Вир Унда

Кусочки белого свежеколотого льда тихо позвякивали, трескаясь, в стакане с запотевшими толстыми стенками. Коктейль был непривычно крепкий, ароматный, с насыщенным горьким послевкусием апельсиновой корки. Сам Геллерт ни за что не стал бы пить такую гадость, отдавая предпочтение более легким, сладким и освежающим напиткам, но суровый Персиваль, само собой, был слишком для них старомоден. - А, вот Вы где, мистер Грейвз! Спасаетесь от солнца? - будто из ниоткуда раздался глубокий и звонкий как гонг голос О’Брайена, и его хозяин, пригнувшись, шагнул в шатер, нарушив - если не считать домовика-бармена - и без того непродолжительное уединение Геллерта. Не глядя всучив эльфу пустой бокал, О’Брайен опустился в заскрипевшее плетеное кресло-шезлонг по соседству, оправив полы белого пиджака и лукаво подмигнув. - Или от чужого общества? Поразительно, как в этом человеке сочетались несочетаемое - напор и тонкое коварство, развязность и изысканные манеры, бычьи габариты и подвижность зайца. Даже лицо его с далеко посаженными, будто бы даже слегка раскосыми глазами и совершенно невыразительным подбородком, казалось, должно было отталкивать собеседника. Но живая, яркая мимика и поставленный голос, а также обволакивающая подобно шлейфу парфюма харизма позволили Робу О’Брайену войти в число самых успешных политиков современности. И к своим сорока с небольшим годам обзавестись полезными связями, скандальной известностью и огромным влиянием, распространившимся далеко за Атлантический океан. Женщины его просто обожали. - И то и другое, - помедлив, скупо ответил Геллерт. На деле же он, разумеется, не планировал отсиживаться в одиночестве - просто действие оборотного зелья скоро заканчивалось, хоть благодаря гению Вуда длительность эффекта и увеличилась с четырех до двенадцати часов. И все же Геллерту хотелось спокойно принять очередную дозу перед тем, как вернуться на сочно-зеленый газон, где остальные гости О’Брайена, сплошь сливки американского магического общества, забавлялись свежими сплетнями и игрой в гольф - пожалуй, единственной, которую волшебники переняли у маглов без каких-либо изменений (некоторые снобы, впрочем, утверждали, что все совсем наоборот). - Хорошо Вас понимаю, - кивнул О’Брайен, принимая у поклонившегося домовика высокий бокал, приятно шипящий пузырьками, облепившими крупную дольку лимона как птенцы несушку-мать. - Честно говоря, я тоже нахожу светские приемы очень утомительными. Ага, как же. Молча сделав глоток, Геллерт постарался не поморщиться, но скорее от скепсиса, нежели вкуса своего напитка. Он давно усвоил, что когда люди подобные О’Брайену используют фразу “честно говоря”, это значит, что честности в следующих за ней словах нет ни на грамм. Да и никому в здравом уме не вздумалось бы всерьез поверить, что вездесущему и неуемному О’Брайену, с явной охотой купающемуся в лучах как доброй, так и не очень славы, претит внимание к своей несравненной особе. Тем не менее именно по его инициативе - О’Брайен еще во время аврорского Конгресса лично пригласил Грейвза провести уикенд на своей роскошной загородной вилле - Геллерт получил возможность как следует узнать своего идеологического противника. Но, правда, не мог слишком уж разойтись и отойти от роли вечно угрюмого и нелюдимого аврора. К счастью, О’Брайен, судя по всему, был о Грейвзе весьма наслышан, а потому не ждал от гостя теплого дружеского расположения. Уже одно то, что Грейвз согласился явиться на подобное мероприятие, граничило с чудом. - Ох, ну и погодка! - потягивая через соломинки коктейль, сокрушенно вздохнул О’Брайен, когда молчание затянулось больше чем на минуту. - Невыносимая духота. Это было правдой лишь наполовину. В Нью-Йорк, как и на все восточное побережье, в июле и впрямь пришла аномальная жара - газоны в городских парках пожелтели, пруды высохли, а сменить за одну поездку один или даже два экипажа из-за погибшей от перегрева лошади стало обычным делом. Тем не менее по-настоящему страдали только маглы. А небольшой белый тент, раскинутый рядом с полем для гольфа, был окружен охлаждающими чарами, подобными тем, что Геллерт и Альбус использовали прошлым летом. Альбус, наверное, уже вернулся в Париж. Иначе зачем бы Азимус подал прошение на портал туда? - В последний раз, если память мне не изменяет, такая жара была лет тридцать назад. Я тогда учился на четвертом курсе. А Вы - на шестом, - с улыбкой добавил О’Брайен, вынудив Геллерта настороженно отвлечься от мыслей об Альбусе. - Помните, как в тот год завхоз Клеменс наколдовал ледяные виражи на склоне горы Грейлок, и мы все катались на них верхом на подушках? Вот было здорово! На мгновение напрягшийся каждым до последнего мускула Геллерт решил было, что О’Брайен проверяет его. Знает, что перед ним не настоящий Персиваль Грейвз. Но это невозможно! Он никого не посвятил в тайну своей “второй личности”, даже Багрова... Что тогда? Банальная попытка наладить контакт, вспомнив былые деньки и намекнув на общее прошлое? Вот только от этого не намного легче. Да, логично было бы предположить, что примерные сверстники О’Брайен и Грейвз учились вместе, но Геллерт по глупости совершенно упустил этот факт и совсем не подготовился! На каком факультете учился Грейвз? С кем дружил? Какие предметы любил, а какие - терпеть не мог? Геллерт не имел ни малейшего понятия. - Не помню ничего подобного, - с секундной задержкой сказал он, чуть нахмурившись для надежности. Если уж на то пошло, он никак не мог представить, чтобы даже молодой Грейвз, визжа и хохоча, скатывался с горки пузом на подушке… Так что оставалось лишь уповать на верность своих предположений. - Ах, ну конечно! - театрально хлопнул себя по лбу О’Брайен, заставив домовика обеспокоенно выглянуть из-за барной стойки. Вдруг преподнес хозяину не тот коктейль? - Я и забыл, дорогой Персиваль, что Вам тогда было совсем не до глупых детских развлечений. Ведь Вы уже в школьные годы отличались зрелостью характера и четко знали, чем будете заниматься после выпуска. И пусть я не имел удовольствия входить в круг Ваших близких друзей, но, хотите верьте, хотите нет, я уже тогда не сомневался, что Вы преуспеете. Они не дружили? Отлично. А успеха Грейвз добился, видимо, в… - Считаете, я преуспел? - чуть сощурившись, без обиняков поинтересовался Геллерт, имитируя проклюнувшийся интерес прямолинейного, но отнюдь не глупого человека. - О, прошу, мистер Грейвз, скромность не к лицу человеку Вашего положения, - широкое лицо О’Брайена расплылось в улыбке с точно выверенным количеством меда. Льстит ровно так, как нужно. - Моего положения? Я заместитель главы аврората, - сухо подчеркнул Геллерт, уже догадываясь, к чему тот клонит. И едва ли Грейвзу понравились бы подобные намеки, но ему, Геллерту, грядущее предложение представлялось весьма любопытным. - Но, полагаю, отставка главы Мэйсон уже не за горами. А кому же кроме Вас возглавлять аврорат после него? - раскосые глаза округлились в нарочито наивном недоумении. - По крайней мере, таково мое скромное мнение. Извините, если болтаю лишнее. - Выбор преемника происходит с помощью внутреннего голосования среди сотрудников аврората и внешнего - среди глав других отделов, - педантично отозвался Геллерт, как раз недавно вникший в детали функционирования государственной махины МАКУСА. - И Вы опасаетесь, что события последних месяцев нанесли слишком большой вред Вашей репутации, - понимающе закивал О’Брайен. - Я ничего не опасаюсь! - ожидаемо оскорбился Геллерт, и тот сразу всполошился. - О, нет-нет, я вовсе не это имел в виду! Но до меня дошли слухи о том, как усердно Вы трудитесь над поимкой Геллерта Гриндевальда. Злые языки поговаривают, что Вы всего-навсего пытаетесь исправить свои же ошибки, но лично я ни в чем не могу Вас винить! Этот Гриндевальд - самый настоящий источник хаоса, нешуточная угроза устоям американского магического сообщества. Ведь стоило нашим стандартам безопасности - моими скромными усилиями, - не преминул ввернуть О’Брайен, - распространиться в Европе, как тут же нарисовался наглый желторотый юнец, которому, видите ли, претит порядок, проверенный поколениями! Нет, это дòлжно пресечь на корню, и именно человеку столь решительного, несгибаемого характера как у Вас, мистер Грейвз, это под силу. И я со своей стороны тоже сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь Вам получить все необходимые для этого полномочия. - Только президент МАКУСА имеет право влиять на конечный результат голосования, - непреклонно отчеканил в глубине души впечатленный Геллерт. Ведь обычно это он льстил, клялся и убеждал. Чрезвычайно странно было оказаться по другую сторону обмана. Гриндевальд - нешуточная угроза? Ха! Знал бы О’Брайен, что сейчас польстил мне дважды! - Вы, разумеется, абсолютно правы, - улыбнулся О’Брайен, вынимая из внутреннего кармана пиджака объемистый портсигар. - Президент Уокен удивительно талантливый руководитель. И, несмотря на собственные немалые таланты, с охотой прислушивается к мнениям других преданных слуг нашего славного общества... А самые преданные слуги - это те самые владельцы корпораций, обогатившиеся после запрета смешанных производств? Может, познакомите меня с ними, мистер О’Брайен? Как славно было бы узнать, ради кого Вы так стараетесь. Кто дергает Вас за ниточки. - ...к числу коих я осмеливаюсь причислять и себя, - открыв позолоченную крышку, тот протянул портсигар собеседнику, предлагая угоститься. - Не хочу хвастать, но постройка Вулворт-билдинг, будущего штаба МАКУСА, которая позволит свести контакты с маглами до минимума, была именно моей идеей. Тут уж Геллерт искренне удивился. В этот проект во избежание диверсий во время строительства были посвящены лишь очень немногие, в основном, верхушка МАКУСА и Грейвз в том числе. Видимо, О’Брайен не кривит душой, и его влияние на внешнюю и внутреннюю политику магической Америки действительно трудно переоценить. От, очевидно, очень дорогих сигар, он отказался, покачав головой, а чтобы не показаться невежливым, вынул собственный простенький портсигар, запечатанный мощным заклятием. - Прошу прощения, мистер О’Брайен, с некоторых пор я бросаю, так что курю очень легкие, - объяснил Геллерт, поджигая зеленоватую бумагу кончиком волшебной палочки. Обоих вкупе с табачным тут же окутал пряный запах гвоздики. Геллерта от него уже выворачивало, но что делать. - Какая похвальная выдержка, - ничуть не обидевшись, восхитился О’Брайен, раскуривая толстую сигару. - Но, надеюсь, Вы руководствуетесь легким воздержанием не во всех сферах жизни? В конце концов, я пригласил Вас и других гостей не для того, чтобы обсуждать дела, а чтобы отдохнуть от духоты шумного Нью-Йорка. И будто по волшебству в шатер вошли две молодые ведьмы. Одна из них - эффектная блондинка в легком белом платье с алым, в тон губам, поясом на тонкой талии - склонилась к О’Брайену и нежно клюнула его в щеку. - Роб, милый, вот куда ты запропастился! Я так долго тебя искала! - наигранно закапризничала она. Впрочем, этой женщине многие мужчины простили бы и разбитую о их голову пепельницу, ведь это была знаменитая Верòника Хейворт - обладательница не только хорошеньких капризных губ, но и первого голоса Америки. За пластинками с ее песнями выстраивались очереди ничуть не короче, чем за флагманскими моделями метел. - Каюсь, дорогая, мы с мистером Грейвзом немного увлеклись, - выдохнув в сторону густое облако табачного дыма, оправдался О’Брайен, очень резво для своих размеров поднявшись на ноги и галантно поцеловав жемчужные кольца на ее руке. Ростом он оказался лишь немногим выше мисс Хейворт, но ауру его внушительного присутствия это ничуть не умалило. - Больше этого не повторится. Как я и обещал, сегодня никакой работы! Глория, милая, Вы не поможете мистеру Грейвзу забыть о его долге перед страной хотя бы на пару часов? Там в доме отличная коллекция вин. Спутница Верòники, возможно, не столь знаменитая, но столь же красивая, кокетливо смахнула с плеча воздушную прядь каштановых волос и приветливо улыбнулась Геллерту. Грейвз абсолютно точно не улыбнулся бы в ответ. Не сводя с нее пристального взгляда, Геллерт допил коктейль большими глотками и, оставив стакан на шезлонге, поднялся навстречу. Простите, мистер Грейвз, но небольшой отдых за Ваш счет мне все-таки не помешает.

***

Так странно было осознавать, что прошел уже год. Заметив, что оставил друзей далеко позади, Альбус притормозил и спешился, приставив велосипед к невысокому заборчику, идущему вдоль вытянутого Bassin de la Villette - самого большого искусственного озера в разветвленной системе парижских каналов. Двое мужчин, рыбачивших на берегу, обернулись, решив, что Альбус остановился спросить дорогу, но тот лишь вежливо им кивнул, и они вернулись к своему неспешному занятию. Жара, пришедшая в июле, начинала понемногу спадать, а от воды к тому же исходила спасительная прохлада, и вдоль озера тут и там маячили небольшие группки людей. Вытерев взмокшее лицо платком, Альбус взглянул на белый парусник, мягко покачивающийся у противоположного берега словно сложившая крылья чайка. Ровно год назад, четвертого августа, ему исполнилось восемнадцать. Тогда жизнь казалась несправедливой, а будущее - беспросветным, но у него был Геллерт, разгоняющий тоску и мрак одним своим присутствием, и возродившаяся уверенность в том, что дальше будет только лучше. Сейчас, спустя год, полный трагедий и кошмаров, бездонного отчаяния и мыслей о самоубийстве, год, окрашенный разочарованием и разлукой, Альбус, как ни странно, был уверен в этом даже еще сильнее. И пусть Геллерта нет рядом - хоть этого временами хотелось до зубной боли - прошедший год оставил на Альбусе неизгладимый отпечаток, навсегда изменил в нем что-то - что-то важное - и теперь он точно знал, что больше не сломается и не опустит руки. Ведь если он смог вернуться после всего пережитого, встретить еще столько прекрасных людей и с их поддержкой найти то, ради чего стоило возвращаться, значит отчаянию никогда больше не будет места в его душе. И все-таки, сегодня, в свой день рождения, щедро одаренный и окруженный близкими друзьями Альбус на фоне радостного умиротворения все равно ощущал, как стягивает сердце тоненькая жилка одиночества. Глупо, конечно, но он искренне ждал, что Геллерт улучит момент и вновь появится тайком, чтобы поздравить его, подарить ему свое присутствие хотя бы ненадолго. Совсем немного времени наедине с Геллертом - вот каким был бы самый желанный подарок. Но день склонялся к вечеру, а Геллерт все не приходил, и у Альбуса, вспомнившего к тому же, как год назад он предложил юноше праздновать их дни рождения в один день, от стыда загорелись уши. Каким же наивным влюбленным олухом он был! И, судя по всему, им же и остался. Другим аккордом его одиночества была пронзительная тоска по младшему брату. И если от мысли трансгрессировать к Геллерту Альбус отказался осознанно, опасаясь навредить ему своим появлением, то к Аберфорту прыгнул бы, не раздумывая - лишь бы взглянуть на него издалека и хотя бы одним глазком! Далеко не в первый раз в связи с этим он размышлял о том, как все-таки здорово было бы иметь подобный их с Геллертом меткам персональный портал, привязанный не к точке пространства, но к конкретному человеку. Но, увы, их с Аберфортом не связывала золотая нить, а снова просить Дерека об услуге он не смел. Тем более что мысли у того были заняты совсем иным. - Эй, Альбус, ты так здорово нас обогна…, - позади раздался громкий дребезг, скорбный «дзинь», а следом заливистый смех Мартѝн. - Ах, месье Азимус, ведь это же очень просто! - веселилась она, технично затормозив у сверзившегося с велосипеда вверх тормашками Дерека. Ее младший брат, Пьер, тотчас спешился, чтобы стащить с незадачливого ездока его транспортное средство. - Не заметил камень, - в оправдание буркнул красный от смущения Дерек, отряхивая одежду и соломенную шляпу от дорожной пыли. В отличие от Альбуса, освоившего велосипед за две-три поездки, Дерек все никак не мог научиться держать баланс, и услужливому Пьеру уже не впервые приходилось вытаскивать его и слегка помятый велосипед из канав и придорожных кустов. Впрочем, Альбусу начинало казаться, что на самом деле аврор куда менее неуклюж, чем старается выглядеть. Ведь Мартѝн так забавляют его нелепые падения. - Сильно ушибся? - заботливо спросил Альбус, когда Дерек подошел к нему, прихрамывая и катя несчастный велосипед сбоку. - Ерунда, - как можно громче отозвался тот, провожая взглядом изящный силуэт резво унесшейся наперегонки с братом мадемуазель Дюкре, а когда те превратились в точки на горизонте, признался: - Адская повозка, Мерлин ее побери! Метлы гораздо удобнее! Альбус, честно говоря, придерживался строго противоположного мнения. - Очень мило с твоей стороны тратить долгожданный отпуск на ушибы и ссадины ради меня, - поблагодарил он, пряча понимающую ухмылку. - Ну что ты, пустяки, - великодушно отмахнулся тот, не заметив иронии. - К тому же здесь действительно очень красиво, как ты и говорил. Все эти старинные здания, улицы. Здания. Ну конечно. - Я слышал, Нью-Йорк тоже очень впечатляет. - Не то слово! Но слишком уж американцы беспокойные, - с толикой здорового британского снобизма поморщился Дерек. - Вечно куда-то торопятся. К счастью, туда я в ближайшее время не вернусь. - Нет? - вскинул брови Альбус. - Тогда чем ты теперь займешься? Если не секрет, конечно. - Секрет, но тебе-то я могу сказать, - тепло улыбнулся Азимус, в который раз заставляя Альбуса озабоченно подумать о том, какой же он все-таки непозволительно доверчивый для аврора. - На конгрессе было решено создать международную группу быстрого реагирования, и я войду в нее как официальный представитель Великобритании. Со специальными полномочиями во всех странах соглашения, - добавил он горделиво. - Неплохое повышение для рядового аврора, как думаешь? Патриция небось локти кусает. - Очень за тебя рад, - усмехнулся Альбус, помнивший, как сильно Дерека обидело присвоение мисс Селвин его успеха в поимке Вуда. - Значит, ты теперь будешь частым гостем на материке? Можно чаще ждать тебя в Париже? Слегка запылившееся лицо аврора озарилось довольством. - Тут уж все зависит от Гриндевальда и его дружков-вуддитов, - повел рукой он, при этом едва не наехав себе колесом на ногу. - Чем быстрее мы всех их поймаем, тем, конечно, лучше, но не думаю, что это произойдет в скором времени. Мы, в конце концов, даже не знаем, где Гриндевальд находится сейчас, а уж что намерен предпринять... В общем, в ближайшие пару лет мне будет чем заняться, - заключил Дерек с несколько увядшей под конец фразы улыбкой. - А он, Альбус, ну, так и не пытался встретиться с тобой? Переулок. Кирпичи, больно врезавшиеся в лопатки. Тьма. Жар чужого дыхания. Поцелуй... - Нет, я его не видел. Он не рассказал Дереку о произошедшем в Базеле. О том, что Гриндевальд, разыскиваемый авроратами нескольких стран, ошивается неподалеку от места проведения аврорского Конгресса. В чужом облике, вполне вероятно даже - это было бы весьма в стиле Геллерта - в облике кого-то из участников. Нет, он не сказал Дереку. И оправдание нашлось незамедлительно - Азимус столкнулся бы с серьезными проблемами, не имея возможности объяснить, откуда у него подобные сведения, не выдав при этом Альбуса, а, значит, и самого себя в том числе. Так что молчанием Альбус защищал их обоих. И Геллерта. - Жаль... То есть, не пойми меня неправильно! - осознав, как прозвучало сказанное, поправил себя Дерек. К этому времени они поднялись на мост через узкое озеро, и их велосипеды дребезжали и бряцали по брусчатке. - Я не хочу, чтобы Гриндевальд снова впутал тебя в какую-нибудь дрянную историю, но… - Но моя помощь тебе бы очень пригодилась, - закончил за него Альбус, с сожалением думая о том, что это работает в обе стороны. Неужели ему придется лгать Дереку всю жизнь? - Нет, не оправдывайся зря, - почувствовав неприятный укол в груди, он поспешно прервал горячие извинения Азимуса, которых совершенно не заслуживал. - Я все понимаю. Вряд ли твои попытки защитить меня после той истории с убийством русских мракоборцев прошли незамеченными для твоего начальства. Они знают о нашей дружбе и, наверняка, также о том, что мой брат живет в твоем доме. Знают, что я был связан с Геллертом. И, разумеется, ждут, что ты как преданный сотрудник аврората выжмешь из знакомства со мной максимальную пользу. Это обосновано, и ты не должен чувствовать себя виноватым. - Ты - мой друг, Альбус, и я не хочу, чтобы ты пострадал, - спустя минуту молчания просто и честно ответил Дерек, и от того, чтобы не пустить постыдную слезу прямо при нем, Альбуса спасли брат и сестра Дюкре. Колеся кругами, они поджидали незадачливых велосипедистов у входа в парк Buttes-Chaumont, в котором в отличие от прочих парков Парижа сохранилась первозданная, не остриженная и не разлинованная идеально-прямыми линиями красота дикой природы. - Эй, копуши, чего так долго?! - задорно окликнула их Мартѝн, интенсивно обмахиваясь шляпкой, но не выказывая и намека на утомленность. - Давайте наперегонки до храма Сивиллы? Взглянув за ее спину на холмистые, идущие в гору дорожки парка и возвышающуюся посреди озерца пятидесятиметровую скалу с белой беседкой в виде греческого храма, Альбус благоразумно отказался. А вот решительно вскочивший на велосипед Дерек, напротив, крайне оживился. Не отказывать же даме! Ни в коем случае, Дерек. Когда те втроем с Пьером укатили в парк, взметнув клубы пыли, Альбус не сдержал нежную улыбку. Несмотря на тревогу Дерека, у него есть кому за ним присмотреть - Мартѝн, Элфиас, Фламели, да и сам Азимус - хоть за простодушным аврором стоило приглядывать куда тщательней. И, как ни иронично, Геллерт. Альбус был уверен, что если бы с ним что-то случилось, если б вспыхнула метка, Геллерт явился бы тотчас. Мысль эта приятно грела, хоть юноша сегодня так и не показался, сколько бы раз - вот как сейчас - Альбус под тем или иным предлогом ни оставался в одиночестве. Но ведь день еще не окончен. И жизнь продолжается.