Вир Унда

Под звонкое эхо каблуков в класс Трансфигурации, держась за бок, влетел раскрасневшийся запыхавшийся Гораций: - Я не опоздал? - Поразительно, но нет, - язвительно заметила профессор Гринграсс, последнюю четверть часа демонстративно скрипящая пером в тетради. Хоть учебный год еще даже не начался, у нее уже не было буквально ни одной свободной минутки - о чем она не преминула недовольно сообщить, явившись на этот внеплановый, созванный Диппетом педсовет. Изучение древних рун, предмет, несомненно, увлекательный, тем не менее не входил в обязательную школьную программу, и иногда Альбусу казалось, что педантичная и гордая Норма Гринграсс нарочито преувеличивает его важность, чтобы не теряться на фоне коллег из “основного эшелона”. Те же как раз таки выглядели наиболее расслабленно и непритязательно. Профессор Кловерфлок, к примеру, читал Ежедневный пророк, время от времени несогласно хмурясь. Провозившийся всю ночь с выводком новорожденных нарлов профессор Веспер устало дремал, свесив голову на грудь. Чуть дальше за сдвинутыми в единый стол партами профессор Бинс монотонно рассказывал, как провел лето в Кардиффе у матери, весьма удрученному этим профессору заклинаний Гэмпу, а вдоль стены с клетками прогуливалась нелюдимая профессор астрономии Спэнгл, которую Альбус, кажется, вообще впервые видел в стенах своего класса. И, если не считать Слизнорта, вбежавшего буквально в последнюю минуту, из основного состава оставалась только профессор Вилкост, и вовсе не посчитавшая нужным досрочно вернуться из отпуска. - Кажется, все? - встрепенулся ловко балансирующий на двух ножках стула тренер Берк, и посапывающий рядом Веспер вздрогнул, заморгав осоловелыми глазами. - Директор? Может, начнем? - Благодарю, Кеван, - отвернувшись от окна, в которое мрачно всматривался вот уже с полчаса, Диппет окинул преподавателей значительным взглядом. Те засуетились совсем как школьники. Кловерфлок сложил газету, Бинс к явному облегчению Гэмпа прервал свой монолог, а профессор Спэнгл поспешила занять место подле Слизнорта, галантно выдвинувшего ей стул. Сидящий же ровно напротив окна Альбус отметил про себя, что директор выглядит еще более уставшим, чем обычно. Но, с другой стороны, удивительным в текущих реалиях было бы обратное. Выдержав минутную паузу, чтобы все благополучно уселись, Диппет церемонно кивнул: - Во-первых, поблагодарим профессора Дамблдора, любезно предоставившего нам свой класс. Так как все давно уже привыкли к старомодной, излишне торжественной манере речи директора, никто, разумеется, не бросился рассыпаться в благодарностях. Да Альбус ничего подобного и не ждал. В отличие от многих преподавателей он вовсе не считал класс Трансфигурации и даже свой кабинет неприкосновенными личными владениями. – Во-вторых, - последовательно продолжил Диппет, - хотел бы извиниться за то, что собрал вас всех так неожиданно и поспешно. Но я глубоко убежден, и, полагаю, вы разделите мое убеждение, что для принятия верного решения мне следует учесть мнение моих дорогих преподавателей. - Наше мнение по поводу чего, Директор? - взметнула тонкие брови Гринграсс, все еще не соизволившая отложить перо. - Полагаю, он как раз собирался рассказать, дорогая, - раздраженно одернула ее мисс Паркинсон. С тех пор как Гринграсс тайком “одолжила” противоугревую мазь из медкабинета, а целитель Паркинсон во всеуслышание пожаловалась об этом Диппету, эти двое терпеть друг друга не могли. И обеим несказанно повезло, что профессор Вилкост не слышит эту перепалку. - Кхм, - прочистил горло Диппет, будто не уверенный, что ему дозволено продолжать. - Так вот. Вчера утром мне пришло письмо от директора Мармонтеля, - потянувшись в карман удлиненного жилета, он вытащил на свет письмо с гербовой печатью Шармбатона - крылатым конем на поле звезд и лилий. - В котором он просит предоставить возможность экстренной эвакуации его учеников в Хогвартс. На мгновение в классе воцарилась тишина. Застыло, со скрипом запнувшись, даже перо профессора Гринграсс. Никто не ожидал, что не выносящий препираний и конфликтов директор сам вынесет на повестку дня столь разобщающий вопрос. - Эвакуации? - первым подал голос Гэмп, с показным недоумением оглянувшись на коллег. - Я чего-то не знаю? Разве линия фронта уже у Пиреней? Альбусу захотелось влепить ему пощечину. Его прямо-таки коробило от того, как настойчиво некоторые умудряются отрицать угрозу, в то время как уже второй год в самом сердце Европы бушует разрушительная война. О, война не началась неожиданно. Ни для волшебников, давно сорвавших планы Гриндевальда спровоцировать ее, ни для маглов, чьи правители в итоге обошлись без сторонней помощи. Давно уже жаждая начать передел мира согласно собственному пониманию исторической справедливости, великие европейские державы целенаправленно наращивали военную мощь в течение последних нескольких лет. А уж должный повод не заставил себя долго ждать. Конфликт вспыхнул как вязанка сухого хвороста, но поначалу не вызвал особенных тревог. Всем казалось, что в просвещенном ХХ веке полномасштабная война на территории Европы невозможна, столкновения на периферии, в колониях, разумеется, не в счет. Так что обе стороны, будучи свято уверены в своей правоте, рассчитывали на молниеносную победу и мысленно уже собирали трофеи. Ни та, ни другая и представить не могли тогда, трубным летом 1914-го, что война не завершится триумфально спустя несколько месяцев, но затянется на годы, стравив не две, не три, но десятки стран и пропустив через кровавую мясорубку миллионы жизней. За всю историю человечества планета не видела подобного кровопролития - разрушенные до фундамента города, сожженные дотла деревни, многокилометровые линии окопов - и конца и края этому не было видно до сих пор. И все же большинство волшебников по-прежнему не считало происходящее заслуживающим хоть какого-либо внимания. Маглы убивали друг друга - ничего нового, ничего удивительного, да к тому же не многовато ли их стало? Что до волшебного населения, проживающего на или вблизи территорий военных действий, тому было предложено на время покинуть жилища. А если уезжать совсем не хотелось, оградить дом защитными чарами из разосланных Министерством брошюр. Но, самое главное, ни во что не вмешиваться. Призыв к бездействию вполне всех устроил. С фронта доходили все более ужасающие новости, но волшебное сообщество, проверив засовы на дверях, продолжало жить параллельной мирной жизнью, досадуя лишь, когда из-за очередного сражения задерживалась совиная почта или нарушалась работа сети летучего пороха. А тех немногих, кто пытался высказывать опасения, игнорировали или поднимали на смех. - Согласен, - широко зевнул Веспер. - Мне кажется, директор Мармонтель напрасно паникует. Война вот-вот закончится. - При всем уважении, Плантаго, - укоризненно возразила профессор Спэнгл, - откуда у тебя подобные сведения? Насколько я помню, ты утверждал, что все скоро закончится, еще прошлой зимой. - Ну, я, конечно, не знаю точно. Я не провидец, - поправился тот, бросив мимолетный взгляд на Спектера. Профессор прорицаний, облаченный в тюрбан и мантию мистического синего цвета и увешанный кулонами - причудливой смесью рун, алхимических и астрономических символов, от которой волосы Фламеля встали бы дыбом - предпочел оскорбленно (и таинственно) вытаращиться. А Веспер продолжил: - Но очевидно же, что долго это не продлится. Обе стороны зашли в тупик, и как только у них начнут иссякать запасы и истончится казна, они сядут за стол переговоров как миленькие. Это ведь здравый смысл. - Как по мне, никакого здравого смысла в происходящем нет и не было, - сложив руки на груди, нахмурилась Спэнгл. Семья ее сестры бежала из Бельгии прошлой осенью. - Смею напомнить, что исторические события не всегда подчиняются строгой логике. Имеет место также фактор случа.., - начал было Бинс, но его бесцеремонно перебил профессор Гэмп: - Зачем мы опять спорим об этом? Воюют маглы ли нет, какая разница? Нас это не касается... Пока не касается, - мысленно поправил Альбус. Он помнил заплаканные глаза Изабель Росс, получившей известие о гибели на фронте соседского юноши-магла. И уж точно никогда не забудет разгневанного Фламеля, наотрез отказавшегося покидать Париж, когда осенью 1914-го к тому практически вплотную подступила немецкая армия. Альбус не мог судить, но, похоже, Николя был как никогда близок к тому, чтобы нарушить клятву о невмешательстве и отправиться на передовую. В итоге он, правда, ограничился тем, что оградил защитными чарами весь центр Парижа, подвергающегося бомбардировкам с дирижаблей, обойдя вниманием разве что Эйфелеву башню - но эту несправедливость тайком исправила Рене. Там же, в Париже, отправив детей к бабушке в Англию, осталась несмотря на уговоры Джейкоба и Мартѝн. Вооружившись револьвером и фотокамерой, она вела фотохронику событий, вполне вероятно участвуя и в куда более рискованных предприятиях. Сперва Альбус всерьез порывался увести ее оттуда силой, но история с Геллертом стала слишком болезненным уроком, и он лишь надеялся, что в случае опасности она поступится своей гордостью и позовет его на помощь. Как когда-то. Тем временем атмосфера в классе Трансфигурации накалилась еще сильнее. - Да, давайте мы тоже все дружно начнем паниковать и сокрушаться! - негодовал Гэмп под одобрительные кивки Веспера. - Это, конечно, все мгновенно исправит! - Я говорю вовсе не об этом! - даже обычно спокойная и отстраненная как созвездия, которые она преподавала, Спэнгл раскраснелась и перешла на повышенные тона. - Но нельзя же делать вид, что совсем ничего не происходит! Это… это гнусно! - Лицемерие - вот что гнусно, - невозмутимо парировал Гэмп, обращаясь словно бы не только к ней, но и к некоторым другим - хранящий молчание Альбус был в их числе - коллегам. - Может, прежде чем заботиться о бедных маглах, сначала решим свои проблемы? Все уже забыли о безработице из-за запрета смешанных производств? Сколько волшебников до сих пор живет за чертой бедности? - Да причем тут сейчас это!... - Ирвинг, Грейс, мне кажется, вам обоим стоит немного успокоиться, - цокая, покачал головой Гораций, успевший под шумок наколдовать себе подушку под поясницу, а также телепортировать с кухни чайник, чашки и корзинку миниатюрных кексов с цукатами. - Чаю? Единодушно его проигнорировав, те продолжили жарко спорить, что, впрочем, происходило далеко не впервые с начала войны. Утомленно вздохнув, Диппет опустился на единственное оставшееся свободным место между Кловерфлоком и по обыкновению тихим, когда поблизости нет студентов, завхозом Нортропом. Благодарно принял чашку из рук Слизнорта. - Так о чем конкретно попросил Мармонтель? - получив возможность не перекрикивать разошедшихся не на шутку коллег, спросил как всегда зрящий в корень профессор Кловерфлок. - Предоставить убежище или только рассмотреть такую возможность? Отхлебнув чай, Диппет пожевал бесформенные губы: - Директор Мармонтель выразился весьма осторожно, так что, полагаю, второе. Между Шармбатоном и Хогвартсом никогда не заключалось подобного соглашения. Эвакуация студентов не рассматривалась ни разу за всю историю наших школ. - И не зря! - фыркнув, встрял Гэмп. - Хогвартс это вам не ночлежка. А если студентам грозит опасность, всегда можно отправить их по домам. - Где им будет грозить еще больше? - изогнул бровь Кловерфлок, совсем как во время контрольной по эндемикам озер Великобритании. - На мой вкус в Хогвартсе куда безопаснее. Ход мыслей директора Мармонтеля вполне логичен. - Особенно учитывая, что в таком случае можно будет не прерывать обучение детишек, - кивнула Гринграсс, и, дожевав кекс, целитель Паркинсон неожиданно с ней согласилась. - Хм, не знаю-не знаю, - протянул, почесав коротко бритый затылок, тренер Берк. - Вы только представьте, вдвое большее поголовье учеников в стенах Хогвартса. Где мы их разместим? Как будем вести занятия? Да куда вероятнее Хогвартс превратится в бедлам, а учебный процесс в итоге встанет еще и у наших студентов. - Тут, конечно, сложно спорить, - вздохнула Гринграсс в свою чашку. - Во-о-от, - обрадовался Гэмп, окончательно забывший о своей оппонентке. - О чем я и говорю. Кому мы в итоге сделаем хуже? - И все же я не думаю, что нам следует отказывать в помощи, - не согласился Кловерфлок. - Во-первых, из соображений совести, а во-вторых, кто знает, когда помощь понадобится Хогвартсу? - Да, почему бы не заключить двустороннее соглашение? - поддержала чуть успокоившаяся Спэнгл, в чашку которой Слизнорт незаметно от директора капнул что-то из своей фляжки. - Проводили же мы когда-то Турниры трех волшебников. - И чем все кончилось? - скептически напомнил Берк. После того как во время Турнира 1792 года трагической смертью погибли двое чемпионов и один судья, а умерщвленный в процессе кокатрикс оказался последней самкой своего вида, разразился международный скандал. Магические школы обвиняли друг друга в халатности и недостатке организации, и никто не хотел брать не себя ответственность. В итоге славную древнюю традицию, нацеленную на развитие товарищества и братства, решено было пресечь. - Но все равно, как жалко, что мы их больше не проводим, - мечтательно вздохнул Гораций, наверняка представляя, как ставит на чемпиона. Азартность Горация с лихвой покрывала недостаток удачливости, и к тому же у него был удивительный дар сохранять теплые дружеские отношения со всеми вокруг. Никто никогда не кричал на Горация. - Давайте рассуждать последовательно, - примирительно развел руками Веспер, также не большой любитель враждовать. - Даже если мы согласимся, это ведь не означает, что Мармонтель отправит к нам своих ребятишек сразу же? Может, до этого вообще не дойдет. - Может, не может, с такими рассуждениями скорее к гадалке, - фыркнул Гэмп. - А кстати, Вы-то что думаете, профессор Спектер? - едко поинтересовалась Гринграсс. Если целителя Паркинсон профессор нумерологии и древних рун недолюбливала, то достопочтенный Элайджа Спектер коробил ее одним своим присутствием. - Око не зрит на заказ, дорогая профессор, - пошевелив усами, с которых посыпались крошки, надменно отозвался тот, сверкнув слегка подведенными глазами. - Кажется, я уже не раз говорил Вам об этом. А что до моих видений, я делюсь ими только с Директором и лицами, непосредственно в них фигурирующими. В отличие от Гринграсс большинство коллег относились к Спектеру с вежливым безразличием. Как минимум потому, что преподавание не являлось его основной деятельностью. На счету профессора Спектера числилось уже с дюжину бестселлеров о том, как раскрыть внутреннее око и познать изменчивую суть предзнаменований. В Хогвартсе же он оставался единственно ради внушающей уважение приписки на задней обложке книг: “Элайджа Инклинг Спектер, потомственный провидец, онейромант, философ-мистик, профессор прорицаний в Школе чародейства и волшебства Хогвартс”. В последние годы его популярность, правда, значительно поугасла. Лично знакомый с настоящим провидцем и понимающий, что развить пророческий дар с нуля невозможно, Альбус часто ловил себя на мысли, что будь он директором, Прорицания покинули бы школьную программу быстрее, чем Спектер успел сказать “око”. - Ну а ты, Альбус, что обо всем этом думаешь? - прервав очередную потенциальную склоку, обратился к нему Диппет. - Ты ведь гостил в Шармбатоне и лично с знаком с директором Мармонтелем. По твоему мнению он склонен к чрезмерной панике? Сам этот вопрос казался Альбусу недостойным доброго имени Мармонтеля, но тем не менее он ответил: - Не больше, чем мы с Вами, - и параллельные разговоры тут же стихли. После профессора Вилкост слово Альбуса, пусть одного из самых молодых в преподавательском составе, без всякого преувеличения имело наибольший вес в Хогвартсе. Даже Гэмп, унаследовавший от знаменитого предка скорее высокомерие, нежели талант ученого-первооткрывателя, не гнушался прислушаться к мнению Дамблдора. Именно поэтому Альбус не спешил высказываться и встревать в пустые баталии. За два года он слишком от них устал. - Уверен, раз директор Мармонтель решился на подобную просьбу, значит, у него есть все на то основания. Уверен также, что он не станет злоупотреблять нашей поддержкой, пока его не принудят к тому чрезвычайные обстоятельства. Так что я голосую “за”. Как верно заметил Сеймур, в текущие времена нельзя пренебрегать возможными союзниками и отказывать в помощи. Иначе волшебный мир станет настолько же разобщен, как и мир маглов. - Не знаю, как вам, а мне кажется, что лучше и не скажешь, - с аппетитом прихлебывая чай, резюмировал Гораций. На том и порешили.

***

Мрачный и величественный, выступающий из альпийских снегов обломком почерневшей кости Нурменгард и летом нисколько не терялся на фоне пышной зеленой листвы. Острый шпиль его главной башни шилом пронзал высокое небо, грозя зацепить проплывающие мимо облака, а когда долину заполонял туман, казалось, что в мире вовсе нет ничего кроме этого одинокого, устремленного ввысь монолита. Но сегодня было ясно и солнечно, и стайки птиц, звонко голося, носились по долине, увлекаемые порывами капризного горного ветра. Провожая их взглядом, Альбус медленно поднимался к замку по извилистой тропинке с пробивающимися из-под освобожденных от снега камней кустиками камнеломки, горечавки, ветреницы и еще десятка самых разных луговых растений, имен которых он не знал. Иногда к его прогулке присоединялась Шаттен, однако последние несколько дней она не появлялась. Не считая птиц и ветра было тихо. Настолько, что можно было услышать, как искрится снег на вершинах маячащих всюду на горизонте, куда бы ни пал взгляд, гор. Вообще-то Альбус любил тишину. Редкий учитель ее не любил, но в этом месте несмотря на всю его красоту и свежесть тишина ассоциировалась не с отдохновением и спокойствием, но звенящим, пронизывающим одиночеством, изгнанием. И смертью. Еще поднимаясь к главным воротам, Альбус заметил с два десятка мужчин и женщин, расположившихся на валунах в тени замка, и моментально пожалел о своем решении прогуляться. - Смотрите! Это же Дамблдор! - Дамблдор? Повскакав со своих мест, они бросились ему навстречу, возбужденно галдя. Над их головами дружно взметнулись транспаранты. Альбус мог бы трансгрессировать, используя метку, прямо у них из-под носа, но риск потерять доверие авроров совершенно того не стоил. Так что он продолжил свой путь. - Мистер Дамблдор, рад познакомиться, меня зовут Джим Моррис, - первым к нему подскочил темнокожий мужчина с явным американским акцентом и знаком Даров, начертаном прямо на рукаве пиджака. У непосвященных в Поиск этот треугольный символ с недавних пор стал ассоциироваться с Гриндевальдом, воплощать в себе его идеи, а также - тут, видимо, сыграло роль сходство символа с глазом - его сбывшиеся пророчества. Ибо что ни говори, а в конечном итоге Геллерт оказался исключительно точен. И даже не в том, что началась война - это к началу 1914 года мог предсказать любой, мало-мальски следящий за новостями в мире маглов. Но в том, какой будет эта война. Как разительно она будет отличаться от всего, к чему привыкло беспокойное человечество. Никогда еще открытия науки и техники не становились рутиной военных баталий настолько быстро, и темп с каждым днем все ускорялся, так что все те смертоносные оружия будущего, которыми Гриндевальд стращал публику, уже не виделись такими далекими и недостижимыми. Вскоре после начала войны некоторые волшебники - поначалу их было немного, но число постепенно росло - заговорили о Геллерте как о мессии. Непонятом, отвергнутом и несправедливо осужденном. Появилась даже петиция об апелляции, а уж когда координаты Нурменгарда неизвестным образом утекли в массы, дежурящая у замка толпа с лозунгами “Гриндевальд был прав!”, “Освободите Пророка!” и “Его глаза зрят в будущее!” стала частым явлением. Особенно летом. - Сразу скажу, мистер Моррис, что ничем не смогу помочь, - предупредительно покачал головой Альбус, продираясь, иначе не скажешь, сквозь обступившую его толпу к воротам. - В Нурменгард не пускают посетителей. - Нам это известно, - ничуть не смутился Моррис, не отставая от него ни на шаг. - Авроры умеют обстоятельно объяснять. Но, мистер Дамблдор! - он простодушно придержал Альбуса за локоть. - Мы знаем, Вы ближе всех сейчас к Нему. Скажите, слухи ведь врут? Он не мог умереть. Это просто смешно. Он жив! Иначе зачем охранять это место? Вынужденный остановиться Альбус без особого эффекта перевел укоризненный взгляд с руки на своем локте на ее лишенного манер обладателя. Очевидно, мистер Моррис, негласный вождь и идейный лидер этой компании, был настроен весьма решительно и не собирался уходить без боя ответа. Все эти люди пришли сюда в поисках утешения, смысла, пути. Но найдут лишь пустоту и разочарование. Вздохнув, Альбус покачал головой: - Слухи верны. Хоть Гриндевальд все еще дышит, он все равно что мертв. Его продолжают держать здесь на случай, если он когда-нибудь очнется, но вероятность этого ничтожна… Так что кем бы вы его ни считали, если это и было правдой, то теперь уже нет. Поверьте, я и сам хотел бы иного, но все ровно так, как я описал. Геллерта больше нет…, - что-то в его голосе, а может, на лице, заставляло верить его словам, и один за другим транспаранты поникали, медленно сползая на землю. - Некого освобождать. Ваши усилия напрасны. Здесь… ничего нет. Он замолчал, а они все продолжали глядеть на него в потрясенном, обезоруженном молчании, даже когда магическая печать на воротах вспыхнула, узнавая его, и высокие створки распахнулись, пропуская внутрь. Они уже закрывались, когда Моррис вдруг вскрикнул, тыча пальцем на башню Нурменгарда: - Но Он дышит! Слышали? Геллерт Гриндевальд еще не покинул нас! Все потому, что Он не может умереть так просто, нет, сэр! Только не так! - Точно! - вяло вторила ему пара голосов. - Он вам не простой человек, Он - Пророк Божий. Я был одним из первых, кто услышал Его пророчества, пятнадцать лет назад. И знаете что?! - возопил Моррис, оглядывая с надеждой внимающих ему пылающим как факел взглядом. - Все они сбылись! Нужно было только подождать. Так что мы будем ждать! - тут уж толпа взревела одобрением. - Слышите, мистер Дамблдор?! Столько, сколько потребуется! В холодный полумрак Нурменгарда Альбус вернулся под невольным впечатлением. Какого это - жить с такой сильной верой во что-то? Становится ли легче, если верить в лучшее будущее горячо, яростно, вопреки всем имеющимся фактам? Ему бы очень хотелось узнать.

SYML - Stay Close

Уходя, он приоткрыл окно в спальне Геллерта, чтобы впустить свежий, несущий ароматы луга воздух, но, вернувшись, обнаружил то нараспашку с вздутой как приведение занавеской. Поспешив закрыть ставни, Альбус собрал разметавшиеся по полу журналы и газеты - так как он проводил здесь практически все свое время, сюда перекочевала часть его повседневных занятий. Правда, читал он теперь почти всегда вслух. Не потому что надеялся, что Геллерт его услышит, лишь затем, чтобы сбежать от проклятой тишины. Геллерт, разумеется, находился ровно в том положении, в каком Альбус его оставил - руки поверх одеяла, поворот головы, даже непослушная прядь - с тем же успехом в кровати мог лежать манекен. В этой неподвижности, податливости было что-то жутко неправильное, глубоко неестественное, к чему Альбус все еще не мог до конца привыкнуть. То, что заставляло его время от времени, совсем как в их самые первые ночи, тревожно приникать к груди Геллерта, чтобы услышать заветные мерные удары. Впрочем, если вслушиваться слишком долго, начинало казаться, что они вот-вот прекратятся, что вот этот будет последним, и тогда Альбуса захлестывало еще большей волной ужаса, и он спешно переключался на что-нибудь обыденное. Благо что о человеке в состоянии Геллерта всегда было как позаботиться. Посему, вернувшись к кровати, неприятно взбудораженный Моррисом Альбус решил, что Геллерта определенно пора побрить. В конце концов, при жизни раньше тот тщательно следил за собой и гладкостью своего подбородка. Методично, не спеша, Альбус приготовил пену для бритья, хорошенько взбив ее помазком, промыл в холодной воде и выправил опасную бритву. Заклинание бритвы при его магических умениях, конечно, справилось бы не хуже, но почти все, что касалось ухода за Геллертом Альбус по необъяснимой причине предпочитал делать сам. Дождавшись, когда густо нанесенная пена смягчит светлую щетину, он взял бритву и плавными, уверенными движениями принялся за работу. Это было сродни медитации - сосредоточенно обводить дорогие сердцу черты. Тем более что скованное глубоким сном лицо Геллерта за прошедшие годы стало знакомо Альбусу больше, чем собственное. Он впервые, к примеру, заметил, что нижняя губа Геллерта не идеально-симметричная, а слегка выдается вправо. Просто Геллерт часто кривил в ухмылке левый уголок рта, осознанно или нет это компенсируя. К тому же он обнаружил среди светлых золотистых волос несколько седых, что несказанно его удивило, ведь у самого еще не было ни одного. А ведь Геллерт младше. Альбус уже заканчивал, когда доселе неподвижные, будто литые веки дрогнули, как если бы Геллерт жмурился во сне. Из-за его плотно сомкнутых, испачканных пеной губ донесся короткий стон. - Геллерт?! - отложив бритву, Альбус спешно потянулся за эбеновой палочкой, лежащей рядом на одеяле, и мельком заметил слабый отсвет на мельхиоровом браслете. На бледной коже правого запястья Геллерта ярким золотом горела метка. Альбус тотчас проверил свою, но его отпечаток молчал, как и на протяжении двух лет до этого. Ни ожоговой боли, ни даже легкого покалывания. Еще один тихий стон. Поплывшие под веками как рябь на воде зрачки. А затем все прекратилось. Альбус, не отрываясь, пристально разглядывал Геллерта еще с час или два. Бессмысленно. Что это было - на миг пробудившаяся часть его расколотой души или остаточная магия метки? Воспоминание о жутком прошлом или видение не менее жуткого будущего? Вскоре Альбусу суждено было это узнать. А пока он стер остатки пены с подбородка Геллерта теплым влажным полотенцем. И, хоть пора была уходить, решил задержаться еще ненадолго. В конце концов, это был его день рождения.

***

Это случилось восьмого сентября. В тот день занятия закончились раньше из-за матча Слизерин-Пуффендуй, так что как и прежде ни капли не заинтересованный в квиддиче Альбус решил наведаться в Лондон. Там всю последнюю неделю шел алхимический симпозиум, очередной, пропущенный Альбусом по причине отсутствия каких-либо продвижений по научной стезе - его жизнь в последние два года как шарик в пинг-понге металась между Хогвартсом и Нурменгардом. Но поспеть к завершению симпозиума, пока его участники не разъехались, все же стоило. Не каждый день свою лабораторию в горах Венесуэлы покидал сам Любациус Бораго. Снедаемый противоборствующими желаниями остаться на матч своего факультета и повидаться с величайшим зельеваром современности Гораций в итоге заявил, что намерен составить Альбусу компанию. И если сначала тот не слишком этим воодушевился, то после резонно заключил, что два профессиональных зельевара вместо одного в его случае - просто дар небес. Ибо в планах Альбуса было проконсультироваться насчет побочных эффектов Напитка живой смерти. Того самого, что держал Геллерта в плену комы, а осколки его поврежденного сознания - подальше друг от друга. Так что, вместе со Слизнортом покинув Хогсмид через камин в Кабаньей голове, он отправился в ресторан при небольшом магловском отеле напротив здания Лондонской биржи. Там их уже ждал Любациус в компании стейка и бутылки чилийского вина. Как и следовало ожидать, к моменту, когда показалось ее дно, за их столом завязалась весьма оживленная беседа. - Нет-нет-нет, Гораций, тут позволю себе не согласиться, - покачал головой Бораго, покручивая кудрявый ус. - Асфодели следует собирать именно что в самом конце цветения, непосредственно перед образованием коробочек. В это время содержание эфирных масел наиболее высоко. - И я непременно возьму это на заметку, - закивал чуть раскрасневшийся Слизнорт, не замечая, что утирает губы не салфеткой, а собственным шейным платком. - Но все же я настаиваю, что на качество напитка живой смерти в гораздо большей степени влияет сок дремоносных бобов. - А что конкретно зависит от качества напитка живой смерти? - поспешил полюбопытствовать Альбус, прежде чем Бораго погрузится в очередные, безусловно интересные, но не самые сейчас своевременные дебри зельеварения. - Мне известно о побочном действии лишь неправильно сваренного снадобья. Судя по понимающему взгляду, которым обменялись Любациус и Гораций, оба знали подробнейший ответ на его вопрос, но из вежливости не могли решить, кому отвечать. Весьма уже утомленный - шел десятый час вечера - Альбус шутки ради хотел было предложить им бросить монетку, но тут раздался оглушительный свист. Затем хлопок, будто что-то огромное лопнуло совсем рядом, гулкая вибрация, и в тот же момент стеклянной крошкой брызнули окна. На улице закричали люди.

UNSECRET - The Reckoning (feat. Matthew Perryman Jones)

Окружив себя магическим щитом, Альбус выскочил на улицу, и его взору предстали развороченные, объятые огнем здания - это горели склады на соседней Грэшам стрит. Но почему? - Вы видели, что случилось?! - обратился он бегущей мимо женщине, но та лишь помотала головой, прижимая ладони к кровоточащим ушам. Выскочивший следом Любациус проводил ее в гостиницу. - Альбус, что там? О, Мерлин! - потрясенно ахнул Гораций за его спиной. - Эй, ты куда? - Там наверняка люди под обломками! - не оборачиваясь, крикнул Альбус, бросившись навстречу бегущим от пожара, заклинанием сдвигая застрявший посреди узкой улицы экипаж, чтобы освободить дорогу. Несколько человек, попавшие в западню в полуобвалившемся доме, тщетно пытались выбить решетку на окне ювелирной лавки, и косым взмахом палочки Альбус сорвал ее прочь. Гонимые пламенем и жаром бедняги повалили наружу, толкаясь и спеша вперед друг друга, и не обратив никакого внимания ни на Альбуса, ни на волшебную палочку в его руке. - Кто внутри? Кто-то еще остался внутри?! Гоменум ревелио! Живых людей в здании не оказалось. И снова свист, противный как комариный писк, но куда громче, пронзительней, пробирающий до самых костей. В этот раз Альбус увидел ее. Комету, обрушившуюся с черных небес. Еще один взрыв. В этот раз чуть дальше. Ударная волна, на мгновение задувшая пламя пожара. Крики. Они атакуют город с неба... - Альбус, вернись! Там опасно! - закричал вдогонку Слизнорт, но тот уже трансгрессировал на ближайшую целую крышу. Облачность была низкая, что не позволяло обнаружить, откуда сбрасывались бомбы. Под ее же покровом огромный цеппелин, незамеченным пролетев над половиной Великобритании, смертоносной тенью завис над самым ее сердцем - застигнутым врасплох и абсолютно беззащитным Лондоном. Наконец, завыли сирены. Расположенные на крышах магловские прожекторы только-только начали один за другим включаться, слепо шаря по пасмурному небу. Вскинув палочку, Альбус сотворил самые мощные погодные чары, на какие только был способен, но этого, конечно, не хватило, чтобы разогнать плотный слой облаков. - Метео экспиате! - вторили ему с соседней крыши, и в темное небо устремились еще с десяток заклинаний, и - о чудо! - облака рассеялись, обнажив округлый бок гигантского цеппелина. Несколько лучей прожекторов тут же выхватили его из мрака, и бесцельно кружащие до сего момента аэропланы налетели на него, беспрерывно паля из орудий. Словно медведь, атакованный стаей разъяренных ос, цеппелин начал грузно разворачиваться прочь. - Отлично сработано! - среди трансгрессировавших к нему с соседней крыши людей Альбус узнал нескольких знакомых авроров, в том числе Джейкоба. А вот тот встретить его уж точно не ожидал. - Альбус?!! Что ты тут… Но времени на это не было. - Скорее, там внизу люди, им нужно помо!.. Новый свист вздыбил волосы на теле Альбуса. Улетая, уже без особого прицеливания цеппелин сбросил еще одну бомбу. Недолго думая, Альбус прицелился: - Арресто моментум! Не мешкая, авроры снова вторили ему. И хоть это заклинание вовсе не было рассчитано на подобный вес и скорость, у них все же вышло немного замедлить снаряд, отчасти изменив его траекторию. Триста с лишним фунтов взрывчатки, чуть-чуть не зацепив собор святого Павла и жилые дома за ним, врезались в тупик на Нью Чэндж стрит, обрушив старые складские помещения. И вновь выбитые стекла, крики, пожар. Набирая скорость, цеппелин улетал прочь, преследуемый не наносящим ему существенного урона аэропланами. Понадеявшись, что больше снарядов у него не осталось, Альбус в срочном порядке повернулся к Джейкобу: - Несколько человек нужны на Олд Бэйли и, возможно, на Чипсайд. Остальные пусть идут со мной, - он махнул рукой вниз на горящие склады и приготовился было трансгрессировать, но обычно открытый, прямодушный взгляд Джейкоба вдруг потупился, спрятавшись за густыми короткими ресницами: - Боюсь, я не могу рисковать моими ребятами. Цеппелин улетает, угрозы больше нет. С пожаром маглы разберутся сами. - Но там же внизу погибают люди! - Альбус не верил своим ушам. - Прости, Альбус. Но нам был дан четкий приказ не вмешиваться, - смутившись как виноватый пес, Джейкоб повторял слова вышестоящего начальства. - Это война маглов, не наша. - Не ваша? - на мгновение обомлел тот, окидывая взглядом лица остальных авроров, по большей части повторяющие виноватое выражение Джейкоба. В их глазах, отражаясь, плясало пламя пожара. - НЕ ВАША? Да что с вами? Вы что, не видите? Лондон в огне! Это НАШИ улицы горят там, внизу! Погибают британцы, такие же как мы! Как НАШИ дети! - Альбус, - болезненно зажмурился Джейкоб, - поверь, я все понимаю, но… - А, к черту! - не теряя драгоценного времени, Альбус трансгрессировал на место последнего взрыва, рассчитывая успеть спасти хоть кого-то. И из-под обуглившейся вывески ему тут же удалось вытащить сильно обгоревшего, но все еще живого мужчину. - Сейчас, Вы только держитесь, я отведу Вас к доктору, - пообещал он, но магл надрывно простонал: - Нет!.. моя жена… она… Чары выявления человеческого присутствия показали, что в горящем здании действительно остался еще кто-то, так что, окружив магла простенькими щитовыми чарами, а себя - заклинанием головного пузыря, Альбус решительно кинулся внутрь: - Партис темпорус! Яростные языки огня послушно расступились перед ним, создавая проход, и вскоре, ведомый чарами выявления, Альбус нашел потерявшую сознание женщину, чье пальто было съедено огнем уже наполовину. Он бросился было к ней, но тут же, споткнувшись, застыл на месте как вкопанный. Рядом с ней присыпанный щепками торчал из земли неразорвавшийся снаряд. Его округлый металлический бок, танцуя, облизывало жадное пламя. У Альбуса оставалось мгновение. - Импедимента! - выпростав руки навстречу взрыву, подушечками пальцев он ощутил упругую волну и жар следующего за ней огня. Чудовищная разрушительная мощь, заключенная в снаряде, нехотя замедлилась, недовольно гудя и грозя вот-вот вырваться наружу и уничтожить все вокруг. Выигравший лишь пару секунд Альбус не мог позволить этому случиться. - ЭВАНЕСКО! Пульсирующая огненная сфера, свернувшись, исчезла, оставив после себя лишь слепящие пятна перед глазами. Часто моргая и тяжело дыша от перенапряжения, Альбус склонился над женщиной, но тут задрожали под натиском ушедшей в землю ударной волны уцелевшие остатки стен. Бросившись обратно сквозь арку ревущего пламени, Альбус уже видел, что не успевает. Нужно было трансгрессировать, но как же сложно сосредоточиться за этими пятнами света… Пронзительный крик феникса прозвучал одновременно с заклинанием Бомбардо, разорвавшим падающие сверху балки. Сноп искр, всполох, и Альбуса вынесло из обломков горящего здания за мгновение до того, как то окончательно обвалилось. Чьи-то руки отняли у него обмякшее тело женщины-магла. Другие рывком помогли подняться на ноги. Сняв заклинание головного пузыря, тут же ощутив горячие перья севшего на плечо Фоукса, Альбус удивленно выдохнул: - Спасибо, Джейкоб. Отослав авроров по озвученным Альбусом несколькими минутами ранее адресам, тот хмуро помотал головой: - Не все же тебе одному быть героем, Дамблдор.