***
В декабре перед самыми праздниками ему пришел срочный вызов из Министерства. Альбус, признаться, отвык от подобного еще с тех времен, когда консультировал специальную группу быстрого реагирования при Конфедерации магов, в которую входил Дерек. Так что сперва решил, что его ждет запоздалый выговор за нарушение Статута о секретности на территории чужой страны, то бишь Италии. Однако, оправдываться и уж тем более извиняться за действия, предпринятые им для спасения вдовы сотрудника британского аврората, погибшего при исполнении и посмертно удостоенного ордена Мерлина первой степени, категорически не собирался. Но в Лондон все же прибыл как можно скорее - сразу после того, как уговорил Фоукса остаться в Хогвартсе, дабы не провоцировать министерских. Встретил его Джейкоб, чего Альбус совсем не ожидал, ибо подобные разбирательства проводились работниками Сектора по борьбе с неправомерным использованием магии, а уж никак не авроратом. Но, только завидев, Джейкоб без лишних слов поволок его на нижние уровни, и Альбус понял, что крушение дирижабля и его вмешательство здесь совсем не при чем. Особенно когда, оказавшись в защищенных мощными чарами стенах штаб-квартиры, Джейкоб намекнул, что дело касается Гриндевальда. Все предрождественское тепло и радость с Альбуса как ветром сдуло. - Она сама сдалась, - останавливаясь перед дверью, едва не искрящейся от количества охранных заклинаний, пояснил Джейкоб. - Но сказала, что будет говорить только с тобой и больше ни с кем. Совершенно не представляя, что должно было случиться, чтобы Винда Розье предала Гриндевальда, заинтригованный Альбус вошел в комнату для допроса - и тут же понял, что все его догадки были далеки от правды. Потому что за столом прикованная зачарованными цепями к железному стулу сидела Лиза Вуд. За годы, прошедшие с принятия запрета смешанных производств и проведенные ею вне закона, эта молодая воинственная ведьма превратилась в зрелую и довольно влиятельную в определенных кругах женщину, хоть в последние лет шесть и заметно отошла на второй и даже третий план, уступив Розье и многим другим. Но все же оставалась частью того костяка, на котором держалось все движение Гриндевальда, одной из самых преданных ему приближенных. А теперь добровольно явилась в недра британского аврората. - Мисс Вуд, - поприветствовал Альбус, взмахом палочки освобождая ее руки. Подобные меры, если дело не касалось Гриндевальда, всегда казались ему чудовищно излишними. - Если хотели меня видеть, могли бы просто написать. - Тогда бы Вы решили, что это ловушка, мистер Дамблдор, - фыркнула та в ответ, потирая затекшие покрасневшие запястья. На ее щеках он заметил высохшие дорожки слез и поставил в уме галочку, чтобы не забыть поинтересоваться у Джейкоба, как именно ее пытались разговорить до его появления. - Но все равно пришел бы, - наколдовывая стулья себе и Джейкобу, вежливо улыбнулся Альбус. Выражение ее лица напомнило ему кое о ком. Так же выглядел Томас Акерли, фотограф и репортер, поддерживавший Гриндевальда на первых порах его оппозиционной деятельности в Нью-Йорке. Резко разочаровавшийся в том после убийства О’Брайена. - Да, знаю. Именно поэтому я могу доверять только Вам, - серьезно кивнула Вуд, смерив сумрачно застывшего дверях Джейкоба враждебным взглядом. - Вы всегда, с самого начала выступали против Него. И только Вас он по-настоящему опасается. Это одновременно и льстило, и удручало. - Вы можете быть со мной предельно откровенны, - сцепив руки на колене, подбодрил ее Альбус. - Ручаюсь за Вашу полную безопасность. - Это вряд ли, - как-то совсем уж обреченно усмехнулась она, сдув упавшую на лицо волнистую прядь. - Меня уже никто не спасет. Но дело и не во мне. Моя дочь… Мэри… Подняв бровь, Альбус оглянулся на Джейкоба, и тот коснулся палочкой стены. Та замерцала и стала прозрачной как стекло, явив взору соседнюю комнату, в которой Патриция Селвин тихо разговаривала с темноволосой девочкой лет шести. Заметив, что морок снят, Патриция приобняла девочку так, чтобы та не увидела мать, и, так как слышать друг друга они по-прежнему не могли, одарила Альбуса своим характерным взглядом “работайте, Дамблдор”. Глаза же Вуд при взгляде на дочь наполнились слезами: - Поклянитесь, что позаботитесь о ней, Дамблдор! - подавившись воздухом, вскричала она. - Что она будет жить нормальной жизнью. И ее отец до нее никогда не доберется! - Ее отец - Дмитрий Багров? - догадался Альбус, без труда заметив в девочке некоторые его черты. О деяниях этого цепного пса Гриндевальда были наслышаны уже даже за пределами Министерства. Именно Багров курировал террористическую деятельность, от которой упорно открещивался Геллерт, и по неподтвержденным, но кажущимся вполне правдивыми слухам, именно он организовывал шантаж, преследование и похищение неугодных Гриндевальду лиц. Конечно, почти всегда те возвращались - обычно или умолкая, или начиная публично поддерживать его идеи в противовес всему, что говорили раньше - но на вопрос, где их удерживали, отвечали лишь одно слово. Нурменгард. Где находилась эта таинственная тюрьма Гриндевальда, которую тот величал своей резиденцией, никто не знал. А все кто был там, молчали даже под страхом смерти. - Да, - всхлипнула Лиза, уставившись уже в глухую стену. Чтобы не отвлекать ее, Джейкоб вернул морок. - Но ему всегда было на нее плевать. - Я заберу Мэри в Хогвартс. Это запрещено уставом школы, но я что-нибудь придумаю, - с готовностью пообещал Альбус, заранее представляя недовольство Диппета. Но, в конце концов, для чего еще нужен фонд помощи студентам-сиротам? - Там девочке ничего не будет угрожать. - Вы добрый человек, - с трудом успокаиваясь, хрипло шепнула Вуд. - Вам я верю. И расскажу Вам все, что знаю. - Сначала потрудитесь объяснить, - прежде чем Альбус открыл рот, вмешалась Патриция, с порога махнув Джейкобу, чтобы приглядел за девочкой вместо нее. - Почему именно сейчас? Вы так долго поддерживали Гриндевальда, почему вдруг решили предать его? Особенно если боитесь Багрова. Не разумнее ли было поддерживать их и дальше, хотя бы ради дочери? Чуть ли не ощетинившись, Лиза воззрилась на нее волком. Именно Патриция в свое время получила орден Мерлина третьей степени за поимку ее брата, Роберта Вуда, впоследствии лишившегося рассудка в аврорских застенках. Возможно даже, в этой самой комнате. Альбус, разумеется, тоже планировал затронуть этот вопрос, но в более мягкой, обтекаемой форме. И вообще терпеть не мог, когда его перебивают. - Я не могла. Не после того, что узнала. Все эти годы я думала, что это вы убили моего брата, чтобы скрыть преступления аврората. Но теперь-то понимаю, что это был слишком хитроумный для вас ход, - гнев явно помог Лизе взять себя в руки, и, смерив Селвин презрительным взглядом, дальше она обращалась строго к Альбусу. - Роберта убил Гриндевальд. Убил руками Багрова... Я… когда я поняла это, то больше не смогла там оставаться. Поверьте, мне уже наплевать за волшебников и маглов, мистер Дамблдор! Плевать на Общее благо, только бы эти двое получили по заслугам! И чтобы моя дочь была в безопасности. Шесть лет преподавания в Хогвартсе научили Альбуса с большой долей вероятности определять, лжет человек или нет, не прибегая к легилименции. А здесь не понадобилось даже это умение - слишком ощутимый гнев пылал в ее покрасневших глазах, окруженных сеточкой намечающихся морщин. Это уже был не взгляд Акерли, обманувшегося в ожиданиях, а Аберфорта, готового задушить голыми руками. - Значит, мы с Вами хотим одного и того же, мисс Вуд, - убежденно кивнул Альбус. - Так что можете говорить свободно. Обещаю, что защищу Вас. - Это не понадобится, - ее вмиг побледневшие губы задрожали так, что усмешка вышла похожей на гримасу. - Вы, главное, не забудьте о своем обещании защитить мою дочь. Альбус заверил ее, что не забудет. - Все, что Вам нужно знать - в моих воспоминаниях, - вздохнула ведьма, сгорбившись и внезапно будто постарев на десяток лет. - Берите. Я не буду сопротивляться. - Это совсем не больно, - улыбнулся Альбус, выхватывая эбеновую палочку, но она все равно вздрогнула. - Просто сосредоточьтесь на том, чем хотите поделиться. - Не тяните, Дамблдор! - зачем-то поторопила Патриция. Не обратив на нее никакого внимания - процедура все же была довольно интимной - Альбус осторожно коснулся виска Лизы кончиком волшебной палочки. Та крепко зажмурилась, с силой впившись в подлокотники. Бережно подцепив невесомую белую нить воспоминания, Альбус ловко поймал ее наколдованным флаконом и удовлетворенно закупорил пробкой. И хотел было ободряюще улыбнуться, как бы говоря “вот и все”. Вцепившись в его локоть, Лиза открыла рот, но из ее горла вырвался лишь странный булькающий хрип. - Мисс Вуд..? - он подхватил ее в ответ, почувствовав, как напряглось и содрогнулось ее тело. А в следующее мгновение из ее горла повалила бурая пена. - МИСС ВУД! - в панике прижимая ее к себе, он пытался заставить пену исчезнуть одним заклинанием за другим, но без какого-либо эффекта. Жутко захлебываясь, цепляясь за Альбуса и скрябая себя ногтями по шее и груди, Лиза билась в конвульсиях, изрыгая все новые потоки бурой жижи, с шипением разъедающей кожу вокруг ее рта. Задыхаясь вместе с ней, Альбус сипло закричал, чтобы позвали целителя, но чьи-то руки оттащили его назад и больше не отпустили. Так что последние мгновения своей жизни Лиза Вуд провела в одиночестве, повалившись на пол у опрокинутого стула с пробитой насквозь потоком пены грудью. Все произошло за доли секунды. Застыв в кромешном ужасе, Альбус шокировано наблюдал за тем, как растекается по полу лужа бурой жижи, не оставляя ни пятнышка на одежде Лизы или деревянном паркете, но продолжая разъедать ее грудь и живот, оседающие будто проколотый воздушный шар. Это ее внутренности. Проклятье превратило их в кислоту. Рациональная часть сознания Альбуса, разумеется, уже поняла, что Лизу Вуд никто не проклинал. Точнее, она сделала это сама. Нарушив Непреложный обет. - Пойдем, незачем тут оставаться, - витающий рядом хриплый голос Джейкоба увел его куда-то, наверное, далеко от комнаты допроса, но мыслями Альбус по-прежнему оставался там. Он никогда не видел последствия нарушения Непреложного обета. И понимал теперь, почему иллюстраций не было даже в самых строго запрещенных учебниках по защите от темной магии. Стоило ему взглянуть на свои покрытые высохшими бурыми пятнами руки, и его вырвало. Потом Джейкоб протянул ему зажженную сигарету, и сухой табачный дым немного помог справиться с тошнотой, не отпускавшей даже после того, как его судорожно сжимающийся желудок полностью опустел. - Вот вы где! Мистер Янг, что это за самоволие? Я искала вас по всему Министерству! - сердито цокающая каблуками Патриция нашла их, как оказалось, на ступенях служебного входа. - Вы отдаете себе отчет, что вынесли секретные сведения за пределы… - Вы знали, да?! - вскакивая на ноги, навис над ней Альбус, отшвырнув окурок в сторону. - Знали, что так будет?! Не дрогнув и не попятившись ни на шаг, та смерила его тем самым снисходительным взглядом, каким авроры временами смотрели на гражданских: - Догадаться было нетрудно. - Так почему не предупредили?! - совершенно вне себя заорал Альбус, так что Джейкобу пришлось снова крепко схватить его за плечи. - СЕЛВИН, ДА ЧТО С ВАМИ НЕ ТАК?! ОНА ЖЕ УМЕРЛА! - Лиза Вуд знала, на что шла. А у нас теперь информация прямиком из ближнего окружения Гриндевальда, - ничуть не задетая его праведным гневом Патриция требовательно протянула ладонь за флаконом с воспоминаниями. - И если Вы не в состоянии сейчас беспристрастно ее проанализировать, Дамблдор, я с легкостью найду кого-нибудь другого. - С чего Вы взяли, что я его отдам? Она выдержала красноречивую паузу: - Я ведь могу и заставить. - Валяйте! - гневно огрызнулся Альбус, стряхивая с себя Джейкоба. - А пока подписываете все нужные бумажки, я займусь делом. Омут памяти тут найдется? Поджав накрашенные губы, Патриция процедила: - В зале для малых заседаний Визенгамота.***
День выдался ясный, и заснеженная, похожая на кусок сахара вершина сверкала особенно ярко. Зябко кутаясь в мантию под порывами холодного даже летом ветра с гор - в конце концов, это Гриндевальд мог спать на снегу в одном исподнем, а ей такой холод был совсем не по нраву - Лиза нет-нет, да бросала обеспокоенный взгляд вниз, на утопающую в зелени долину, где Мэри сейчас резвилась с магловской ребятней под присмотром добросердечной фрау Зальцер. Заливисто смеясь и перекрикиваясь, дети носились друг за другом босиком по траве, одинаково раскрасневшиеся, грязные и довольные. Различить среди них маленькую ведьму было невозможно. Тем более что, как бы Лиза не старалась, ее шестилетняя дочь куда охотнее говорила по-немецки, нежели на родном языке своей матери. И винить ее было не в чем, ведь практически всю свою жизнь Мэри провела в этой австрийской деревушке среди альпийских вершин и горных озер, в то время как далекая Англия так и оставалась для нее лишь словом на карте мира. Да, дочь ни в чем не виновата, но из-за нее, из-за самого этого места Лизе все сильнее казалось, что с каждым днем она все больше теряет саму себя. Послышался гудок, и из-за скалы показался съезжающий с серпантина автомобиль. Позабыв о своей игре, дети гурьбой побежали за ним вслед, восторженно приветствуя и махая руками, но быстро отстали. Бросив на них последний взгляд, Лиза покинула балкон, свой наблюдательный пост и спустилась вниз по узкой каменной лестнице, чтобы встретить гостя у ворот, как полагается. У тяжелых парадных дверей, магией вырезанных прямо из горных пород, к ней присоединился герр Шмидт. - Я услышал гудок, - поправляя галстук-бабочку, пояснил он по-английски с ужасным акцентом, на что Лиза лишь сдержанно кивнула. Этот недооцененный ученый-магл вызывал у нее необъяснимое отвращение с того самого момента, как Гриндевальд ввел его в узкий круг своих ближайших соратников. Шмидт был противен ей буквально всем: от почти карикатурного педантизма и экспертного мнения практически по каждому вопросу до неестественно-фигурных, будто искусственных усов и тощих ног, мельтешащих под округлым брюшком во время ежедневных утренних пробежек “для поддержания здорового духа”. Но особенно - постоянным нытьем по поводу того, что на самом деле это он открыл радиоактивность, а не какая-то там другая ученая-магл. Честно говоря, Лизе было откровенно все равно. Разве что иногда она думала, что та женщина-ученый уж наверняка оказалась бы куда более приятным собеседником, реши Гриндевальд завербовать ее, а не Шмидта. А еще старалась по возможности избегать нижних этажей замка. Не говоря уже о подземельях. Когда они вдвоем вышли на продуваемую ветрами площадку перед главными воротами в крепость, Багров, сидящий за рулем, как раз заглушил двигатель, и из автомобиля царственно выплыла Винда в сопровождении высокого волшебника, в котором Лиза узнала Освальда Йоста, первого заместителя министра магии Германии. Но прежде чем те успели сделать хоть шаг, сверху раздалось громкое: - Добро пожаловать в Нурменгард! - и Гриндевальд ловко спрыгнул со спины своего фестрала еще до того, как тот коснулся копытами земли. Никто кроме гостя, однако, и бровью не повел - пристрастие Геллерта к эффектным появлениям быстро перестало удивлять. Смахнув с лица трепещущую на ветру прядь, он лучезарно улыбнулся заместителю министра. - Надеюсь, поездка не показалась Вам изнурительной? - Время летит незаметно в обществе очаровательной мадемуазель Розье, - усмехнулся Йост, пожимая его руку, и Лиза невольно покосилась на Винду, безукоризненно прекрасную и свежую как сорванный бутон - и это после нескольких часов дороги! А, впрочем, сейчас былые ревность и зависть казались Лизе смехотворными. Завидовать тут точно нечему. - Ваша правда, - весело усмехнулся Гриндевальд, широким взмахом руки приглашая гостя пройти в крепость. - Ну что, герр Йост? Готовы к экскурсии? - Готов ли? Да я мечтал увидеть Нурменгард своими глазами с момента, когда узнал о ее строительстве! - задрав изрытый шрамами от оспин подбородок, тот восхищенно покачал головой, оглядывая черную громаду крепости, вырубленной из скалы и продолжающей ее как наконечник - копье. - Даже не верится, что Вам удалось отстроить ТАКОЕ буквально за какую-то пару лет! - Меньше чем за год, - самодовольно кивал Геллерт, деловито заложив руки за спину, в то время как Винда совершенно естественно и непринужденно обвила плечо Йоста. Багров же, предусмотрительно обогнув Шаттен, которая терпеть его не могла, тенью следовал чуть поодаль. Повадкой, все чаще вызывающей у Лизы необъяснимую тревогу. - И, кстати, не без помощи маглов. Работников присылали несколько соседних деревень, одну из которых Вы точно должны были видеть по пути сюда. - Маглы? - внимательно воззрился на Гриндевальда Йост, и на их лица упала тень острого черного шпиля. - Так значит, слухи не врут? - Ничуть. С негласного позволения австро-венгерского Министерства я “отменил” Статут на этих землях. Видите ли, Гриндевальды всегда оставались здесь на хорошем счету… В общем, как видите, от этой задумки выиграли как волшебники, так и маглы. До моего появления здесь эти деревушки вымирали, пытаясь выжить добычей соли из почти истощившихся пещер. Ну а теперь…, - уже перед самыми воротами с вырезанной “Für das größere Wohl”* он небрежно махнул рукой за спину, как бы говоря, что в дополнительных пояснениях нет нужды. * - Ради общего блага (нем) И это была чистая правда. Лиза сама недавно слышала, как благодарные жители деревни собирают деньги на памятник Гриндевальду. И помнила, в каком упадке находились эти места, когда они прибыли. Ее крошка Мэри полгода от роду тогда казалась крупнее местных двухлеток! - Что ж, замечательно, если так, - сощурился Йост, с любопытством озирая высокий рубленный свод, в тенях которого прятались сквозняки и летучие мыши. Уют уж точно был последним, о чем Гриндевальд думал, проектируя Нурменгард. - Но строительство, судя по всему, давно завершилось. Чем маглы заняты теперь? - О, - улыбнулся Геллерт, жутко довольный, что прозвучал этот вопрос. - Рассказать об этом я с Вашего позволения уступлю герру Шмидту! Едва ли не роющий землю от нетерпения Шмидт тут же подскочил к Йосту, важно кивая, и завел излюбленную волынку о радиоактивности, несправедливости и человеческой алчности. Зная, что у них теперь есть как минимум полчаса, а Розье проследит, чтобы магл не наговорил лишнего, Гриндевальд чуть отстал, дабы справиться у Лизы, что внутри все спокойно и готово к приему гостя. Разве могло быть иначе? Те немногие узники, что населяли подземелье, уже не были способны представить мало-мальскую проблему. А новых Гриндевальд, найдя общий язык с австрийским и немецким Министерствами, больше не присылал. Лизу это устраивало. К “просветительской” работе Геллерта она относилась скептически, а наблюдать, как радиация день за днем ослабляет магические силы волшебников и волшебниц, заставляя их впервые в жизни почувствовать беспомощность перед самой обычной металлической решеткой, было неприятно и как-то… противоестественно. К тому же ей самой иногда казалось, будто палочка слушается ее хуже, чем раньше, хоть Шмидт уверял, что для развития негативного эффекта по его наблюдениям нужно продолжительное время воздействия и что толщи скал, отделяющей верхние этажи от шахт, вполне достаточно, чтобы защититься. Но что мог знать о магии магл? - Что Батори? - едва слышно спросил Геллерт, как всегда умело делая вид, что говорит о погоде или любых других ничего не значащих безделицах. - Я заперла его в нижней камере, - еще тише ответила Лиза, поежившись при воспоминании о блеске фосфоресцирующих глаз во тьме. - Полнолуние только послезавтра, так что вряд ли у него хватит сил на полное превращение. - Хорошо, - одобрительно кивнул Гриндевальд, что было высшей степенью его похвалы, если речь не шла об умышленной лести. - Проследи, чтобы он хорошо питался, когда выйдет. И чтобы Шмидт не заглянул к нему посреди ночи. Этот магл слишком много о себе возомнил. Тот как раз показывал Йосту тоннель, по которому прямиком в шахту по узкой колее шла вагонетка, но так как идея спуститься в нее не вызвала у заместителя особенного восторга, они направились к лестнице на жилые этажи. - Значит, маглы добывают эту, как Вы сказали, уриновую руду? - заключил искренне увлекшийся рассказом ученого Йост. - Урановую, - с трудом не скривившись, поправил Шмидт. - Здесь, в Форстау ее богатые залежи. А Нурменгард построен над самым обширным месторождением. - Хмм… И маглы согласны подчиняться? Работать в шахтах под вашим руководством? - Разве у них есть выбор? - непринужденно вмешался Геллерт, встречая их на самом верху лестницы. Первый жилой этаж или, как его называл Гриндевальд, парадный зал, утопал в солнечном свете, льющемся из множества высоких, прорубленных в скале окон. Атмосфера здесь резко контрастировала с мраком и холодом вестибюля, и даже спустя немалое время, проведенное здесь, Лиза не переставала поражаться, как Геллерту удалось создать иллюзию легкости и воздушности в этом каменном склепе. Не считая балкона, с которого открывался вид на долину, это было ее любимое место в замке. - О, не поймите меня неправильно, - тем временем продолжал Гриндевальд, подводя гостя и остальных к длинному столу, представляющему собой отполированный цельный кусок гранита, - я вовсе не сторонник диктатуры и не приемлю подавление воли. Я лишь демонстрирую возможность взаимовыгодного сотрудничества и делаю предложение, от которого сложно отказаться. Вот Вы, герр Йост, - заваливаясь в свое кресло во главе стола, Геллерт жестом пригласил гостя присесть рядом, - увидев идею Общего блага в действии, что думаете? - Думаю, что она с триумфом доказала свою состоятельность, герр Гриндевальд, - кивнул тот, с удобством размещаясь в указанном кресле по левую руку от Геллерта. Небрежно скинув свою шляпку, Винда присела на край стола с противоположной стороны. Лиза и Шмидт тоже заняли привычные места, Багров же отошел к окну, за которым открывался потрясающий вид на заснеженные горные хребты, замерев там с только ему доступной неприметностью. Деловито сложив руки на столе перед собой, Йост добавил. - Но что дальше? Допустим, я смогу уговорить министра снять Статут на территории всей Германии. Но чтобы убедить весь остальной мир пойти на то же, понадобится нечто посущественней, чем райский уголок в горах и пламенные речи, которые, как Вы должны были заметить, показали себя не особенно эффективными. - Вы абсолютно правы, герр заместитель, - невозмутимо улыбнулся Геллерт, подпирая подбородок рукой. Лиза мысленно называла этот этап переговоров “схлопыванием”. - Время речей давно прошло. И, уж конечно, моя маленькая демонстрация не способна убедить тысячи. Но это и не нужно, ведь ее изначальной целью было убедить именно Вас, герр Йост. Вы всегда оставались верным слугой своей страны, всегда мыслили перспективно. И, будем честны, куда больше подходите на роль министра магии Германии. - Вот как? - сощурился тот. Обрамляющие кресло и фигуру Гриндевальда солнечные лучи ослепляли. - Значит, это и есть предложение, от которого нельзя отказаться? - Я знал, что мы отлично поймем друг друга, - без обиняков подтвердил Геллерт. - А чтобы показать, как важна Ваша поддержка, я предлагаю Вам пройти небольшой ритуал и войти в число моих ближайших советников. Присоединиться к мисс Вуд, мадемуазель Розье, господину Багрову и еще нескольким, с которыми Вы познакомитесь позже. Уверен, полный список Вас немало удивит. Гриндевальд всегда до последнего сохранял интригу, и этот простой прием действовал на удивление эффективно. Обращаясь к собственному прошлому, Лиза все чаще стала задумываться, использовал ли он подобные манипуляции в ее случае? И если да, то какие именно? Окинув всех названных и Шмидта, уязвленного пренебрежением, но все еще грезящего найти способ для обретения магических способностей, вопросительным взглядом, будто убеждаясь, что это не шутка, Йост насмешливо хмыкнул: - Ритуал? Как в тайных обществах? Я что, должен преклонить колено? Сделать тату? - Тату? - фыркнул Геллерт, а не обронившая ни слова, поигрывающая шляпной булавкой Винда позволила себе переливчатый смешок. - Я что, похож на дешевого фанатика? Нет, герр Йост, - медленно поднимаясь из кресла, он покачал головой, засверкавшей золотым венцом солнца. - Править новым миром достойны лишь те, кто докажет свою преданность идее Общего блага. Те, кто посвятит ей всея себя. А потому, герр заместитель, а точнее, новый министр, как и всем здесь присутствующим Вам придется дать Непреложный обет. Изрытое оспинами, еще более заметными в ярком солнечном свете, лицо Йоста ошарашенно вытянулось: - Что-о-о? Но это же очень серьезная клятва! - неловко скривился он, кажется, все еще не веря, что не ослышался. Глаза Гриндевальда буквально впечатали его в кресло, и в отличие от наблюдавшей подобное уже не раз Лизы, Йост не заметил, как Багров бесшумно отлепился от окна. - Как и мои намерения. Начав, мы будем уже не в праве отступить или уйти в сторону. Это необходимая подстраховка, герр Йост. Слишком многое стоит на кону. Впрочем, - равнодушно пожал плечами Гриндевальд, и металлический блеск в его глазах пропал резко, как газовое пламя, - как я уже упоминал, подавление воли неприемлемо. Вы вольны отказаться и покинуть Нурменгард беспрепятственно, без каких-либо для себя последствий. Ваш начальник так и поступил. То как умело Гриндевальд играл на пороках и слабостях людей, пугало и восхищало одновременно. - Я…, - Йост беспомощно оглянулся, пытаясь найти в глазах присутствующих ободрение, подсказку, как быть, но встретил лишь жесткую стену безразличия. Они все прошли через это. И не собирались позволить ему отделаться малой кровью. - Я… - Это не больно, - мягко улыбнулся Геллерт, протягивая ему раскрытую ладонь. - Но выбор за Вами. Сглотнув, взмокший Йост поднялся ему навстречу. Вздрогнул, когда Багров неожиданно возник рядом с палочкой наготове. Крепко обхватив запястье Йоста, Гриндевальд громко и торжественно произнес: - Клянешься ли ты посвятить свою жизнь Общему благу? - К-клянусь, - сипло выдавил Йост, не отрывая глаз от золотистой ленты, плотно опутавшей их с Геллертом руки. - Клянешься помогать мне, Геллерту Гриндевальду, во всем, что будет необходимо для его достижения? - Клянусь, - чуть тверже повторил он, понимая, что отступать уже поздно. - И не вставать на пути того, что дòлжно будет свершить? - Клянусь! - выдохнул Йост с видом человека, добровольно обрекающего себя на страдания. Последний четкий взмах палочки Багрова, и, вспыхнув, золотистая лента исчезла, не оставив после себя ничего кроме эха прозвучавшей клятвы в высоком каменном своде. Только теперь Лиза поняла, что все это время почти не дышала. Изящно переведя жест принятия обета в простое дружеское рукопожатие, Геллерт вернулся в свое кресло, вальяжно закинув ногу на ногу и улыбнувшись: - Присаживайтесь, герр Йост. И слушайте внимательно.