Вир Унда

Точные координаты Азкабана не были известны широкой общественности, также как и большинству сотрудников Министерства, не работающих в отделе Магического правопорядка, да и никому, честно говоря, это не было особо интересно. Тем не менее Альбус точно знал, что волшебная тюрьма стоит на одном из незаселенных островков Оркнейского архипелага к северу от Шотландии, и морально приготовился к мрачному, но величественному виду закованной во льды крепости с толстыми решетками на бойницах-окнах и призрачными силуэтами ее печально знаменитых стражей. Вместо этого его встретили тонкие как слюда тушки сушеных рыб, развешенных под низкими потолком, стойкий запах соли, прогорклого жира и дров, да еще дикий вой ветра в щелях между досками утлой рыбацкой хижины. Седая как лунь ведьма с чаячьим пером, заткнутым за лацкан строгой министерской мантии, казалось, даже не моргнула, когда он вывалился из камина, возле которого она грела руки. - Здра… кха.. ствуйте, - откашливаясь от сажи - камин, судя по всему, использовался нечасто - Альбус протянул ей приказ об освобождении под залог, и вот тут на ее изрубленном морщинами лице промелькнуло нечто вроде изумления. Неужели это настолько редкое явление? Вернув ему бумаги, она поднялась из кресла с неожиданной для своего возраста бодростью и приманила с крючка у двери одно из бесформенных одеяний из толстой, пропитанной чем-то кожи. На поверку оказалось, что это нечто вроде дождевика с глубоким капюшоном и воротником, поднимающимся до самого носа. Ловко в него облачившись и натянув перчатки, ведьма сердито оглянулась на Альбуса: - Ну? Чего ждем? Мне тебя как ребенка одевать? Я что, по-Вашему, каждый день наведываюсь в Азкабан? Впрочем, решив, что спорить сейчас не время и не место, Альбус послушно напялил на себя такой же дождевик, подняв воротник как забрало. Пахло в нем так, что заслезились глаза. Едва он закончил, ведьма раздраженно закатила глаза и стянула с крючка третий дождевик. Точно. Для Аберфорта. А затем протянула Альбусу фляжку. - Выпей. - Что это? - он был бы плохим учеником Фламеля, если б доверял чужим зельям. - Пей, не хочу потом убирать за тобой рвоту, - взявшись за дверную ручку, недовольно изрекла она. - С этого момента делаешь все, что я велю. Держишься крепко, ворон не считаешь. Упадешь за борт - твои проблемы. Что ж, похоже, выбора у меня нет. Он сделал осторожный глоток, и горло тут же обожгло настойкой имбиря, известного средства против морской болезни. - Мы что, поплывем?! Вместо ответа она распахнула дверь, и в хижину ворвался, едва не сбив его с ног, такой сильный и ледяной ветер, что слово “шквальный” заиграло для Альбуса новыми красками. Коротко взмахнув палочкой, ведьма заключила их обоих в своего рода защитную сферу - ветер тут же стих, и успевший покрыться изморосью капюшон Альбуса упал на лоб холодным компрессом. Она, разумеется, могла сделать это заранее, но, наверное, решила без лишних слов продемонстрировать, “почему не на метлах”. А может, просто ненавидела людей. Они вышли наружу, и оказалось, что помимо хижины, с виду еще даже более хлипкой чем на самом деле, и голых скал вокруг нет ничего кроме гигантских, гладких как китовьи спины черных волн, бьющихся о берег в рокочущем исступлении. Волн и бесконечного пространства снега. Ведьма молча указала на лодку, пришвартованную у берега, там где скалы образовывали нечто вроде маленькой бухты. На первый взгляд в ней едва ли могла поместиться она одна, да и вообще на таком суденышке в море не вышел бы ни один здравомыслящий человек, но заклинания расширения и непотопляемости нивелировали все эти недостатки. “Наверное, этим мы и отличаемся от маглов, - подумалось Альбусу, когда он, подоткнув полы дождевика, устроился на носу лодки, следуя приказу ведьмы. - Вместо того, чтобы создать что-то удобное и качественное, мы предпочитаем зачаровать попавшийся под руку хлам”. Ловко запрыгнув в лодку позади него, ведьма без какого-либо предупреждения стукнула палочкой по борту, и они резко двинулись с места, набрав сразу скорость, которой позавидовали бы любые магловские судна. Что ж. Преимущества есть и у нас. Сложно было описать весь тот благоговейный ужас, который испытывал Альбус, пока их маленькая лодочка шла по волнам, подбрасываемая то вверх, то вниз - когда, казалось, она вот-вот перевернется - или когда очередная волна с оглушительным плеском ударяла по магической сфере над их головами, стекая белыми клочьями соленой пены и снега. Каким ничтожным он чувствовал себя посреди этого неистовства, каким далеким казался сейчас Лондон и Министерство со всей его мелочной бюрократией. Здесь господствовали ветер и море, значение имел только их вечный, яростный спор, и Альбус начал понимать, почему дежурная ведьма столь немногословна. За охватившими его эмоциями он не сразу заметил исполинскую черную башню, выросшую из молочно-белой пелены метели. Трехгранная, острая, непоколебимая на фоне бушующих, вновь и вновь пытающихся объять ее волн она казалась чем-то чужеродным, словно вырезанный из холста лоскут, и по мере того, как лодка приближалась, рассекая темные воды, Альбусу становилось все холоднее несмотря на защитный эффект магической сферы. Отсюда начинались владения дементоров, и уже на подступах к крепости сердце ледяной рукой сжимали уныние и тоска. Ты тоже это чувствовал, Аберфорт? И ты, отец?.. С гулким стуком они причалили к небольшой пристани, покрытой слоем вмерзшей соли. Черная громада Азкабана нависала над ними, мрачно довлея и заполняя собой весь обзор, создавая ощущение, словно весь остальной мир с солнцем, лесами и пением птиц вообще никогда не существовал. Даже бурный, яростный плеск волн казался здесь безжизненным эхом, но несмотря на это сам Азкабан был живым. Тем самым злобным, прожорливым, леденящим кровь чудовищем из детских кошмаров Альбуса, отнявшим у него отца. Он никогда не думал, что осмелится прийти сюда добровольно. - Сегодня никаких посетителей! - перекрикивая ветер, выскочивший им навстречу приземистый волшебник недовольно замахал руками в перчатках без пальцев. - Ничего не знаю! - У него приказ, Гейб, - отрывисто изрекла ведьма, вынимая из глубин дождевика трубку и раскуривая ее. - Что?! Что еще за приказ? - нахмурился тот, и его светлые брови показались из-под натянутой на лоб шерстяной шапки под хлопающим на ветру капюшоном. Сойдя с лодки на ватных ногах - хоть благодаря настойке его не укачало, ощущения все равно были не из приятных - и покинув магическую сферу, Альбус тут же вступил в неравную схватку с ветром, и ему далеко не с первого раза удалось достать сложенный пергамент. - Меня зовут Альбус Дамблдор, и я пришел за своим братом, Аберфортом, - он старался, чтобы его голос звучал решительно и твердо, но в текущих погодных условиях скорее походил на выброшенную на берег рыбу. - Освобождение? Уже? Я им что почтовая сова, чтобы таскать заключенных туда-обратно? - возмущенно потряс пергаментом Гейб, так что Альбус даже начал опасаться, что тот порвется или улетит. - Неужели так сложно определиться? Угх, ладно. Идемте внутрь, надоело морозить глотку. Даже не обернувшись на ведьму, флегматично курящую в лодке, он твердой поступью направился к неприметной двери, вырубленной прямо в скале у подножия башни. Борясь с порывами ветра, срывающего капюшон, Альбус не без содрогания вошел в нее следом. Внутри их встретил сквозняк, хоть и не настолько же сильный, полумрак, разгоняемый синеватым пламенем редких факелов, и трое дементоров. Их высокие полуэфемерные фигуры в рваных складках черных балахонов, покрытые струпьями нечеловечески длинные пальцы, зловещее свистящее дыхание - обо всем этом Альбус когда-то читал в подробностях, но ни текст, ни картинка, ни рассказ не могли подготовить к ощущению, будто все тепло и радость, все то хорошее, ради чего хочется жить, само сердце пытаются высосать из груди… Аберфорт, пожалуйста! Геллерт, хватит! Стойте! Не надо! НЕТ!!! … - Ты посмотри, уже сбежались! - Гейб рассерженно ткнул палочкой воздух, и между ними и дементорами соткался большой призрачно-серебристый барсук. - Пошли! А ну пошли, я сказал! Это посетитель, а не ланч. Нехотя те отступили, растворившись во мраке, и к Альбусу вернулась способность нормально дышать. - Как Вы здесь работаете? - сглотнув ком в горле, выдохнул он, не то чтобы ожидая получить ответ, особенно после знакомства с его молчаливой коллегой. Вырвавшийся вопрос был скорее риторическим. - Посменно. К тому же согласно магическому контракту дементоры не могут причинить вред стражу Азкабана, - кивком указав следовать за собой, неожиданно отзывчиво пояснил Гейб, на ходу стягивая капюшон и толстую шерстяную шапку, высвобождая светлый как у птенца хохолок волос. Его Патронус-барсук не исчез, а двинулся за ними важной, слегка косолапой походкой, испуская волны живительного тепла и света. Так что преследующим их, не в силах устоять перед соблазном, дементорам пришлось держать приличную дистанцию. - Зато к посетителям липнут как мухи. Узники ведь быстро, хммм, опустошаются. - Как быстро?! - встревоженно замер Альбус, чей желудок противно скрутило несмотря на выпитую настойку имбиря. Не останавливаясь, Гейб бросил на него понимающий взгляд: - Не так быстро. Дальше шли молча. Изнутри Азкабан представлял собой фактически одну бесконечно уходящую вверх лестницу. Словно скелет огромной змеи та вилась кольцами, и на каждом кольце-этаже в темных нишах стен за толстыми решетками томились десятки и сотни заключенных. Альбус не видел их - Гейб повел его на один из самых нижних этажей - но слышал их дикие крики и несдержанный смех, чувствовал кожей их одержимый, исступленный шепот: - Помогите!.. Помогите, прошу! Я этого не делал! - Я не виновата! Это не моя вина, нет!.. - Когда я уходил, они еще были живы! - Мама!.. - Они рядом! ОНИ УЖЕ РЯДОМ! - Убей... Дементоры парили там, наверху - чем выше, тем больше их было - настырные как стервятники, вечно голодные, глухие к мольбам. Время от времени один из них останавливался у какой-нибудь камеры, будто прислушиваясь, и крики тут же смолкали... Отец провел в этом месте несколько месяцев, прежде чем умереть. Им так и не сказали, что именно случилось с Персивалем - умер он от истощения или покончил с собой. А может, кто-то из дементоров перестарался. Долгие годы Альбус мучился догадками одна ужаснее другой, но теперь осознал несущественность того, что стало непосредственной причиной смерти, по сравнению с самим фактом пребывания в Азкабане. Это место, этот склеп живых мертвецов не должен существовать. - Пришли, - Гейб остановился так резко, что Альбус налетел на него, не успев затормозить, но слова извинения застряли у него в горле. За решеткой, лишенной опознавательных знаков, в холодном полумраке на полу камеры он увидел сгорбившуюся фигуру, раскачившуюся взад-вперед. Узнать Аберфорта в этом жалком комочке было невозможно, но Альбус почувствовал, что это он. - Аберфорт! - шагнув вперед, он вцепился в холодные прутья обеими руками. - Брат! Тот дернул головой, будто отгоняя надоедливую муху, и лишь крепче обхватил колени, раскачиваясь и что-то тихо шепча. Свесившиеся нечесаные волосы скрывали его лицо. Он будто не хотел уходить. - Выпустите его! - захлестнувший Альбуса гнев, казалось, вот-вот расплавит решетку. Аберфорт, его непокорный, своенравный, упрямый младший брат никогда не сдался бы так просто. - Немедленно! - Открыто, - без намека на юмор хмыкнул Гейб, бдительно вглядываясь в черную утробу коридора за их спинами. Патронус-барсук патрулировал рядом, очерчивая полукруг света. - Но будьте готовы к тому, что они не очень-то захотят его отдавать. Альбусу было все равно. - Экспекто патронум! Большой серебристый феникс ринулся к Аберфорту сквозь прутья, опережая Альбуса, рухнувшего перед братом на колени мгновением позже. - Аберфорт! - невзирая на страх увидеть то, что увидит, он отбросил грязные рыжие пряди с его лица. Но даже готовый к маске ужаса и боли, к худобе и изможденности не смог сдержать сдавленный возглас. Аберфорт будто постарел на десяток лет. - Зачем ты снова пришел? - мучительно скривившись, проскулил он, с трудом и будто против воли удерживая на Альбусе затравленный взгляд. - Я знаю, что виноват!.. Знаю, что это из-за меня… она умерла... Я ЗНАЮ! СЛЫШИШЬ? ЗНАЮ! ЗНАЮ! - Берт! Берт! - крепко прижав брата к себе за острые исхудавшие плечи, утешающе зашептал Альбус. Патронус-феникс кружил над ними, мягко задевая крылом их макушки. - Это я! Настоящий я. Я уведу тебя отсюда прямо сейчас. - Альбус?…, - всхлипнув, Аберфорт заглянул ему в глаза, будто впервые увидел, и повис у него на шее, плача как маленький ребенок, - это п-правда ты? - Да. Идем скорее, - Альбус решительно потянул его наверх, понимая, что в камере ему не станет лучше. - Идем домой. Аберфорт оказался легким как пушинка и ступал за Альбусом послушно подобно бесплотному духу, уводимому из царства мертвых. Фактически так оно и было. - Телесный Патронус? - одобрительно покосился на феникса Гейб, встретив их в коридоре с поднятой в руке палочкой. Его барсук грозно скалился в темноту. - Отлично, лишним не будет. Ну, пошли, не мешкаем. Сейчас они все сюда слетятся. Почуяв неладное, дементоры действительно стекались со всех уголков Азкабана, сгущались вокруг их маленькой процессии как ночной мрак вокруг одинокого огонька свечи, жадно всасывая воздух и возмущенно шипя. И все как один тянули костлявые склизские руки к Аберфорту, а тот, дрожа и всхлипывая, жался к Альбусу как обезумевший от страха зверек. Еще ни разу в жизни Альбус не испытывал такой сильной ярости. - ПРОЧЬ! - рявкнул он, и, взмахнув крыльями, Патронус-феникс разгорелся ярче, мощной волной серебряного света сметя ближайших дементоров и собственные страхи Альбуса. Теперь он понял, что имел в виду Геллерт, рассказывая о невероятном могуществе из видения о Старшей палочке. Сейчас Альбусу казалось, что он способен на все - разметать хоть сотню дементоров, разрушить Азкабан до самого основания, стерев в пыль каждый его камушек, разверзнуть море - совершить невероятное, все что угодно ради младшего брата, чье колотящееся о ребра сердце он чувствовал сквозь тонкое рубище узника. - Вы больше его не тронете! До самого конца ни один дементор не посмел к ним приблизиться. - Не знаю, что Ваш брат натворил, - сказал впечатленный Гейб, на прощание пожимая Альбусу руку. - Но надеюсь, больше не увидимся. Обратное плавание Альбус едва заметил - его внимание было всецело поглощено Аберфортом, прятавшим лицо у него на груди. Ведьма тоже не удостоила происходящее комментарием. Лишь когда Альбус, придерживая белого как простыню брата под руку, направился к камину, она вытащила давно потухшую трубку изо рта: - Дай ему виски, парень. И не спрашивай сегодня ни о чем.

***

Собственно, именно так он и поступил. Бросив терпеливое, но настойчивое «Батильда, успокойтесь», он перевел Аберфорта через улицу пешком, так как боялся, что еще одного прыжка после головокружительного путешествия по каминной сети тот не перенесет, и увел в свою бывшую спальню на втором этаже. Дом в Годриковой впадине пустовал вот уже несколько лет, но хоть мебель покрывал толстый слой пыли, русло времени здесь давно обмелело, будто не прошло ни для с того момента, когда они похоронили Ариану. И если бы не опустевший шкаф и сиротливые книжные полки - и Аберфорт, испуганно цепляющийся за его локоть - Альбус соблазнился бы уютом, который обещала ностальгия. Но беззаботное, если его можно было назвать таковым, детство давно прошло. - Все хорошо, Берт, ты дома, - успокаивающе шептал Альбус, утирая лицо брата влажной, теплой губкой. Синие глаза Аберфорта неотрывно глядели в точку пространства за его плечом, но хотя бы он перестал дрожать. - Я с тобой, Берт. Все хорошо. Тот не двигался и ничего не отвечал, ни когда Альбус переодевал его в чистую одежду, ни когда поил теплым молоком с каплей снотворного зелья. Ни когда поднес ко рту рюмку одолженного у Батильды виски - одного из верных средств после встречи с дементорами. Альбус даже и не знал, хороший это или плохой знак - отсутствие истерики, но все равно не мог придумать ничего лучше, чем обеспечить брату крепкий, долгий сон. - Ал!.. - раскрасневшиеся от виски губы Аберфорта разлепились, лишь когда Альбус, заботливо уложив его в кровать, отошел к письменному столу за стулом. - Я здесь! - он поставил стул впритык к кровати и поспешно на него уселся, сжав протянутую руку брата. - Я рядом, Берт. Отдыхай. Я никуда не уйду. От этого паника в синих глазах Аберфорта немного улеглась, и, не отнимая руки, он перевел взгляд на потолок, где едва просматривались почти выцветшие созвездия, наколдованные Альбусом много лет назад по образу и подобию зачарованного потолка Хогвартса. Его веки слипались под действием сонного зелья и виски, но отчего-то он боролся со сном из последних оставшихся сил. - Я… видел отца, - наконец, тихо прошептал Аберфорт, и его пальцы в руке Альбуса дрогнули. Несмотря на то, что пятнадцать лет назад Альбус своими глазами видел тело Персиваля, присланное из Азкабана в грубо сколоченном гробу, на мгновение его одолел немой ужас. Отец… его дух не мог остаться там. Только не в том месте. - Это был не он, Берт, - как можно более мягко возразил Альбус, ласково проведя ладонью по длинным, спутанным волосам брата. В отличие от Альбуса Аберфорт остался верен той длине, которую предпочитал Персиваль. - Кто-то другой. - Он знал обо мне все, Ал! - захлебнувшись болью, выдавил Аберфорт. - Он знал… - Именно поэтому это был не он, - уже уверенней перебил его Альбус. - Отец не может ничего знать, ведь он давно уже в другом мире вместе с мамой, - сам Альбус не особенно верил в это, уж точно не в таком виде, но Аберфорт нуждался в утешении. - И Арианой. Они там все вместе, Берт. Отец не трус и уж точно не променял бы это на жалкую не-жизнь привидения. К тебе приходили кошмары. Я даже представить не могу, какие, но, клянусь тебе, больше ты туда не вернешься. Я тебя не отдам. Благодарно шмыгнув, тот закрыл глаза и, наконец, сдался сну. От взгляда на хмурое даже во сне лицо младшего брата, у Альбуса пронзительно защемило сердце. Они почти не виделись и не разговаривали друг с другом больше пяти лет. О жизни Аберфорта, после окончания Хогвартса поступившего на службу в Отдел регулирования магических популяций, он знал лишь со слов Дерека и Батильды, на настойчивые письма которой брат изредка отвечал. Знал также и то, что тот не стал продавать дом в Годриковой впадине, и что с Джастином, младшим братом Дерека, играющим в составе английской юниорской сборной по квиддичу, они общаются все реже и реже. Были ли у Аберфорта другие друзья или возлюбленная, Альбус не имел ни малейшего понятия. Но, насколько он знал, в Азкабан к нему не просился никто. Сам Альбус уже давно потерял всякую надежду, что когда-нибудь они с братом наладят отношения, но не переставал думать о нем и исправно слал письма раз в месяц, на день рождения и Рождество, хоть и не получил ни одно в ответ. Когда умер отец, и их мирная размеренная жизнь в Насыпном нагорье разлетелась на куски, Альбус обрел новый дом в Хогвартсе. С головой ушел в науку и магию, спрятавшись в распорядке учебных дней от разрывающего сердца горя и открестившись от забот об Ариане, живом напоминании о случившейся трагедии. И хоть он понимал, что проявленное тогда малодушие было лишь отчаянной попыткой ребенка оградиться от страшной боли, теперь уже не только не мог, но и не желал уходить от ответственности. Аберфорт был всем, что у него осталось, и, защищая его, Альбус готов был идти до конца. Что, в общем, и требовалось, учитывая, кому Аберфорта угораздило перейти дорогу. Среди древних чистокровных семей Англии несколько пользовались особенно дурной славой, Эйвери в том числе. А среди молодых ветвей их фамильного древа особенно выделялся юный наследник, Витус, известный своим пристрастием к роскоши, беспутным кутежам и экзотическим животным. Содержание последних подразумевало ежегодную проверку выездной комиссией от отдела регулирования магических популяций, в которую в этом году вошел и Аберфорт. Без показаний брата Альбус мог лишь догадываться, что именно произошло в тот злополучный день - несмотря на то, что комиссия не выявила никаких нарушений, позже вечером Аберфорт вернулся в семейный особняк Эйвери. И, судя по выдвинутому обвинению, совершил “незаконное проникновение на охраняемую территорию с последующим изъятием (освобождением из загона) ценного имущества (никосийские крылатые кони, семь особей), а также нанесение тяжких телесных повреждений”. Витус Эйвери, по слухам, был страшно изувечен и едва не погиб. О, Аберфорт. Что же ты наделал! Альбусу казалось, что на его плечи легло бремя всего мира. Похоже, стоило после школы устроиться стажером в Визенгамот подобно Элфиасу, тогда бы участие сразу в двух громких судебных процессах пошло бы ему на пользу, украсив резюме. А так… А так он должен явиться на заведомо проигрышный суд и убедить подкупленных судей хотя бы частично оправдать Аберфорта и заменить срок в Азкабане чем угодно другим - миссия сама по себе мало осуществимая - да еще и успеть вернуться в Базель до того, как авроры препарируют мозг оставленного без присмотра Гриндевальда. Альбус прекрасно догадывался, что, стоит ему отлучиться на пару дней, и атмосфера в комнате для допроса изменится кардинально, но надеялся, что Дерек не допустит чрезмерного насилия. Как обещал. - Почему ты согласился?! - одной лишь поимки Гриндевальда было недостаточно, чтобы унять подозрительность Дерека, так что Альбус не удивился, услышав этот вопрос сразу после того, как прошел проверку (не особенно тщательно-то его и проверяли) и получил официальный статус участника следствия. - Зачем защищаешь его? Ответить на это оказалось нетрудно. - Потому что знаю его лучше всех. Знаю, когда он лжет, все его слабости и уловки, сам ход его мыслей. Потому что в моем присутствии ему сложнее контролировать свои эмоции и, пытаясь задеть меня, он с большей вероятностью выдаст себя, проговорится о чем-нибудь важном. А еще, - вздохнув, он взглянул Дереку в глаза со всей откровенностью. - Потому что он все еще мне не безразличен, и я не хочу, чтобы его пытали. Это было правдой. Неприятной, но правдой, и, может, поэтому доверие Азимуса к нему начало потихоньку восстанавливаться, и на их дружбе не был поставлен крест. Несмотря на все справедливые и несправедливые обвинения против Альбуса Дерек по-прежнему сохранял веру в то, что его друг - хороший человек. Просто ему нужно было время, чтобы заново в ней укрепиться. Это грело душу. Что до Геллерта, Альбус был уверен что небольшой ментальный спарринг того даже развлечет. Да и, признаться, надеялся, что, оставшись без защиты и почувствовав на шкуре жар каленого железа, Гриндевальд резко прозреет относительно шаткости своего положения и станет чуть более сговорчивым и благодарным. И перестанет, наконец, мешать Альбусу спасать себя. Таким образом, учитывая все нюансы, список приоритетов Альбуса возглавил Аберфорт, и он не отходил от постели брата весь остаток дня, лишь раз отлучившись, чтобы забрать у обеспокоенной Батильды обернутый кухонным полотенцем ужин. И большую плитку шоколада «слышала, он тоже хорошо помогает». У самого Альбуса аппетита не было совсем, а вот бессонная ночь, волнение и слабость, разлившаяся по телу, когда отступил адреналин, давили еще как, заставляя горбиться на стуле, склоняясь к кровати все ниже и ниже... Проснулся он резко. От какого-то громкого, жуткого, неестественного звука, источник которого не смог определить. Тем более что тот быстро потерял всякое значение, когда оказалось, что постель перед ним пуста. - Аберфорт! - прихрамывая на затекшую, охваченную неприятными мурашками ногу, Альбус поскакал в ванную, но никого в ней не обнаружил. Затем проверил все остальные комнаты и с трудом проковылял на первый этаж, позабыв спросонья, что может трансгрессировать. И только не найдя брата в доме, вдруг ясно понял, где его искать. И трансгрессировал на кладбище. Конечно же Аберфорт был там. У могилы Арианы, сидя на голой промерзшей земле в той лишь легкой одежде, которую надел на него Альбус. - Аберфорт! - позвал он, хватая брата за плечо и пессимистичной частью сознания опасаясь худшего. Тот угрюмо зыркнул на него из глубины нечесаных рыжих лохм и вырвал руку. - Чего? - беспомощного, растерянного, испуганно жмущегося к нему Аберфорта как ветром сдуло. И, не покривив душой, Альбус не мог сказать, что на сто процентов рад этому. - Тут холодно, Берт. Ты простудишься. Выражение на лице Аберфорта красноречиво сказало “не твое собачье дело”, вслух же он едко произнес: - Если ты думаешь, что это что-то меняет, то ошибаешься. Что ж, вот все и по-старому. Но, по крайней мере, это значит, что он идет на поправку. - Я и не надеялся на это, - невесело улыбнулся Альбус, подняв ворот мантии, спасаясь от промозглых порывов ветра. - Обещаю, что снова исчезну из твоей жизни, как только мы выиграем суд. - Ах, ну вы только посмотрите! Само великодушие! - презрительно фыркнул Аберфорт, скрестив руки на груди. Ни за что не признает, что ему холодно. - Думаешь, я не знаю, куда ты торопишься? Или точнее сказать, к кому? К кому? - Я не понима… - Все ты понимаешь! - рассерженно зашипел тот. - Министерские рассказали мне, чем ты сейчас занят, защитничек. Даже удивительно, что ты оставил своего драгоценного Гриндевальда ради меня. Но только я не тупой и догадываюсь, что на самом деле ты спасаешь не меня, а свою репутацию, - желчно добавил Аберфорт, глядя на Альбуса снизу вверх, и все равно взглядом будто вдавливая в землю. Зажмурившись, Альбус устало потер переносицу. - Все ведь совсем не так…, - едва ли брат представлял, насколько сейчас похож на Геллерта в своем упорном стремлении вывернуть любое его доброе намерение наизнанку. Неужели, что бы ни делал, я так всегда и буду кругом и перед всеми виноват? - А мне плевать, - жестко отрезал Аберфорт, с трудом поднимаясь на ноги, схватившись за надгробие для опоры. Сейчас хватало даже малейшего порыва ветра, чтобы пошатнуть его, и Альбусу отчаянно хотелось обнять брата, защитить от всего, вплоть до погоды. И он даже сделал непроизвольный шаг навстречу, но… - Можешь и дальше носиться со своим Гриндевальдом, мне все равно! Но только не надо строить из себя святое благородство после всего, что вы с ним натворили. - Мы с ним…, - Альбус с трудом верил своим ушам. - Аберфорт! Неужели ты правда думаешь, что я был с ним заодно все эти годы? Готовил теракты, диверсии, убийства невинных людей?! - А что, скажешь, нет? - скептически скривившись, тот мотнул головой на могилу Арианы. - Тебе не особенно помешала родная сестра, что уж там незнакомцы? Да еще и жалкие маглы. - Берт…, - у Альбуса сжалось горло. Оказывается, он и близко не представлял, насколько низко пал в глазах младшего брата. Мнение Аберфорта, раньше никогда его особенно не волновавшее, сейчас звучало как приговор. Как это возможно? Ведь мы братья, мы выросли вместе и когда-то были близки. Неужели он действительно видит меня... таким? Ведь если да, то все действительно безнадежно и никакие мои объяснения не заставят его передумать. Розоватая серость вечернего сумрака ложилась на бледное лицо Аберфорта и белые надгробия, в вершинах голых деревьев уныло скрипел ветер. Они стояли друг напротив друга, не говоря ни слова, ибо ничто сказанное уже могло ничего изменить. Аберфорт был абсолютно прав. Хлопанье крыльев казалось лишь ветром до самого последнего мгновения, когда крупный филин вынырнул из сгущающихся сумерек и приземлился Альбусу на плечо, вытянув пушистую лапу. Тот был так раздавлен, что даже не испугался, а письмо взял машинально и, только заметив на нем печать британского Министерства, почувствовал всполох тревоги. Только бы они не отменили освобождение под залог! - Постой! - вскрывая конверт, он взволнованно окликнул собравшегося уходить Аберфорта. - Это, наверное, о тебе. Если они придут за ним, можно попробовать сбежать во Францию. А оттуда куда-нибудь еще. Фламели не откажут мне в помощи и спрячут нас. Письмо было не об Аберфорте. “Альбус! Пишу тебе из дома Азимусов, и у меня скорбные вести. Гриндевальд сбежал, перевернув штаб Конфедерации вверх дном и ранив Руссо, Солер и еще нескольких сотрудников. Дерек пытался остановить его и погиб. Сейчас я собираюсь в Ла-Пас, чтобы найти Мартѝн и рассказать ей о гибели мужа. Подумал, что ты захочешь узнать обо всем до официального письма и утренних газет. Твой друг, Джейкоб Янг” Альбус перечитал письмо трижды. Гриндевальд сбежал. Все казалось таким нереальным. Дерек пытался остановить его и погиб. Он покинул Базель меньше суток назад. Разве могло что-то успеть случиться? Нет. Конечно, нет. - Ну так и что там?! - повторив этот вопрос, возможно, уже не в первый раз, Аберфорт раздраженно вырвал листок из его пальцев и выругался упавшим голосом. - Нет!... Бес тебя дери, только не это! Это же, это… Ну что, Альбус, доволен теперь?! Из-за таких подонков как вы погибают хорошие люди! Да вы… АЛ, ТЫ ЧЕГО?! - брат зачем-то повис на его правой руке, и только теперь Альбус увидел зажатую в ней палочку. И осознал, что еще мгновение, и он трансгрессировал бы к Геллерту. - Я убью его, - тихо сказал он, ощущая странное, почти безмятежное спокойствие. Так нежное переливчатое марево скрывает лютующий в море шторм. - Прямо сейчас.