Зеркало жизни

Наконец наступил момент – примерно к середине четвёртого месяца тренировок, – когда я уже не пропускала ни одного удара Грона и, без особого труда, «убивала» его. И как же наивна я была, думая, что это потолок, что сейчас он мне торжественно выдаст мой боевой костюм, и начнётся уже «взрослая» жизнь!.. – Умница! Таких способных у меня ещё не было. Думаю, я буду ещё гордиться тобой. Я растаяла от лестных слов, думая, что вот оно уже настало, моё время. Сидя в зелёном кресле, я пила очередную порцию хвалёного шоколада, отдыхая после изматывающего боя нунчаками и алебардами. – Но вынужден тебя расстроить: обучение только начинается!.. – То есть? – возмущённо спросила я, враз сняв с лица улыбку. – До сих пор ты сражалась только с одним противником... Ты ведь не думаешь, что ренегаты будут встречать тебя по одиночке? У них серьёзные силы. Пока не родились вы, у нас по сути не было, что им противопоставить, и они захватили целые планеты в разных мирах. Я уже была достаточно подкована в теории, и этот ликбез про ренегатов меня совсем не увлекал. – Так, и что теперь? – раздражённо вопросила я, уперев руки в бока. – Ну не нервничай так! – улыбнулся мой учитель-мучитель. – Просто, с завтрашней ночи, я буду увеличивать... своё количество... – Что? – опешила я. – Ну ты «Матрицу» видела ведь? Помнишь, как Нео дрался с размножившимся агентом Смитом? Так вот, пусть тебя утешает мысль, что в итоге ты будешь так же резво расправляться с моими двойниками. – закончил он с милейшей улыбкой. Но эта искусственная улыбка не могла унять моё возмущение. – Но ты ничего не говорил об этом! Я устала! Я попросту устала убивать и быть убиваемой! Мне в конце концов ещё только одиннадцать лет! В ярости я швырнула недопитую кружку в стену, рядом с Гроном. – Темперамент!.. – воскликнул он восторженно. – Не пытайся мне льстить! Меня этим уже не купишь! – Разве ж это лесть?! Я восхищаюсь тобой вполне искренне! И тебе это хорошо известно. Ты ведь слышишь мои мысли. Я вынуждена была молча согласиться. Но злость от открывшейся перспективы ещё более тяжёлой мясорубки, неизвестно, сколько продлящейся, не отпускала. – Понимаешь, Аделина, десять-одиннадцать лет – возраст начала активного созревания у девочек. В десять ещё рановато перегружать организм и психику, так как, только начинается перестройка и укрепление всех систем, а вот одиннадцать – уже оптимальный возраст. Именно поэтому мы начинаем эти тренировки в таком возрасте. Тело начинает усиленно взрослеть и усваивать... адаптироваться ко всем сложностям. Поэтому сейчас ты именно изучаешь всё... всё, что может пригодиться тебе в реальных тяжёлых ситуациях. А дальше будет уже в основном закрепление изученного в первые месяцы. То есть, можно было бы, конечно, пожалеть нежный возраст, начать ещё позже, с двенадцати-тринадцати... но, если начинать обучение даже на год позже, результат будет уже намного хуже. Ты сейчас, как прорастающее семя. Вся сила будущего растения сконцентрирована в одном маленьком росточке, пробивающем асфальт и бетон в стремлении к свету. В общем, если до этого момента было просто жарко, то теперь началось настоящее пекло. Если с Гроном в одном экземпляре я ещё могла справиться, то с двумя, тремя, десятью это уже было... примерно, как в первые ночи с ним одним, в общем, было. Убитая в первые же минуты, я просыпалась, снова засыпала и снова попадала туда, и опять, и опять... Поначалу он размножал себя до десяти, и мне потребовалось более полугода, чтоб научиться – изредка – одолевать их всех. И тогда этот изверг стал размножаться до двадцати. И ещё мучительных полгода меня убивали всеми возможными способами. Наконец в одну из тренировок, когда я впервые продержалась не убитой заданные три часа, хоть и не всех противников укокошила, Грон наконец-то объявил конец боя, схлопнув трупы и оставшихся в живых четверых в себя одного, подошёл, радостно улыбаясь, ко мне, покрытой своей и чужой кровью, с окровавленными мачете и томагавком в руках, поцеловал – на этот раз по-отечески – в лоб и накинул мне на плечи тот самый чёрный платок. – Заслужила! – проговорил он так ласково, будто за минуту до этого не пытался вместе со своими двойниками сделать из меня фарш. – С этого момента будешь в костюме... Я стояла в оцепенении, не веря в то, что это наконец-то свершилось. Платок-костюм покрыл меня, убрав с тела раны и кровь. Спустя какое-то мгновение я пришла в себя и тут же бросилась ему на шею с объятиями и поцелуями сквозь слёзы. – Ну-ну! Успокойся! – шептал растаявший Грон. – Я же не железный!.. – Так может, мне и нужно, чтоб ты не был железным. Железный ты меня уже более, чем утомил! – с хитрецой промурлыкала я. – Намёк принят, – ответил Грон, – но сейчас не время... – Эх! – воскликнула я, спрыгнув с него. Была лёгкая обида и, в то же время, уважение к нему, к его сдержанности в таком важном вопросе. После отвязности и – ясно же, мнимого – бессердечия в бою, это было наиболее ценно, и лишь укрепило моё доверие.