Вир Унда

Следующие два дня бушевали, сменив затяжной жаркий период, пожалуй, самые сильные на памяти Альбуса грозы. Круглыми сутками грохотало небо, расчерчиваясь яркими молниями, а дождь бил в окна так плотно, что силуэт человека уже через пару метров терялся на фоне густой серой пелены. По заказу Арианы, Альбус построил в ее комнате форт из стульев, подушек и одеял, хорошенько укрепив его магией, и она с Аберфортом, Дорис и предусмотрительно вернувшейся в теплый дом Ингрид проводили внутри почти все время, читая по ролям, играя в театр теней и слушая пластинки на одолженном у Батильды граммофоне. Сама ведьма уехала в Лондон принимать финальный макет своего учебника, а заодно чтобы пройтись по магазинам. “Ах, мне просто необходимо побаловать себя после этого издательского кошмара!” Таким образом в эти два дня Альбус практически поселился в комнате Геллерта, а точнее - в его постели. И хоть тренировочные дуэли гроза, само собой, не отменяла - юноши проводили их на заднем дворе Батильды, предварительно скрывшись и от чужих глаз, и от ливня - куда приятнее в такую погоду было валяться в постели в совершеннейшем неглиже. Пить горячее какао (или кофе), читать каждый свое, лишь изредка нарушая ничуть не тяготящую тишину, устраивать состязания в первомагии, мечтать вслух о желанном будущем и попросту любить друг друга. Что там русалочьи метки! Любовь Альбуса стала практически осязаемой, и, закрывая глаза, он почти видел связывающую его с Геллертом золотую нить. Но гроза сошла на нет, и пришла пора подобно последним тяжелым каплям спуститься с небес на землю. Батильда вернулась из Лондона жутко взволнованной - хотя ее учебник успешно отправили в печать - и трещала без умолку, так что у Альбуса, привыкшего за последние сорок восемь часов слышать только бархатный голос Гриндевальда, сложилось впечатление, будто его действительно изгнали из рая. Тем более что, оставшись безнаказанным, Аберфорт окончательно утвердился в собственной правоте и в своем торжестве стал попросту невыносимым. Одна лишь Ариана с присущим ей чувством такта перетягивала внимание брата на себя, позволяя Альбусу почаще оставаться с Геллертом наедине, и лишь изредка бросала на них завистливые взгляды. “Но ничего, - думал безмерно благодарный ей за это Альбус, - скоро мы отправимся в путешествие втроем”. Оставалось только проработать детальный маршрут с поправками на возможности Арианы. Так как девочка ни разу в своей сознательной жизни не покидала пределов Годриковой впадины, юноши разумно рассудили, что первой, так сказать пробной вылазкой станет поездка в Лондон. Отправиться было решено на следующий же день после отбытия Аберфорта в Хогвартс. Первая остановка после Лондона, если все пройдет гладко, - Прага, дом Урхарта Брукиса, у которого они надеялись узнать самую актуальную и детальную информацию о Дарах Смерти. Дальнейший маршрут предполагал несколько развилок, в зависимости от того, что они узнают у мистера Брукиса. - Но прежде, чем погрузиться в Поиск, я бы все же съездил в Париж, - для наглядности Альбус развернул на столе в своей комнате большую карту мира, обозначив магическими точками все места, что они планировали посетить. - Николас Фламель приглашал меня к себе. Помнишь, я рассказывал, что должен был встретиться с ним во время путешествия с Элфиасом, - размышлял он, ведя указательным пальцем от одной столицы к другой. - Но поездка сорвалась, да. Что ж, с удовольствием познакомлюсь со знаменитым Фламелем, - кивнул вольготно устроившийся на подоконнике Геллерт. В окно за его спиной было видно, как на залитой солнцем лужайке Аберфорт и Ариана развлекаются тем, что выдувают мыльные пузыри через соломинку. Задорно скача по траве белоснежным пятном, Дорис безуспешно пыталась поймать их, в то время как царственная Ингрид делала вид, будто ей все это ничуть не интересно. До тех пор, пока очередной разноцветный пузырь не пролетал достаточно близко от когтистой лапы. - Интересно, не врут ли слухи, и действительно ли он - тот самый Фламель из XIV века? Секрет бессмертия нам бы не помешал. - Не думаю, что он так просто его раскроет, - улыбнулся Альбус, не сомневающийся в «подлинности» Фламеля ни на мгновение. - Уверен, очень многие пытались выведать рецепт создания философского камня, но я, принимая во внимание, что вот уже много лет Фламель не выказывал желания встретиться с кем бы то ни было лично, никак не хочу потерять его доверие. Я скорее намерен посоветоваться с ним насчет Арианы. Маловероятно, что за несколько столетий он ни разу не сталкивался с подобным. Быть может, он знает, как ей помочь. - Идея, безусловно, стоящая, Ал. Это сильно бы все нам облегчило. К тому же, - тут Гриндевальд глянул на него тем самым пронзительно горящим догадкой взглядом, от которого все внутри Альбуса заходилось пламенем, как сухой хворост. - Ты никогда не думал, что, может, дело вовсе не в философском камне? Что Фламель достиг своего могущества несколько иным путем? Да, Альбуса уже посещали подобные мысли. Не зря же обладателя всех трех Даров в сказке величали Повелителем Смерти. В таком случае, если уповать на хорошее к нему отношение Фламеля, ситуация с Арианой разрешится куда быстрее, чем можно мечтать. - Поэтому в том числе я так тороплюсь увидеться с ним, Геллерт. Ведь даже если Даров у него нет, Николас наверняка знает что-то, что, учитывая его затворнический образ жизни, не знает больше никто. Можешь смеяться надо мной, но я чувствую, что встреча с Николасом Фламелем сильно изменит мою жизнь. Совсем как встреча с тобой. - Не мне смеяться над подобным, - хмыкнул Геллерт, глянув в окно, а затем легко спрыгнул с подоконника и тоже склонился над картой. При этом оказавшись так близко, что светлый локон скользнул Альбусу по щеке. - Париж, так Париж. А если Фламель действительно окажется таким неприступным отшельником, как ты его описал, и не захочет терпеть мое присутствие, я, пожалуй, ненадолго вернусь на родину. Не домой, конечно. Хочу снова собрать свою школьную компанию. - Зачем? - невольно вырвалось у Альбуса, испытывающего стойкое предубеждение против тех, кто так легко отвернулся от Геллерта в беде и, насколько ему было известно, не написал исключенному другу за месяц ни одного письма. - Прощупаю почву, - пояснил Гриндевальд, задумчиво постукивая ногтем по точке с надписью “Вена”. - Ты же знаешь, отпрыски каких семей учатся в Дурмстранге, такие связи кощунственно было бы потерять. Один только Воронцов, которому едва ли не с рождения застолбили место в Министерстве магии Российской Империи, чего стоит. И таких как он в Дурмстранге каждый второй. Так что пора мне вернуться, поздравить друзей с окончанием школы, а заодно проверить, кто из Die Vornehmen* остался верен мне и моим идеям. Этим словом, Альбус знал, Геллерт и прочие члены клуба гордо именовали самих себя, и на его вкус звучало оно слишком уж претенциозно и даже смешно, что не помешало маленькому червячку ревности шевельнуться в его груди. - Не знал, что ты делился ими с кем-то кроме меня. Мне казалось, вы в том клубе больше занимались дуэльной магией. - О, чем только мы не занимались, - беспечно пожал плечами юноша и, заметив, как посуровело лицо Альбуса, накрыл его лежащую на карте руку своей. - Но все это неважно, ведь никто из них не сумел ни по достоинству оценить мои идеи, ни дополнить, развить их, как это сделал ты. Все они вместе взятые не стоят и твоего мизинца, Альбус. Я говорил прежде и не устану повторять. Ты уникален.* - Вы нагло льстите мне, герр Гриндевальд, - фыркнул Альбус, впрочем, не отстраняясь. Отказать себе в удовольствии послушать столь сладкие, восхваляющие речи в свой адрес? Ну уж нет. Так что он продолжил притворяться, что обижен, дабы Геллерт постарался еще. - Уверен, своим друзьям вы говорили то же самое. - Разумеется, с тем лишь отличием, что им я лгал. И сделаю это еще не раз, ведь в будущем нам с тобой понадобятся подчиненные, - не отрывая ладонь от руки Альбуса, Геллерт обогнул его, обняв сзади весьма будоражащим образом. - Так что позволь мне, - от его вкрадчивого шепота волоски на затылке Альбуса встали дыбом, - заняться их вербовкой. - Позволяю, - с усилием сохраняя надменный тон, выдавил Альбус. В последние два дня дефицита в сексе не наблюдалось и даже совсем наоборот, так что он вполне им пресытился, но Гриндевальду снова удалось перевернуть его представления о себе с ног на голову. Желание зажглось мгновенно, как газовая лампа. - Так значит Париж, ммм? - прижимая мгновенно покрасневшего Альбуса грудью к столу, Геллерт повел его рукой вдоль карты Европы, в то время как горячие губы проследовали цепочкой дразнящих поцелуев вдоль его шеи, остановившись на мочке уха. - А куда желаешь отправиться потом? В этот момент свободная рука юноши скользнула Альбусу за пояс брюк. Разве можно сопротивляться Гриндевальду, когда он такой? Отрывисто выдохнув, Альбус закрыл глаза, концентрируясь на привычных, но отчасти новых ощущениях - на давящей тяжести тела Геллерта, на губах, уже весьма ощутимо пощипывающих кожу, на нарочито грубых ласках, от которых его достоинство стремительно наливалось кровью, на твердости, упирающейся в ягодицы. Кажется, они ни разу не делали этого стоя, и представив во всех красках, как это выглядит со стороны, Альбус едва не захлебнулся приливом возбуждения. Сколько тысяч часов он провел за этим столом, не ведая, каким бесстыдством однажды на нем займется. - Ты не ответил мне, - напомнил Геллерт, рывком спуская с него брюки. Вниз по пояснице устремился знакомый жар заклинания, настолько сильного, что у Альбуса чуть не подкосились ноги. Властно схватив его за затылок, Геллерт прижался к нему твердым, обильно смазанным членом, шепнув на ухо. - Ну? - Скорее, - только и смог выдавить Альбус, уткнувшись лицом в стол и выгибая спину, чтобы плотнее прижаться к юноше бедрами. Вожделение пульсировало в нем, заглушая все прочие мысли, лишая способности к связной речи. Слишком хорошо Геллерт изучил его тело. Слишком нестерпимо было желание отдаться ему в окружении вечных спутников - учебников, научных журналов и писем - молчаливых свидетелей его годами скрываемой, неугасаемой похоти. - Как пожелаешь, - усмехнулся Гриндевальд, прикусив его мочку, и подался бедрами вперед, проникая в Альбуса короткими, но мощными толчками. Сжимая губы, тот сдавленно стонал, сминая пальцами несчастную карту, пока внутри него боль немыслимым образом переплеталась с наслаждением. Крепко удерживаемый, он не мог воспротивиться и даже слегка пошевелиться, но лишь покорно принимать его так, как того хотел Геллерт, и в этом чувствовалась особенная, шокирующая своим осознанием острота. Как фантастически, мать твою, хорошо, когда Гриндевальд грубо имеет тебя сзади. - Что-что? - не останавливаясь, поинтересовался тот хрипловатым шепотом, услышав невнятный стон Альбуса сквозь ритмичные, глухие удары стола о стену и дребезжание подскакивающей чернильницы. - Еще, - повторил он почти с мольбой, ощущая приближение разрядки. - Не слышу, - по-прежнему не сбавляя темп, Геллерт немного приподнял его над столом, потянув за волосы на затылке. - Повтори. - Сильнее, Геллерт! - едва не выкрикнул Альбус, потянувшись к нему за поцелуем. Но в следующий момент встретился взглядом с застывшим в дверном проеме… ...Аберфортом.

***

- Аберфорт, постой! - он нагнал его в самом конце лестницы, успев схватить за локоть. - Ты еще меня потрогай, чертов педик! - бешено заорал Аберфорт, вырываясь. - Мерзость какая! Блядь! Я сотру себе нахуй память! - Аберфорт, пожалуйста, не кричи, - глубоко вздохнул Альбус, унимая дрожь в руках и старательно не показывая, как сильно его задела такая, пусть ожидаемая реакция. Кто-то из них двоих должен сохранять хладнокровие в этой непростой ситуации. И этот кто-то явно не Аберфорт. - Все не так, как ты думаешь. - А как?! - орал тот, брызжа слюной, и взъерошенной гривой волос больше всего походил на разъяренного льва. Истинный Гриффиндорец в праведном гневе. - Еще скажи, что вы так теорию заклинаний изучали! Отличный способ! Поэтому ты такой блестящий студент? - Берт, прошу тебя, постарайся успокоиться, ты испугаешь Ариану, - терпеливо попросил Альбус, игнорируя льющиеся на него потоки грязи. Став случайным свидетелем далеко не самой пристойной сцены с участием старшего брата, Аберфорт, конечно, напуган и сбит с толку. Его можно понять... - Не беспокойся, Ал, я побуду с ней, - за его спиной по лестнице неспешно спускался Геллерт, изящно скользя рукой по перилам. Ни по аккуратно заправленной одежде, ни по прическе, ни по спокойному, с обычной легкой усмешкой лицу его нельзя было и предположить, не зная наверняка, что какую-то пару минут назад он грубо прижимал Альбуса к столу, вынуждая того стонать, умоляя о большем. От перекошенного гневом лица Аберфорта мгновенно отхлынула кровь. Позеленев, он отшатнулся, будто Гриндевальд не иначе как пальнул в него заклинанием, развернулся на каблуках и метнулся к входной двери. Не успев даже кивнуть Геллерту, Альбус помчался за ним, зная, что проблему нужно разрешить немедленно, пока брат не натворил дел на горячую голову. Для этого дверь пришлось магией захлопнуть перед самым носом Аберфорта. - Берт, погоди. Ну зачем ты убегаешь? - Потому что видеть тебя не хочу! - на лице Аберфорта была смесь глубочайшего отвращения и разочарования, в темно-синих глазах блеснули слезы. - Твою мать! Да уж лучше бы ты занимался темной магией! Уж лучше брат - темный маг, чем… подстилка! Блядь! Вот чем ты был так занят все это время? Радостно подставлял свой зад ему?! Каждое слово хлестало плетью. Все не так, совсем не так! Он любит Геллерта, и это светлое, упоительное, ни с чем не сравнимое чувство, эту трепетную песнь из глубин его души никак нельзя описывать подобными гнусными, пошлыми словами, сводить к одним лишь низменным страстям. - Выпусти меня! - громко ударив кулаком в дверь, прохрипел Аберфорт. Вздрогнув, Альбус попытался сказать что-то, но словно лишился голоса, и открыл дверь слабым взмахом палочки. Аберфорт ушел, но он долго еще не находил сил, чтобы пошевелиться, пригвожденный к месту острой болью. Как может Геллерт верить, что однажды общество примет его, если его не принимает даже родной брат? Да, Аберфорт и раньше награждал Альбуса нелестными эпитетами, но никогда за полными ненависти и отвращения словами не скрывалась вполне настоящая, отчаянная боль. Нет, это была вовсе не их обычная склока. Аберфорт смотрел на него так, будто Альбус предал его, будто в тот момент погибла его вера во что-то. Возможно, вера в старшего брата, которого Аберфорт, пусть тщательно скрывая за ехидством и грубостью, любил и которым втайне гордился. У Альбуса и самого было чувство, будто из его груди вырвали кусок, будто из жизни исчезло что-то незримое, связывающее его с семьей. В конце концов, выносить это стало невмоготу, и он порывистым шагом вышел на задний двор, где умиротворенная, не ведающая о скандале Ариана, сидя на траве, кормила нетерпеливую Дорис из рожка. Щурясь на яркое небо и засунув руки в карманы, Геллерт стоял неподалеку, приглядывая за ней, как и обещал. Ингрид поблизости видно не было - наверняка умчалась, почувствовав неладное, к хозяину. Едва ли себя контролируя, Альбус стиснул запястье Геллерта, будто оно было куском спасительной мачты посреди ревущего волнами кораблекрушения. Под подушечками пальцев пробивался сильный, ровный пульс, и это успокаивало. - Как все прошло? - шепотом поинтересовался Гриндевальд, глянув в его бледное лицо, но Альбусу казалось, что если он сейчас откроет рот, его вырвет, а потому только покачал головой. - Так я и думал. Вытащив руку из кармана, юноша крепко сплел их пальцы и ошеломил Альбуса тем, что нежно поцеловал его в скулу. Прямо посреди двора. На глазах у Арианы. - Геллерт! - порозовев, Альбус дернулся в сторону, но хватка Геллерта его удержала. Серые глаза Арианы разглядывали их со спокойным любопытством. Сестра, конечно, давно находилась в курсе происходящего, но Гриндевальд-то об этом не знал! - Теперь уже нет смысла скрывать это от нее, - заявил тот уверенно. - Если не сейчас, то вскоре она бы обо всем догадалась. Что до Аберфорта, едва ли стоило ждать от него другой реакции. Но теперь, Ал, неужели ты не чувствуешь облегчение? Ощущая, как оседает на душе тяжелый осадок, Альбус снова покачал головой. Не так он хотел бы, чтобы Аберфорт узнал обо всем. Совсем не так. - Он никогда меня не простит… - А так ли нужно тебе его, извини меня, прощение? Аберфорт - само воплощение старых устоев, я понял это, как только его увидел. Ему не понять прогрессивности наших идей и намерений. Ну и что? Всем не угодишь, Альбус. Великие всегда одиноки. Так что тебе нужно поскорее определиться, что для тебя важнее - любовь брата или мир, в котором у твоей сестры есть будущее. Альбус кивнул, и без Геллерта понимая это, но все же… Ведь я люблю Аберфорта. Колючего, сварливого и вечно недовольного, но зато заботливого и честного. Ну почему! Почему все не могут быть счастливы? Словно услышав его мысли, Гриндевальд добавил, приблизив губы к его уху и понизив голос до еле слышного шепота: - К тому же, разве близость по духу не связывает крепче любых других уз? Именно то, что ему нужно было услышать. Прикрыв глаза, Альбус устало уткнулся лбом в его плечо, и какое-то время стоял так, не выпуская руку Геллерта и прислушиваясь к жадному причмокиванию Дорис. Как же все-таки ему повезло, что Гриндевальд решил навестить Батильду (кладбище Годриковой впадины) этим летом. Представив, какими пустыми и безрадостными были бы будни без него, Альбус поежился и глубже вдохнул грозовой аромат его тела. Тактично выждав некоторое время, Ариана поинтересовалась, передал ли Аберфорт Альбусу, что случайно разбил склянку с козлиной микстурой, ради чего, собственно, и помчался со всех ног в его комнату. Альбус еле сдержал истеричный смешок, узнав о том, что причиной самой отвратительной ссоры с братом стала такая мелочь... В конце концов, рассудив, что зелья в склянке все равно оставалось на один-два раза, а Дорис выглядит совершенно бодрой и здоровой, Альбус решил ограничиться письмом мистеру Блэкмору, дабы убедиться, что ничего страшного с козленком не случится. И приготовился к громкому негодованию Аберфорта. Однако с того дня ему не удалось ни разу поговорить с братом или хотя бы поймать его взгляд. Аберфорт избегал его, словно прокаженного, демонстративно удаляясь из помещения, в которое входил Альбус, а зачастую заранее, едва заслышав его шаги. И если раньше Альбус многое бы отдал, лишь бы Аберфорт оставил его в покое, то спустя несколько дней полнейшего игнорирования, пожалуй, согласился бы и на оскорбления, и на издевки. Все лучше, чем ощущать, словно бы для младшего брата он умер. Но, как бы ни было горько, как бы ни хотелось обнять его до хруста ребер, Альбус не навязывал Аберфорту свое общество, питая слабую надежду, что со временем тот остынет и свыкнется. А вот Гриндевальда данная ситуация вполне устраивала. Игнорируя старшего брата, Аберфорт соответственно игнорировал и его, так что теперь тот мог появляться в доме у Дамблдоров, не ловя при этом неприязненные взгляды, и без зазрения совести валяться на диване, читая книгу и положив Альбусу голову на колени. Одна лишь бедная Ариана при всей своей интуиции и чуткости никак не могла взять в толк, что же такого произошло между ее братьями, что они больше не выносят присутствие друг друга, а Альбусу было слишком стыдно рассказывать. Если бы не размолвка с Аберфортом, последовавшие почти две недели стали бы для Альбуса одними из самых счастливых в жизни. Лето постепенно подходило к концу, солнце уже не жарило, а больше ласкало, и душный зной сменился приятной мягкой прохладой. Птолемей вернулся от Урхарта Брукиса с ответным письмом, в котором волшебник выражал желание познакомиться со столь образованными, увлеченными молодыми людьми и уверял, что одному ему известны самые последние новости Поиска. Воодушевленные успехом, они тренировались без устали, и хоть Альбус скептически полагал, что продвигается в дуэльном мастерстве слишком уж медленно, Гриндевальд уверял его, что в клубе Die Vornehmen он занял бы прочную позицию в пятерке лучших. Но самым любимым занятием - с одним очевидным исключением - с некоторых пор стала совместная практика первомагии. Садясь друг напротив друга в каком-нибудь укромном местечке, они откладывали волшебные палочки и гоняли наперегонки листья или строили домики из веточек и мелких камней. Самый апофеоз - завязывание шнурков - пока что удалось исполнить только Альбусу, но для того, кто какой-то месяц назад не умел совсем ничего, Геллерт показывал выдающиеся результаты. Они знали, что впереди их ждут трудности, вероятные лишения и неудачи, а потому наслаждались остатками беззаботного лета, позволяя себе любые глупости, какие только приходили в голову. В голову Гриндевальда, как правило. Чего только стоили ставшие уже обыденностью ночные полеты над окрестностями Годриковой впадины, один из которых вынужденно закончился в пополнившейся ливнями реке. Бухнувшись вместе с Альбусом в холодную воду с высоты нескольких метров, Геллерт ничуть не растерялся, и вскоре они уже плескались в залитой лунным светом воде, пошвыряв тяжелую мокрую одежду на берег. Дома Альбус, таким образом, появлялся даже реже, чем раньше, и общался только с сестрой. А потому удивился, когда она попросила его помочь ей с ужином, на который были приглашены все трое - и Аберфорт, и Альбус и даже Геллерт. На сомнение Альбуса, что Аберфорт вряд ли сядет с ним за один стол, Ариана лишь загадочно улыбнулась. Посему Альбус и Геллерт в назначенный день, то была ровно середина августа, явились незадолго до ужина, чтобы по указке Арианы поставить на заднем дворе стол с белой скатертью, а на нижних ветвях вязов развесить фонарики. Вышло очень даже уютно - золотистые огоньки свечей красиво мерцали на фоне зеленой листвы и насыщенно-розового закатного неба, высоко в котором кричали, ловя последних насекомых, маленькие точки-стрижи. Ночь обещала быть тихой и бархатной. - Знаешь, иногда я забываю, что в мире существует волшебство без магии, - переполнившись восхищением, негромко сказал Альбус. - О, не то слово! - откликнулся Геллерт, поведя носом в сторону двери, в которой показалась Ариана в легком белом платье, несущая на подносе высокий закрытый пирог с пылу с жару. От запаха свежей выпечки и сдобренного травами мяса мгновенно потекли слюнки. Это был любимый пирог Аберфорта, и его можно было понять. Сам Аберфорт появился следом, неся стопку тарелок, увенчанную этажеркой с лакомствами на десерт. Его неприступный вид сразу давал понять, что здесь он единственно потому, что Ариана пригрозила никогда больше с ним не разговаривать. Опустив тарелки на стол, он уселся, сгорбившись, на стул и начал с повышенным вниманием дергать торчащий из пальца заусенец. На Альбуса и Геллерта не взглянул даже вскользь. - Ариана, ты что, сама все это приготовила? - ахнул Альбус, забирая у сестры тяжелый пирог и водружая его в центре стола. Если бы ей помогала Батильда, она, разумеется, тоже была бы приглашена на ужин. Девочка самодовольно кивнула, доставая из глубокого кармана передника столовые приборы. Пока Геллерт любезно помогал ей сервировать стол, Альбус заметил лимонные коврижки и рассыпчатое печенье с орехами, красиво разложенные на трех уровнях этажерки, и к горлу подступил комок. Милая Ариана пыталась помирить их единственным доступным ей способом. Нарезая дышащий горячим ароматным паром пирог, он осторожно глянул на Аберфорта. Тот за те несколько дней, что они толком не виделись, как будто бы стал выглядеть иначе, но в чем конкретно проявлялось это изменение, Альбус определить не смог. Аберфорт казался… взрослее? Или такое впечатление создавалось только потому, что он не кидался на всех и каждого, подобно молодому волку, на поводу у своего взрывного юношеского норова? Так или иначе, Альбус пообещал себе приложить все усилия, чтобы помириться с братом хотя бы номинально, ради Арианы. Ну а после Аберфорт уедет в Хогвартс, и до самого Рождества эта проблема отойдет на задний план. - Никогда не ел ничего вкуснее, - набрасываясь на пирог еще раньше Аберфорта, восхитился Геллерт, и Альбус почувствовал благодарность за эту похвалу, хоть юноша наверняка нагло лгал. Улыбаясь, Ариана не приступала к своей порции, пока остальные не съели хотя бы кусочек, ужасно переживая за результат своих кулинарных стараний. - Да, совсем как в Хогвартсе, - согласился Альбус сквозь проступившие слезы, старательно скрывая, что ошпарил язык обжигающе-горячей начинкой. - А ведь там лучшие ужины, на которых я только бывал. А у вас в Дурмстранге разве не было праздничных ужинов? - Были, конечно, но едва ли такие, как ты себе представляешь, - хмыкнул Геллерт, прожевав большой кусок. - К тому же каждый студент Дурмстранга обязан иметь личного домового эльфа, иначе есть ему будет попросту нечего. Моя Хульда готовила сносную и полезную пищу, но и в подметки не годилась бы нашей Ариане. При последних его словах губы Аберфорта, жующего пирог и буравящего мрачным взглядом тарелку, недовольно поджались. Альбус поспешил увести тему подальше от сестры. - Ты не рассказывал, что у тебя есть личный слуга-эльф, - кажется, этот вопрос интересовал и Ариану, ибо та уставилась на Гриндевальда с неприкрытым любопытством. - У всех старинных родов в подчинении состоит хотя бы один домовик, - равнодушно пожал плечами Геллерт, но в его голосе Альбус уловил толику раздражения, как случалось всегда, стоило разговору коснуться его семьи. - У дома Гриндевальдов их целый штат, но хоть мне и выделили Хульду, она продолжала подчиняться главе рода, то есть моему отцу, а значит, была не столько личной слугой, сколько шпионом. - Звучит не очень-то весело, - неодобрительно покачал головой Альбус, вспомнив добродушных, услужливых домовиков Хогвартса. Сколько раз они подкармливали его, когда, погрузившись в обязанности старосты или засидевшись в библиотеке до глубокой ночи, он пропускал ужин. - Из твоих рассказов, уж извини, о Дурмстранге складывается далеко не самое лестное впечатление. - Возможно, - ничуть не оскорбился тот. - Зато там все куда лучше с дисциплиной. - Мне казалось, ты терпеть не можешь правила? - Напротив! Если не будет правил, что же мне тогда нарушать? - заговорщически подмигнул Ариане Геллерт, и они весело рассмеялись. Альбусу оставалось только улыбнуться, но вилка Аберфорта вдруг пронзительно скрипнула по тарелке, и непринужденную атмосферу мигом сдуло. Над столом повисла натянутая как тетива тишина. Гриндевальд воспринимал подобные неловкие паузы как личное оскорбление. - А ты, Альбус, что, ни разу не нарушал школьных правил? - как ни в чем не бывало, шутливо подначил он. - У школьного старосты столько возможностей, уж я бы разошелся! И не бойся исповедаться при Ариане, она уже совсем взрослая. - Хмм, - протянул Альбус, медленно прожевывая кусок пирога. Если подумать, похвастать ему и правда было нечем. Не считая тайных заплывов к русалкам Хогвартского озера и того случая, когда на первом курсе Аберфорта ему пришлось выгораживать брата, почти пойманного во время дуэли с другим первогодкой (за что Альбуса первый и последний раз в жизни высекли), ничего особенного на ум не приходило. - Боюсь, мне совершенно нечем вас развлечь. - Святоша, - фыркнул Геллерт, потянувшись за печеньем. Аберфорт, кажется, на этот раз был с ним солидарен, криво усмехаясь, и Ариана переключила внимание на него, попросив рассказать что-нибудь из его школьных проделок. Несмотря на то, что слышала все эти истории далеко не один раз. Упрашивать Аберфорта пришлось долго, но в конце концов, обращаясь только к Ариане, он поведал, как в прошлом году вместе с друзьями отправил из Хогсмида с десяток сов с навозными бомбами на имя нескольких слизеринцев, и те привычно поскидывали почту во время завтрака прямо на стол. Вот потеха-то была! Жаль только, что зачинщиков беспорядка сразу вычислили. - Потому что ты смеялся громче всех, Аберфорт, - под хихиканье Арианы вздохнул Альбус, вспомнив, как лично вычел у Гриффиндора пятьдесят очков. - Стоило того, - холодно отозвался тот, все еще не глядя в его сторону. Это была первая за много дней реплика Аберфорта, обращенная к нему, да к тому же не пропитанная ядовитым презрением, так что Альбус воспрял духом. Ариана, ты просто умница! Воспоминания о собственном хулиганстве, похоже, немного смягчили Аберфорта, а может тому поспособствовал мясной пирог Арианы, местами непропекшийся, но все равно очень вкусный. И хоть Аберфорт по-прежнему играл в молчанку, пока сестра не обращалась к нему напрямую, и не переставал презрительно кривить губы, атмосфера за столом стала напоминать некое подобие семейного ужина, так что Альбус даже начал искренне наслаждаться вечером. И Геллерт, кажется, тоже. - Эх, пожалуй, я все же буду скучать по Годриковой впадине, - потянувшись, сыто вздохнул он. К тому времени начали сгущаться сумерки, мерцающие робкими огоньками вечерних звезд, а теплый воздух наполнило нежное стрекотание сверчков. Проницательная Ариана сразу же уловила самую суть слов Гриндевальда, и по ее радостному лицу прошла рябь огорчения. - Геллерт уезжает первого сентября вскоре после того, как отбудет Хогвартс-экспресс, - подтвердил ее догадку Альбус, решив, что пришла пора посвятить сестру в их планы. А заодно и брата, ведь едва ли он не заметит их сборов. Услышав близкую дату, девочка совсем сникла - все ее бросают! - а Аберфорт, напротив, приободрился и навострил уши и, если бы сейчас упорно не делал вид, что Гриндевальда не существует, наверняка пожелал бы тому долгого путешествия в один известный конец. - О, сначала в Прагу, - театрально устремив мечтательный взгляд в темнеющее небо, начал перечислять Геллерт, когда Ариана с грустной вежливостью поинтересовалась, куда он отправится. Альбус затаил улыбку, предвкушая восторг сестры. - Затем в Париж, набережная Сены диво как красива в осеннее время, а на Рождество, пожалуй, домой, в Вену. Нигде в Европе не умеют варить глинтвейн так, как в Вене. А марципаны! Я знаю отличное место неподалеку от Karlskirche, от местной выпечки можно сойти с ума. В больших серых глазах Арианы блеснули слезы. Как она мечтала побывать в Париже! Что там! Если раньше поездка в Лондон была для нее за гранью фантазии, то теперь, наслушавшись рассказов вездесущего австрийца, девочка грезила об Эйфелевой башне, о бульваре Сен-Мишель, а еще о выставке, которая должна была состояться весной грядущего 1900-го года. Едва не плача, девочка попросила Гриндевальда, если ему не трудно, прислать ей несколько открыток. - Зачем? - деланно удивился тот, оглянувшись на Альбуса, уже не скрывающего широкую улыбку. - Альбус, ты что, не сказал сестре, что она едет с нами? - Только если ты, Ариана, не против составить нам компанию, - наблюдая, как распахиваются серые глаза, а тонкие пальцы неверяще прикрывают рот, Альбус ощутил почти уже забытую, окрыляющую эйфорию от осознания, что осчастливил кого-то другого. Саднящее чувство вины перед сестрой унялось, словно его вынули из Альбуса подобно давней занозе. Прижав ладони к залившимся румянцем щекам, Ариана с готовностью закивала, от восторга не в состоянии выдавить хоть слово, и Геллерт с расслабленной ухмылкой откинулся на спинку стула: - Вот и решено. - Ах, решено?! - взвился Аберфорт, о котором все напрасно забыли. При этом Альбус таки получил то, что хотел - брат глядел на него в упор, испепеляя. - А ты никого не забыл спросить? - Я спросил Ариану, но окончательное решение остается за мной как за ее опекуном, - спокойно возразил Альбус. - Ты ведь все равно уедешь в Хогвартс, Берт. А я по-прежнему буду присматривать за Арианой, как мы и планировали. Мне кажется, это единственный расклад, при котором все будут довольны. - Нет, это вариант, при котором доволен будешь только ты! - кипел Аберфорт, не замечая, как сгибает рукой вилку. - Ты что, белены объелся? Париж? Вена? Думаешь, я позволю тебе таскать ее как собачонку на привязи по всей Европе? Отпущу ее с тобой и твоим… - Кем? - тут же встрял Геллерт, склонив голову в вежливой заинтересованности, но Аберфорт только поморщился, оставив его вопрос без внимания. - Хочешь свалить с этим, вали на здоровье, скатертью дорога, но Ариану я вам не отдам! Останусь здесь и в Хогвартс не поеду. Можешь воплощать все свои великие мечты, Альбус, а о нас не трудись вспоминать. Мы с Арианой прекрасно справимся сами. - Это невозможно, ты и сам прекрасно понимаешь, Берт, - вздохнул Альбус, попрощавшись с последней, еле живой надеждой, что вечер пройдет без скандала. Но, по крайней мере, брат выговаривает свое недовольство, а не демонстративно молчит, тем более что тянуть с решением больше нельзя. - Мы уже сошлись на том, что ты должен закончить образование, к тому же я попросту не вправе оставить несовершеннолетних брата и сестру предоставленными сами себе. Вас заберут в приют, как только об этом станет известно. Неужели ты действительно считаешь, что в приюте Ариане будет лучше, чем со мной и Геллертом? Судя по тяжелому, уничижительному взгляду Аберфорта, тот действительно так считал. - Более того, я думаю, поездка пойдет Ариане на пользу, - Альбус впервые за несколько минут посмотрел на сестру. Ариана, которую обсуждали словно отсутствующее третье лицо и чье мнение вдруг резко перестало интересовать окружающих, похоже, была куда больше обеспокоена разыгравшейся ссорой между братьями, нежели возмутительным попранием своих прав. Беспомощно переводя взгляд с одного на другого, она явно отдала бы все на свете, навсегда забыла бы про Париж, лишь бы они помирились. - А уж мы с Геллертом приложим все усилия, чтобы ей было комфортно. - Ах вы приложите! А что она будет делать, пока вы двое будете заниматься… будете…, - кривясь от отвращения, Аберфорт никак не мог выплюнуть конец фразы. - Чем? - снова поинтересовался Геллерт с веселой искоркой в глазах. - Как раз вот это вообще никак не касается ни Арианы, ни тебя, Аберфорт, - твердым тоном отрезал Альбус. Промучавшись угрызениями совести несколько дней, он не без помощи Гриндевальда пришел к выводу, что чем меньше будет уверен в своем выборе, тем больше у брата останется поводов для оправдания своих предубеждений. Нравится Аберфорту его выбор или нет, но уважать старшего брата он обязан. - Не касалось раньше и не коснется впредь. - Да что ты?! - издевался Аберфорт, истекая желчью. - А что насчет той демонстрации, которую этот больной мстительный ублюдок мне устроил? - Ну хватит, Берт, это была случайность, - утомленно нахмурился Альбус, потирая пальцами переносицу. Ужин, запланированный как примирение, окончательно скатился в рыночную перебранку. - Ты ведь сам разбил флакон. - Как бы не так! Стекло разлетелось у меня на ладони, и я знаю, - тут он, наконец, перевел пылающий ненавистью взгляд на Геллерта, - какой мерзкий выродок это сделал. - О, разумеется, - снисходительно улыбнулся тот, разведя руками. - Я и больного козленка вам специально подкинул. - ДА ТЫ С САМОГО НАЧАЛА ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ДОРИС УМЕРЛА! СВОЛОЧЬ! - Так, ДОВОЛЬНО! - не выдержал Альбус. - Мало того, Аберфорт, что ты несешь полный бред, так еще и сквернословишь при сестре! Ариана, милая, ступай, пожалуйста, к себе. Не бойся, ничего страшного без тебя не случится, я лишь не хочу, чтобы ты слушала всю эту гадость. Геллерт, проводи ее, пожалуйста, а то уже слишком темно. - Конечно, - тот поднялся из-за стола. - Даже не думай приближаться к ней, Гриндевальд! - с громким стуком уронив стул на землю, Аберфорт вскочил на ноги и дернул сестру к себе. - Никогда! - Аберфорт, ну что за глупые выходки! - Глупые?! НУ УЖ КУДА МНЕ ДО ДВУХ ВЕЛИКИХ ВОЛШЕБНИКОВ! - надрывался тот, окончательно сорвавшись в крик. - Но, может я и тупой, Альбус, да все равно поумнее тебя! Потому что вижу этого лживого ублюдка насквозь! Он появился здесь со своей ублюдочной ухмылкой, вскружил Ариане голову своими сказками, сделал из тебя… невесть что! - и теперь ты готов послушно бежать за ним хоть на край света, таща за собой больную сестру! Вот только со мной этот номер не пройдет, Гриндевальд! - О, поверь, на тебя я никаких планов не имею, - рассмеялся Геллерт ему в лицо. - И кстати, тебе бы лучше перестать так орать, ты пугаешь свою маленькую, как ты сказал, больную сестру. Резко обернувшись, Аберфорт обнаружил, что бледная Ариана уже давно пытается вырваться из его цепкой хватки, дрожа и заливаясь тихими слезами. Его застывшая полубезумая гримаса гнева на лице тут же треснула, а рука медленно соскользнула с тонкого запястья сестры, на котором уже проступили красные отпечатки его пальцев. Альбус, которому спина Аберфорта все это время почти полностью закрывала сестру, тут же кинулся к ним, отпихнув младшего брата. - Ариана, милая, пойдем, - приобняв девочку одной рукой, Альбус повел ее к дому, напоследок строго бросив юношам через плечо. - Геллерт, Аберфорт, я надеюсь на ваше благоразумие! - Ну что ты, Альбус, я с детьми не дерусь, - снова развел руками Гриндевальд. Они уже подошли к двери, как позади раздался дикий крик: - АХ ТЫ МРАЗЬ! - а за ним последовала вспышка, и Альбуса с Арианой отшвырнуло к стене мощным вихрем магии. От удара о твердую кирпичную кладку клацнули зубы и выбило воздух из легких, и, падая, дезориентированный Альбус лишь каким-то чудом сумел выставить вперед руки и не обрушиться на сестру всем своим весом. Запястья тут же резануло болью, а сверху еще и посыпались осколки выбитого из двери стекла. Пару мгновений он не шевелился, опасаясь, что сломал ребра - так трудно было дышать, но затем все же открыл глаза, и белое как снег лицо Арианы мигом привело его в чувство. Тяжело поднявшись на колени, Альбус попытался прощупать пульс девочки, но ободранные о землю пальцы ничего не почувствовали. Припав ухом к ее груди, он далеко не сразу смог расслышать стук ее сердца за тяжелой пульсацией в своей голове. То ли от удара, то ли от испуга Ариана потеряла сознание, но в остальном, не считая пары царапин, была цела. Смахнув изрезанной ладонью самые большие осколки с ее платья, он медленно поднялся на дрожащих ногах. И стал свидетелем того, как с трудом и грязными ругательствами вылезает из поломанных кустов гортензии растрепанный, но без видимых повреждений Геллерт - наверное, успел отразить заклинание, иначе порча такой силы сотворила бы с ним нечто ужасное. Напротив, у обломков того, что мгновение назад было накрытым столом, с палочкой в вытянутой руке стоял Аберфорт. И тяжело дышал. - Вы только посмотрите, младший братец наконец вспомнил, что он волшебник, - откидывая светлые пряди пятерней назад, Геллерт глядел на него, недобро улыбаясь и поигрывая волшебной палочкой. - Осмелишься еще раз? Незамедлительно последовавшее атакующее заклинание Аберфорта он отразил играючи и издевательски расхохотался. - И это все? Я разочарован. Может лучше снова попробуешь меня ударить? - Хватит…, - ковыляя к ним, просипел Альбус, все еще не в состоянии нормально вдохнуть. Красные пятна перед глазами сливались со вспышками заклинаний вконец взбешенного Аберфорта. - Да ладно, Берти, неужели все таланты достались Альбусу? - веселясь от всей души и медленно наступая, Геллерт отмахивался от этих яростных, отчаянных в своей несостоятельности атак, как от сонных мух. Но не отвечал, показывая, что не воспринимает Аберфорта как противника. - Послушай брата и возвращайся в школу, может там тебя еще чему-нибудь научат. - СДОХНИ, ГРИНДЕВАЛЬД! - брат послал в него мощное проклятье, штопором ввинтившееся в ствол вяза, когда Геллерт изящным па ушел с его траектории, даже не потрудившись отразить. - Не надо! - тщетно пытался докричаться до них Альбус, его онемевшая, непослушная рука все никак не могла вытащить волшебную палочку из внутреннего кармана жилета. - Брось, Берти, не позорься, - взмахи светлой палочки Гриндевальда были точными и хлесткими, в то время как запыхавшийся Аберфорт остервенело рубил своей как шашкой, но так и не мог даже оцарапать юношу. - Ты только зря тратишь мое время. А ведь у нас с твоим братом большие планы на этот вечер. - ХВАТИТ! - выхватив, наконец, палочку, Альбус выставил между ними мощный щит. Но рука Аберфорта уже взметнулась. - Авада Кедавра!