Вир Унда

- Авада Кедавра! Тонкая ярко-зеленая молния пробила магический щит так же легко, как стрела бумагу. И вонзилась в центр груди Гриндевальда. Он рухнул навзничь, не успев даже ахнуть. У шагающего по инерции Альбуса внутри все смерзлось. - Нет! Нет, нет, нет! Ведь это же неправда! Такого не могло случиться! Они всего лишь немного повздорили! Оглянувшись на Альбуса с еще неисчезнувшей, свирепой решимостью в потемневших глазах, Аберфорт медленно опустил палочку. Поставил точку. - Круцио! Красная молния ужалила его в живот, и, взвыв от невыносимой боли, Аберфорт на глазах у совершенно растерявшегося брата повалился наземь. Поднявшись на ноги, Геллерт небрежно отряхнулся, поморщившись, ощупал ушибленную грудь и неспешно направился к поверженному, скорчившемуся и тихо всхлипывающему противнику. - Ничему вас в Хогвартсе не учат. Чтобы заклинание подействовало, нужно по-настоящему желать человеку смерти, - миновав щит остолбеневшего Альбуса, Геллерт остановился в нескольких шагах от Аберфорта, носком туфли отшвырнув его волшебную палочку куда-то в темноту. В голубых глазах полыхала холодная, острая как скальпель ярость. - Но у тебя кишка тонка, Берти. Давай я покажу, как надо. Круцио! Аберфорт снова закричал. Кусая губы до крови, он рвал на себе рубашку и царапал кожу на худом животе, словно хотел вырвать из него раскаленные изощренной пыткой внутренности. От его воплей кровь стыла в жилах, пробуждая древний инстинкт. Альбус не мог этого вынести. - ГЕЛЛЕРТ, ХВАТИТ! - сбросив оцепенение, он кинулся к ним, нацелив палочку на Гриндевальда. - Перестань! Это же мой брат! - О нет, Альбус, это с меня хватит. Он решил играть по-взрослому, так что теперь получит сполна. Пора научить твоего братца отвечать за свои поступки, - оторвав от бьющейся в агонии жертвы бесстрастный, изучающий взгляд, Геллерт взглянул на него, солнечно улыбнувшись. - Поверь, это пойдет ему на пользу. - Экспеллиармус! – хоть руки Альбуса дрожали, а в голове тяжело бил колокол, заклинание ударило метко. То есть ударило бы, если бы Гриндевальд не отразил его взмахом палочки. Вот только для этого ему пришлось отвлечься от Аберфорта, и тот утих, свернувшись клубком. Этого Альбус и добивался. А в следующий миг уже ему пришлось отражать атаку Гриндевальда. - Ну давай, Альбус, защищай любимого братца, который ни во что тебя не ставит! - похоже, Геллерт разозлился не на шутку. Хоть с его палочки не срывалось ничего серьезнее заклинаний из стандартного дуэльного ассортимента, неистовость, с которой он атаковал, резко контрастировала с его внешним хладнокровием и собранностью. - Геллерт! Пожалуйста! Ну зачем нам драться? - уйдя в глухую защиту, воззвал к нему Альбус, но юноша не унимался, выпуская на нем пар. Зато Аберфорт на краю поля зрения, кажется, мало-помалу приходил в себя. - Как ты думаешь менять мир, если позволяешь вытирать о себя ноги таким, как он?! - негодовал Геллерт, и каждый его взмах хлестал от локтя и сопровождался парой-тройкой невербальных заклинаний. - Ты же лучше его, Альбус! Лучше его во всем! - Пожалуйста, хватит! - только и оставалось умолять Альбусу, который хотел единственного - чтобы этот кошмар прекратился. Путы, выбросившиеся из его палочки, испепелились на полпути к Гриндевальду, но он не оставлял попыток обезоружить или на худой конец обездвижить юношу. - Давай успокоимся и поговорим. - Не все можно уладить разговорами, Альбус! Когда ты это уже пойме…, - тут Геллерт вдруг резко отскочил назад, выставив перед собой щит, вместо того, чтобы по обыкновению увернуться или отразить атаку палочкой. Прозрачный щит с тихим шипением поглотил две стрелы заклинаний. Алые губы юноши скривились в кровожадной ухмылке. - Вижу, тебе все мало. Отыскав неведомым образом свою палочку в слабо освещенной фонариками траве, Аберфорт стремительно приближался к ним, буравя Гриндевальда черными на фоне вампирски-белой кожи глазами. Откуда-то у Альбуса появилось стойкое чувство, что если брат использует Аваду сейчас, оно непременно сработает как должно. Вот только Гриндевальд не даст ему второго шанса и сработает на опережение. - Аберфорт, пожалуйста, уйди! – понимая, что щитовые чары здесь бесполезны, Альбус метнулся ему наперерез, чтобы закрыть собой. - Давай, Берти! Будь хорошим мальчиком. Слушайся Альбуса! - Ах ты…! - Геллерт, хватит! - Альбус понимал, что не успевает... Три заклинания одновременно вырвались из кончиков трех волшебных палочек. - Стойте! Не надо! НЕТ!!! Три красные молнии на краткий миг замерли в воздухе между Альбусом, Геллертом и Аберфортом, а затем неестественно изогнулись, будто притянутые невидимым магнитом, и трижды вонзились в грудь Ариане. Бледное, заплаканное лицо ее испуганно дернулось. Словно во сне медленно всколыхнулись складки белого платья, длинные каштановые волосы взметнулись подобно пламени свечи. Зависнув в бесконечном падении на несколько невыносимо долгих мгновений, девочка рухнула на землю, словно марионетка, которой подрезали нити. - АРИАНА! – заорав дурным голосом, Аберфорт кинулся к сестре. Альбус, напротив, застыл, пригвожденный к месту предчувствием чего-то страшного. Спустя одну полную ужаса вечность Аберфорт не то заскулил, не то крякнул, его плечи дернулись и резко сникли. – Она… Ал, она... не дышит… - НЕПРАВДА! – спотыкаясь, Альбус бросился к ним, но только лишь для того, чтобы убедиться в словах брата. Широко распахнутые серые глаза девочки были неподвижны и стеклянно пусты. Случилось непоправимое. С диким воем Аберфорт рухнул на ее грудь, сотрясаясь от рыданий и скуля как раненое животное. Оцепеневший от сковавшего сердце льда Альбус беспомощно поднял глаза на Геллерта, так и застывшего с палочкой в вытянутой руке. В голубых глазах опаленным мотыльком метался страх. Больше всего Гриндевальд напоминал ребенка, разбившего окно во время игры в мяч. - Геллерт…, - позвал Альбус тихо, сам не зная, о чем просит. Тот вздрогнул как от пощечины, а затем округлившиеся алые губы сжались в жесткую, прямую линию. Заправив светлые пряди за ухо, Геллерт стремительно приблизился к нему порывистыми шагами и опустился рядом на одно колено. - Я уезжаю Альбус. Сейчас, - быстро, но отчетливо проговорил он, крепко сжав его плечо. - Если министерские найдут меня здесь, то еще долго будут разбираться, как все было на самом деле. Я не хочу терять время. Поеду к Брукису, как мы и планировали. Ты приезжай тоже, как только все уладишь. Но сперва лучше пошли сову. Хорошо? Альбус? - Гриндевальд встряхнул его как тряпичную куклу. - Ты меня понял?! - Геллерт…, - отрешенно глядя на него, снова шепнул Альбус, чувствуя себя таким беспомощным и жалким, как никогда в жизни. - Я начну воплощать все, что мы задумали, а ты присоединяйся, - рывком приподняв его лицо за подбородок, юноша запечатлел на его холодных губах крепкий, но краткий поцелуй. А затем легко вскочил на ноги, отступив на шаг назад. Пронзительно улыбнулся. - ГЕЛЛЕРТ! – закричал Альбус в полнейшем отчаянии. Раздался громкий хлопок.

***

Удар. Хруст. Краткий миг кромешной тьмы. Нарастающая, гудящая боль. - Аберфорт! Куда ты?! Да что же это! Альбус, ты в порядке? Дай посмотрю, - обескураженная Батильда отняла его залитую кровью руку от лица и озабоченно покачала головой. - Кажется, нос сломан. Это он понял и без нее. Дышать приходилось ртом. Часто моргая, Альбус смахнул с ресниц набежавшие от боли слезы. Рука у Аберфорта была тяжелая, но, можно сказать, ему даже повезло, что младший брат остался безоружен. Палочку Аберфорта он уничтожил в тот же вечер, прибегнув к первомагии, резонно опасаясь не суметь доказать, что убивающее заклинание, выпущенное из нее, в конце концов не сработало. - Устроить драку прямо перед могилой Арианы! Какой кошмар! - все еще не до конца справившись с первым потрясением, негодовала Батильда, вынимая трясущейся рукой волшебную палочку из кармана черной, элегантной, но лишенной всяких украшений мантии. Никого, кроме них на кладбище не было. - Но ничего, сейчас мы все поправим. - Не нужно, - покачал головой Альбус. Ничего уже не поправить. - Глупости! Что значит не нужно? - не унималась ведьма, но Альбус упрямо отказывался от лечения, и в итоге она успокоила свою совесть тем, что всучила ему кусок зачарованного нетающего льда, завернутый в платок. - Прижми. Да, вот так. Как только остановится кровь, выправи нос, не то таким и останется. Как будто это важно. - Я, конечно, поговорю с Аберфортом, - дыша уже глубже и спокойнее, пообещала Батильда, обернувшись вслед стремительно удаляющейся точке. - Понимаю, он выкрикнул это в сердцах и наверняка сейчас уже жалеет о своих словах… О чем Аберфорт жалеет, так точно не об этом. “Ну, Альбус, ты ЭТОГО хотел?! - кричал брат в тот вечер сквозь слезы, прижимая к трясущейся груди тонкую безжизненную руку Арианы. - Ее больше НЕТ! ТЕПЕРЬ ТЫ ДОВОЛЕН?!” То, что он искренне верил, что Альбус рад избавлению от сестры, приносило куда большую боль, нежели сломанный нос. - В это тяжелое время вам, мальчики, следует держаться вместе, заботиться друг о друге, а не обвинять в случившемся. И уж точно не драться. Великий Мерлин! Хорошо, что Кендра этого не видела! Ее сыновья дерутся на похоронах ее дочери-и-и…, - под конец фразы до этого твердый голос Батильды вдруг сорвался в громкий всхлип, и ведьма уткнулась в рукав мантии. Свой платок она отдала Альбусу. Прижимая лед к лицу, Альбус неотрывно глядел на белое мраморное надгробие, гладкая поверхность которого пересекалась его собственным тонким с завитушками почерком: “Ариана Кендра Офелия Эвелин Дамблдор. 1885-1899”. Ариану, разумеется, похоронили рядом с матерью, со смерти которой не прошло и двух месяцев, и свежая могила Кендры буравила Альбуса немым укором. Как мог он самонадеянно полагать, что достоин повелевать судьбами многих миллионов, если не сумел уберечь одну-единственную четырнадцатилетнюю девочку? Как мог грезить о будущем всего мира, если не обеспечил будущее для своей маленькой сестры? Куда делось все его мнимое могущество? “Теперь ты счастлив, великий волшебник?! Давай, беги к своему ненаглядному! А где же он?! НЕУЖЕЛИ СВАЛИЛ?! - надрывался Аберфорт, сотрясаясь от ненависти и горя. - НУ И ГДЕ ТЕПЕРЬ ТВОЙ ГРИНДЕВАЛЬД?!” Где ты, Геллерт? Исчез, как только в размеренное течение залитых солнцем дней ворвалось несчастье. Ушел так легко, будто все это было лишь подошедшей к концу пьесой. Занавес, поклон. Гриндевальд покинул сцену. Сбросил костюм, оставив позади ненужные декорации и не запомнившихся статистов, вежливо попрощался с Альбусом до следующего выступления. - О, Альбус! Я так виновата. Так виновата! - плача, причитала Батильда. Он не особенно вслушивался в ее самобичевание, ожидаемое, но не имевшее под собой совершенно никаких оснований. Никогда еще Аберфорт не был настолько категорически и неоспоримо прав. В смерти Арианы был виноват только он и он один. - Ах, еще бы пара дней, и этой страшной трагедии не случилось бы! Это все моя безответственность! А ведь Геллерт предупреждал, что дело срочное! Но кто же знал, что так вы...выйдет, - и она снова спрятала мокрое от слез лицо в мантии. Звук его имени заставил Альбуса прислушаться к словам ведьмы. - Причем здесь он? - Прости, меня, Альбус! - будто не слыша его, покачала головой Батильда. - Мне следовало быть решительней. Я ведь написала своему знакомому целителю вскоре после того приступа бедняжки Арианы, хоть ты и был против. Понимаешь, он пятьдесят лет проработал в больнице святого Мунго, очень хороший специалист и мой давний друг. И я думала… думала, он сможет помочь девочке. Все не решалась сказать тебе. Он должен был приехать завтра... Дальше Альбус уже не слушал. То, что Батильда без его на то ведома решила поместить Ариану в больницу, совершенно терялось на фоне того, что за этим ее решением - вне всяких сомнений - стоял Гриндевальд. Но хуже даже этого - намеренная, точно выверенная ложь Ариане и, главное, ему, Альбусу. Геллерт с самого начала не собирался брать девочку с собой в путешествие - теперь это казалось очевидным - а лишь говорил то, что от него хотели услышать. Внутренний голос мягко возразил, что Геллерт хотел как лучше. Лучше для самой Арианы, для Альбуса и для их общей цели. Пусть не самыми достойными методами, пусть тайно, исподтишка, в соответствии со своими эгоистичными представлениями, но заботился об Альбусе и его семье, пытался помочь. Ему почти удалось убедить себя, но перед глазами алой искрой вдруг вспыхнула та самая беспечная улыбка. “Ты приезжай тоже, как только все уладишь”. Улажу что, Геллерт?! Кровь полностью пропитала платок, которым был обернут кусок льда, и рукав его рубашки. Жгучий холод напрочь лишил лицо чувствительности, и Альбус хотел бы точно так же сковать разрывающую нутро боль. Оправдывать поступки Гриндевальда заботой? Смехотворно. Сам Геллерт ничуть не оправдывался. “Я не хочу терять время” - сказал он, и в этот раз не солгал. Едва ли не перешагнув через тело Арианы, будто она была лишь очередным препятствием на пути, он едва ли почувствовал вину. И уж точно даже близко не осознал, какой кошмар они натворили. Альбус отчетливо видел это в небесно-голубых глазах. Трагедия осталась в прошлом, и все его мысли уже неслись прочь, к великой цели. И даже смерть маленькой, нежно привязавшейся к нему девочки не смогла задержать Геллерта хотя бы на мгновение. Человек, которого Альбус полюбил всей душой, которым глубоко восхищался и которому открылся всецело, ни за что бы так не поступил. Значит ли это, что Геллерт Гриндевальд никогда им и не был? - Я… наверное пойду, Альбус, - все еще всхлипывая, тихо сказала Батильда. По ее опухшему, покрасневшему лицу безудержно катились крупные слезы. К этому моменту небо давно уже окрасилось в непристойно-яркие и жизнерадостные оттенки розового. - Может я все-таки..? Она кивнула на его лицо, но Альбус снова отказался от лечения. А потом Батильда, пошатываясь, ушла, и он остался на кладбище один. В его душе разыгрывались еще одни похороны.