Вир Унда

Стоило им, поочередно направляя парную трансгрессию, прыгнуть на задний двор дома Дамблдоров, как горестные мысли слетели с Альбуса словно шелуха. Что-то было не так. Как минимум - в окнах второго этажа не было стекол, их сверкающие осколки самоцветами блестели в траве, разодранные занавески висели лоскутами, по пыльным деревянным рамам разошлись трещины. Изнутри дома не доносилось ни звука, и тревожное предчувствие обратило сердце Альбуса в свинец. Опасаясь самого худшего, он ворвался в заднюю дверь и чуть не сбил с ног маячившего у лестницы с совершенно потерянным видом Аберфорта. - Альбус? Где тебя носи… Крепкие объятия старшего брата тисками сжали его ребра, выдавив из легких весь воздух. - Что случилось? Где Ариана? - Альбус все еще не мог заставить себя выпустить из рук жилистое, бесконечно нескладное, пропахшее потом, но такое родное, такое живое тело брата. - Наверху, - прохрипел тот, не предпринимая попыток высвободиться. - С Батильдой. - Что?! Почему не с тобой? - от удивления Альбус все же ослабил хватку, чтобы заглянуть в будто оглушенное, сохранившее еще следы потрясения, бледное лицо Аберфорта. - Ты ранен?! - Нет, - качнул головой тот, медленно подняв руку, и провел ею по затылку, поморщившись. - Меня почти не задело... - Да что случилось, Берт? Скажи уже наконец, Мерлин тебя дери! - тряхнув брата, сорвался на крик Альбус. Неведение растягивало и без того тугие струны его нервов. - Я был в спальне, когда она закричала, - начиная, кажется, приходить в себя, послушно сказал Аберфорт. - Забегаю к ней, а у нее кровь… Я думал, она что-то сделала, думал, она умирает. И я… я так испугался, Ал! Не смог ее успокоить, - он пристыженно умолк, поджав выпятившуюся губу. - А тетушка прибежала на шум? - стоило Геллерту появиться в поле зрения Аберфорта, как к лицу того тут же вернулись краски. Хоть брат и промолчал, оно живописно сообщило, куда конкретно Гриндевальд может пойти поиграть в детектива. Мисс Бэгшот, впрочем, как раз в этот момент спустилась по лестнице, и все трое синхронно повернули к ней головы. - Как Ариана?! - хором потребовали Альбус и Аберфорт. - В порядке, я с ней поговорила. Аберфорт, она зовет тебя, - устало махнула рукой Батильда, и брат, триумфально глянув на Альбуса, метнулся наверх, перепрыгивая через три ступеньки за раз. Мисс Бэгшот, тем временем, без приглашения прошествовала в столовую и вынула из неприметного бокового ящика серванта початую бутылочку шерри, о существовании которой не знал даже Альбус. Плеснув в наколдованный бокал жидкость цвета темного янтаря, Батильда заправским жестом опорожнила его одним глотком*, наполнила снова и только затем уселась на стул, поманив к себе Альбуса. - Геллерт, а ты пойди погуляй, будь добр. Тут дела семейные. Гриндевальд наверняка хотел возразить, ведь по сути его уже посвятили во все секреты семьи Дамблдоров, но Альбус был настолько встревожен, что совершенно забыл о своем друге, послушно присев напротив соседки, морально готовясь услышать что-то ужасное. Едва ее племянник закрыл за собой входную дверь, мисс Бэгшот вперилась в Альбуса убийственно строгим взглядом. - Вы двое чем думали, когда решили скрыть от меня, что Ариана не сквиб?! - Но мама…, - начал было Альбус. - Ух, была б Кендра жива, уж я бы ей высказала! Прятать бедную девочку, оправдываясь слабой психикой, когда та в любой момент может вспылить и разнести все вокруг! Что за безответственность! - сама того не ведая, Батильда повторяла почти дословно пламенную речь своего племянника. Альбус еще никогда не видел ее настолько разозленной. - Ариану нужно срочно показать специалистам из Мунго. У меня как раз есть хороший знакомый… - Вы никому ничего не скажете! - перебил ее Альбус, сам поразившись ультимативности своего тона. Светло-карие глаза ведьмы округлились, отражая смесь потрясения и возмущения, и Альбус смягчил конец фразы. - Пожалуйста, мисс Бэгшот. Наша мать отдала все, чтобы обеспечить Ариане спокойную жизнь. Буквально все. Батильда, хмурясь, глядела на него с минуту, а затем на ее лице постепенно начало проступать понимание, и она ахнула, прижав обе ладони ко рту. Выскользнувший из ее рук пузатый бокал лишь чудом не разбился о стол. - Ты же не хочешь сказать, что когда Кендра… что это Ариана… - Это все равно несчастный случай, - Альбус твердо взглянул ей в глаза. Не хватало еще того, чтобы ведьма помчалась в отдел магического правопорядка. Батильда моргнула, затем еще и еще, и вскоре ее глаза наполнились слезами, смывшими последние остатки гнева. - Так значит, вот как она погибла, - всхпипнув, она уронила несколько слезинок в свой бренди. - Я могла бы и догадаться... Кендра, бедная девочка, и ведь ничего мне не сказала, не попросила о помощи! Но как же вы теперь, Альбус? Что ты собираешься делать? - До этого дня я планировал постепенно снизить дозу зелий и, наверное, осторожно начать обучать Ариану колдовству, - признался Альбус, сокрушенно покачав головой. - Понимаете, сестре ведь стало намного лучше. И с Геллертом она легко подружилась, так что я думал, что уже можно пробовать выводить Ариану в свет. Но теперь не уверен. Два приступа за такое короткое время - это совсем не улучшение. Еще и Аберфорт так и не смог внятно объяснить мне, что произошло. - Ах, это, - утерев слезы и опустошив второй бокал, Батильда задумчиво глянула на бутылку, но, видимо, решила, что на сегодня хватит. - Ничего особенного, просто Ариана взрослеет. Наверное, Кендра не успела поговорить с ней об этом, и, конечно, бедняжка испугалась. Но эта тема не для мужских ушей. Вам с Аберфортом лишь необходимо знать, что раз в месяц вашей сестре будет нездоровиться, и следует проявлять чуткость и не беспокоить ее попусту. - О, - только и сказал Альбус, далекий от этой темы, как Аберфорт от значка старосты школы. Внутренний голос совершенно не к месту шепнул, что вот Гриндевальд наверняка в курсе всех этих женских штучек. И причем тут Геллерт вообще? Остаток дня Альбус потратил на то, чтобы привести дом в порядок, приготовить ужин и снимающее болезненные спазмы зелье по рецепту Батильды. Когда он отнес и то, и другое в спальню сестры, Ариана, серые глаза которой на бледном лице казались еще больше, слабо улыбнулась и приложила палец к губам, чтобы не разбудил Аберфорта, уснувшего, сидя на коленях у ее кровати, и посапывающего лицом в одеяло. Распластанная книга сказок лежала тут же, на полу у его ног. В итоге ужинал он в одиночестве - Гриндевальд то ли обиделся, то ли нашел на вечер занятие поинтересней - так что Альбус получил возможность сполна измотать себя душевными терзаниями, подобно эквилибристу накреняясь то в необъятную пропасть вины, то - в бездну спутанных, безрадостных размышлений о Геллерте и его чувствах. Еще вчера он был безвозвратно очарован волшебством, творящимся между ними, но теперь, единожды допустив мысль об обратном, уже не мог так просто от нее отделаться. Так и не ощутив вкуса приготовленной еды, Альбус ушел к себе в комнату, по пути еще раз заглянув к сестре. Та спала, убаюканная зельем, сжав пальцами грубую ладонь брата. А вот к Альбусу сон не шел. Отрешенно просидев за подаренной ему Батильдой «Новой теорией транссубстанциональной трансфигурации» весь вечер и так и не осилив даже нескольких страниц, он чуть было не написал Геллерту письмо, подробно описывающее все его внутренние переживания, но, к счастью, передумал, взамен, от греха подальше, улегшись в постель. Наступила уже полночь, когда, зло сдернув с себя одеяло, он все-таки вскочил с кровати, наспех натягивая штаны и рубашку. Так больше не могло продолжаться. Он должен увидеть Геллерта прямо сейчас, взглянуть в насмешливые голубые глаза и найти в их небесной глубине ответ на один простой вопрос. Ведь не могло же все это ему привидеться, ведь правда? Наплевав на все приличия - разве так неоднократно не поступал сам Гриндевальд? - Альбус трансгрессировал прямиком к нему в спальню, уверенный, что тот еще не спит. - Геллерт, нам нужно поговорить! - Игнорируем двери, Альбус? Кажется, я плохо на тебя влияю, - усмехнулся тот с такой беспечностью, словно в этот момент не ласкал себя в ленивом, рваном темпе, развалившись на кровати** и параллельно листая биографию Лукреции Безжалостной. Голубые глаза заинтересованно пробежались по застывшему Альбусу с головы до пят, задержавшись на незаправленной рубашке и босых ногах. При этом свое увлекательное занятие Гриндевальд не оставил. - Так и о чем ты хотел поговорить? - Я…, - побагровев, Альбус с трудом отвел взгляд в сторону. Вид Геллерта, беззастенчиво удовлетворяющего себя у него на глазах, вытеснил из головы все прочие мысли. В обратной ситуации, застань он Альбуса за подобным занятием, тот испарился бы от смущения на месте, так что сейчас, по-видимому, испытывал стыд за них обоих. Захотелось метнуть в бесстыдника чем-нибудь тяжелым. - Эм... - По весьма настойчивой просьбе Батильды я решил сегодня не навязывать тебе свое общество, - видимо, пожалев его упавшие до минимума когнитивные способности, Геллерт соизволил прекратить отвлекающую гостя деятельность и сел на кровати, не потрудившись, впрочем, ничем прикрыться. - Так что если ты обиделся… - Я не!.. - ...или соскучился? - понимающе улыбнулся юноша, склонив голову. - Иначе зачем примчался ко мне прямиком из постели? Осознав, как унизительно выглядит в его глазах, Альбус перевел на Гриндевальда строгий, слегка плавящийся от жара покрасневших скул взгляд. - Геллерт, что все это для тебя значит? - спросил он, слыша собственный голос словно откуда-то издалека. - О чем ты? - О нас с тобой, - нетерпеливо пояснил Альбус, с проступающей сквозь смущение злостью наблюдая в хитрых голубых глазах отчетливое понимание происходящего. Хватит играться, Геллерт! Резко сорвавшись с места, он сделал несколько шагов к двери, а затем обратно, хоть подобные метания во время разговора никогда не были ему свойственны и даже раздражали, и снова замер, спрятав лицо в ладони. - Что я для тебя значу?! Ответ дался Геллерту куда легче, чем Альбусу - вопрос. - Ты мне нравишься, - просто сказал он, прожигая его пытливым взглядом. - Я не знаю никого, такого же как ты. Ты уникальный, в тебе есть черты и таланты, которых мне не хватает. Я уверен, что мы встретились неслучайно, и что наши судьбы связаны. Ты это хотел услышать?*** ДА! Отрывисто выдохнув, Альбус шагнул к юноше, едва не упав к нему на колени, и с облегчением приник к его губам. Все сомнения и тревоги, все подозрения теперь казались смехотворными. Ведь как глупо пытаться понять сердце другого человека, да и собственное, руководствуясь исключительно логикой и рассудком. Рациональности нет места в любви, только вере. А Альбус всей душой верил, что Геллерт - его вир унда еще до того, как об этом пропели русалки. Он не смог бы объяснить, почему, не вспомнил бы, когда обрел эту уверенность, но чувствовал - так же ясно, как тепло и обманчивую податливость алых губ сейчас - что Геллерт прав. Они связаны. Навсегда. - Люблю тебя, - выдохнул он сладко, не сразу осознав, что озвучивает свои мысли. Ну и пусть! Какой смысл скрывать? Геллерт все равно видит его насквозь. И действительно - алые губы под его губами медленно изогнулись в торжествующем полумесяце. Вспыхнув с новой силой, Альбус поспешно прижался к ним снова, не позволив испортить момент ни единым, наверняка ехидным комментарием. Да! Я люблю тебя, чертов Гриндевальд! Доволен? А ты это хотел услышать? Под отголоски его приглушенного, самодовольного смеха, Альбус забрался к нему на колени и, погрузив пальцы глубоко в жесткие светлые локоны, крепко, но нежно прижал к себе, осыпая трепетными поцелуями, неотразимое в нахальном ликовании лицо - смеющиеся губы, подбородок, скулы, веки, снова губы. Весело щурясь, Геллерт сносил этот приступ безудержной нежности, поглаживая Альбуса теплыми ладонями по спине не ниже поясницы и не перенимая как обычно инициативу, несмотря на то, что его возбуждение становилось все заметнее. И вскоре даже упоенный светлыми чувствами Альбус не смог оставить его без внимания. Ощущая острую необходимость как-то продемонстрировать, доказать реальность этих, наконец, всецело признанных чувств в первую очередь самому себе, Альбус под гулкий стук своего изнемогающего от любви сердца разорвал поцелуй и опустился перед Гриндевальдом на колени. Моментально смекнув, что он собирается делать, и ничем не выказав удивления, Геллерт слегка отклонился назад, опершись на руку, второй неспешно отведя рыжие пряди Альбусу за ухо. Алые губы дрогнули, сдерживая усмешку. Ты ждал этого, да? В своих тайных мечтах Альбус частенько воображал, как гипотетический мужчина - а в последние несколько недель совершенно конкретный - ублажает его ртом, и потому предельно ясно представлял, что делать и как. Вот только в реальной жизни все снова оказалось совсем не так, как в фантазиях. Челюсть свело очень быстро, горло то и дело сжималось от подавляемого рефлекса, но недостаток опыта Альбус восполнял усердием, самозабвенно лаская Геллерта языком, вбирая так глубоко, пока не начинал давиться, издавая крайне неприличные, не особенно приятные слуху звуки. Гриндевальда, впрочем, они только сильнее распаляли. И если в первые мгновения он сохранял насмешливое, снисходительное - будто позволял Альбусу маленькую шалость - выражение лица, лениво перебирая рыжие волосы на его затылке, то, едва тот начал приглушенно постанывать, ощущая собственное нарастающее возбуждение, ухмылка стерлась с лица юноши, а пальцы на затылке Альбуса сжались в кулак, ощутимо потянув за волосы. - Быстрее, Ал, или я сделаю это сам, - предупредил он хриплым голосом. Оставалось только покорно выполнить его просьбу. Ускоряясь, Альбус ненароком задел чувствительную кожу зубами, и где-то в потоке немецких ругательств Геллерт кончил, успев-таки вытащить свой член из его рта. - Весьма неплохо для первого раза, - отдышавшись, усмехнулся он, наблюдая за тем, как багровый Альбус, не поднимая слезящихся глаз, утирает рот рукавом. - Талантливый человек талантлив во всем, да? Почти не слушая его, все еще переполненный обожанием Альбус кивнул и потянулся было за поцелуем, но Геллерт в этот момент потянулся за палочкой, чтобы заклинанием очистить испачканную одежду. - Иди приведи себя в порядок и скорее возвращайся, - подмигнул он через плечо. - Продолжим. Альбус покинул комнату, ощущая неприятный осадок на сердце, который, однако, исчез, стоило ему встретиться со своим отражением в зеркале в ванной. Его обычно бледное лицо горело ярким румянцем, на фоне которого побледнели даже веснушки, губы опухли и казались смазанными, синие глаза блестели. Альбус с особенным удовольствием провел пальцами по своим покрасневшим губам. Он снова сделал нечто запретное, что-то, от чего все его знакомые пришли бы в ужас, в связи с чем ощущал себя потрясающе. Потрясающе свободным и упоительно бесстыдным. Умывшись прохладной водой, он вернулся как раз в тот момент, когда уже полностью обнаженный Гриндевальд колдовал на свою комнату мощные шумоподавляющие чары - зрелище многообещающее и невероятно соблазнительное. Так что, не теряя времени даром, Альбус повалил юношу на кровать, вскоре, впрочем, оказавшись под ним, придавленный к матрасу несдержанными, впивающимися в кожу докрасна поцелуями. В эту ночь, как Альбус того и хотел, Геллерт взял его сверху, а он - как хотел Геллерт - таки не оставил на его спине живого места. А позже, когда Гриндевальд уснул, из воплощения похоти и разврата снова обернувшись невинным ангелом, Альбус еще долго не спал, прислушиваясь к мерным ударам его сердца и счастливо вздыхая в бархатный сумрак ночи.

***

Проснулся он ближе к десяти, с легким огорчением обнаружив, что в постели один - Гриндевальд, судя по всему, ушел в ванную комнату. Он повалялся еще немного, вспоминая некоторые эпизоды минувшей ночи и пряча смущенную улыбку в подушке (та пахла Геллертом), а затем все же заставил себя одеться и, так и не дождавшись хозяина комнаты, трансгрессировал в свою. Ему бы тоже следовало заняться утренними процедурами, но, выйдя в коридор, он нос к носу столкнулся с Аберфортом. Вероятно брат услышал хлопок трансгрессии. - Где тебя опять всю ночь носило? - тут же привычно возмутился Аберфорт, подозрительно оглядывая его с головы до ног. - Я только что был в твоей комнате. - Зачем ты меня искал? - игнорируя допрос, поинтересовался Альбус, принюхиваясь. От Аберфорта, презирающего любые виды парфюма, никогда не пахло особенно приятно, но сегодня от него и подавно исходил запах прелой соломы, навоза и козьего молока. - У Петерссонов коза окотилась, и один из козлят родился очень слабым, сказали, мол, помрет к вечеру. Так что я уговорил старика отдать его нам, и теперь мы с Арианой его выходим, но нужна твоя помощь, - скороговоркой поведал Аберфорт. - Моя.. погоди, что? Ты взял козленка?! Но даже если он выживет, Аберфорт, что я буду с ним делать, когда ты уедешь? - Ариана присмотрит за Дорис, не беспокойся, - отмахнулся Аберфорт, утягивая его за собой на первый этаж. - Идем скорее. Спускаясь по лестнице Альбус успел незаметно убрать с шеи красные отметины, оставленные Геллертом, хоть и понимал, что брат, скорее всего, их уже заметил и не проявил любопытство только потому, что слишком переживал за животное. Параллельно размышляя о том, как объяснит засосы Аберфорту, ведь тот обязательно еще вернется к этой теме, Альбус вышел вслед за ним на задний двор, где на скамейке сидела Ариана. Крошечный, обернутый в старые простыни козленок на ее коленях дрожал, слабо тычась мордой в заботливо подставленный рожок с молоком. Даже не будучи опытным козоводом, Альбус с первого взгляда понял, что тому не выжить, но разве мог он сказать это сестре, которая прижимала козленка к себе с поистине материнской нежностью? В кои то веки оказавшись не самым слабым и беспомощным существом в доме, Ариана вдруг обрела почти осязаемую силу, и когда девочка взглянула на Альбуса, тот понял, что поедет в Косой переулок за снадобьем. Прямо сейчас. - Только умоюсь, - вздохнул он. Геллерта новость о том, что Альбус потратит полдня на больного козленка, возмутила чрезвычайно. Они не тренировались со дня рождения Альбуса, и у Гриндевальда на этот день были большие планы, в которые никак не входила поездка в Лондон. Тем не менее он вызвался сопровождать его, и в пути они оживленно, в который раз перебирали все возможные направления предстоящего путешествия, ведь идей, помимо поиска Даров, у них накопилось более чем достаточно. Европа с ее культурными центрами станет лишь отправной точкой, а далее - Египет с самыми многочисленными послаблениями к Статуту, кочевые магические поселения на просторах Средней Азии, знаменитый городок Формби на севере Тасмании, почти полностью состоящий из волшебного населения, многоликий, шумный Нью-Йорк, в конце концов - “нужно знать врага в лицо, Альбус”. Кто знает, какие сведения попадутся им на пути? Какие люди встретятся? Близость предстоящих приключений захватывала дух, воображение рисовало совершенно фантастические сценарии, в которых им приходилось столкнуться с чем-то неведомым и опасным, но безусловно захватывающим. Словом, Альбус трепетал в предвкушении еще сильнее, чем накануне поездки в компании Дожа. Еще бы! Ведь в этот раз и планы масштабнее, и цель выше, и рядом будет Геллерт. В сие грандиозное мероприятие не входила, разве что, необходимость круглосуточного ухода за больной четырнадцатилетней девочкой. - Надеюсь от этой настойки он и подохнет, - злорадно процедил Гриндевальд, когда они с Альбусом вышли из лавки товаров для магического зверья с укрепляющей микстурой для козленка. Хозяин лавки - мистер Блэкмор, невысокий мужчина с невыразительными чертами лица, но роскошными бакенбардами - поклялся, что после его микстуры козленок будет “козликом скакать”**** по округе. Так что Альбус поспешил увести Геллерта на улицу до того, как тот съязвит что-нибудь в ответ на столь блистательное чувство юмора. - Нет, серьезно, чем твой дорогой братец только думал? Одно дело Ариана, но тащить с собой в поездку еще и, черт ее подери, козу! Мы же не бродячий цирк, в конце концов! Запнувшись, Альбус остановился так резко, что Геллерт по инерции промчался мимо на несколько шагов. - Ты хочешь взять Ариану с нами? - он ушам своим не верил. - А разве не таков твой план? - удивился Гриндевальд. - Я решил, раз ты молчишь, значит не нашел никакого другого решения. - А ты… ну, не против? - Не то чтобы я горю энтузиазмом, - честно признался тот. - Но не вижу другого варианта, по крайней мере пока. Знаю, твоя сестра к поездкам не привыкла, но я ей нравлюсь, и к тому же - неужели два таких волшебника как мы не смогут обеспечить ей комфорт и безопасность? Если бы они сейчас не находились посреди людного Косого переулка в самом сердце Лондона, Альбус непременно бы его обнял. И как он только смел сомневаться к Геллерте? Подозревать, что тот не воспринимает его всерьез? Тогда как милый Геллерт все это время проявлял завидное терпение, позволяя семейным проблемам Альбуса вклиниваться в их планы. О, Мерлин! Альбус почувствовал себя самой последней скотиной на свете. И пообещал себе больше никогда не забывать о благородстве, скрывающимся за демонстративным цинизмом и насмешливыми ухмылками. Мистер Блэкмор не солгал им. Получив микстуру Дорис, как Аберфорт назвал козленка, к вечеру не только прикончила все их запасы молока, но также сжевала платок Арианы и теперь прыгала по двору на негнущихся ножках, тычась белым носом во все новое и незнакомое - то есть вообще во все. Довольный как в сочельник Аберфорт носился за ней чуть ни не на четвереньках, отгоняя от всяких опасностей вроде острых садовых инструментов, а иногда, к восторгу Арианы, играл с Дорис в “бодания”. Ариану спасение козленка оживило даже похлеще знакомства с Гриндевальдом. Альбус боялся, что после вчерашнего приступа сестра снова надолго замкнется в себе, но, наблюдая как та с веселым смехом пытается вырвать у упрямой Дорис подол своего платья, он подумал, что замысел Геллерта вполне осуществим. Если подойти к поездке с умом, выбрать наименее популярные маршруты и в крайнем случае поить Ариану сонным зельем, то проблем возникнуть не должно. Ну а когда они найдут Дары - именно “когда”, ведь они говорили о них так часто, что Альбус не заметил, как перешел от стойкого скепсиса к твердой вере - когда они найдут Воскрешающий камень… Стоит только вернуть родителей, и все сразу встанет на свои места: Аберфорт - в школе, родители - дома с Арианой, а Альбус - вместе с Геллертом ведет волшебников в дивный новый мир. Так все будут счастливы. Так будет правильно. Этой своей идеей Альбус пока что не делился с Гриндевальдом, хоть тот осудил бы его последним из всех людей на планете. Он знал, что Геллерту не составит труда по всем пунктам оправдать его эгоизм, но сам Альбус не мог избавиться от скверного осознания, что идея воскресить отца и мать пришла ему в голову только в контексте снятия с себя обязанностей по уходу за сестрой, а не сама по себе. Почему он не подумал вернуть недавно почившую мать в тот же миг, когда допустил мысль, что Дары Смерти реальны? - Лекарство нужно давать каждые три часа, - объяснил он, отдавая Аберфорту микстуру. - И так пока флакон не подойдет к концу. - Да уж, и стоит оно таких усилий? По-моему легче было дать животному умереть, - подал со скамьи голос Геллерт, не отвлекаясь от одолженной у Альбуса книги, “Великие волшебники XIX века”. Так как Альбус посвятил почти весь день выхаживанию козленка, возможности потренироваться им не представилось, и настроение юноши оставляло желать лучшего. - Ну если мистер Великий волшебник так считает, - глянув на обложку книги, фыркнул Аберфорт ему в тон. - Герр Великий волшебник, - поправил его Гриндевальд, перелистывая страницу. - И да, я считаю лицемерием отрицать один из главных законов природы: тот, кто недостаточно силен, чтобы жить, должен умереть. Аберфорт налетел на него молниеносно. От удара голова Геллерта дернулась в сторону, а книга выпала из рук, распластавшись по земле. Затем время для всех троих словно замедлилось. Выхватывая палочку, Альбус видел покадрово, как Гриндевальд медленно поднимает на Аберфорта застывшее маской ледяной ненависти лицо, наполовину скрытое упавшими светлыми локонами, и как, все еще нависая над ним, Аберфорт замахивается для следующего удара. Наваждение вдребезги разбил звонкий смех Арианы, донесшийся с другого конца двора. Увлеченная игрой с Дорис девочка не подозревала о немой сцене, разыгравшейся за своей спиной. Воспользовавшись заминкой, Альбус успел выставить щит между братом и вскочившим на ноги Гриндевальдом, потемневшие от гнева глаза которого говорили: “Дай мне повод не убить тебя прямо сейчас”. - Аберфорт! Какая муха тебя укусила? - возмутился Альбус громким шепотом, опасаясь привлечь внимание сестры. - Никто. Не должен. Умирать, - тяжело дыша, выдавил Аберфорт, сжимая побелевшие кулаки. От злости его буквально трясло, на побагровевшем лице вздулись желваки, на виске конвульсивно дергалась жилка. - Уж точно не потому, что ТЫ так решил. Может это твоей мамаше стоило утопить тебя после рождения, а, Гриндевальд? Выбрав самое банальное, самое избитое оскорбление, Аберфорт не представлял, как близко к краю подошел. Зрачки Геллерта сузились до размеров макового зернышка, на заострившемся лице, исключая место удара, не осталось ни кровинки. Но когда уже Альбус, не до конца уверенный, что его щит выдержит атакующее заклинание всерьез разозленного Гриндевальда, шагнул вперед, чтобы оттащить брата себе за спину, Геллерт вдруг улыбнулся. Остро, но вежливо. - Кажется, я и правда сказал лишнее, - он коротко кивнул Аберфорту. - Прошу меня простить. Привыкший разрешать разногласия волшебной палочкой или на худой конец кулаками, Аберфорт вытаращился на него как языческий истукан. И не шелохнулся, когда Гриндевальд, подняв книгу с земли мановением кисти, повернулся, чтобы уйти. - Геллерт! - Я буду у себя, Альбус, - с достоинством бросил тот и удалился. - Какие мы нежные, - фыркнул, похрустывая костяшками правой руки, Аберфорт, источающий злорадное удовлетворение всем своим видом, от макушки до пят. Наверняка давно мечтал съездить Геллерту по лицу. - Ох, Берт, зря ты это сказал, - покачал головой Альбус, снимая щитовые чары. - Геллерт ведь совсем не Ариану имел в виду. Ты все не так понял. - А мне кажется, это ты ничего не понял, Альбус. Не знаю, заметил ты или нет, но с тех пор, как здесь объявился Гриндевальд, у тебя начались серьезные проблемы со слухом. Скажи он тебе в лицо, что ты мешок драконьего дерьма, и то не заметишь. - Смотрю, ты сегодня в ударе, - поморщился Альбус, решив спустить брату эту грубость. Негодование Аберфорта имело под собой основание, а слова Геллерта действительно можно было понять превратно. Но он-то знал, как бережно, на самом деле, юноша относится к Ариане. - И все же насчет Геллерта ты ошибаешься. Он - один из самых благородных людей, с которыми мне посчастливилось познакомиться, и если бы ты только послушал его, вместо того чтобы накидываться с кулаками, то сам убедился бы в этом. Но пусть даже и так. Геллерт - мой друг, и я больше не желаю слышать оскорбления в его адрес, ты меня понял? - Как будто я не знаю, о чем вы двое шепчетесь! И что у вас за великие планы. Возомнили себя умнее всех, да? Шляетесь ночами по неведомо каким притонам, копаетесь в темной магии, колдуете без палочек - и думаете, что лучше всех знаете, как другим жить? Тоже мне мессии! - А я и не ждал от тебя понимания. Наверное, Геллерт прав, и некоторым просто не дано увидеть что-то дальше своего носа. Оставайся невеждой, Аберфорт, тебе идет, - высокомерно произнес Альбус и трансгрессировал к Гриндевальду. Остаток дня прошел без особенных происшествий, разве что Альбусу удалось-таки одолеть Геллерта на дуэли. Случилось это неожиданно для них обоих - пропустив одно из посланных Альбусом очередью заклинаний, Гриндевальд вдруг растянулся на траве, растерянно хлопая округлившимися голубыми глазами. А затем заливисто рассмеялся. - Отлично, Ал! Сможешь повторить? Победить у Альбуса, разумеется, больше ни разу не получилось, ведь после поражения Геллерт взялся за него в полную силу. Однако сам факт того, что Гриндевальд сражался с ним всерьез, говорил о немалом прогрессе, и обычно излишне строгий к себе Альбус почувствовал уверенность, которая отразилась на его дуэльных умениях сугубо положительно. Геллерт так обрадовался его успеху, что забыл даже о выходке Аберфорта. По крайней мере, так думал Альбус.