***
Существовало не так много мест, которые волшебники согласны были делить с маглами на равных правах, и одним из них было кладбище. В Лондоне их насчитывалось семь, но самым востребованным среди магического населения вот уже больше половины века оставалось Хайгейтское. То самое, с которым у Альбуса было связано так много неприятных воспоминаний. Теперь добавилось еще одно. Лежащий в гробу Дерек был мертвенно бледен - совсем не похож на спящего. Мартѝн особенно настояла на этом к беспомощному негодованию миссис Азимус. Вопреки ожиданиям общее горе не только не сплотило этих двух женщин. Взаимная неприязнь между ними укоренилась еще сильнее. Настолько, что они даже встали по противоположные стороны от гроба - по левую и правую руку от мистера Сэвиджа, произносившего траурную речь: - Дерек Азимус был образчиком истинной добродетели, обладателем качеств, необходимых не только аврору, не только служащему Министерства, но и любому достойному человеку... - О, мой мальчик! Мой бедный мальчик! - всхлипнув, застонала миссис Азимус, ухватившись за локоть младшего сына и почти теряя сознание. Сам едва сдерживая слезы - одна все же скатилась по носу, повиснув на самом кончике - Джастин без видимых усилий удержал мать на ногах. С того момента, когда Альбус видел его в последний раз, он сильно вырос и возмужал. И стал удивительно походить на старшего брата. Стоявший рядом и готовый в любой момент броситься на помощь Аберфорт хмурился, пожевывая выпяченную нижнюю губу. Мартѝн же, напротив, была неподвижна, как дерево, застывшее в агонии лесного пожара. Разве что ветер колыхал тонкую черную вуаль, покрывающую ее лицо. Да еще сидящий у нее на руках Андре крутился и вертел головой, увлеченно посасывая свой большой палец и искренне недоумевая, почему папа залез в коробку, а остальные взрослые такие грустные. Время от времени он пытался поймать взгляд дяди Абуса, но тот отводил его, не в силах заставить себя улыбнуться мальчику. Помимо родных и близких друзей семьи, братьев Дамблдоров, на церемонии присутствовали исключительно британские авроры, облаченные в официальные синие мантии - Патриция, впервые на памяти Альбуса сменившая макияж на менее яркий, скорбно застывший Джейкоб, а также коллеги Дерека по специальной группе - Георге, Оболенский, целые и невредимые Руссо и Солер. Все пришли почтить его память. - ...Он жил героем и погиб как герой. Как человек, не способный мириться с жестокостью и насилием. Как доблестный защитник слабых, верный товарищ и друг, - продолжал Сэвидж звучным, поставленным голосом, какого Альбус у него никогда не слышал. За последнее время глава сильно сдал и выглядел сейчас еще слабее миссис Азимус, но, как-никак, был аврором старой закалки и долг ставил выше всего остального. Опираясь на трость, глубоко увязшую в сырой красновато-бурой земле, он окинул присутствующих торжественным взглядом. - И за свою отвагу и самоотверженность, за преданное служение Министерству и стране Дерек Азимус посмертно награждается орденом Мерлина первой степени! По рядам авроров пронесся тихий возглас, раздались одобрительные хлопки. Выудив из мантии коробочку с гербом Министерства, Патриция почтительно передала ее Сэвиджу, а тот после секундного замешательства повернулся к Мартѝн. Магл или нет, но по закону именно супруга возглавляла очередь наследников покойного. Тут даже миссис Азимус было нечего возразить. - Альбус, - он скорее предугадал шепот Мартѝн, нежели услышал его. Ни ее отец, господин Дюкре, ни братья не были допущены на церемонию, а потому сына она могла отдать только ему. Андре на смену дислокации охотно согласился - бородка дяди Абуса всегда его очень занимала - и, оказавшись у того на руках, наконец, перестал вертеться, всецело занятый вырыванием рыжих волосков. Что Альбус, глядящий вслед его гордо удаляющейся матери, едва ли заметил. Его потряхивало. Давным-давно, целую вечность назад он убеждал Дерека, что однажды тот удостоится ордена Мерлина. И теперь его не покидало удушающее ощущение, словно это он обрек Дерека на такую судьбу. - Пусть он хранится в Вашем доме, - вручая Мартѝн коробочку с медалью и пожимая ее руку, торжественно произнес Сэвидж. - Чтобы сын мистера Азимуса знал, каким храбрецом был его отец. Глядя на золотой кружок, важно поблескивающий на подушке из черного бархата, Мартѝн лишь молча кивнула. Это действительно была единственная причина, по которой она не швырнула бесполезную медаль чуждого ей мира в грязь и раскисшие листья. Раздались тихие, почтительные аплодисменты, из парящей над головами магической сферы зазвучала пронзительная скорбная мелодия. Волшебники один за другим вынули свои палочки. Настало время прощаться. Пошатываясь, не падая только благодаря поддержке сына, миссис Азимус первая склонилась над зависшим у могилы гробом, оставив на лбу Дерека последний материнский поцелуй. После этого силы окончательно ее покинули, и она зарыдала навзрыд, так что Аберфорту все же пришлось помочь Джастину увести ее от гроба в сторонку, где Руссо догадался наколдовать стул. Мартѝн целовать мужа не стала, лишь поправила его слегка покосившийся галстук. Если она и плакала под вуалью, то беззвучно, проявив свои чувства только тем, как сильно прижала взятого из рук Альбуса сына к груди. Взглянув в лицо друга в последний раз, коснувшись холодного, лакированного края гроба, Альбус нашел мрачное утешение лишь в том, что Геллерт тоже мертв. И по нему, скорее всего, никто не плачет. Уже отходя от гроба, он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и, возвращаясь на место подле Мартѝн, успел заметить, как какой-то незнакомый мужчина в очках явно спрашивает о нем у Оболенского, а мракоборец утвердительно кивает. Очередной русский? Когда с Дереком простились все желающие, мистер Сэвидж взмахом палочки опустил крышку гроба, и тот плавно погрузился в могилу. Следующим взмахом он отправил туда горсть земли из выкопанной кучи, и тогда авроры последовали его примеру - бурые комки застучали по крышке гроба, вызывая в памяти Альбуса тяжкие ассоциации. Неожиданно, заглушив протяжные звуки, доносящиеся из магической сферы, воздух взорвал громкий плач - огромные серые глаза рвущегося из рук матери Андре переполнились слезами. Он испугался за папу. Вдруг тот не выберется из этой страшной темной ямы? - Тише-тише, - срывающимся голосом шептала Мартѝн, укачивая сына и целуя его в макушку через вуаль, пока могила ее мужа постепенно заполнялась землей. - Все хорошо, мама рядом. Не выдержав, Солер спрятала лицо в ладонях, и понурый Георге, сменивший поношенную замшевую мантию на чистую и новую, протянул ей наколдованный платок. Обнимающий безутешную мать за плечи Джастин уже не сдерживал слезы, катящиеся по его покрасневшему, распухшему как у ребенка лицу. Аберфорт громко шмыгал носом. У Альбуса в горле дрожал ком. Когда могила стала представлять собой аккуратный холмик утрамбованной заклинанием земли, мистер Сэвидж начертал палочкой на сером мраморном надгробии заранее согласованную надпись. Та была емкой, незамысловатой, исключительно искренней - как и сам Дерек. Она гласила:Дерек Азимус 1875 - 1905 Возлюбленный сын, супруг и отец
А еще брат, коллега, друг. И, как сказал Аберфорт, просто отличный малый. Перечислять все его ипостаси не хватит плиты. - Покойся с миром, Дерек, - спустя несколько мгновений, чтобы все успели прочесть написанное, изрек мистер Сэвидж, грузно опираясь на трость и поднимая волшебную палочку высоко над седой головой. - А мы будем тебя помнить. “Будем тебя помнить!” - безмолвно вторили остальные, поднимая палочки и зажигая на их кончиках огни, крохотные как далекие звезды. Музыка, звучавшая из магической сферы, мягко стихла, ибо не существовало мелодии, способной передать горечь утраты так, как тишина. Умолк даже Андре. Слезы дрожали на его длинных темных ресницах, пока он, икая, пораженно разглядывал окружившие их с матерью, мерцающие огоньки магического света. Подняв вуаль, Мартѝн с выражением острой тоски залюбовалась ими тоже, плавно покачивая сына на руках. Успокаивая не то его, не то саму себя. Держа палочку над головой, Альбус поклялся себе в одном. Они никогда не будут одни, Дерек. Обещаю. На этом церемония официально завершилась, и Сэвидж трансгрессировал с кладбища вместе с большинством авроров. Лишь немногие решили задержаться у могилы еще ненадолго. В том числе незнакомец в очках, и к своему неудовольствию Альбус увидел, как тот приближается к нему, осторожно обходя скорбящих родственников и друзей. - Мистер Дамблдор? Могу я отнять у Вас пару минут? Альбус на беседы был решительно не настроен. - К сожалению, я должен идти, - подчеркнуто вежливо бросил он, проходя мимо незнакомца и едва не задевая того плечом. - Это касается Геллерта Гриндевальда, - негромко окликнул тот, многозначительно блеснув линзами очков. - И Даров Смерти. Альбус застыл как вкопанный. Геллерт не оставлял его в покое даже в такой день... Обернувшись, он присмотрелся к мужчине уже внимательней. Невысокий, на вид около сорока тот был одет в элегантную зимнюю мантию, норковый воротник которой гармонично перекликался с гладкими, черными как смоль волосами. Оправа очков и булавка, которой был заколот шелковый шейный платок, благородно блестели золотом. Слишком хорошо выглядит для репортера. - Продолжайте, мистер…? - Генри Поттер, - вместо рукопожатия тот поприветствовал его, чуть приподняв шляпу. Признаться, Альбус не припоминал ни одного известного волшебника с такой фамилией. - Простите мне мою неучтивость, мистер Дамблдор, но у меня имеются для нее веские основания. Мы можем поговорить наедине? Альбус скосил глаза на Мартѝн, к которой, почти повиснув на руке сына, тяжело ковыляла миссис Азимус, и на неодобрительно щурящегося на него Аберфорта. - Хорошо.***
Они двинулись в сторону, по размытой слякотью тропинке, петляющей между голыми стволами деревьев и надгробиями, расположенными хаотично, без какой-либо системы. - Я обратился именно к Вам, мистер Дамблдор, - начал Поттер, стоило им удалиться на достаточное расстояние от скорбящих, - поскольку Вы лично знакомы с Гриндевальдом. К тому же о Вас среди моих коллег бытует весьма лестное мнение. Коллег? - Так Вы аврор? - с сомнением вскинул брови Альбус, знавший весь британский аврорат поименно. - В отставке, - невозмутимо поправил тот. - Пять лет назад я перевелся в другой департамент отдела Магического правопорядка. Что ж, это объясняет, почему я никогда его не встречал. - Тем не менее, я, как видите, сохранил тесные связи с бывшими коллегами, мистер Дамблдор, - деловито продолжил Поттер, стягивая на ходу перчатки, - а потому знаю, что Гриндевальда в составе Международной конфедерации Вы разоблачили с помощью реплики Старшей палочки. Из чего рискнул заключить, что мы с Вами, если можно так выразиться, на одной стороне. И что, возможно, Вы сможете мне помочь. - Если Гриндевальд - Ваш враг, то я - Ваш друг, - заверил его Альбус. - И если у Вас имеется какая-либо информация о нем, особенно за последние дни… - О, информация самая свежая, - помрачнев, нетерпеливо перебил его Поттер. - Видите ли, в моей семье вот уже несколько поколений хранится особенная, единственная в своем роде реликвия. Она передается от отца к старшему сыну и представляет огромную ценность, - он сделал паузу, смерив Альбуса оценивающим взглядом. - Но, думаю, Вы и сами понимаете, что такое мантия Игнотуса Певерелла. Не может быть! - Значит Вы - потомок Певереллов?! - ахнул Альбус, испытывая невольный трепет. Словно бы с ним из глубин Истории заговорил сам Годрик Гриффиндор или даже Мерлин. Точно так же первое время он ощущал себя рядом с Фламелями. - По женской линии. Но теперь это уже неважно, мистер Дамблдор, - отрезал Поттер, со скрипом стиснув перчатки. Его тонкие ноздри возмущенно раздулись. - Потому что вчера Гриндевальд пробрался в мой дом и лишил меня моего наследия. Восторг Альбуса ухнул вниз вместе с неприятно ёкнувшим сердцем. - Как это произошло? Поттер вперил потяжелевший гневом взгляд в соседнее дерево. - Вернувшись домой, я по обыкновению направился в спальню сына, чтобы пожелать ему доброй ночи, и он рассказал мне, что я разминулся с его новым другом. У Флимонта богатое воображение, и я не придал его словам значения, пока он не показал вот это, - тут Поттер выудил из кармана мантии небольшую книжицу, в которой Альбус с глубочайшим потрясением узнал свой потрепанный экземпляр «Сказок Барда Бидля» со стилизованной под знак Даров буквой «А» в имени на задней обложке. Геллерт ему книгу так никогда и не вернул. - Но что… - Мантия обретает свои полные свойства лишь в руках потомка Игнотуса. Всем прочим людям она служит хуже. Моему сыну пять, и он еще не знает ни о своем происхождении, ни о Мантии, но все равно является ее законным владельцем. Гриндевальд воспользовался этим и обменял ее, - губы Поттера побелели от гнева, - на сборник детских сказок! Поняв, в чем дело, я кинулся в кабинет, но успел лишь увидеть, как Гриндевальд выпрыгивает из окна с Мантией в руках. Он смеялся..., - в его голос прокралось мрачное, кровожадное злорадство. - И я послал проклятье ему вслед. Так вот почему горела метка. - Какое? - тихо спросил Альбус, невольно сжимая правое запястье левой рукой. Существовало великое множество заклинаний темной магии, и бывший аврор, уж конечно, был способен на многое. Поттер медленно поднял на него темные глаза, на мгновение перечеркнутые холодным отблеском очков. - Он вероломно проник в мой дом и обманом заставил моего сына отказаться от законных прав на наследие предков... Я проклял его «Пыткой вечной боли», мистер Дамблдор. И сделал бы это снова. Это полузабытое проклятие, предшественник Круциатуса, вызывало непрекращающиеся муки, само по себе не являясь смертельным. Но снять его без посторонней помощи было невозможно, и большинство проклятых вскоре погибали от болевого шока. «Пытка вечной боли» входило в перечень запрещенных заклинаний, хоть о нем все равно почти уже никто не помнил. Как и, соответственно, о контрзаклятии. - Но Гриндевальду все же удалось трансгрессировать, - после минутной паузы заключил немного шокированный Альбус. Иначе Поттера бы здесь не было. - Удалось, - недовольно поджал губы тот. - И, вполне возможно, он все еще жив. Вот почему я прошу Вашей помощи, мистер Дамблдор. Моя семья веками скрывала свое происхождение, позаботившись о том, чтобы его нельзя было связать с родом Певереллов. Знание о Мантии никогда не выходило за пределы семьи. Так как оно стало известно Гриндевальду? И что еще ему известно? - Боюсь, я не имею ни малейшего понятия, - честно признался Альбус, искренне ему сочувствуя. - В отличие от Гриндевальда я уже несколько лет как бросил Поиск и затрудняюсь даже предположить, какими источниками он воспользовался. Последнее, что я помню, это оборванный след дочери ученого по фамилии Эткинд. Поттер категорично покачал головой. - Эткинд дал мне Непреложный обет. Он не мог выдать семьи-хранители ни дочери, ни кому-либо другому. Возможно, он и погиб как раз от того, что нарушил свою клятву, - резонно заметил про себя Альбус. Вслух же задумчиво спросил: - Я правильно понимаю, что потомки Кадма Певерелла, владельца Воскрешающего камня, тоже дожили до наших дней? - Да, но не спрашивайте, кто они, - досадливо дернул плечом Поттер. - Я не знаю. Эткинд лишь намекнул мне о существовании еще одного древнего рода... Мерлин! - он разочарованно хлестнул перчатками по ладони. - Я надеялся, что Вы знаете больше меня, мистер Дамблдор! Теперь же напасть на след Гриндевальда совершенно не представляется возможным. Уж точно не с Мантией. - Почему? - насторожился уколотый неприятным предчувствием Альбус. - Потому что мантия Игнотуса Певерелла - это не какая-нибудь дешевая мантия-невидимка, - в голосе Поттера зазвучала гордость. - Она дает гораздо больше, чем незримость. Она действительно «скрывает» своего владельца. Не от Смерти как в сказке, конечно, но от многих чар и заклятий, от поисковых и выявляющих заклинаний. После фиаско в Конфедерации Гриндевальду, видимо, вздумалось, что это придется ему как нельзя кстати. Логика здесь определенно имелась, но Альбус хорошо знал Геллерта. Знал, что тот и без мантии-невидимки способен проникнуть куда угодно. Нет, здесь было что-то другое. Он наверняка уже на момент нашей дуэли точно знал, где искать Мантию, иначе не провернул бы все так быстро. Но с чего вдруг такая спешка? Мантия всегда интересовала его меньше прочих Даров. Похоже, что-то заставило его передумать... Или кто-то. Альбус вновь пораженно замер на середине шага. Открытие потрясло его до глубины души. Вот почему метка перестала работать. Геллерт использует Мантию, чтобы прятаться от меня. Он… боится меня.