, – сказал я.       – Это тот сын Торенса, о котором никто из нас ничего не слышал?.. – уточнил Вэл, и я кивнул.       – Его зовут Дарэлл?.. – переспросил Лиам.       – Да, а что?..       – Редкое имя, – продолжил омега и мягко улыбнулся: – Ты знаешь его значение?..       – Нет, – я покачал головой, и Лиам вышел из-за стола, чтобы вернуться с небольшой книжкой в руках, которую протянул мне. Это был толкователь имен, и я принялся заинтересованно листать страницы в поисках нужного имени, а найдя, улыбнулся: – Очень мило.       – Не обижай его, – предостерег меня друг, а Вэл непонимающе переспросил:       – Так что оно означает-то?..       – Секрет, – я улыбнулся шире и, захлопнув, убрал книгу в сторону, подальше от него.       – Пф, – Вэл обиженно фыркнул. – Не очень-то и хотелось, – сказал он лениво и, резко перегнувшись через стол, схватил книгу, чтобы со скоростью пулемета приняться перелистывать страницы. – Действительно мило, – заключил он, найдя искомое.       – А что будешь делать, если… он уже занят?.. – осторожно уточнил Лиам.       – Даже не знаю, – я пожал плечами. – Я слышал от родителей, что Морган решил воспользоваться услугами профессиональных свахов. Видимо, мне придется сделать то же самое. Будем ходить на свидания с одними и теми же омегами и подеремся за того, кто понравится нам обоим.       – А он выберет кого-то третьего, – сказал Вэл, и мы засмеялись.       – Не отчаивайся, – улыбнулся Лиам, протянув ко мне руку и погладив по голове. – Ты обязательно найдешь себе хорошую пару.       – Мне просто сложно представить себе кого-то более подходящего, чем Дарэлл Ньюэлл, – признался я. – Если он окажется занят или я получу отказ – от его отца или от него самого – это будет катастрофой.       – Ты еще не связался с Торенсом? – спросил Вэл. – Не боишься упустить время?       – Боюсь, – я кивнул. – Я собирался позвонить ему со дня прилета, но так замотался, что не успел. Я и к вам-то приехать забыл, что уж говорить об этом…       – Ты слишком много работаешь, – Лиам улыбнулся. – Так и вся жизнь пройдет. Сейчас пять вечера, пятница, конец рабочего дня, думаю, как раз самое время для звонка, – сказал он с явным намеком. Я почему-то сглотнул, не готовый к тому, что меня вот так – мягко, но решительно – погонят совершать звонок, которого я ужасно опасался. Я перевел взгляд на Вэла, тот смотрел на меня выжидательно, словно не видел ничего «такого» в том, чтобы просто пойти и позвонить. Друзья не понимали, что это не будет «просто». После моего последнего отказа. Но они ведь не знали о нем.       Впрочем, они оба были правы: время ускользало, и своим промедлением я мог подставить сам себя и опоздать.       – Хорошо, – сказал я, доставая телефон. – Но если мне откажут, я очень рассчитываю на вашу моральную поддержку.       – Очень надеюсь, что она тебе не потребуется, – сказал Лиам, и Вэл кивнул.       Я встал из-за стола и отправился на террасу, чтобы никому не мешать разговором и ни на что не отвлекаться. Вдохнув свежего теплого июльского воздуха, я присел на скамейке и набрал номер делового партнера, откровенно надеясь, что разговор пройдет удачно. Но, к моему глубокому сожалению, на телефонный звонок Торенс Ньюэлл не ответил. Я прождал его ответа десять долгих гудков и сбросил вызов: автоответчика можно было не дожидаться, и так было понятно, что он либо не мог ответить, либо не хотел. Лично я надеялся на первый вариант, а потому, решив, что не стану опускать руки из-за одной неудачи, нашел телефон его секретаря и позвонил ему напрямую, и в этот раз мое упорство было вознаграждено ответом:       – Мистер Моралес? Чем могу помочь?.. – послышался в трубке бодрый голос.       – Здравствуйте, мистер Лайтвуд, мне нужно встретиться с мистером Ньюэллом, я не смог дозвониться до него по телефону, не могли бы вы подсказать, где я могу его найти, если это возможно, конечно?       – Конечно, мистер Моралес, с удовольствием вам помогу. Мистер Ньюэлл уехал на выставку в галерею New Gala, скинуть вам адрес сообщением?..       – Не нужно, я знаю, где она находится, – отказался я и спросил: – Я еще успею застать его?..       – Мистер Ньюэлл останется на выставке до восьми вечера, полагаю, вы как раз успеете пересечься.       – Большое спасибо, вы мне очень помогли, – поблагодарил я услужливого секретаря, и мы попрощались.       Вернувшись в дом, я прошел к своему стулу и, поспешно поправляя галстук, под удивленными и весьма заинтересованными взглядами друзей, надел пиджак:       – Торенс в галерее на выставке, поеду к нему, такие вещи лучше обсуждать с глазу на глаз. Надеюсь, успею поговорить с ним сегодня.       – Ты молодец, – Лиам ободряюще улыбнулся. – Уверен, все пройдет хорошо.       – Спасибо, – проговорил я, закончив со сборами, после чего попрощался с друзьями и, сев в машину, назвал водителю нужный адрес.       Мне стало любопытно, на какую выставку уехал мой деловой партнер и предполагаемый тесть, и я вышел в интернет, чтобы найти о ней информацию, а найдя, чуть не прикусил губу от досады: уже две недели проходила выставка Джейдена Нолана, молодого художника, чью картину я однажды купил. Мне нравились те две его работы, которые я видел, а теперь у него была целая выставка, и я ее чуть не пропустил! И я не присутствовал на открытии, а ведь вполне возможно смог бы встретиться на нем с самим Джейденом. Что ж, можно будет сходить на закрытие, вдруг он и его посетит?..       Убрав телефон в карман, я перевел взгляд на окно, подбирая правильные слова для разговора с Торенсом. Он предлагал мне своего сына в мужья весьма настойчиво, даже говорил, что тот влюблен в меня. Было ли это правдой? Мог ли он после этого предложить его кому-то еще?.. Мог ли сам Дарэлл за это время выбрать кого-то другого?.. Не опоздал ли я уже?.. И что делать, если опоздал?..       Покачав головой, прогоняя деструктивные мысли, я сосредоточил свое внимание на предстоящем разговоре.       Галерея New Gala была расположена едва ли не в центре города, и мне пришлось ехать до нее почти что сорок минут. Я немного переживал, что не застану Торенса Ньюэлла, но еще больше – что застану и услышу отказ.       Тем не менее, я все же был настроен оптимистично: даже если услышу отрицательный ответ, хотя бы полюбуюсь хорошими картинами. Может, еще прикуплю парочку.       Водитель остановился прямо у входа, и я, выйдя на улицу, поспешил по ступенькам ко входу. До закрытия выставки оставалось менее часа, я вошел в двери, купил билет и, пройдя через турникет, попал в первый зал.       Здесь было вывешено пять картин, объединенных одной цветовой гаммой и четко прослеживавшейся мыслью. Засмотревшись, я едва не забыл об основной цели своего визита, и вспомнил только когда заметил Торенса Ньюэлла, выходившего из соседнего зала.       Он был один, и это был отличный шанс, чтобы поговорить с ним.       – Добрый вечер, мистер Ньюэлл, – подойдя к нему, я протянул альфе руку, и тот ее пожал:       – Добрый вечер, мистер Моралес, рад вас видеть, – сказал он с благодушной улыбкой. – Какими судьбами? Я думал, вы на юге…       – Я был на юге, но уже вернулся, – объяснил я. – Я вам звонил, но не дождался ответа и поэтому приехал.       – Вы мне звонили?.. – Торенс удивленно приподнял брови. – Простите, в таких местах я обычно выключаю звук на телефоне.       – Ничего страшного. Я связался с вашим секретарем, он сказал, что я смогу найти вас здесь.       – И вы проделали весь этот путь для того, чтобы… – он многозначительно замолк, ожидая, что я продолжу фразу, что я и сделал:       – Чтобы пообщаться с вами и посмотреть на картины, конечно. Мне очень нравится этот художник, у меня уже есть одна его работа, – сообщил я.       – Вот как? – Торенс с интересом склонил голову набок. – Я могу узнать, какая?..       – Если готовы подождать, я могу найти фото в телефоне, – предложил я, и он согласно кивнул:       – Конечно, я подожду, мне очень любопытно, – ответил он охотно.       Я достал телефон и принялся просматривать альбом камеры, чтобы, прокрутив до середины, выбрать нужное фото и развернуть телефон экраном к бизнес-партнеру.       – Вот эта, – сказал я не без гордости: это была первая картина, которую Джейден Нолан – интересно, он омега?.. – выставил на всеобщее обозрение на выставке, на которую я попал совершенно случайно, пригласив Мира на свидание, совершенно не подготовившись к нему заранее и судорожно ища, куда можно было бы сходить в этот день. Вариантов было несколько, но после недолгих размышлений я выбрал выставку молодых художников. И не прогадал: обойдя все залы и почти потеряв заскучавшего и отставшего Мира из виду, я наткнулся на картину, которую моментально пожелал унести с собой. Поинтересовавшись мнением своего спутника о картине, я получил в ответ небрежное «Неплохо» и огорченно выдохнул: Мир не только сам ничего не творил, но и не разделял моего интереса к прекрасному. Впрочем, теперь это было лишней информацией, которую следовало бы забыть.       – Это его первая «публичная» работа, – сказал Торенс, едва взглянув на фотографию. Я удивился столь быстрому ответу, но не стал об этом спрашивать: как и я, Торенс мог быть верным поклонником Нолана, не зря же он был на выставке в этот вечер.       – Она хороша, – сказал я. – Идеально подошла для моей гостиной.       Его губы изогнулись в улыбке:       – Согласен. Отличное приобретение.       Я убрал телефон.       – Вы уже все осмотрели? – спросил я. – Или составите мне компанию?       – С удовольствием пройду по залам вместе с вами еще раз, – сказал он.       – Буду рад.       По залам мы ходили долго: не спеша, останавливаясь у каждой картины и обсуждая ее. Людей было немного, вероятно, большая часть тех, кто хотел посетить эту выставку, уже сделали это.       Уже ближе к восьми, когда выставка должна была вот-вот закрыться, не осмотренным остался лишь последний зал. Едва переступив порог и увидев единственную выставленную в нем картину, я замер, пораженный в самое сердце. Дыхание сбилось, сердце совершило кульбит и забилось быстро-быстро. Юноша, изображенный на холсте, был столь хрупок, невинен и изумителен, что я потерял дар речи, увидев его.       Он был прекрасен.       Я даже не знал, что именно мне в нем так понравилось: длинные темные волосы, светло-голубые глаза, нежная улыбка на губах, тонкие пальцы?.. Он просто был очень красив. Он выглядел нежно. Он словно смотрел мне в душу и, найдя в ней что-то, мягко улыбался.       Я был покорен.       Теперь, стоя перед этой картиной, я мог думать только о том, как он прекрасен и что я… хотел бы его себе. Нет, не картину, а его. Именно его и никого больше.       – Не знал, что он пишет портреты… – наконец, вымолвил я спустя какое-то очень, очень долгое время.       Торенс не отвлекал меня от этого длительного молчаливого созерцания, казалось, тоже любовался, и я… по какой-то причине стал испытывать… ревность. Захотелось, чтобы я был единственным, кто видел бы его.       Конечно же, это было невозможно. Даже сделав его своим, я не смог бы запереть его в доме и никогда никого к нему не пускать. И, тем более, не мог сделать этого сейчас – находясь в галерее в компании своего делового партнера, человека, у которого еще несколько минут назад собирался просить руки его сына.       Я находился в замешательстве: придя сюда, был полон решимости просить руки Дарэлла Ньюэлла, а, увидев это полотно… передумал?.. Теперь мне нужен был тот, кто был на нем изображен.       Я не имел ни малейшего представления о том, как должен был поступить. Как мне найти этого омегу?..       – Это не просто портрет, – Торенс слегка улыбнулся, отвлекая меня от моих мыслей. – Это автопортрет.       – Вот как?.. – проговорил я медленно. Я плохо соображал, мысли путались, я моментально отвлекался от любой, появившейся в моей голове мысли, и ни на чем не мог сосредоточиться. – Выходит, художник столь же прекрасен, сколь и его полотна… – я снова почувствовал досаду от того, что не присутствовал на открытии выставки. Возможно, Джейден был на нем, и я мог бы встретиться с ним, а, увидев, попросил бы его руки – сразу, не задумываясь. Мне нужен был этот омега. Как же быть?..       – Откуда вы узнали, что это автопортрет?.. – спросил я, переведя глаза на Торенса. В отличие ото всех предыдущих эта картина не имела названия и у нее не было подписи. – Вы были на открытии?.. Видели его?.. – спросил я, сглотнув.       Мне было трудно представить альфу, который не влюбился бы в этого омегу. Казалось, его должны были осыпать предложениями о супружестве, назойливо передавая визитки и, расталкивая конкурентов кулаками, перечислять собственные заслуги и доказывать, почему именно им стоило ответить согласием. Подобную картину я мог представить весьма четко, как и присутствующего среди ополоумевших воздыхателей Торенса. Мысль эта была неприятной, но столь четко возникшая у меня перед глазами картина никак не желала отпускать меня.       – Я с ним знаком, – ответил мне Торенс, развеивая мои крамольные мысли. – Мне довелось состоять с ним в некоем родстве, – он хмыкнул, и у меня дрогнуло сердце. Неужели?..       – Неужели это ваш сын?.. – могло ли это быть совпадением или подарком судьбы?..       – Почему же «неужели»? – Торенс хохотнул. – Слава богам, он не в меня пошел, а в Виктора, а Виктор был весьма хорош собой. Нравится?.. – он кивнул в сторону картины, и я вновь перевел на нее взгляд.       Это был Дарэлл. Это он скрывался под псевдонимом Джейдена Нолана. Это его картину я купил пару лет назад. И это его автопортрет теперь висел перед моими глазами, пленивший меня своей восхитительностью.       – Он прекрасен… – выдохнул я, не веря своему везению. – Настолько, что я теперь переживаю, что мог сказать лишнего… – сказал я осторожно.       Услышав это, Торенс засмеялся:       – А ваш брат не переживал, назвав его соблазнительным, – сказал он с улыбкой.       – Простите?.. – сердце снова дрогнуло, стоило подумать, что они, возможно, уже виделись, ведь это означало бы только одно – Дарэлл уже сделал свой выбор, а я опоздал.       – Он был здесь в день открытия, его эта картина тоже заинтересовала, – пояснил Торенс. – В отличие от вас он догадался, что это автопортрет. Сказал, что возьмет его в мужья, если Дар согласится.       Я сглотнул. У брата определенно был хороший вкус. Впрочем, я никогда в этом и не сомневался. Но если он успел сделать предложение, а Дарэлл – его принять, то…       – А он… – проговорил я не без труда, до мурашек боясь услышать в ответ насмешливое: «Согласился, конечно».       Заметив мое напряжение, мистер Ньюэлл усмехнулся:       – Сказал, что подумает, – и пожал плечами.       Мне почему-то стало легче, ведь это не было согласием, не было! Значит ли это, что он все еще был свободен, и у меня был шанс?..       Торенс бросил взгляд на часы:       – Выставка вот-вот закроется. Если вы хотели поговорить со мной, то стоит поторопиться.       – Я бы пригласил вас поужинать, если не возражаете, – предложил я поспешно.       – Не возражаю, – альфа кивнул, и мы направились к выходу.       Я был взволнован, словно от успеха этого ужина зависела теперь вся моя жизнь. Впрочем, так ведь и было. От решения Торенса зависел мой возможный будущий брак с его сыном, с тем, чей образ теперь стоял перед моими глазами и не желал их покидать. Я не мог поверить в свою удачу – Дарэлл Ньюэлл был не просто чистым, он был еще и безумно красивым, и он был художником, которым я восхищался. Зная это, я лишь еще больше утвердился в решении взять его в мужья. Ни на кого другого я теперь был не согласен. Осталось только получить согласие на наш брак у его отца, но что-то подсказывало мне, что ставить мне палки в колеса Торенс Ньюэлл был не намерен.       Ресторан, который мы выбрали, находился рядом. Он был трехэтажным, и мы поднялись на верхний этаж, откуда открывался хороший вид на парк, расположенный на другой стороне улицы. В вечерних сумерках он красиво подсвечивался, и на него было приятно смотреть. Вежливый официант принял у нас заказ и удалился, чтобы скоро вернуться с аперитивом – минеральной водой для меня и вермутом – для Торенса.       Мы начали издалека – говорили о моей поездке на юг: я рассказывал о расчистке пляжа и восстановлении прибрежных городов, он интересовался, как прошла доставка гуманитарной помощи пострадавшим: как-никак, он был одним из тех, кто выделил немало средств на благотворительность и присоединился к моей инициативе несколько недель назад, и, конечно же, ему было интересно, на что пошли его деньги.       Когда принесли горячее, разговор как раз сошел на нет, и это был идеальный момент для того, чтобы обсудить мой вопрос.       – Уверен, вы уже слышали о том, что произошло на моей помолвке, – произнес я, отрезая кусок бифштекса идеальной прожарки.       Торенс помолчал, задумчиво глядя на содержимое своей тарелки.       – Да, Мартин, я слышал, – сказал он, посмотрев на меня. – И очень сожалею. Не думал, что так выйдет, ведь вы говорили, Миррен был вашей истинной парой?..       Я неохотно кивнул, заметив, что он запомнил его имя:       – К сожалению.       Торенс опустил глаза к тарелке и отрезал свой кусок.       – Весьма прискорбная новость, – сказал он. – Истинные пары встречаются не так уж часто, я думал, из вас выйдет отличная семья, – закончил он. – Сожалею.       – Спасибо, – поблагодарил я. На какое-то время за нашим столиком образовалась тишина: я подбирал слова, Торенс наслаждался бифштексом. Я подозревал, что он догадывался о моем намерении просить руки его сына, но не спешил заводить разговор первым, вероятно, помня мои прежние слова, поэтому инициатива была полностью в моих руках.       Выдержав паузу, я продолжил:       – Вы сделали мне весьма щедрое предложение в прошлом, и даже дважды, – сказал я. – Оба раза я вам отказал. Наверное, нелепо с моей стороны ждать, что ваше предложение…       – Все еще в силе, Мартин, – перебил он меня, проглотив мясо. Я почувствовал, как мое сердце замерло от его слов. Я не ослышался?.. – Я был согласен на то, чтобы Дар стал вашим вторым мужем, так почему теперь должен отказываться от того, чтобы он стал первым? – сказал Торенс.       Я поднял на него глаза, не до конца веря, что все получилось. Он в самом деле готов был отдать мне своего сына в мужья, несмотря на мой вполне жесткий отказ месяц назад. Впрочем, у него могли быть какие-то условия?..       Тем не менее, Торенс свою мысль, по всей видимости, считал законченной и ждал какой-то реакции от меня, не предпринимая каких-либо попыток меня нагнуть.       – Если вы не против, то мы могли бы договориться о нашей встрече, – произнес я осторожно, чувствуя себя максимально напряженно.       Будут ли у него какие-то условия?.. В чем может быть подвох?..       – Мартин, вы не можете встречаться до помолвки, – сказал Торенс.       Он замолк, а я задумался над этими словами. Что они означали?.. Он ведь только что согласился на наш брак или я что-то не так услышал?.. Поразмышляв еще немного, я, наконец, кое-что понял:       – Прошу прощения за свое невежество, – извинился я. – Очевидно, я плохо представляю себе брак с чистым омегой, прошу, просветите меня.       – Конечно, – Торенс кивнул. – Мой сын чистый, а это значит, что он должен оставаться чистым до брака. Когда-то даже помолвки для таких пар не устраивали. Теперь все немного иначе. Поскольку в этот раз вы выступаете инициатором и просите его руки, думаю, стоит соблюсти все формальности.       – Конечно, как скажете, – я согласно кивнул, не представляя, о каких формальностях шла речь, но был готов к любым. – Что я должен сделать?.. Я правда никогда не интересовался этим вопросом.       – Что вам известно о сваточных дарах, Мартин?       На языке так и вертелся ответ «Ничего?..», но что-то подсказывало, что от меня ждали не его. Постаравшись поднапрячь память, я кое-что вспомнил из детских сказок, которые папа читал нам с Морганом на ночь в далеком детстве.       – Полагаю, это подарки, которые альфа делает омеге, к которому желает посвататься, – предположил я.       – Верно, – Торенс одобрительно кивнул. – Альфа, желающий посвататься к омеге, передает ему подарок, и если тот его принимает, передает еще два. Если омега примет их, то в ответ отправит свой подарок. Только после этого имеет смысл договариваться о помолвке, на которой альфа и омега встречаются впервые. Безусловно, на помолвке омега точно так же может отказать альфе, если он ему не понравится.       «А вот и подвох, – подумалось мне. – Придется знатно поломать голову над подарками, которые ему понравятся. Мне ведь о нем практически ничего не известно…»       Так или иначе, это было древней традицией, которой мне, как заинтересованному альфе, стоило неукоснительно следовать, и я, конечно же, был на это согласен.       – Что ж, полагаю, вы не станете подсказывать мне, что подарить, и поломать голову над этими дарами мне придется самому, – я улыбнулся, и Торенс тоже:       – Угадали.       – А вы скажете, что подарки от меня? – поинтересовался я чисто из любопытства. Торенс задумался на какое-то время, и ему было над чем поразмышлять. Если принять за данность тот факт, что Дарэлл симпатизировал мне, то, едва услышав, что я отправил ему сваточные подарки, он, вероятно, принял бы их, не задумываясь. Это увеличивало мои шансы на положительный исход в несколько раз, но… наверное, противоречило традиции, чтимой веками?..       Вероятно, Торенс думал примерно так же, поэтому, поразмыслив, все же сказал:       – Нет, – и я улыбнулся шире:       – Похоже, мне придется хорошо постараться, чтобы Дарэлл, который еще недавно хотел стать моим мужем, в итоге сам же мне и не отказал, – сказал я, и Торенс тонко улыбнулся:       – Вам есть за кого бороться.       – Полностью согласен, – я кивнул. – И я весьма благодарен вам за оказанное доверие. Должен ли я сделать что-то еще?..       – Сваточных даров будет более чем достаточно. Я очень рад, что вы передумали, – сказал он, поднимая бокал вина, и я ответил ему тем же.